В поездах размышляя, провожу движение. Оно пролетает мимо, а я в пути. Убегают картинки. Я лицом вперед, а они за меня.. Они остаются там, а я несусь. Я убегаю. От себя не могу. Завтра опят буду хотеть. Но нет. Зеленое- за, и за ним белое с темными буквами, да иконки с желтыми папками. Документ храни в надежном месте. Он ценен.
– Ваша регистрация уже закончена.
– Да? Зато у меня есть прописка.
Какой-то невзрачный ответ…
Ты молод. И бежишь. За окном гирлянды из фонарных столбов и весящие на черном , красные и светло-карие огоньки. Синий кредит кард.
В глазах помутнение от трех дней и в-третьих, три по три, а то иногда и больше.
-За вечер?
-Нет. За день…
-За день не считаем. Ночью все ровно вычитается.
И какая улыбка, как улыбается. Ракурсы разные и лицо разное, вот полнит, а если так, то очень худа. Полна, конечно, но ночью в темноте ты этого не видишь. В темноте человек, а там уже её нутро показывает все, по дыханию, стону и движению. Ты определяешь скольжение, по телу. Она влажная, с каплями по телу и следами от твоих рук, попавших в её выделения. Она выделяет и выделяется. Ты вспоминаешь её и понимаешь, что все время думаешь о другой, и другой и другой, но опять вспоминаешь её, опять, опять, опять. Голос дилэя, повторяет и повторяет. А ты вспоминай. Думай. Голова определяет то, что может и не факт что она правильно определяет.
Бла, бла ,бла, как по радио. Не факт, но бла да по фо ми и бла фо йу. Контроль, вот что нужно, но её внутренний голос говорит во мне.
Интонация- башня с малиновыми фонарями. Куда конкретней любой конкретики. Иногда ты думаешь как бы потеряться, и иногда теряешься , но после чувствуешь себя не ловко. Остановился поезд, и ты в тамбуре как мятник, туда-сюда выпуская дым и думая, о том, насколько опоздаешь, и опоздает ли он. Тот, который спешил. Петь песни, пытаясь подключить душу и жить, ничего не нарушив. Я хочу, чтоб ты меня перекрыла. Я открыт, но ты должна меня остановить. Я хочу остановиться. Быть с одной, но я не смогу, это не реаль. Создан ореол, где я не смогу закрыться, и твои вещи не смогут стать для меня безразличны. Я не равнодушен, и всё. Этим все сказано. Пойдем вместе, прямо сейчас, со мной.
Вот опять низкий заряд батарей. А Я хочу, чтоб мы засыпали вместе, а не ты засыпала со мной.
Спокойной ночи, моя прелесть, а в голове музыка: как ты прекрасна этой ночь, как прекрасна ты, этой ночью. Поезд напевает мне один и тот же мотив, уже на протяжении нескольких часов. Как ты прекрасна сегодня. А я бы хотел кино, хочу в кино, а в поезде преследует кантри, я на волне восьмидесятых. Еду, подо мной Кадиллак красного цвета, доставшийся от дедушки, и на ремонт которого ушло двести долларов. Я лечу, на встречу с ней…
Надо пойти и покурить в тамбур. Ощутить ветер, который создает движение.
Я опять 1, так как все спят…
А все-таки там было зелено и что-то расцветало…
– Я буду танцевать, когда стану новым….
Старое уже давно забыто, но преследует, когда ты появляешься в кадре.
Не надо мне больше этих картинок,
не надо больше твоей любви,
я буду жить, когда утро настанет
и когда снова уедешь ты.
Это пел какой-то старик под гитару. Его голос был прокурен, и не факт что это были сигареты. Быть может он курил аспирин, в то время с ним было проще, чем с табаком, и тем более с зелёной, которая что-то дарила.
Дарила много,
но потом куда-то ушла,
и все перешло на другого,
кому-то себя отдала.
Я мечтал, что это на время,
мерил ткани, сверял часы.
Только не было той печали,
у того, кто дарил цветы…
Он очень шустро подкатил. Это был тот момент, когда сил не осталось, и он украл, что я хранил и что для меня у неё завалялось…
Стихи??? Скажи им нет. Я сижу, а тишина давит на меня своими частотами. Где-то она, с кем-то. И ей уже безразлично, наверно. Ей нет дела, хотя могла сделать столько, сколько я не сделал бы вместе с ней. Вот это резюме.
Оно пуста, а думает, что чаша переполнена.
– Свободы мне, свободы – кричала она.
Вот она, свобода. Бери и пользуйся, только я бы хотел, чтоб у тебя все получилось, и теперь только время сможет показать мне это. А доказывать придется тебе, возможно, не мне, я ведь и так все знаю, а вот от остальных ты не отвертишься. Злоба во мне умирает, но жизнь моя ещё жива… когда-нибудь прочитаю это в книге, и буду рад, что она не моя….
Вчера поймал её, она была великолепна, кричала ночью, и теперь все кричит и кричит, все кричит и кричит. А потом он спит, а она его клюёт, наверно ревнует.
Опять стихи…
Не расставайтесь с любимыми, вот как бы я назвал свой спектакль. Зачем расставаться с любимыми? Чтобы потом пытаться найти других? Не факт, что это получится…
Посвящается Александру Володину.
