Виталий Пажитнов. Несколько пальмовых листьев в весенних простуженных лужах…

1

Да, а это всё-таки презабавно, и весьма… Да, рисунок этот вроде-бы и правда совершенно забавный, – отметил Алексей и отошёл от светлого февральского окна у себя в кабинете, полностью разрисованного традиционным зимним рисунком (да, тем самым которым у нас покрываются стёкла почти во всех домах на протяжении трёх зимних месяцев). Да, а всё-таки

странно, и весьма… Он прошёл на кухню, разогрел чайник и усевшись в кресле перед небольшим белым столом отхлебнул немного кофе и ещё немного подумав почесался, зевнул и всё-таки вытащил из небольшого простенка между боковиной кресла и стеной свою добрую старую гитару (у которой там кстати было постоянное место).

Да, о качестве этого инструмента очень прилично говорила небольшая пластинка с отчётливыми медными буквами ”IBONNES”, прикреплённая почти в самом низу, у нижнего струнодержателя и от своего гораздо боле привычного электрического прототипа этот экземпляр отличался только отсутствием звукоснимателей и прочей электроники (да, это была очень хорошая и дорогая акустическая гитара), и Алексей уже около пяти лет наигрывал на ней блюзовые гаммы, чуть позднее – что-нибудь из ”SWEET” и ”KREEDENS”, а ещё немного позже — уже и вовсе полный ”CREAM”, Джо Сатрианни и Джимми Хендикса.

Да, а неплохое это всё-таки развлечение на досуге… Он глотнул ещё кофе, потушил в пепельнице свою сигарету и не без небольшой улыбки прошёлся по натянутым струнам, и проиграл несколько классических рифовых партий с небольшим замедлением и детонированием звукового ряда (это когда нижние струны звучали почти что в синтезаторно-органном колебании) и после этого уже совершенно спокойно и быстро прошёлся по квинтовому и квартовому ряду (на вариации классических хардов LED ZEPPELLINE), и ещё раз отметил что гитара настроена совершенно идеально несмотря на трёхнедельное отдыхание в простенке между креслом и окном.

Да, долго – не долго, но 2 с половиной недели длилась его неожиданная поездка, и ещё три дня он был занят улаживанием итогов и некоторых особенностей этого неожиданного путешествия и вот теперь, уже окончив с этими формальностями он наконец-то уже совершенно спокойно и безмятежно коротал время в своей просторной квартире (преимущественно на кухне, так бережно и заботливо обклеенной плакатами различных рок-групп и афишами некоторых концертов и театральных представлений, прекрасно и полностью заменивших обычные обои почти что во всей его большой квартире).

Да и теперь сидя в своём любимом кресле и потихоньку наигрывая на вполне весьма заслуженном инструменте довольно несложные, но весьма интересные блюзовые и джазовые версии он на минуту приостановился, вытащил из пачки сигарету, фыркнул и немного улыбнувшись проиграл сначала две любимые композиции из поздних ”SMOKIE” а потом традиционные ”LITLE WINGS”, ближе к версии Стива Вая и поиграв напоследок минут пять с басами он с сожалением поставил свой инструмент на его законное место, немного вздохнув и стерев с выступающих колков небольшой накопившийся слой пыли он ещё раз вздохнул, налил себе кофе, добавил молока и откинувшись на спинку кресла закурил,

и выпустив большой клуб дыма ещё раз немного прищурился и усмехнулся: да, а довольно-таки странная была эта его поездка, да, довольно-таки странная…

Да, и началась она неожиданно…

Три недели назад, рано утром его неожиданно разбудил телефонный звонок. Звонил директор его конторы, и сообщив только что проснувшемуся Алексею что ждёт его через час у себя, что разговор будет очень серьёзный и что скорее всего сегодня вечером ему  предстоит уже выезжать из города в срочную командировку, недели примерно на две-на две с половиной… Через два с половиной часа Алексей уже сидел в кабинете у директора, и он уже объяснял ему мелочи и всяческие технические казусы которые могут случиться или произойти во время этой срочной, но в общем-то не очень таки и сложной для такого опытного инженера-физика как Алексей командировке…

Да, да, просто ты ещё раз проверь защитный конус левого реактора, где полгода назад была замечена небольшая утечка и как следует просмотри весь график радиационных колебаний за это время, да скорее всего ничего страшного, и практически все работы уже проведены, тебе осталось только заменить неожиданно заболевшего Николая, который уже завтра прилетит в Москву на операцию и завершить весь план по сворачиванию работ на этой станции. Да, да, совершенно верно, да и через две с половиной недели вы вместе со всей основной группой уже приземлитесь в Пулково, а на станции останутся только четыре наблюдателя, да, как и было установлено в нашем соглашении. Ну да, билет ты возьмёшь у моего секретаря и если я не ошибаюсь, то твой рейс вылетает в 20.30, ну а пока зайди в КБ, возьми все инструкции и бумаги, и можешь ехать домой собираться. Машина как всегда будет ждать тебя у подъезда, а к твоему дому вечернее такси подъедет в 19.00, так что тебе уже лучше спешить, особенно если ты хочешь по своей старой и хорошо известной привычке ещё посидеть как обычно минут 30-40 перед отъездом в одной из твоих любимых кофеюшнях, да, тогда тебе уже лучше выходить. Ну, желаю успеха, да у секретаря также лежит пакет с твоими обязательными комиссионными, ну всё, желаю удачи.

И хлопнув директорской дверью и минуты на три задержавшись перед секретарским столом, где ему вручили довольно-таки пухлый пакет с командировочной валютой и билет на вечерний рейс он кивнув секретарю быстрым шагом направился к кабинетам КБ и через 50 минут, выйдя из главного входа НИИ спустился по широкой мраморной лестнице, где дверь стоящей прямо перед ним большой тёмно-фиолетовой иномарки с небольшим и мягким зелёным огоньком плавно и бесшумно распахнулась и он сев как обычно на соседнее рядом с шофёром сиденье закрыл дверь, и повернувшись к давно уже ему знакомому водителю негромко вздохнул и сказал: – «Ну что, поехали?» – «Поехали.

А если не секрет, то куда на этот раз?» – Да, секрет, секрет, не смеши, ты же знаешь какие у нас секреты. Куда, куда… В Пакистан, недели на две с половиной. – Ого, так это хорошо бы уж на 2-3 месяца, – усмехнулся шофёр, уже выруливая во второй ряд и немного прищурившись поглядывая на светофор: – Успеем-ли мы под него проскочить…

Подъехав к его дому, стоявшему почти на берегу Финского залива совсем недалеко от Гавани Сергей мягко и плавно притормозил у его парадной и когда Алексей уже вышел, он немного приспустил стекло и на всякий случай напомнил ему что в семь часов ему надо будет уже выезжать, а он припаркует здесь машину в 18.45.

Да, собирать в дорогу было не особо чего, и набив свою походную сумку только самым необходимым он посмотрел на часы: 15.30. Он ещё раз оглянул свою комнату, допил остатки чая и поставив сумку на диван и сам сев рядом посидел минут пять, потом поднялся, подошёл к вешалке, накинул на себя свою зимнюю куртку, поправил немного покосившийся капюшон и щёлкнув замком вышел, и через пол часа уже удобно усевшись в большом и мягком кресле одного из своих давно уже облюбованных кафе потихоньку размешивал сахар в большой чашке с кофе, рядом с которой покоились и пепельница с пачкой сигарет и чуть подальше и большой и высокий стакан с очень неплохим коктейлем, сверху которого плавали аккуратно расколотые кусочки льда. Да, это коктейль был самым особым явством и фирменным блюдом этого заведения, и не без небольшой улыбки можно отметить что хозяин этого заведения уверял, что рецепт этого напитка он узнал ещё от своего деда, и ни за что, и не смотря ни на какие уговоры и суммы денег наотрез отказывался раскрыть рецепт и компоненты его приготовления, а коктейль это был и на самом деле очень и очень неплохим, и отведать его приезжали порою как из самых окраин, так иногда и вовсе из пригородов.

В больших колонках играла мягкая и спокойная музыка, настраивавшая на самые мирные и спокойные размышления, и отпив немного кофе и пододвинув к себе пепельницу он ещё раз усмехнулся, поглядев на заснеженные до половины окна вздохнул и ещё раз глотнул кофе: да, его рейс до Дели вылетает в 20.30, и уже оттуда, пересев на самолёт местной авиакомпании он за 3 часа доберётся до Мирлабу, недалеко от которого стоит их атомная станция, построенная по договору с Пакистанским правительством и на которой примерно полгода назад было замечено довольно большое против обыкновенного повышение радиационного фона, и срочно вызванная аварийная команда для определения и локализации причины сбоя и устранения дальнейших последствий уже давно разобралась с причиной этой «аварии», провела все нужные работы и уже сворачивала всё своё оборудование, – группа уже готовилась к возвращению домой. Но – ему всё-таки придётся заменить внезапно заболевшего коллегу. Да, завтра утром он уже будет шагать под тридцатиградусной жарой под Индийскими пальмами… Да, а у нас сейчас где-то около минус 10 – подумал он, зевнул

и тут из-за занавески, укрывавшей широкий подоконник очень мягко и незаметно подкрался большой пушистый кот, мягко спрыгнул на его стол, встряхнулся, широко зевнул и мягко и удобно улёгся на бок, примерно в пятидесяти сантиметрах от стоявших коктейля и кофе и зажмурив левый глаз важно и немного лениво смотрел как Алексей закурил сигарету, отпил ещё немного кофе и с улыбкой спросил: – «А ты как всегда, с усами и вовремя. Ну что, спина чешется, или за ухом?» Котяра мотнул головой, перевернулся на живот и положив свою голову на передние лапы с довольным и независимым видом чуть шевельнул ушами. – «Ну, значит как обычно». И протянув свободную руку он немного потрепал его по шее, а потом немного почесал за ухом. – «Да, неплохо же ты поживаешь», – сказал он допивая кофе, но кот как обычно молча и немного задумчиво глядя на человека так и пролежал минут двадцать, положив голову на передние лапы и когда Алексей поставив уже пустой бокал рядом с пепельницей посмотрел на часы и немного присвистнув что до отъезда осталось всего сорок минут поднялся, ещё раз потрепал животное, и только кода он уже выходил их кафе мохнатый зверь поднялся, как обычно гордо потянулся и так-же незаметно исчез за широкой и тяжёлой занавеской на подоконнике.

Да, дела, дела… Да, каждому своё… Ты вот остаёшься, а мне сегодня ехать в такую даль… Ну да ладно, я оттуда привезу тебе чего-нибудь вкусненькое… – думал Алексей, подходя к повороту, ведущему к его подъезду.

 

 

Читайте журнал «Новая Литература»

 

 

 

___________________________                        _______________________________________

 

 

 

___________________________________________________________________    __________

 

 

_____  _______   __________________     ___________    _____________    _________   _____

 

 

 

 

 

 

 

 

Рейс прошёл как обычно, ему удалось даже часа четыре мирно и безмятежно проспать в своём кресле около иллюминатора, и когда они приземлились он спросил стюарта когда вылетает самолёт до Мирлабу, и узнав что у него в распоряжении практически целый день пошёл, немного радуясь этому переходу от десятиградусного мороза к тридцатиградусной жаре и мягким порывам лёгкого тёплого ветра, покачивающего большие и широкие

пальмовые листья по немного уже знакомой ему Индийской столице, совершено не собираясь никуда спешить сначала к одному знакомому и довольно лицеприятному кафе, и посидев там около двух часов просматривая ещё раз полученные ещё вчера утром инструкции и свежие столичные газеты он поднялся, и не спеша отправился по направлению к большому буддийскому храму, около которого как он прекрасно помнил продавались довольно неплохие и прохладные коктейли и довольно неплохой выбор всяческих восточных сладостей, которые очень неплохо подходили к этим прохладительным напиткам.

Самолёт до Мирлабу одной из местных авиакомпаний вылетал из Дели в 19 часов, и в полседьмого, уже довольно таки нагулявшись по жаркой, но весьма гостеприимной Индийской столице он вошёл в здание аэропорта, узнал где производится посадка на интересующий его рейс и через десять минут он уже вытаскивал сигарету около трапа ведущего внутрь большого и немного пузатого жёлтого «Боинга», который примерно через три часа сделает посадку в нужном ему городе и дозаправив баки полетит дальше по направлению к большим и высоким Гималайским предгорьям.

Да, а Мирлабу – это довольно-таки старый и в прошедшие времена весьма важный торговый и военный город, в котором и сейчас прекрасно сохранились остатки двух старинный буддийских монастырей и несколько километров когда-то очень большой и очень

хорошо защищавший этот город от внезапных вооружённых набегов и от всяческих, и весьма иногда очень частых набегов порой мелких, а порою и не очень разбойничьих группировок, которые весьма частенько иногда показывались около этих высоких и надёжных стен.

Сейчас же Мирлабу был довольно современным и хорошо отстроенным городом с несколькими прекрасными гостиницами и населением где-то около трёхсот тысяч жителей, расположенном в большой и широкой долине на берегу довольно полноводной и широкой реки в двухстах километрах от Индийской границы и примерно в 20 километрах от него располагалась построенная полтора года назад АС, в постройке и сдаче которой участвовал тогда и наш путешественник, а если проехать по довольно извилистой дороге к возвышающемуся ещё в 15 километрах довольно-таки высокому плато, то пройдя часа полтора-два по довольно незаметной и узкой каменной тропе, то тогда можно выйти и к остаткам большого старинного буддийского монастыря (построенного чуть более пятнадцати веков назад), в некоторых помещениях и зданиях которого и по сей день жило около семидесяти монахов, и постоянно совершались служения, праздники и прочие религиозные обряды примерно в таком-же порядке и с такими-же ритуалами, как и тысячу с небольшим лет назад… Да, довольно старая и весьма уважаемая история была у этого сейчас небольшого и вполне фешенебельного городка, куда он держал путь…

Да, и через три часа после вылета из Дели Боинг мягко приземлился на большом лётном поле, расположенном примерно в километре от этого Пакистанского города и Алексей пройдя здание аэропорта и выйдя к остановке, довольно-таки заполненной всевозможными и разнообразными машинами, на половине из которых возвышались довольно хорошо заметные шашечки такси закурил сигарету, и не успел ещё положить зажигалку обратно в карман, как кто-то легонько похлопал его по плечу и очень хорошо знакомым ему баритоном произнёс: – А вот и ты. Ну что-же, опять добро пожаловать, а то мы минут двадцать как уже стоим и наблюдаем как ты плутаешь по взлётным и посадочным полосам. Да полегче ты, полегче, смотри не отожми мне руку. Да подождите, ребята, дайте-же нормально оклематься нашему гостю. Да, пардон, пардон, точнее нашему новому начальнику. Ну что, пошли, вот этот жёлтый микроавтобус, тебе уже весьма известный, если ты только не забыл. Что? Не забыл? Ну что-же, давайте, полезайте внутрь и поехали к нашим коттеджам, которые ты тоже вроде бы неплохо должен помнить. Да? И свой номер? Да как-же ты сомневался, мы ещё два дня назад освободили его и попытались воспроизвести ту обстановку, которая была тогда, когда ты его занимал. Ну, что, все уселись? Ну, давай Олег, заводи этот тарантас и поехали, ведь нам надо ещё поужинать и торжественно встретить нашего гостя. О, да, пардон, пардон, точнее нашего нового начальника.

Все работники жили в маленьких, но очень удобных и уютных одноэтажных домиках полугостиничного типа, любезно предоставленных всей группе приехавших по экстренному вызову российских специалистов и надо отдать должное местным властям и жителям, претензий к ним не было практически никаких, и если русским специалистам что-нибудь было надо, это очень просто и быстро доставлялось им или в коттеджи или в какие-либо другие места, где только бородатая и русскоязычная братия могла-бы оказаться.

Посередине этого маленького гостиничного «посёлка» стояло большое и широкое одноэтажное здание, которое обычно использовалось в качестве и по необходимости залом совещаний, торжественных банкетов и официальных собраний, местом для прослушивания музыки, кинотеатром и местом для особых совещаний и диспутов по различным (и порой не подлежащим для какого-нибудь освещения и посторонних) вопросам.

Да, а по приезду нового начальника из далёкой и заснеженной родины был собран и богато обставлен всевозможными блюдами и южными явствами и большой и широкий стол посередине залы, и поместившиеся там почти все обитатели этой колонии (за исключением тех, которые были на объекте) почти два часа здоровались, чествовали, засыпали вопросами и заодно и вводили его в курс дела и последние полчаса просто засыпали его различными рассказами и анекдотами, которых за это время их пребывания в этой колонии набралось  весьма и весьма предостаточно.

И совершенно ничего удивительного в том, что Алексей после этого собрания проснулся не утром, а только в начале второго часа не было, это было просто и весьма и весьма закономерно.

Он поднялся с кровати, помылся, зашёл на кухню и не без удовольствия обнаружив аккуратно поставленный на столе завтрак щёлкнул электрочайником и через пять минут, когда он закипел и автоматически выключился он потушил свою сигарету, налил кофе и отдал нужное должное тому ассортименту, который был представлен на столе. После этого посидев минуты три он вытащил из кармана новую пачку сигарет, распечатал её и после этого ещё раз посмотрев на окно, полностью закрытое лёгкими железными жалюзями поднялся, подошёл к боковой раме и нажав на небольшой рычаг впустил в комнату яркий дневной свет и несколько влажноватое дыхание тропической зелени — да, вид из его окна был очень живописен, он выходил на обсаженную растущими с небольшим интервалом высокими королевскими пальмами дорожку, а между ними росли и пестрели яркими разноцветными цветами такие ярко-зелёные, а порой и фиолетово-синие экзотические заросли, которым позавидовал бы далеко не один ухоженный, если даже и не коронованный ботанический сад… Да, картинка была не просто очень живописна, от неё ещё и веяло и распространялось какое-то спокойствие, ощущение удовлетворённости, закономерности… Да, завершённости и закономерности, – подумал Алексей закуривая свою сигарету и задумчиво глядя на открывшуюся ему из окна ярко зелёную, синевато-жёлто-красную картинку, которая была ему так давно уже знакома…

Он просидел так ещё минут десять, потом поднялся, налил ещё кофе и через пятнадцать минут, покончив с кофе и затушив в пепельнице ещё одну сигарету поднялся, прошёл в свою комнату, накинул на постель покрывало, так-же открыл окно и только он уселся на большой и широкий кожаный диван, как услышал лёгкий но вполне слышный условный стук в дверь, которым предупреждали о своём приходе все обитатели этой колонии, и сказав что дверь открыта Алексей уселся поудобнее, а в открывшуюся дверь вошёл высокий человек лет 30-35, ответственный по сворачиванию экспедиции и легко поклонившись подошёл к креслу напротив и совершенно безмятежно уселся положив ногу на ногу, с минуту помолчал и начал: – Ну что-же, доброе утро. Я так и знал, что ты раньше не проснёшься, но сейчас я вроде-бы вовремя. Ну что-же, с приездом! Да, ну лёгок-же ты на помине оказался, да ведь мы как раз недели полторы назад о тебе вспоминали, хотели даже позвонить, но тут – на те, здрасте, и вот ты уже и снова здесь. Ну что-же, с приездом.

Как там Москва, как там Питер? Да, у вас февраль, а здесь самое начало августа. Да? Нет, здесь всё нормально. Ну что-же, в нескольких словах… На самом деле всё очень просто, если даже не банально. Представь себе, один из местных смотрителей, который в тот день дежурил у четвёртого реактора когда подошло время смены режимов подошёл к щитку, нажал на ту кнопку, но по глупости передержал её настолько, что шкала уползла далеко за аварийный уровень, а на место её поставить никто не мог. Да, Пакистан, здесь больше привыкли охотиться на слонов и тигров, а не наблюдать за счётчиками приборов на Атомных станциях.

Да, конечно все четыре реактора пришлось полностью заморозить, после этого на том аварийном реакторе, где произошла утечка мы поставили на защитный конус большой и широкий пластырь, нанесли защитный слой и два месяца назад запустили его снова, конечно на малой мощности, но теперь уже проверены и все другие режимы, так что всё в самом полном порядке, работает всё распрекрасно, как часы и на каждый из уровней поставлены дополнительные предохранители, так что если кто-нибудь попробует ещё раз сделать какой-нибудь подобный фокус, то он просто не пройдёт, будет подан сигнал осечки, передан на информационный центр и дальше ближайшего предохранителя ничего не случиться, нажимай кто-нибудь хоть на все кнопки сразу, просто компьютерная система отрегулирована нами теперь в совершенстве, включая все неожиданные попытки включения разных режимов и попыток нажатия на все возможные кнопки и рычаги.

Да уж, Пакистан, страна слонов и тигров. Ну – ничего, мы постарались и теперь уже всё, через две недели мы возвращаемся в наши родные морозы и февраль.  Да, осталось только последняя официальная часть, обмен дипломами, проставление нескольких печатей под официальными бумагами и в конце – твоя подпись, и всё, мы свободны. Когда? В следующую пятницу, потом консульство, и через четыре дня – аэропорт, вот и всё. Так что можешь спокойно всё это время гулять, смотреть на крокодилов в этой речушке и совершенно вдоволь ползать по этим плоскогорьям. Да, да, мы уже знаем, и то небольшое озеро в 20 километрах к западу от дороги, и твои частые походы к этому Буддийскому монастырю, который тоже недалеко оттуда… Ну, я думаю, что за это время ты успеешь побывать там на один раз. Ну, да ладно. Что? На кухню и ещё по кофе? С превеликим удовольствием. И ещё, ты знаешь, пожалуй…

 

 

Да, три дня Алексей наслаждался теплом и зеленью этих тропиков, а так-же заодно и гостеприимством нескольких восточных но вполне гостеприимных кофейных и малолюдных баров со столиками под пальмами и музыкой в стиле U – TOW и A – ha. На объекте он побывал на следующий после приезда день и с удовольствием убедился что система блокировки стоит самая надёжная, заплата на защитном конусе приварена самыми высокими специалистами, а защитный слой нанесён так, что её можно рассмотреть только вблизи, да и то пожалуй что больше чем нащупать, чем рассмотреть. Да, всё сделано было на совесть. Когда он вернулся с объекта, время было где-то около трёх и решив заняться заполнением своего свободного времени для начала прогулкой по городу, посещением какого-нибудь места где можно попить кофе и чего-нибудь перекусить, а потом и прогулкой по большому городскому парку, и осмотром некоторых достопримечательностей. Да, и следующий день естественно тоже.

Утром четвёртого дня он проснулся, посмотрел как за оставленным на ночь открытым окном перекликаются попугаи, прыгая по верхушкам зелёной растительности, потянулся в кровати, закурил сигарету и широко и довольно зевая ещё раз потянулся, и проснувшись уже окончательно вытащил ещё одну сигарету, и решил: а не начать ли сегодняшнее утро с прогулки по парку… Да, а потом… Да, есть что и потом, а пока… Да, а небо-то какое синее, а сейчас всего лишь пол девятого…

Да, и через час он уже проходил через большие и широкие ворота, ведущие в этот островок прохладной тени и зелени, по которому он так любил когда-то побродить и пройдя по большой главной аллее метров триста он следуя её направлению свернул влево, и вот уже его силуэт полностью скрылся от внешнего мира за большими и тенистыми развесистыми зарослями увитой лианами зелени, по которой то тут, то там то и дело появлялись и перепрыгивали на другие деревья то одна, то несколько, а то и небольшая стайка маленьких и ловких обезьян.

Да, и минут через пять после того как он исчез за поворотом небольшая стайка обезьян довольно неспешно пересекла эту аллею, и одна из этих забавных зверушек немного отстала от остальных, задержалась где-то минуты на две, посмотрела в сторону куда он недавно удалился, потом повернулась по направлению к выходу, немного постояла, а потом подняв в верх свои руки замахала ими по направлению к воротам, после чего подняла в верх свою левую руку а правую протянув по направлению к воротам замахала протянутой в верх грозной и весьма выразительной конечностью, и что-то выразительно и громко прокричала, торжественно и наставительно помахивая протянутой к воротам лапой и уже только после этого уже совершенно удовлетворённо поковыляла по направлению к зарослям, за которыми скрылись все её коллеги.

Да, а когда стрелки на часах показывали половину первого Алексей, пол часа назад выбравшийся из-за тенистых навесов парка уже удобно сидел в глубоком и уютном кресле в глубине большого и весьма уютного кафе, стены которого были украшены в тёмно-синие и фиолетовые тона, а на большом экране на стене напротив причудливо светилась весьма интересное мультипликационо-графическое изображение, меняющееся в такт басам и синтезаторным проигрышам весьма интересной музыкальной подборки, очень напоминавшей знаменитые музыкальные гаммы PINK FLOYD и SOFT MASHINE, мягко и мелодично струящейся из четырёх колонок с весьма чёткими и очень запоминающимися басами.

Да, весьма интересное место, – ещё раз заметил Алексей и помешав ещё раз налитый в большую чашку кофе с миндалём ещё раз посмотрел на экран и опять опустился в глубь очень широкого и удобного кресла. В большом зале кафе было свежо и прохладно, народа почти никого не было, только вышедший откуда-то сбоку одетый в хороший и ладный слегка поблескивающий чёрный костюм официант с белой и блестящей шёлковой повязкой-чалмой на голове подошёл к его столику, поклонился и спросил: – Не угодно ли чего-нибудь ещё?

На слегка озадаченный взгляд Алексея он очень быстро и с мягкой улыбкой ответил (а если точнее, то просто протянул ему два исписанные мелкими буквами листа лежавших с краю его стола, которые Алексей просто не заметил или не придал им никакого особенного значения, просто приняв их за обычные салфетки) и посмотрев на очень большой и разнообразный выбор, которым были исписаны эти листы он немного помучившись с этим мелким английским выбрал один из коктейлей, небольшое блюдо из омара, салат из крабовых палочек

и уже собираясь отдать записывающему заказ официанту меню немного задержался, и назвал ещё такой-же кофе с миндалём и небольшую бутылочку французского коньяка (в меню было написано, что этот напиток датирован 1948 годом).

Официант послушно и мягко кивнул, с мягкой улыбкой взял протянутые ему листы и положив их на прежнее место поклонился, и очень быстро куда-то исчез.

Алексей опять откинулся в кресле, закурил, отпил немного кофе и только он поставил чашку на стол, как совершенно незаметно подошедший откуда-то сбоку официант низко поклонился, поставил уже готовый заказ на стол и на немой вопрос Алексея с поклоном ответил что деньги он может оставить перед уходом на столе, и так-же быстро удалился в одну из боковых дверей. Отпив немного кофе и затянувшись почти уже дотлевшей в пепельнице сигаретой он закурил ещё одну, посмотрел принесённые блюда и попробовав салат из крабовых палочек пододвинул к себе горячего омара, и немного задержавшись остановил свой взгляд на маленькой 300 граммовой бутылочке, пододвинул её к себе и с небольшой улыбкой отметил: да, под пожелтевшей уже этикеткой на боку бутылки была вполне заметно выделена дата: да, 1948 год. Вздохнув и пододвинув бутылку на прежнее место он попробовал ножом омара, – он был очень мягким, и поставив рядом с большим

блюдом и салатом специально отобранный холодный коктейль он принялся за обеденную трапезу.

Да, пока он расправлялся с нежным мясом омара и сдобренным какой-то особой приправой салатом, который оказался на редкость вкусным, народу в кафе чуть прибавилось. Точнее, только чуть-чуть. Это была недавно вошедшая пара, усевшаяся за дальний столик и совершенно незаметно как появившийся весьма высокий и очень полный человек в светлой сорочке и короткой жилетке, края которой еле-еле доставали до середины его боков, и который был уже весьма прилично занят тем, что очень тщательно и усердно поглощал какое-то (и довольно-таки немаленькое блюдо). Да, и ещё один гость, а если точнее, то скорее даже местный житель уже минуты две аккуратно тёрся об его ногу и очень довольно мяукал.

И когда наш турист отодвинул пустые уже блюда и хотел поставить на освободившееся место чашку с кофе снизу раздалось слегка обиженное «мяу», и не успел он этого сделать как предприимчивый кошачий быстро вскочил на его колени, потом протянул лапы к краю стола и тихонько мяукнув практически в мгновение ока очутился на свободном месте, куда он только что собирался поставить чашку с кофе, очень выразительно посмотрел на него около минуты, потом улёгся на свои мягкие лапы и очень умиротворённо заурчал.

Да, наш гость улыбнулся, закурил, попытался его немного погладить, на что благородное животное очень гордо шевельнуло своим ухом и продолжало также умиротворённо урчать.

– Да, дражайший, как тебя зовут, достать бы мне мою чашку с кофе, не потревожив твоего блаженства…

Но животное прореагировало сразу, как он только докончил. Оно приподняло голову, посмотрело на оставшееся на столе, широко зевнуло, и опять положило голову на передние лапы, и немного прищурившись продолжило совершенно мирно разглядывать нашего туриста.

Он понимающе кивнул, приподнялся и осторожно, чтобы как-нибудь случайно не задеть своего нового гостя переставил на оставшееся сбоку свободное место коктейль, кофе и пепельницу с сигаретами закурил, отпил немного из высокого бокала, и отметил что коктейль совершенно замечательный.

М-мяу, – послышалось ему в ответ, и немного усмехнувшись и отпив ещё немного кофе Алексей хотел потянуться ещё за одной сигаретой, как вдруг так мирно лежавший и дремавший на столе кот весь ощетинился, приподнялся и тревожно и явно очень осторожно оглядевшись по сторонам очень выразительно посмотрел на Алексея, ещё раз мяукнул, уже прощаясь и очень быстро спрыгнул на пол и мгновенно исчез за дверью, ведущей на улицу, оставив в воздухе только долгое немного тревожное и прощальное Мя-я-я-яу.

Алексей проводил своего так внезапно исчезнувшего гостя долгим взглядом, откинулся в кресло и затянувшись ещё раз опять посмотрел в ту сторону, куда только что исчезло это добродушное животное… Да, что-то его очень сильно встревожило, да, что-то…

Он затянулся ещё раз, выпустил большое кольцо дыма, потом положил сигарету в пепельницу, взял высокий бокал с коктейлем, сделал два глотка… И медленно и осторожно поставил его на прежнее место и внимательно оглядел всё кафе, но вроде-бы ничего не заметил… Вроде-бы ничего особенного…

Да, но только странное и очень и очень знакомое ощущение чего-то давно уже когда-то виденного и уже бывшего когда-то, да это ощущение чего-то, внезапного, неожиданного и так давно-давно знакомого… Да, и кроме того и это внезапно опустившееся на него ощущение, даже прилив какого-то внезапного и прохладного спокойствия, свежести и ясности… Да, и это самое чувство, что всё это очень и очень давно знакомо, что всё это когда-то уже было, и далеко не однажды…  И всё ему снова так, и уже очень давно знакомо… Да, такое де-жавю, де-жавю, де-жавю…

Да, и Алексей теперь уже совершенно спокойно и как-то немного отстранённо и выжидающе смотрел на входную дверь… Да, точно, они уже идут сюда и их несколько, и будут здесь уже наверное минуты через четыре-через пять… Хотя конечно-же, кому-то из обывателей это могло бы показаться может просто смешно, но он уже очень хорошо и отчётливо различал как четыре такие-же, очень прохладные, спокойные и очень высокие фигуры идут по широкой площади по направлению к этому кафе, вот они уже прошли середину, вот до дверей осталось где-то метров пятьдесят…

Тут сидевшая у дальнего столика очень тощая и очень изыскано одетая пожилая пара поднялась, и оставив на столе наполовину нетронутый заказ и деньги очень быстро направилась к выходу.

Ничего до того не замечавший и жадно чего-то уплетавший толстяк в белой сорочке вдруг внезапно как будто бы чем-то подавился, остановился и недоуменно стал смотреть по сторонам, вроде бы пытаясь что-то сообразить или вспомнить… В это время пожилая пара была уже у самых дверей, но вдруг они остановились, отошли в сторону и очень низко и почтительно склонили свои головы.

Да, и через несколько секунд в широком дверном проёме появились четыре высокие, очень хорошо сложенные и одетые во всё чёрное фигуры. Да, это были Они.

Они вошли, слегка склонив свои головы, и направились к самому дальнему крайнему столику. Ростом все они были около двух метров, и посередине лба у каждого из них виднелась тонкая серебряная повязка, очень хорошо заметная и в полной темноте. Примерно на середине зала один из них обернулся и совершенно серьёзно посмотрел на него, взгляд продолжался где-то секунд пятнадцать, но этого было достаточно.

Алексей сразу почувствовал, как его как-бы накрывает какой-то очень свежей и прохладной волной, волна эта накрывает, становится более плотной и прохладной, вот он уже не может справиться и закрывает глаза, и эта волна окончательно уже накрывает его и уносит куда-то, далеко-далеко и от этого места, и от этой страны, и от этого времени…

Когда он опять открыл глаза, то он увидел что стоит на большой и отвесной скале, уходящей далеко вниз, примерно на 500-метровую глубину и где-то там внизу плескались большие и пенистые морские волны, и где-то далеко впереди, почти на линии горизонта довольно отчётливо виднелись высокие очертания ещё одного острова, на котором был расположен их первый дежурный портовый город, весь украшенный яркими серебристыми и оранжевыми огнями, по бокам которого очень хорошо и отчётливо были видны огни четырёх больших сигнальных маяков, бросавших на многие десятки километров вперёд, в море очень и очень хорошо заметные лучи своих очень мощных прожекторов.

Ветер сильно трепал полы его чёрной «тоги», но надетый под ней плотный костюм надёжно спасал и от довольно более серьёзных морозов и холодов, которые можно встретить на высоких горных вершинах и на той части их страны, где почти всё укрыто большими и глубокими ледниками… Да, и к тому-же этот пояс… Да, этот неширокий серебряный пояс, который обтягивал его наброшенную сверху «накидку» мог спокойно растопить и расчистить от льдов и снегов довольно-таки приличное пространство на несколько десятков метров в глубину и ширину, и сохранять нужное ему тепло сколько ему будет угодно времени даже и в тех далёких заснеженных землях их страны. Да, а как хорошо отсюда виден остров… Жалко только, что ждать осталось ещё целых два дня… Да, а потом… А потом… Он обернулся, и посмотрел назад, где примерно в четырёх километрах начиналась граница их города, и хотя его отсюда было совершенно не видно, но отсвет от его вечерних и ярких огней был прекрасно заметен на высоте примерно до 300 метров даже над самыми коряжистыми и высокими выступами, которые и закрывали отсюда сам вид на их город.

Да, а примерно в километре левее, там где огни горда выходят на море, там полным ходом идёт подготовка к наступающим через полторы недели праздникам, приёму очень и очень дорогих гостей и возвращению наших разведчиков, которые ещё два года назад отправились примерно на те-же орбиты, откуда скоро к ним приземлятся и дорогие и весьма долгожданные гости… Да, хотя если разобраться – подумал он, немного откинувшись назад, – да, если немного разобраться, то какие-же вообще-то они гости… Ведь…

Но тут он вздрогнул, и поправил небольшой серебряный обруч у себя на голове, и после этого голос его старого партийца Элса стал очень хорошо и отчётливо слышен:

– Да, срочно и лучше бы ты не опаздывал. У нас всё готово, и ты должен проверить…

– Да, да, я иду, а всем остальным ты можешь сказать, что экспедиция начнётся ровно через две недели, всё уже готово, я вчера был у Главы и он согласился дать нам с собой своих проводников и помощников. Ну да, да, я иду.

И повернув обруч на голове в его прежнее положение, что кроме всех прочих его свойств означало и простой Конец Связи ещё минуту постоял, любуясь на пенистые и бурные морские волны, потом повернулся и пошагал по украшенной тонкой мозаикой тропинке к ближайшим Восточным Городским воротам, недалеко от которых его уже ждали…

Потом эта картинка пропала, и вот он уже оглядываясь смотрит на мерцающий уже далеко в верху вход в этот плавный спуск, ведущий далеко вперёд и вниз на многие и многие сотни километров…

Да, но сейчас им идти гораздо ближе, а в далёкие путешествия по этим тоннелям пешком никогда не спускаются… Да, да, иду, – ответил он немного отставшему от группы Эолу, который специально задержался чтобы позвать его, – иду, иду, – и он быстрым шагом сравнялся с ним, и скоро они уже догнали всю группу и встали на свои места по бокам идущих и примерно в 15-20 метрах от двух идущих во главе передовых. Да поворот, потом ещё минут 20, потом ещё один примерно такой-же отрезок пути, потом осторожней… Да, и вот они уже примерно в 2,5 километрах от входа, и перед ними вход в эту большую и глубокую залу, посередине которой ярко блестит по краям их подводная и воздушная лодка, на которой за какие-то 40-50 минут они могут добраться до их бывшей, когда-то весьма процветающей, а теперь хоть и довольно пустой, но всё таки частенько ими посещаемой красной планеты, находящейся в той-же планетарной системе, как и их Земля…

Да, но сейчас группа из двух путников отправится к самому ближнему спутнику, к ярко белой Луне, чтобы проверить некоторые системы навигации и несколько запасных посадочных полос… Да, какой-же всё-таки это отсвет, – подумал он ещё раз, глядя на переливчатый серебристо-фиолетовый мерцающий свет их аппарата…

И тут он очнулся. Да, он точно также сидел в том-же кресле, и в том-же кафе, на столе точно так-же стоял стакан с недопитым коктейлем, и та сигарета, которую он закурил перед приходом этих путников продолжала всё так-же дымиться в большой и широкой пепельнице, правда успев уже дотлеть почти что до самого фильтра…

Посмотрев на неё он машинально взглянул на часы, и они показывали четыре минуты третьего… Да, так выходит, что он отсутствовал всего навсего три минуты…

Он поднял голову и прислонившись к глубокой спинке кресла снова почувствовал тоже ощущение прохладного спокойствия, но только теперь он очень явно чувствовал, что вокруг его головы, примерно посередине лба как-то привычно находится и немного вращается какой-то невидимый и прохладный чуть пульсирующий обруч, который…

– Да, который есть у всех Путников, – услышал он ответ и сразу понял что говорил второй слева из этих четверых, сидящих за дальним столиком. – Да, и кстати, ты был погружён в воспоминания не три минуты, а четыре минуты и двадцать секунд. Ну, мы надеемся, что этого хватило чтобы всколыхнуть немного кое-чего из моментов в твоей старой памяти, и кстати теперь мы все уже почти на самом ровне наконец-то можем с тобой и поздороваться.

И тут все четверо чуть привстали и с небольшой улыбкой немного наклонили свои головы, и он отчётливо услышал в ушах их имена: – Эл, Аис, Тон и Тен. После этого они опять опустились за свой столик, и Алексей чуть подождав всё-таки спросил, чуть шевеля губами: –

А оказывается, что мы как будто бы старые знакомые…

– Ну почему как будто, – послышался чуть ироничный голос сидящего с левого края, – просто с этим кольцом, которое мы вернули тебе ты можешь спокойно вспоминать и другие частицы своей, и поверь нам, очень и очень большой памяти, и поверь уж нам, что всевозможных воспоминаний и разных времён там наберётся просто очень и очень много.

Но — теперь мы на самом деле очень рады приветствовать тебя, и можем сообщить тебе сразу что ты оказался и в этой стране, и в это время и даже в этом месте совершенно не случайно. Ведь тот большой Логос, который заведует всем и всеми, и нами тоже таких случайностей просто никогда не допускает.

И ещё, мы можем тебе также сейчас сообщить, что тебе предстоит кое какая и кстати очень важная миссия и что через два дня, в очень особом месте мы должны передать тебе очень и очень важное для всего вашего будущего послание, которое ты по возвращению домой передашь своему самому высокому начальству, и которое, точно также в силу некоторых особенностей и стечений обстоятельств сделает всё что можно для спасения вашей планеты. Да, это будет через два дня, в том самом месте, примерно в 15 километрах от того самого буддийского монастыря, все окрестности которого ты облазил во время своих прошлых посещений этих мест.  Что? А ты просто закрой глаза и всё увидишь.

Алексей кивнул, настроился на холодном вращении обруча, закрыл глаза и увидел большую и широкую гладко отполированную площадку, если не целую площадь посередине отвесных и круто уходящих прямо в верх очень высоких и очень гладко отполированных скал, и прямо напротив его взгляда, посередине очень плоской в этом месте части стены виднелось большое и очень высокое, ажурно соединяющееся в верху место входа в глубь этих стен, куда они через два дня должны будут войти и там ему будут вручены эти бумаги, содержащие в себе очень и очень важное для всех них послание, после чего все четверо желают ему удачного возвращения на родину, успеха во всех его делах, но — совершенно не прощаются, и что эта их встреча – отнюдь далеко не последняя, и к тому-же ему теперь уже навсегда возвращён этот обруч, совершенно очень и очень не простой, с помощью которого можно делать разные и очень-очень непростые вещи. Да, а как им пользоваться и что это такое он сможет вспомнит, даже если не будет никуда спешить уже почти полностью примерно недели через полторы, а если что-нибудь будет надо или что-нибудь будет затруднительно, то он уже тогда совершенно спокойно сможет прибегнуть к помощи этого кольца, которое сможет вывести его из любого тупика и из любых обстоятельств. Да, а через два дня, в 11.30 мы все четверо будем ждать тебя у этого большого камня, в полукилометре от окраины этого самого старинного монастыря, а об остальной дороге ты уже можешь не беспокоиться, мы пойдём уже вместе, и никаких случайностей и затруднений просто не будет. Ну, а пока они желают ему прекрасного настроения и наилучшего проведения времени в этом тёплом южном оазисе, в этом городке и парке, да, у вас там в России сейчас довольно прохладно.

Ну ладно, не забудь пожалуйста, что выходить тебе надо будет не позже 9 часов, так чтобы в 11.30 ты был уже на этом месте. И ещё раз у него перед глазами показалась большая и похожая на большой белый столб скала, на которую он не один раз обращал внимание, когда прогуливался по тем, весьма далёким и экзотическим местам… – Ну ладно, выходи в 9 часов, машина у вас на базе неплохая и в 11.30 мы все ждём тебя там. Ну и всё, не смеем больше задерживать, до скорого свидания.

Да и когда он открыл глаза, то четверых гостей за столом уже не было, только тень от последнего из них качнулась, удаляясь в широко открытых дверях затенённого кафе, и Алексей посмотрев на неё и чуть вздохнув опять опустился в глубокую прохладу своего кресла, и очень отчётливо ощутил остановившееся уже прохладное и совершенно незаметное для посторонних кольцо, которое теперь очень мягко окружало его голову…

Да, он просидел так ещё минут пятнадцать, и за это время он уже успел разобраться что этот обруч, который теперь окружал его голову и очень надёжно защищал практически от всех неожиданностей и разнообразных затруднений и несчастных случаев, очень прохладный и очень послушный, исчезает очень просто, а когда он нужен, то он появляется очень быстро, или если он вдруг понадобился бы для чего-то, или просто так, посидеть в прохладной затенённости и предаться, например может быть каким-нибудь воспоминаниям… Да, предаться каким-нибудь воспоминаниям…

Посидев так ещё минут двадцать он допил свой коктейль, потом заказал ещё одну чашку кофе, и докурив послекофейную сигарету и посидев ещё минут пять он поднялся, и встряхнув очень лёгкой и очень ясной головой оставил на столе нужную сумму и направился к выходу.

 

 

 

Да, весь следующий день он провёл прогуливаясь по этому, не такому уж большому городу, побродил вдоль реки, около остатков старинной городской стены и немного полазал около развалин двух буддийских монастырей, ну и конечно-же не оставил своим вниманием и большой и прекрасный городской парк, посередине которого весьма кстати и в очень живописном месте располагалось так-же и одно небольшое заведение, обильно сдобренное различными и весьма разнообразными прохладительными напитками и несколькими видами

горячего кофе и прочего, что вовсе не лишне во время прогулки под 35 градусным солнцем.

И через два дня утром, проснувшись в начале девятого он сполоснулся, минут сорок посидел на кухне и в 9 часов уже садился в свой небольшой, но весьма неплохо подвешенный «бьюик» с очень хорошей проходимостью и весьма пригодный для езды по этим жарким, и порой весьма часто засыпанными порою довольно-таки приличными песчаными заносами дорогам.

Без десяти десять он притормозил около маленькой, едва заметной тропинки, уходящей в верх и в глубь начинающегося почти сразу вполне внушительного и простиравшегося довольно и довольно далеко плоскогорья и ведущей к этому старинному монастырю, и оставив машину на обочине довольно неспешно стал подниматься по этой тропинке наверх.

Дорога была ему хорошо знакома, и не смотря на то что в последний раз он проходил по ней полтора года назад он без особого труда находил все нужные ориентиры и нужные повороты, и только отмечал что за всё это время здесь совершенно ничего не изменилось. Да, вон там, если пройти по этой тропинке чуть влево, то у этого большого камня у стены находится старый, обложенный по краям камнями но уже очень и очень давно (по рассказам старых монахов последняя вода исчезла из него лет 25-30 тому назад) колодец, уходящий вниз своими, увы уже совершенно сухими стенками на глубину в 20-25 метров… Да, вот эта небольшая развилка, левый край которой проходил по этим камням коридором метров на 50 в глубь, и там оканчивался вполне небольшой 20-ти метровой площадкой, окружённой высокими скалами. Да, а если ещё немного дальше, ещё минут двадцать пять… Да, вот уже и этот поворот а за ним уже где-то метров пятьсот до той широкой площадки и того места, где его будут ждать. Да, и точно, вот и эта высокая белая скала, так напоминающая какой-то загадочный столп, а рядом, да и рядом с ней… Да, здрасте, а рядом с ней его уже ждут.

Да, и четыре хорошо ему знакомые фигуры, сидящие на большом плоском камне в тени от скалы тоже посмотрели в его сторону, одновременно приподнялись и приветственно-учтиво склонили свои головы, приветствуя поджидаемого ими путника… Или может быть, даже и своего старого товарища…

Да, и когда он подошёл к ним на расстояние десяти метров все четверо дружески ему поклонились, и левый из них, Эл, негромко сказал: – Да, ты не опоздал. Но мы прекрасно знали. Ну как кольцо, ты его не испробовал? Не очень? Ну да, я вижу, но этого довольно достаточно для нашего сегодняшнего путешествия.

Да, а сколько идти? Да, а на этот довольно трудный вопрос, кстати, даже довольно-таки трудно ответить…  Да нет, не по этому, а просто по тому что туда просто нет никаких ни дорог ни путей. М-дд-дда, что, когда мы собираемся туда отправиться? Ну, пожалуй, что минут уже через двадцать пять. Да нет, очень просто, и через пол часа ты уже успеешь осмотреть и эти неприступные стены, и эту широкую площадь, и вход в эти далёкие глубины…

– Э, Эл, хватит, хватит вводить нашего нового Путника в смущение и давай объясним ему всё немного попроще, а то он уже и так слишком озадачен твоим объяснением, – проговорил стоящий с другого края, и видимо более старший из них.

Алексей ещё раз взглянул на них и не мог не остановить своего внимания на их одежды, однажды уже им виденные… Тогда, когда он их увидел, в кафе, они все были одеты в плотные и свободные чёрные одежды. А сегодня поверх наверное такого-же одеяния на все них были накинуты лёгкие, немного не доходящие до колен чёрные накидки, которые он уже несколько раз успел увидеть в своих недавних, и вроде-бы успешных попытках углублённых воспоминаний с помощью этого кольца… Да и у каждого на поясе такой «тоги» был одет примерно пятисантиметровый серебряный ремень, а так-же вокруг голов их точно так-же были повязаны тонкие серебряные ремешки, которые…

– Да, ты прав, которые действительно не такие простые и извини пожалуйста, что два дня назад, при первой нашей встречи мы не смогли тебе их передать, но сейчас мы исправляем это, и возьми сначала эту накидку и этот пояс, – и он протянул ему неизвестно откуда взявшуюся накидку, подобие которых немного позднее носили в Древней Греции и в Древнем Риме, и когда Алексей надел на себя это очень тонкое но очень прочное одеяние, он протянул ему сначала точно такой-же серебряный пояс, который очень плотно скрепился-склеился каким-то невидимым глазу замком, а после этого он точно так-же протянул ему такую-же, но более короткую и мягкую серебристую повязку и осторожно подойдя закрепил её посередине его головы, и знакомое ощущение того-же кольца как-бы ожило очень спокойной и ясной прохладой под этой довольно нелёгкой, уже 35 градусной жарой.

…Да, это-первое, что мы должны были тебе дать… Или вернуть, – ты понимай это как хочешь. А второе… А второе, или, если хочешь для вступления, во вторых, ведь дело в том что в места, куда мы идём пешком или каким-нибудь другим человеческим способом попасть просто невозможно — ведь это место действительно очень надёжно и сильно защищено. Да, дело в том что это место очень надёжно охраняется от простых человеческих глаз, и над ним, даже если кто-нибудь очень сильно захочет посмотреть его сверху, имеется очень сильное геомагнитное поле с большим излучением, так что секрет очень простой и заключается он в том, что простому смертному в эти места просто никак не попасть.

Да, и мы тоже как ты очень скоро убедишься, применяем немного другие средства и манеры перемещений… Вот, смотри, – и он протянул вперёд свою левую руку, украшенную тонким поблескивающим серебристым браслетом, потом взял его левую руку, осторожно обвёл её своими большим и указательными пальцами и тут Алексей почувствовал прохладное и такое же несколько знакомое ощущение этого таинственного полукруга…

С помощью которого так же как и помимо других его разных свойств и способностей можно и… – Да, можно за считанные секунды и минуты оказаться в совершенно любом месте на этой планете. И… Но – впрочем ты сам уже скоро со всем этим освоишься и разберёшься. На, возьми и одень это — и он протянул ему такой-же тонкий серебряный браслет, который за несколько секунд немного непонятным для Алексея образом уже оказался у него на запястье, и очень мерно и ровно поблескивал…

Немного усмехнувшись, и как будто бы продолжая его мысли его собеседник сказал: – Да, ты прав, и не бойся если в течении нескольких лет или даже десятилетий ты не будешь по каким-то причинам или соображениям их одевать, всё, что скрывается под ними – это уже ожило, и будет жить гораздо больше чем длиться простая и обычная человеческая жизнь.

Но, спешу тебя уверить что в довольно скорое по вашим человеческим измерениям время мы попросим тебя одеть эти амулеты, поскольку это наше свидание и небольшое путешествие — далеко не последние… Ну да ладно, я вижу что ты уже немного опробовал и освоился со свойствами этого кольца? Ну что-же, у нас ещё пять минут, и ты можешь изучить их ещё повнимательней. Мы пока постоим. Да, совершенно верно, когда ты закрываешь глаза то все виды тех мест, которые тебя интересуют видны очень отчётливо, а также и то что там могло ожидать тебя раньше, а также и то, что там может быть через какое-то, да и самое разное время. Да, нет, не надо так поворачивать этот браслет, ты совершенно прав, это может быть очень далеко и очень давно, и ты во первых не совсем ещё ко всему готов, и во вторых у нас сейчас просто очень мало времени, осталось где-то чуть больше минуты.

Да, и Алексей почти тут-же очнулся от этой тенистой и спокойной прохлады, и посмотрев на своих спутников сказал: – Ну что, мы все вместе…

– Да, а своими воспоминаниям и различным впечатлениями уж поверь нам, у тебя будет ещё время совершенно спокойно и вдоволь предаваться и после. А сейчас – вставай рядом, и он сделал небольшой полушаг в бок, и когда Алексей занял своё место, он аккуратно положил два пальца на его браслет, и точно помня недавно увиденное Алексей закрыл свои глаза…

А когда он их открыл, то они все впятером уже стояли с краю очень большой и очень гладко отполированной площади, и напротив них на противоположном её конце виднелся уже немного ему знакомый очень высокий, заканчивающийся небольшой аркадой вход далеко в глубь, в глубь, и на многие-многие километры…

Да, эту площадку, на которой они стояли окружали также очень гладко отполированные стены, уходящие высоко в верх примерно на 500 – 550 метровую высоту. Да, а вход этот, ведущий на протяжении многих и многих километров…

– Да, а вход этот, – прервал нить его воспоминаний стоящий рядом с ним Эл, совершенно верно ведёт не просто на многие и многие, а на многие и многие тысячи километров, и один из ближайших выходов из него — это примерно на середине Гималайского выступа, второй, чуть подальше выходит в тех очень трудно доступных местах, о которых во многих, дошедших и до ваших времён легендах и преданиях говориться как о той самой загадочной таинственной и всемогущей «Шамбале», пути и подходы к которой очень долго и очень с давних пор пытались найти многие и многие сотни, или точнее, даже тысячи следующих туда паломников… Да, а дальше один из выходов этого туннеля имеется и на территории более вам близкого и немного знакомого Горного Алтая, у одного из подножий знаменитой с очень давних и давних пор горы «Белухи», где кстати и проходит северная граница этой самой знаменитой, и такой для вас загадочной «Шамбалы».

Да, а на самом деле этот туннель, как и многие другие точно такие-же (или почти точно такие-же), которые почти точно такие-же уходят в совершенно другие края и страны и имеют выходы в других, и самых различных частях вашего света, и которых на самом деле очень немало…

Да, но конечно сейчас нам совсем туда не надо, а пакет с очень ценным для вас посланием, которое мы должны тебе вручить находиться в небольшой, но не очень простой зале этого входа, который ты сейчас видишь перед собой, и мы можем тебе сейчас только сказать, что все документы подобраны и составлены очень тщательно, и того что они содержат должно хватить на ближайшие год-два для всех ваших правительств, чтобы они хоть как-то прекратили свою политику планомерного и неизбежного разрушения и гибели всей вашей цивилизации и вместе с этим и всей вашей планеты, и так-же в них предоставлены и некоторые планы и разработки такого порядка, которые должны вывести всю вашу цивилизацию на гораздо более высокий уровень, как на более высокий и сейчас вам совершенно недоступный технический, так и на более высокий интеллектуальный уровень.

Так, в частности, в этом пакете содержаться с основанием всех дальнейших, просмотренных нами прогнозов большое и серьёзное предупреждение относительно применения вами различных нефтепродуктов и других низкопробных веществ и вывод о всех неизбежных катастрофах и катаклизмах и неизбежных их последствий во первых, из-за загрязнения экологии, а во вторых — из-за множества конфликтов и стихийных бедствий, которые появятся примерно в указанные нами здесь сроки. Да, и ещё мы предлагаем всем вам во первых, полностью избавиться от вашего ядерного оружия, которое постоянно оставляет всю вашу планету на грани гигантской, и уже почти совершенно непоправимой катастрофы, после которой вся жизнь на вашей планете исчезнет всего за несколько дней, а взамен этого мы предлагаем вам вместо нефтяных и многих других, пока опробованных вами ресурсов задействовать и перейти на все энергоносители совершенно другого уровня и свойства, чертежи и модели установки для безопасного проведения этого перехода мы очень подробно указываем вам в этих документах, а так-же и многие открывающиеся тога перед вами возможности и перспективы. И так-же нами предложены вам многие модели и виды весьма совершенных как летательных так и всех прочих передвижных средств, работающих не на ваших теперешних, и весьма грязных нефтепродуктах, от которых вам придётся отказаться а на гораздо более совершенных, и дающих вам совершенно невиданные вами перспективы энергоносителях, состоящих на совершенно новой, и почти вам пока неизвестной энергии, одну и не очень хорошо вам известную грань которой вы, увы, использовали в основном для создания ядерного оружия, но мы предлагаем вам гораздо большее, и прилагаемые здесь чертежи и технологии, которые помогут всем вам выйти на гораздо более высокий как технический, так и интеллектуальный уровень, который мы видим как единственно возможный метод спасти всю вашу планету от ближайших уже войн и неисправимых катастроф.

К этим документам предлагаются так-же и чертежи более современных моделей некоторых земных, воздушных а так-же и космических аппаратов, переходить на которые мы вам советуем в самом ближайшем уже времени, а так-же и очень точный и математический подсчёт того, что может случиться если вы будете двигаться дальше по вашему прежнему пути, и конечно-же и тот, который избавит вас от этих, тогда уже неизбежных несчастий, и выведет вас из ваших теперешних проблем на гораздо более высокий и гуманный уровень. И чтобы обнадёжить тебя, я могу сообщить что эти документы не останутся без внимания, и что мы уже просмотрели всё ваше будущее на 30-40 лет вперёд, и видели все эти изменения.

Да, ещё немного отступив назад перед тем как мы войдём в эту, и по настоящему совершенно непростую, как ты скоро уже убедишься «Залу», я могу тебе лишь сообщить, что в том послании, которое мы через тебя вверяем, содержаться такие технологии и новшества, ознакомившись с которыми ваше человечество просто не сможет от них отказаться, а это само по себе выведет всех вас на гораздо более мудрый интеллектуальный уровень, да а в другом разделе этих документов мы предоставили вам некоторые, и очень подробные и неизвестные вам сведения о совершенно неизвестной вам человеческой природе, которые проливают свет на всё, и совершенно не такое простое и гораздо более долгое и очень достойное ваше прошлое, о котором вы практически ничего не знаете, и которое на самом деле совершенно не такое, каким его считают практически все ваши жители. Да, и там мы дадим вам несколько ключей к совершенно неизвестному вам слою человека — как совершенно необычного и практически всемогущего и вечного микрокосмоса, и даём знать некоторые тайны вашего ДНК, вашего мозга и всей вашей природы, и откроем вам также и то, кем же были когда-то на самом деле ваши предки, чьими потомками вы все на самом деле являетесь, и также какими возможностями на самом деле вы все обладаете.

Ну, а твоя миссия — это доставить пакет с этим посланием сначала в свой институт, где некоторые избранные смогут подробно ознакомиться сначала с его содержимым, а потом, через две недели эти документы попадут в руки ваших министерств а уже оттуда — и на самый высокий уровень, который к этому времени будет уже вполне для этого подготовлен. Да, а чтобы ты не терялся в догадках, мы можем тебе сказать что через 10 дней в таких-же заинтересованных и влиятельных кругах и сферах во всех крупнейших странах вашей планеты появятся точно-такие-же папки с точно такими-же сведениями и совершенно таким — же образом достигнут внимания вышестоящих

Да, это будет наша работа.

Ну, а что касается тебя, то если тебе и повстречаются какие-нибудь помехи, то у тебя есть все средства и возможности справиться и преодолеть любые затруднения, – и он ещё раз указал на повязку, пояс и браслет. Ну, ладно я отвлёкся, а ведь то, что ты вспомнил тогда в кафе, – это далеко не всё, что было на самом деле, и теперь я просто прошу тебя проследовать за нами в эти совсем не простые ворота, и там в торжественном зале Всех Встреч и Прибытий

мы имеем честь вручить тебе это очень и очень важное для всех вас послание.

И договорив это он оглянулся на всех остальных, потом на Алексея и кивком указав на возвышающийся прямо перед ними вход сделал первый шаг вперёд, и все остальные четверо шагнули следом за ним. Идти по этой очень ровной поверхности было очень легко, и они в течении пяти минут пересекли эту чуть-чуть поблескивающую на солнце поверхность, на которой скорее даже угадывалось чем просто виднелось большое и широкое изображение каких-то спиралевидных кругов. И когда они подошли к возвышающейся в верх примерно 45 метровой аркаде входа в это подземелье, они на минуту приостановились и Эл сказал: – Ты не удивляйся, но в этой зале будет действительно очень светло и мы там пробудем примерно минут двадцать пять, после чего мы сможем вручить тебе это послание и после этого, когда мы выйдем, мы опять вернёмся к нашему старому месту, где у нас осталось кое-что и для небольшого пикника, который совершенно тебе не повредит, а после этого уже начинается время твоей миссии, и тебе уже не задерживаясь лучше всего сразу-же возвращаться на свою базу.

Ну, а сейчас давайте постоим ещё минуту и после этого войдём в эти, и весьма непростые «Святые святых».

Он замолчал, посмотрел на своих спутников, и они все вместе шагнули к этой величественной аркаде входа.

…Когда они вошли в тень этого прохладного и довольно широкого входа, Алексей сначала почти ничего не заметил. Но когда они прошли метров 20 в тени и остановились, они сначала минуты две простояли молча, а после этого… А после этого он сначала резко и немного болезненно зажмурился от очень яркого и совершенно неожиданного света, который шёл от всех стен, потолка и пола этой широкой, и как чуть позже он рассмотрел украшенной вдоль стен большими, если не гигантскими и очень похожими на старинные античные древнегреческие и древнеримские колоннами зале, и все они светились ярким фиолетово-серебристым отсветом, как и вся зала.

Тут Эл обратился к нему и коротко произнёс: –  Извини, что мы не предупредили тебя, эта наша оплошность, но ты пожалуйста передвинь свою повязку на пол сантиметра влево…

И когда он передвинул свою головную повязку, то свет сразу перестал резать глаза и он стоял уже просто в очень светлой зале, украшенной по бокам очень высокими светло-фиолетовыми античными колоннами, а высоко в верху, на потолке виднелось более ярко чем всё остальное светящееся изображение очень большой и очень ровной спирали, занимавшее весь большой полуовальный потолок этой залы.

Простояв так минут семь его сосед осторожно тронул его за плечо, и сказал показывая на небольшое возвышение у стены примерно в 150 метрах от них. – Пошли, это там. И они все вместе направились к этой небольшой, но весьма заметной и чем-то весьма примечательно выделяющейся даже среди такого диковинного и необычного разнообразия небольшой ниши, в которой стоял и этот небольшой (примерно метр двадцать в высоту и где-то по четыре метра по боковым граням) розовато-фиолетовый, очень чётко выделенный и как нетрудно было догадаться, играющий довольно особую и далеко не последнюю роль в этой весьма грандиозной и непростой обстановке прямоугольник.

Да, и когда они ещё только наполовину подходили к нему, Алексей совершенно без особого труда заметил, что на нём с ближнего края лежит первая толстая (примерно 7-8 сантиметровой толщины и запечатанная в серебристый, и как он убедился уже подойдя ближе в плотный герметичный пластиковый пакет папка), а за ней, где-то в полуметре виднелись ещё примерно 15 таких-же запечатанных посланий, лежавших в трёх высоких стопках.

Шедший рядом с ним Эл приостановил их примерно в полуметре от этого, и как совсем нетрудно догадаться совсем не простого возвышения, и первым шагнув вперёд и сняв с края этого древнего алтаря первую лежавшую с самого края папку немного молча подержал её, а за тем с небольшим поклоном передал её стоявшему рядом с ним Алексею, который автоматически поклонившись принял этот ценный дар, немного подержал его в руках, затем полувопросительно взглянув на своих соседей, на что те только слегка ему кивнули пристроил это послание у себя под мышкой и после этого всё тот-же Эл указал новоиспечённому Путнику на остальные документы, и пояснил что это те самые точно такие-же копии, которые через довольно небольшое время будут доставлены в нужные и определённые высшие круги почти всех остальных достаточно развитых странах.

После этого они немного помолчали и простояв так около пяти минут стоявший с другого края Аис довольно негромко сказал: – Ну что-же, постоим ещё три минуты, и пожалуй начнём возвращаться. Да, ведь нашему другу предстоит уже довольно-таки скорое возвращение, и нам уже лучше его не задерживать.

И они ещё раз посмотрев на эту очень большую и очень просторную залу простояли эти три минуты молча, и после этого немного склонив головы пошли к большой аркаде выхода, и по мере того как они подходили к нему всё ближе и ближе, этот весьма необычный свет в зале становился всё бледнее и бледнее, и когда они вышли на край ровной и широкой площадки, то всё помещение у них за спиной уже укрывала густая и очень глубокая тень…

Они не спеша перешли через эту поблескивающую площадь, и вернулись к тому самому месту, на котором они на ней появились и постояв так минут семь и глядя на световые отблески над всё-таки видном спиралевидном рисунке на этой площади немного вздохнув переглянулись, и проговорили: – Ну что, назад? – Назад, назад, у нас ведь ещё и небольшой пикник перед тем как мы проводим нашего друга, которому вроде-бы лучше сегодня немного поспешить. – Ну, что-же, тогда…

И Алексей положил два пальца на левое запястье, и тут же почувствовал всё ту же внезапную и знакомую прохладу, а когда он их открыл все они уже стояли на том самом месте где и была назначена ихняя сегодняшняя встреча, около той самой большой и полукруглой скалы, так сильно напоминавшей какой-то загадочный столп, в примерно получасе не очень-таки быстрого хода от весьма достопримечательной и старинной монашеской обители.

Да, и тут в небольшую шутку нельзя пожалуй не отметить, что все четыре гостеприимных хозяина таинственных сфер были однако сильны не только в недавно проведённых ими фокусах и таинствах, но и простая человеческая память совершенно ничуть их не подводила и когда они уселись на том-же большом и плоском тёплом камне, на котором они ожидали спешащего к ним Алексея, один  из них сказал: – Прошу подождать, сейчас, всего одну минуту, – и зайдя в тень возвышавшейся высоко в верх скалы на пол минуты исчез из вида, а когда он появился снова, то в руках у него была довольно большая спортивная сумка и уже подойдя к сидевшей компании он легко поставил её рядом с ними и так-же уселся на своё место.

– Ну что-же, теперь мы можем подождать пока наш друг покурит, а после этого и приступать прямо к обещанному нами ещё в начале нашей встречи пикнику.

И расстегнув эту сумку он извлёк сначала два больших термоса с крепким чаем, потом два термоса с кофе, а после этого на нагретом песке появились некоторые и весьма изысканные закуски, потом несколько южных индийских блюд, а в заключении эту трапезу завершил довольно большой выбор из всевозможных восточных сладостей и завершение составили две большие бутылки с лёгкими и прохладными освежительными напитками.

Когда всё было уже установлено все четверо с небольшой улыбкой посмотрели на своего посланника, и сказали, что можно уже пожалуй приступать.

Да, чай был отборный, в первом термосе – обычный чёрный а во втором – заваренный по старинному азиатскому рецепту зелёный, кофе был точно так-же самый отборный, а некоторые блюда, которые исчезли примерно минут через 30 были просто превосходны и когда остались только термосы с кофе и выбор всяческих восточных щедрот Алексей закурил большую и лёгкую трубку с очень длинным мундштуком, которую вместе с коробкой отборнейшего табака точно так-же достали для него из этой сумки и пуская большие и синие кольца он немного задумчиво поглядывал на это синие, и совершенно безоблачное небо.

Да, а когда прошло ещё минут тридцать и термосы с кофе опустели Алексей ещё раз раскурил свою трубку и уже докурив и вычистив её уже хотел положить на место, как вдруг обратил внимание что около его левой руки уже где-то с минуту жужжит очень крупный, и как он уже прекрасно знал отнюдь не безопасный большой алловатый жёлто-зелёный комар…

Он осторожно положил трубку на песок, и когда эта ядовитая тварь была уже довольно близко от его руки он очень ловким и весьма сильным шлепком уничтожил это вредное насекомое. Да, но когда он хлопнул себя по левой руке, уничтожая эту тварь, то он скользнул своей правой рукой почти до самого запястья, и случайно, хоть не очень сильно упёрся и слегка придавил к ладони тот самый свой тонкий серебряный браслет…

Да, он встряхнулся, вытер руку от следов этой ядовитой твари, но когда он поднял голову в верх и после этого посмотрел на четверых своих товарищей, то он немного удивился: и большая белая скала, и окружающие её камни и лица всех были видны как-бы через небольшую, немного матово-прозрачную пелену, которая окружала почти всю их стоянку. Несколько озадачено он несколько раз мигнул  глазами, потом немного потёр их, посмотрел ещё раз на своих молчавших всё это время спутников, и длилось это ещё где-то пол минуты, после чего вся эта дымка куда-то пропала и на ярко освещённой солнцем площадке появились точно так-же привычные и довольно-таки яркие и хорошо различимые тона и краски.

Он ещё раз посмотрел на своих спутников, на лицах которых появилась небольшая и совершенно спокойная улыбка, и Эл первым прервал царившее молчание: – Да, а эта тварь действительно была очень и очень ядовитая. И, помолчав ещё пол минуты сказал: – Ну что-же, поздравляем тебя с первым посвящением и напоминаем, что тебе уже лучше не задерживаясь отправляться к своему лагерю. И подождав ещё минуту прибавил: – Да, там тебя наверное давно уже ждут или ищут.

Алексей немного озадачено посмотрел на него, потом на других спутников, но они ничего не говоря молча встали и почтительно склонили головы, ожидая когда он тоже поднимется. Алексей поднялся, держа в одной руке это особое послание, а другой прижимая к боку ту длинную трубку и коробку с тем отборнейшим табаком, которые он решил оставить у себя в качестве «сувениров» все четверо ещё раз молча немного склонили головы, и через минуту молчания Эл сказал: – Ну что-же, тебе уже пора. Да, и не забывай, что эта наша встреча — далеко не последняя, и то что ты ведь теперь опять Путник, а это очень и очень много значит. И он очень учтиво склонил свою голову, в ответ на что Алексей точно также вежливо склонил свою, и все четверо сказали: – Счастливой дороги, желаем удачи.

Алексей прижал к своему боку это очень важное послание, тоже склонил свою голову и видимо тоже хотел сказать ещё пару слов, но раздумал, и обернувшись пошагал к тропинке, ведущей к выходу с этой довольно немаленькой площадки с большой и высокой скалой почти посередине, да и когда он отошёл уже примерно метров на 70, он ещё раз услышал, как все четверо одновременно сказали ему вдогонку: «Хорошей дороги и счастливого возвращения».

Да, а Алексей уже довольно быстрым шагом шагал уже по этой тропинке, ведущей к выходу на шоссе, по этой тонкой и временами едва заметной тропинке, ведущей вниз к дороге из этих высоких и порою весьма и весьма причудливых скалистых возвышений и нагромождений.

Да, и примерно через полтора часа, немного запыхавшись от довольно-таки быстрого шага он вышел к шоссе, где очень уютно и уже глубоко в тени стоял на обочине его «бьюик». Он открыл дверь, сел в своё кресло и отстегнув ремень сбросил с себя верхнее одеяние весьма старинного покроя, сложил его в сумку на заднем сидении и только хотел пристегнуть этот серебряный пояс на свои джинсы, как вдруг его рука невольно остановилась, и он ещё раз с удивлением осмотрел свою одежду. Да, а вместо обычных джинсов и джинсовой рубашки, в которых он выезжал на эту встречу он не без небольшого удивления обнаружил что весь его костюм довольно сильно переменился, и теперь он был одет в лёгкие и довольно свободные, весьма старательно подобранные чёрные штаны и так-же и в весьма свободную рубашку-накидку, совершенно такую-же, как и у тех четверых, да в совершенно такую-же одежду из очень тонкой и очень прочной ткани, и посмотрев на это своё одеяние  ещё где-то минуты полторы, и ещё один раз попробовав её на ощупь и на всякий случай ещё раз убедившись в том, что порвать эту одежду практически невозможно, он застегнул на поясе свой новый ремень, немного откинувшись приоткрыл окошко и перекурив включил зажигание, и через минуту уже выехав с обочины стал понемногу набирать скорость на этой, порой временами немного занесённой песком дроге по направлению к городу.

И через час с небольшим, когда он уже подъезжал к городу он подумал немного задержаться около одного из кафе, но немного помусолив сигарету всё-таки решил, что бог с ним, с этим кафе, а посидит-ка лучше сегодняшний вечер он у себя в коттедже и пожалуй что немного погуляет под пальмами около их домиков.

Да, это было-бы довольно прекрасно… Но когда он повернул по направлению к ихним небольшим домикам и подъехал к открытым воротам, как вдруг из проходной навстречу ему выскочили навстречу двое их вахтёров и замахав руками закричали: – Эгей, зови ребят, он наконец-то нашёлся! И один из них, сказав несколько слов своему напарнику, на что тот только утвердительно кивнув быстро повернулся и побежал в глубь ихнего городка, а вставший посередине дроги Олег с небольшой улыбкой скрестив на груди руки стоял и ждал,

пока немного озадаченный Алексей вылезет из своей машины и можно будет наконец-то и немного переговорить. Да, и первый вопрос для него был действительно, немного неожиданным…

– Ну уж здравствуй, и извини пожалуйста, но где-же ты всё-таки умудрился пропадать столько времени?

– То есть как это столько? Я выехал сегодня утром, в девять утра, и всё это время я просто немного полазал и побродил около старого буддийского монастыря, в тех весьма интересных местах, и сейчас, если я не ошибаюсь без двадцати минут семь, так что не так уж и долго я отсутствовал. И к чему-же вообще твой вопрос, или за это время у нас в стоянке произошло что-нибудь важное?

– Да уж лёгок ты сомневаться, что-то важное, – весь лагерь и подключившиеся позавчера вечером местные уже четвёртый день безуспешно ищут тебя по всему городу и его пригородам, и мы уже начали с ног валиться – как выехал куда-то утром четыре дня назад, так как в воду повалился, – ни записки никакой не оставил, и вообще тебя никто не видел… Так, ещё раз извини, но где-же ты умудрился пропадать столько времени?

– Да я же уже ответил, что сегодня утром я выехал немного побродить по старинным монастырским окрестностям, и вот я, и пожалуй не поздно…

– Э, погоди-ка, а когда ты выезжал, какое было число?

– Число? Была пятница, 11 число, и если…

– Какое? Одиннадцатое? Да, тогда была правда, пятница. Но извини, а сегодня ведь уже не 11, а 14 число, и все эти четыре дня, начиная примерно с вечера пятницы, когда мы обнаружили что ты как-то немного не очень привычно задерживаешься, мы начали немного беспокоиться, ну а потом…

Да, а потом мы просто перевернули и облазили весь этот городишко, сначала сами, а потом и с местной полицией обыскали все гостиницы, притоны и прочие злачные места, куда, конечно, не дай-то, не дай-то… Ну да ладно, милый ты наш, так ты действительно ничего не помнишь?

– Совершенно. Как утром выехал, так никуда не заезжая возвращаюсь, да но и так, извини уж ты, я выехал утром в пятницу а сегодня, как я понял, ты уверяешь, уже вечер понедельника?

– Ну уж извини, мы и почти половина горда из тех, которые более менее были способны вот уже четыре дня переворачиваем все дырки, заведения и всякие притоны, в которых мог, даже и не по своей доброй воле находиться один из начальников нашей экспедиции, а ты, оказывается… Да, недаром об этих монахах ходят всякие и разные легенды и рассказы, что они вроде-бы почти все обладают разными и очень непростыми способностями, а так-же я как-то слышал, как кто-то рассказывал что кто-то из них может делать и различные перемещения в пространстве, а так-же и как-то останавливать и задерживать время… Итак, ты выехал в пятницу утром, и сейчас возвращаешься в пятницу вечером… Да, там ты пробыл всего где-то около 10 или 11 часов…

А у нас за это время прошло уже четыре дня, и мы уже с ног валились пытаясь хоть где-нибудь обнаружить хоть какой-нибудь твой след… Ну да уж, этот монастырь… Ну ладно, я как-нибудь попробую объяснить нашим, какая на самом деле произошла шутка… Да, ну а ты — ладно, езжай сейчас к себе, а сегодня вечером в центральном здании, через… Через полтора часа прошу пожаловать на наш ужин, а я за это время объясню всем, что-же за аномалия случилась с этим твоим отсутствием и вечером мы посидим и обсудим пожалуй уже все вопросы, касающиеся нашего уже скорого возвращения, ведь чуть меньше чем через неделю мы уже возвращаемся домой, а завтра и послезавтра пройдёт последний осмотр работ на станции, послезавтра будут подписаны все самые нужные официальные бумаги, под каждой из которых, кстати, должна в важном месте стоять и твоя подпись, и после этого нам останется только четыре дня этого жаркого южного солнца и этих улиц, по которым так вольно и свободно летают эти пёстрые и разноцветные попугаи под этими широкими и развесистыми пальмами…

Да, ну ладно, итак через полтора часа, в главной зале, я думаю все будут в сборе…

Алексей зашёл в свой коттедж, закрыл дверь и усевшись на диван немного тряхнул головой, и подумал: – Да, а где-же всё-таки были эти четыре дня? Ведь я сегодня утром выехал, и… Тут он посмотрел на свой браслет, немного задумался, и тут у него в памяти неожиданно всплыло воспоминание, как он уже в конце их пикника отгоняет от своей левой руки эту цветастую ядовитую тварь… И небольшую улыбку Эла, и то, что после этого и он, и все они сказали ему что на месте его наверное давно уже ждут, если даже не ищут, чего он тогда совершенно не понял… Так, а тут шутка заключается пожалуй что в этом браслете…

Он немного сосредоточился, откинулся на диване… И что-то вспомнив передвинул повязку у себя на лбу на два сантиметра вправо…

И тут он услышал очень чёткий голос Иола: – Да, извини что мы тогда не предупредили тебя, но шутка была действительно в этом браслете, и ты случайно перескочил тогда, случайно активировав его просто на четыре дня вперёд, да, ты извини, просто мы не стали тебе тогда говорить, но как видишь, мы оказались правы, и теперь во-первых ты сам вышел на связь, и заметь ещё раз: с этими амулетами надо обращаться просто крайне аккуратно. Сначала сосредоточься, настройся, и все мелочи и все нужные стороны тебе просто станут видны, ведь это всё просто. Так что ты лучше ближайшее время немного потренируйся сними, и уже очень скоро во всём разберёшься.

– Ну ладно, спасибо, извини за беспокойство.

– Ну что ты, уж это ты извини нас.

– Ну ладно, всё, добрый вечер.

– Удачных сборов и отлёта.

И Алексей немного кивнув опять повернул свою повязку в прежнее положение, и ещё раз посмотрев на браслет усмехнулся: – Да, а надо ознакомиться с этим повнимательнее… Ну ладно. Итак, у нас здесь осталось почти лишь четыре дня, и скоро меня будут ждать в нашей зале…

 

 

…И вечернее собрание прошло очень мирно, совершенно никто не задавал никаких вопросов по отношению к Алексею, и через два дня поставив все необходимые печати и подписи они ещё четыре дня побродили по этим очень тёплым и давно уже им полюбившимся улицам, и в следующий понедельник все они вылетели дневным рейсом в Дели, а оттуда через несколько часов вылетал их долгожданный самолёт в свои немного ещё морозные, но родные края.

 

 

 

 

 

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2

 

 

 

 

 

Да, и вот окончив со всеми официальными формальностями он наконец-то у себя дома…

И отпив ещё немного кофе и немного поправив гриф стоящей рядом гитары он поднялся, прошёл в свой, так-же наполовину обклеенный разными плакатами и афишами кабинет и ещё раз подошёл к тому-же окну, на котором он заметил этот немного странный для этих северных широт рисунок, и приблизившись к стеклу ещё раз посмотрел как посередине обычных оконных узоров очень чётко и отчётливо виднелось изображение трёх больших и высоких пальм, а под ними – небольшая человеческая фигурка, очень напоминающая кого-то из странствующих индийских монахов…

Да, а это и правда, забавно, – негромко проговорил он, отойдя от окна и усевшись в кресло, – а это как будто совершенно удачно дополняет и завершает эту мою южную поездку. Да, и поездку совсем не простую. И он немного обернувшись ещё раз посмотрел на свой блестящий шкаф, где в особом отделении с весьма сложным замком лежал тот самый, и уже немного им просмотренный пакет с очень тонкими и полностью заполненными мелким шрифтом бумагами, которые составляли то самое послание, всё полностью заполненное очень тщательно подобранной и взвешенной, и если просто говорить, то просто совершенно бесценной информацией… Да, ведь только те чертежи, которые он успел хоть и довольно бегло пока просмотреть заставили-бы тут-же сесть на месте не одного академика, а пожалуй и всё полное собрание Академии Наук, да и далеко не только их…

Да, а его задача была не очень-таки и простой…

Да, ещё два дня он посмотрит их содержимое… Ну что-же, тут ему гораздо проще чем всем остальным его коллегам… Да, и он уже хотел поднести свою руку к левому виску, как тут-же хоть и немного отдалённо, но очень явно почувствовал как небольшой, но ставший за несколько секунд уже довольно прохладным ободок вокруг его головы оживился и начал понемногу пульсировать… Но он всё же опустил свою руку, решив что сейчас ещё не время, и эта очень хорошо ему знакомая прохладная пульсация потихоньку затихла и прекратилась.

Ну что-же, ему тут гораздо проще чем всем его коллегам, ведь он может полностью и во всех, и самых мельчайших подробностях ознакомиться почти со всем здесь написанным, а так-же при желании и тем, что просто не вошло в это бесценное послание всего лишь в течении довольно-таки небольшого времени в этой чуть-чуть прохладной, но очень и очень объёмной и глубокой медитации, расширяющей и границы времени, и глубину и степень разностороннего подхода к разным знаниям… Да, и действующего в это время пожалуй далеко не в одном, пока ещё известном нам измерении… Но — тут Алексей не мог точно и как-нибудь компетентно характеризировать все стороны и грани этих погружений, ведь ещё раз заметим, что ведь они и ему самому были все совершенно в новинку. И он немного мотнул своей головой, на которой только что успокоился этот его вход в любые области знаний, да и в самые-самые далёкие и сокровенные их долины…

Да, для просмотра и ознакомления этого содержимого ему вроде должно хватить этих двух вечеров, проведённых в этой прохладной медитации…

Да, этого небольшого времени ему должно хватить на то, на что у кучи больших, умнейших и весьма и весьма светлых учёных голов уйдёт далеко не один месяц…

А дальше… А дальше — они уже успели немного подготовить почву во многих светлых головах в их конторе, и через два дня он принесёт это послание сначала в их КБ, где наверняка сразу-же недели на две закипит работа над этими сведениями, а так как сфера которую охватывают эти воистину бесценные документы затрагивает практически все сферы и уровни всех современных знаний, то в очень скором времени, да так как и министерство ведь у них далеко не одно, и что совершенно все они очень и очень крупно и совершенно вплотную далеко недвусмысленно заинтересованы в том, что предложено, рассказано и показано в этом послании, а над всем этим стоят и гораздо большие и гораздо более влиятельные власти…

Но сейчас его задача — через два дня, в актовом зале их КБ в присутствии всего ихнего начальства… Да, всё должно получиться, и он несколько раз видел это во время своих медитативных просмотров-погружений, – да всё должно получиться и пройти довольно-таки гладко…

Ведь те, кто стоят за всем этим очень и очень заинтересованы, и если где-то надо подготовить какую-нибудь почву и всё обеспечить, то уж кому-кому, а его знакомым с этим справиться… Да, тут его друзья уже постарались и вся почва подготовлена и разровнена на десятилетия вперёд…

Да, а начнёт он эту операцию уже через два дня, в присутствии всех кто будет в этом заинтересован.

А сейчас, пока… Да, а сейчас — не перебраться ли мне опять на кухню, и не повторить ли ещё кофе…

И через двадцать минут он уже сидел в своём любимом кресле и глядя на стоявшую пред ним чашку с кофе потихоньку наигрывал на своём любимом инструменте не менее им любимую классическую ”LITLE WINGS” из самых ранних мелодических воспоминаний своей юности.

А через два дня, уже ознакомившись за это прошедшее время с массой и массой очень важной и серьёзной информации он уже входил, аккуратно держа это послание в полностью заполненный зал их КБ, где в присутствии самого главного их начальства его уже минут пятнадцать очень и очень нетерпеливо и постоянно переглядываясь друг с другом очень и очень ждали.

Да, и пожалуй мы здесь не будем описывать, какую сенсацию и фурор сделали эти бумаги, которые он принёс, не станем описывать пожалуй и то, как его постоянно засыпали нескончаемыми вопросами : «КТО, ОТКУДА И ГДЕ», на что он отвечал одной обычной им придуманной сказкой о старых монахах и летающем аппарате, который взлетел через пол часа после того как он прошёл к вызвавшему его Главному Ламе, да только вкратце заметим что у многих учёных, которые начинали перелистывать эти листы от неожиданности и удивления едва-ли не начинали шевелиться все волосы на их весьма неглупых головах, да и что данные, которые содержало это послание были таковы, что через полторы недели 12 Петербургских высших научных кругов уже вовсю кропели над этими записями, и что большую партию копий они уже два дня назад отослали в Москву, и что вчера был звонок от министра, который выразил крайнюю заинтересованность, и попросил ознакомить его с некоторой информацией по некоторым интересующим его вопросам.

Да, отметим что работа по рассмотрению этого предупреждения велась, хоть и прерываясь иногда (и очень часто) различными шутками и с совершенно серьёзным указыванием пальцем в небо, да что работа эта просто кипела, и кропели над нею самые одарённые и светлые головы.

Да, пожалуй отметим здесь ещё один эпизод произошедший ещё в самом начале, примерно через неделю кропотливого и очень внимательного ознакомлением с этими бумагами «ОНЕ»…

…Да, в один из этих вечеров он сидел в кабинете у зам. директора и вместе с двумя своими коллегами пролистывал несколько очень и очень небезинтересных листов…

Да, время было где-то около семи и за три часа, проведённые в этом кабинете они все пришли к соглашению по ряду нескольких щекотливых и довольно-таки непростых вопросов, как вдруг дверь в их кабинет сначала скрипнула, а после этого очень широко распахнулась и внутрь вошли сначала двое – один очень высокий, второй чуть пониже, но так-же такой-же решительный и важный и почти сразу-же вслед за ними в дверном проёме показались четыре очень высоких и весьма сильно накачанных фигуры с очень коротко остриженными волосами в полувоенных комбинезонах и у каждого на поясе чуть ближе к спине виднелась весьма массивная кожаная пистолетная кобура.

Да, первым не выдержал наступившего молчания Александр Кирилович и немного нервно подёргивая правой бровью поднялся, и попытался (весьма заметно задыхаясь) сказать: – Что! Что всё это значит! И кто вы такие!

– Пожалуйста, служба Госбезопасности, вот пожалуйста, убедитесь, – и оба стоявших впереди протянули им красные книжечки, на которых рядом с их фотографиями значились их фамилии и воинские звания: да, один – полковник, второй чуть повыше — генерал-майор.

– Да, но собственно, в чём проблемы? Это совершенно серьёзное научное заведение, и кроме того…

– Документы.

– Что?

– Да, документы, и все. Все, в течение трёх с половиной часов.

– А…

– Никаких да и а, и лучше не спорьте. Дело в том, что вы занимаетесь сейчас изучением и прочими попытками как-то внедрить и размножить совершенно деморализу…зу…зу..зу…зу…зу…

– Зующие, зующие, – ответил этим ворвавшимся пришельцам наш Путник, вокруг головы которого уже совершенно нормально и очень обычно прохладно пульсировало его многоуровневое кольцо.

– Да, что-же вы не докончили, ведь зующие, зующие?

Но и тот и другой стояли совершенно безмолвно и совершенно бессильно опустив свои головы и свесив свои уже совершенно безвольные руки, а стоявшие сзади них «выгребалы» все как один закатили высоко в верх свои глаза, и совершенно явно было видно, что ни один из них также уже не проявляет никаких признаков жизни…

Да, а всё дальнейшее было совершенно как в маленьком домашнем театре.

Алексей немного отодвинулся и сказал своим друзьям: – Вы смотрите, что будет дальше. По моему, это будет очень и очень презабавно.

Да, и простояв так несколько минут первым «сдался» самый высокий…

Он как-то очень нервно вздохнул, два раза дёрнулся, и наконец, но уже совершенно бессмысленно посмотрел на всех присутствующих, потом на своего напарника, потом так совершенно ни на ком не останавливаясь, и явно ничего не узнавая на всех остальных, и явно стал сползать вниз по стене…

– Зующие, зующие, – сказал, явно иронизируя Алексей, – подшибники, ликёро-водочный завод на Среднем проспекте, медицинский вытрезвитель, подшибники…

– Извините, – ответил за него второй, который был немного пониже, – извините, но нельзя ли от вас позвонить жене? Ведь когда мы пришли в ваш детский сад по жалобе одного из ваших родителей, то теперь мы видим, что это была ошибка и что ваш воспитатель на самом деле совсем не при чём… Извините, но можно-ли от вас позвонить жене, и ещё извините, нет ли у вас поблизости где-нибудь туалета, а то…

– Подождите, подождите, – как-бы встрепенулся тот, высокий, но на самом деле, где-же тот участковый и почему он ещё не приехал? Что, мотоцикл чинит? Вы же понимаете, что это дело… Да но извините, но в каком-же мы отделении милиции? – Выпалил, если не выстонал из себя он, совершенно недоуменно оглядывая всех присутствующих и совершенно никого не узнавая.

– Извините, но где мы находимся?

– В здании одного очень уважаемого Научно Исследовательского Института…

– Да, извините, но мы кажется вдвоём вчера очень и очень сильно перебрали, и пожалуйста…

– Да нет, не извиняйтесь, мы уже всё прекрасно понимаем и всё видим. Ну что, эй, Зондер команда, – проводите пожалуйста очень важных гостей.

И тут эти четверо так-же очнулись от своего оцепенения, и очень бережно, аккуратно поддерживая за плечи чуть пошатывающегося высокого и так-же бережно взяв под мышки того что пониже, который уже довольно долго и довольно безнадёжно осматривал этот кабинет и все его углы, с озабоченной и очень мирной целью пытаясь найти какое-нибудь место, где просто и мирно можно помочиться потихоньку и очень осторожно вывели их из кабинета и скоро из коридора уже были слышны очень вежливые просьбы не волноваться и весьма толковые и очень понятные объяснения:

– Осторожней, Вениамин Аркадьевич, но туалет тут на улице, вы уж немного потерпите… Осторожнее, здесь наверное уже ступеньки. Что? Да нет, что вы, просто наверное после вчерашнего у вас температура. Что? А, подшибниковый завод? Да вы смилуйтесь, вы же три дня назад там уже были. Да, осторожней, здесь тоже ступеньки. Да, а вот пожалуйста, вот наконец-то, вот уже и лифт.

Да и где-то минут через пять все четверо наших учёных могли видеть из своего окна как эта весьма-таки живописная группа рассаживается по машинам, и через полторы минуты можно было только уже едва различить их сигнальные огни, весьма быстро удаляющиеся куда-то в даль в вечерней мгле. Да, постояв так минуты три у окна они снова уселись на свои прежние места и Алексей совершенно спокойно сказал: – Ну вот и весь вопрос. А если вас интересует, то так-же могу вам сообщить что все бумаги по поводу наших документов, а так-же папки в которых они лежали, если кто-нибудь вдруг вспомнит чего-нибудь или просто захочет зачем-нибудь их посмотреть, то найдёт в них только несколько листов совершенно чистой бумаги, да, все они уже совершенно пусты и все слухи о каком-то спец-проекте над которым как будто бы мы здесь работали в нашей родной Госбезопасности просто стёрты из памяти всех, кто хоть как-нибудь касался этого дела. Да, и кстати а также не могу вас не поздравить, что завтра вечером или послезавтра утром выйдет указ относительно всевозможной охраны и всяческого содействия для всех нас, и других будущих наших коллег, которые работают или скоро тоже начнут свои работы над этим посланием, уже получившим статус документа Высшего Государственного Уровня и Особой Государственной Важности.

Так что это небольшое недоразумение уже совершенно закончено.

И они, ещё немного посидев несколько минут помолчали, а потом попросили секретаря принести горячий кофе и ещё чего-нибудь освежающее и потихоньку возобновили так внезапно прерванный но весьма интересный и довольно-таки важный разговор, под конец уже успев обсудить некоторые и очень важные детали.

Да, и так спокойно и за очень быстрой и кропотливой работой, которой занимались уже не только в Питере и Москве, но и в Саратове, Новосибирске и ещё в нескольких научных центрах под очень заботливым контролем министерств и весьма заинтересованными запросами от самого Премьера. Да, так очень плавно и оживлённо прошло ещё три недели.

Стояло уже самое начало апреля и на улице, уже покрытой по краям тонким молодым зелёным покровом, где ещё днём немного проморосил лёгкий весенний дождик, а сейчас когда солнце подбиралось к низкой и немного уже розоватой кучке облаков над заливом Алексей, выйдя из машины примерно в 10 минутах неспешного хода от своего дома и не спеша и не без небольшой радости полностью вдыхая немного влажноватый свежий весенний воздух побрёл к своему дому.

Настроение было немного уставшее, но всё-таки по-весеннему очень лёгкое и спокойное, и поднявшись к себе на этаж и мягко хлопнув дверью он снял свою лёгкую весеннюю куртку, плюхнулся на диван, на котором он любил подремать, послушать музыку и почитать какие-нибудь книги или рукописи. Да, но сегодня он просто сел, посидел минут десять и немного озадачено взмахнув своей головой очень глубоко и с большим облегчением вздохнул: – Ну вот, целый месяц работы. Да, и совершенно не безрезультатной. И вчера днём опять был звонок из министерства, и очень важный голос секретаря сообщил что сам Премьер очень и очень интересуется о проходящем ходе работы, и попросил предоставить ему лично несколько документов на отдельные, и очень ему не безинтересные темы.

Да, а сегодня днём… Да, а сегодня днём, поговорив со своими он наконец-то договорился что возьмёт небольшой выходной дня на четыре и немного отдохнёт от всего этого…

Да, выехать может быть куда-нибудь на природу… Да, куда-нибудь на озеро, или может быть просто на залив. Да, а пожалуй на денёк с костром и прогулкой под соснами… Что-же, годиться, ведь целый месяц в конторе, а уже ведь весна… Ну что-же, а если после… А если после… Он глубоко вздохнул, сходил на кухню, налил чашку кофе и когда возвращался к себе в кабинет он ещё раз оглядел всю обвешанную различными афишами и плакатами стену, на которой красовались и «СКОРПИОНС», и «АКЦЕПТ», и «СМОУКИ», и не только они он ещё раз оглядел свою художественную стену и поставив чашку на столик подумал: А не сходить-ли ещё… Ведь он последний раз был на больших концертах где-то уже года два тому назад… Да, а сейчас… Да что-же это, ведь послезавтра большой концерт «ЮРАЙА ХИП» в Ледовом, так как-же это, такое, и не встряхнуть немного стариной… Да, итак завтра утром надо будет купить билет. Ведь это-же «ЮРАЙА ХИП», и когда он ещё сможет сходить на их выступление… Да, а кстати, а ведь про билеты можно узнать даже ещё и сегодня…

И через 10 минут дозвонившись и заказав себе билет на послезавтра он ещё раз встряхнул головой и наконец-то отпил свой уже немного остывший кофе, и не без лёгкого юмора посмотрел на висевший рядом с дверью плакат «ЮРАЙА ХИП», где они были изображены ещё молодыми, самым первым составом, да коллаж и фотография примерно 71-72 года, не позже…

Да, а рядом с ним чуть пониже висела большая фотография и афиша сравнительно недавнего концерта Кена Хенсли, на котором он исполнял лучшие песни из самых лучших их альбомов… Да, послезавтра… А завтра утром, пожалуй и правда, не съездить-ли куда-нибудь на Корельский перешеек, на какое-нибудь из озёр… Да, завтра утром… Пожалуй, пожалуй, пожалуй…

 

 

 

 

 

 

Лёгкая зелёная трава между большими и как будто бы накиданными какими-то троллями камнями, чуть дальше от берега упиравшимися в высокую 20-ти метровую гранитную скалу с двумя непонятно как прижившимися берёзовыми кустами на вершине, да, знакомые места… Костёр задорно и весело потрескивал, чайник закипел уже несколько минут назад, но пока ещё был слишком горячий для чаепития, надо чтобы он постоял ещё минут пять-семь…

Да, на озере лёд сохранился только у берега и в некоторых местах у небольших островков, а так почти вся поверхность озера уже блестела темновато-синим отсветом под лучами довольно тёплого, если временами даже не жарковатого апрельского солнца, и он откинувшись на своём сиденье покуривал трубку и наблюдал как временами (и довольно-таки часто), то тут, то там на свободной поверхности озера раздавались всплески весенней рыбы, которая частенько выпрыгивала, и оставляла после этого на воде большие и широкие круги… Да, а рыбка-то здесь плескалась и не маленькая и Алексей это прекрасно знал: ведь впервые он познакомился с этими озёрами когда ему было лет 15, и после этого в студенческие годы они буквально облазили со своими друзьями и это, и многие соседние озёра, а поле этого он выезжал на эти места только один, и таких озёр у него было около 6 или 7. Да, время было уже около 4-х, и налив наконец-то чаю в большую походную кружку он посмотрел на нанизанные уже шашлыки, которыми он займётся где-то через пол часа, и отпив ещё чая поставил чашку и вытащил из своей сумки лежавший сверху фотоаппарат положил его рядом на камень и снова взяв свою чашку стал присматриваться к открывающемуся с его места горизонту: пейзаж был отличный, озеро практически полностью окружали неповторимые, и почти ни с чем не сравнимые большие скалы карельского перешейка, так что тот вид с тремя небольшими островками посередине и большой, и поросшей соснами скалой…

Да, это будет неплохой снимок…

Он докончил с этой чашкой крепкого чая и налил себе следующую с точно таким-же привкусом свежего костра… Да, итак, в запасе ещё 4-5 часов… Да, пожалуй столько…

 

 

 

…И уже вечером, возвратившись в город из этой поездки он примерно пол часа просидел у себя на кухне и ложась спать минут десять уже закрыв глаза всё вспоминал эти немного пурпурно-красные и очень красивые облака на фоне больших и зелёных сосен над этим хоть и не очень большим, но зато очень и очень красивым озером…

 

 

 

…Когда он подъехал к Ледовому, то практически все места для стоянки уже были заняты, и он припарковал свою машину у выезда с проспекта, вышел из неё и не спеша направился к главному входу.

Хоть зал был заполнен практически уже весь полностью, он всё-таки умудрился пробраться к одному из свободных мест где-то посередине партера и когда минут через десять все музыканты появились на сцене и стали проверять как настроены и подключены их инструменты над сценой и в зале горел ещё простой большой свет, но через двадцать пять минут, проверив на микшере все инструменты и немного между собой переговорив музыканты кивнули друг другу и свет в зале сразу-же погас, а вся сцена оказалась залита очень тонкой подсветкой с красновато-фиолетовым отливом, и первое что они тогда сыграли,

было «ДЖУЛАЙ МОНИНГ», которое окончилось трёхминутными выкриками и подпевками как на русском, так и на английском языках.

Потом были исполнены лучшие, и давно уже знакомые песни середины 70 — 80 годов, и где-то примерно через полтора часа, исполнив ещё несколько песен из своего нового, но точно такого-же малиновато лилового репертуара музыканты немного посоветовались и поговорив минуты две друг с другом и немного поулыбавшись кивнули и сначала по залу раздалась большая и знакомая барабанная дробь и громкий трёхголосный выкрик в микрофон: «ЮРАЙА ХИП», на что зал ответил минутным скандированием произнесённого названия, после чего вокалист ещё раз выкрикнул название своей группы, и когда после трёхминутного и раскатистого повтора зал утих, он громко выкрикнул: «Сэилсбери», на что сразу же послышались крики и шум, которые были прерваны знаменитыми вступительными аккордами к очень хорошо известной композиции.

Да, и под шум очень радостных и бурных рукоплесканий прозвучали синтезаторные и вокальные мелодичные проигрыши совершенно не стареющей и вечно молодой и очень мелодичной «Ин зе парк», которую уже где-то с середины песни подпевал весь зал, и когда после долгого шума и отзвучавшей овации зазвучали первые аккорды такой-же ранней и не стареющей «Бёрдс оф прей» зал стоя и совсем не тише любимой ими группы стали подпевать слова к этой такой-же любимой и хорошо знакомой песни. И проиграв это музыканты немного помолчав и переглянувшись опять её повторили, и на этот раз пел уже в основном весь большой зал, а со сцены вокалист только подпевал и чётко выделял наиболее звучные и ключевые моменты этой композиции.

А последней прозвучала их почти такая-же старая и знаменитая композиция «Дримерс», во время звучания которой все стояли в освещённом фиолетово-розоватым светом зале и немного раскачиваясь подпевал четверостишия этой и весьма небезызвестной для многих пришедших на этот вечерний концерт композиции.

Да, это было уже последнее и после трёхминутной раскатистой барабанной дроби музыканты под громкие аплодисменты под громкие и восторженные крики зала попрощались с публикой и ушли со сцены, оставив на ней свои инструменты и громко ещё минут двадцать кричащую и распевающую недавно звучавшие мелодии публику.

Выйдя из зала Алексей посмотрел на часы, они показывали уже где-то около десяти часов, и сев в свою машину сначала немного перекурил, а потом потихоньку вырулил в средний ряд и поехал к своему дому.

Поднявшись на этаж, и уже пытаясь вставить свой ключ в замочную скважину он сначала немного задержался, потом осторожно вытащил ключ из скважины, отступил на пол шага назад и безмолвно убрав ключи в карман легонько толкнул тут-же перед ним легко открывшуюся дверь…

Да когда он вернулся, то дверь в его квартире была не запертой… И сделав два шага в прихожую он бесшумно протянулся и приоткрыл следующую дверь, и тут-же услышал как на кухне, дверь в которую была немного приоткрыта и в которой горел свет раздаётся чей-то очень и очень знакомый, если даже не родной, очень взволнованный и очень грустный женский плач…

Чей-то… Чей-то… Да чей же ещё! И он сделал несколько быстрых шагов к кухне, и почти крикнув: – Лена! открыл дверь. Да, это была она. Да, она его так любимая, и куда-то бесследно пропавшая два года назад Лена, сидела положив руки на стол и плакала, постоянно повторяя: – Лёша, я не могу больше ты уж прости меня пожалуйста, прости, прости…

Ведь тогда, два года назад я ничего не знала, а он взял и силой увёз меня, и всё это время обманывал, да, просто обманывал говоря что у тебя уже жена и дети, что я никому не нужна, и год назад у меня куда-то пропали все документы и деньги, и мне пришлось работать в этом пустом и пошлом городе. Лёша, ты прости меня пожалуйста, но он ведь держал меня, держал, просто держал…

И вот, четыре дня назад я вдруг узнала… Да, узнала, вот эта открытка, в ней написано: «Срочно возвращайся, тебя два года просто обманывали, а он на самом деле очень любит тебя, и ждёт». Да, на, посмотри это сам… И ты знаешь, я три дня никак не могла выехать из этого проклятого города и вчера вечером, когда я села на поезд, который должен был идти до Ленинграда трое суток… Ты извини меня, но я совершенно ничего не понимаю! Ты представляешь, этот поезд, который должен был идти трое суток… Так вот, я спала, и сначала раздался какой-то шум и треск, потом поезд ненадолго остановился, потом поехал и через два часа уже остановился у Московского вокзала…

Ты знаешь, но я ничего не понимаю. Был уже вечер, я доехала до твоего дома подошла к знакомой двери, но замок был не заперт и тебя ещё не было, и я тут, на кухне… Тут на её лице опять проступили слёзы, она очень нервно вздохнула и уронив голову на руки несколько раз всхлипнула и ещё раз сказала: – Алёша, я совершенно ничего не понимаю, Алёша, милый ты мой прости меня пожалуйста, ведь я всё точно также, и очень и очень сильно тебя люблю! Да, но что-же ты стоишь, может мне подогреть чего-нибудь?

– Да нет, всё в порядке, – ответил Алексей, – Лена, если тебе не трудно то поставь пожалуйста чайник, и разогрей то что лежит в холодильнике, а я пока не буду тебе мешать, мне сейчас надо написать письмо одному моему другу и позвонить по телефону, так что пока ты здесь разбираешься я минут пятнадцать посижу у себя в кабинете. Да, ужинать будем на кухне, минут через 15-20. Ну ладно, с возвращением, не стесняйся, а я пока ещё минут 15 посижу у себя в кабинете.

И прикрыв дверь на кухню он отошёл немного назад, приоткрыл кабинетную дверь и ещё не включая света почувствовал, что и тут его ждут кое-какие новости. Да, по всему кабинету парило то самое и довольно знакомое ему уже прохладное и свежее дыханье-дуновение и включив не очень яркий свет он подошел к стоящему рядом с диваном креслу, и сразу-же заметил что на нём лежит большая и свежая пальмовая ветвь, и немного наклонившись и приподняв её он нашёл под ней довольно интересное послание в виде большой и широкой глянцевой, украшенной по бокам золотым и ветвистым узором открытки, на которой когда он поднёс её к свету просто высветились отчётливые, почти печатные и украшенные весьма причудливыми изгибами и ажурными закорючками почти на каждой букве пояснение:

«ИЗВЕНИ НАС, НО ТУТ МЫ НИКАК НЕ МОГЛИ НЕ ВМЕШАТЬСЯ, И ПРОСТИ УЖ ПОЖАЛУЙСТА, ЧТО СДЕЛАЛИ ЭТО ТАК ПОЗДНО. НО МЫ ВСЕ ЖЕЛАЕМ ВАМ МИРА И СЧАСТЬЯ, И ЧТО-БЫ У ВАС ВСЁ БЫЛО БЛАГОПОЛУЧНО, НА СТОЛЕ В ЭТОЙ КОМНАТЕ МЫ ОСТАВИЛИ ВАМ НЕБОЛЬШУЮ ШКАТУЛКУ С ВЕСЬМА СТАРИННЫМИ, И НЕ СОВСЕМ УЖ ПРОСТЫМИ ДРАГОЦЕННОСТЯМИ И УКРАШЕНИЯМИ, И ПО КОЛЬЦУ И МЕДАЛЬОНУ ВАМ ОБОИМ, А ПОД СТОЛОМ, ЧТО БЫ ВЫ НЕ ТЕРПЕЛИ НИКАКИХ ТРУДНОСТЕЙ И ЗАТРУДНЕНИЙ ТЫ НАЙДЁШЬ ДВА ПЛАТИНОВЫХ СЛИТКА ПО ПОЛТОРА КИЛОГРАМА КАЖДЫЙ.

НУ ВСЁ, МЫ ЖЕЛАЕМ ВАМ СВЕТЛОЙ И ОЧЕНЬ ЯСНОЙ ЖИЗНИ, А ТЕБЕ МЫ ЕЩЁ РАЗ НАПОМИНАЕМ, ЧТО ЧЕРЕЗ ДОВОЛЬНО НЕБОЛЬШОЕ ВРЕМЯ У НАС БУДЕТ ЕЩЁ ОДНО СВИДАНИЕ НА ТОМ-ЖЕ МЕСТЕ, И МЫ БУДЕМ ОЧЕНЬ РАДЫ ТЕБЯ ВИДЕТЬ. ДА, ДО СКОРОГО, И ПЕРЕДАЙ ПРИВЕТ СВОЕЙ ЕЛЕНЕ, И ИЗВИНИСЬ ПЕРЕД НЕЙ ЗА ТО, ЧТО МЫ УЗНАЛИ ОБ ВАШЕЙ РАЗЛУКЕ ТАК ПОЗДНО.

ВСЁ, НЕ ПРОЩАЕМСЯ, МЫ, АИС, ЭЛ, ТОД И ТЕН»

 

Алексей молча положил записку на тоже место, также накрыл её свежей пальмовой веткой и повернувшись к столу сразу-же заметил, что на нём точно также лежат точно такие-же свежие пальмовые ветви.

И когда он подошёл и приподнял их, то под ними ярко заискрился старинный и весь украшенный драгоценными камнями ящик-ларец, явно старинной индийской работы. И когда он открыл два раза щёлкнувший замок подвешенным сбоку этого ларчика ключом и приоткрыл крышку, как сразу-же зажмурился от очень яркого и цветного света и отсветов, так и брызнувшего в глаза от этого много каратного и очень хорошо гранёного содержимого этого ящичка, и поэтому он почти тут-же прикрыл крышку, поставил этот ящик обратно на стол и минуты три стоял и ждал пока успокоятся следы этого отсвета и пройдут эти световые круги в его прикрытых от этого резкого отсвета глазах.

А когда эта пляска светящихся и искрящихся кругов утихла он сначала прищурился, потом опять открыл глаз, несколько раз мигнул и уже успокоившись, что больше никаких фокусов со зрением вроде-бы не будет также аккуратно накрыл этот ларчик теми-же пальмовыми листьями, и ещё раз оглядев комнату и посмотрев на кресло он наклонился, и под столом увидел накрытые четыремя пальмовыми ветвями…

Да, а под этими четыремя ветками весьма благородно и мерно поблескивали два больших платиновых слитка, по полтора килограмма каждый… И точно также укрыв их этими пальмовыми ветками он поднялся, отошёл на два шага, постоял так минуты две и уже собирался сделать два шага и выйти из своего кабинета на кухню, как вдруг стоявший на шкафу телефон загорелся двумя предупредительными огнями и довольно-таки громко для этого времени зазвонил.

Алексей подошёл, снял трубку и сначала серьёзно, а под конец уже с заметной улыбкой прослушал, как его старый знакомый (зам. начальника ихнего КБ) очень радостно и очень взволновано объяснял ему в трубку, что тот лотерейный билет, который они в полу-шутку купили три месяца назад и про который он даже почти совсем забыл, так вот что этот самый лотерейный билет, как оказалось сегодня утром был самым выигрышным и так что теперь у них на двоих в результате не много не мало, а целых 12 миллионов! 12 миллионов, Алексей, ты представляешь, ведь это… Это… Всё поровну, 6 миллионов мне, 6 тебе…А… Что? Да брось ты шутишь, ведь это я же на полном серьёзе… Что? Нет? То есть не шутишь, и… То есть как это оставить их все себе? Ты подожди, подожди…

– Да очень просто, Миша, очень просто, оставляй их ради бога все себе, и я тебя очень поздравляю, ведь эта сумма и не такая уж маленькая, и ты наконец-то залатаешь все свои финансовые дыры, которых у тебя вроде-бы не мало, и этой суммы вроде-бы вполне тебе хватит и на то авто, о котором ты так долго мечтал, да и ещё на многое и многое.

Да нет, я не шучу, а на самом полном серьёзе, да, Миша, я поздравляю тебя, поздравляю, но — извини, но сейчас уже поздно, а у меня сейчас очень дорогие и очень долгожданные гости. Да, обо всём мы лучше уж поговорим завтра, а ещё лучше — послезавтра, но сейчас — извини, но меня очень ждут, и я желаю тебе спокойной ночи.

И положив трубку на место он подошёл к двери на кухню, и где-то с минуту посмотрев на Лену скрипнув дверью вошёл, и обернувшаяся на его шаги его добрая подруга весел ему улыбнулась и сказала: – Ну всё, чай готов. И, если ты хочешь, то…

 

 

 

 

—–    ———————–             ———————————————————————  ———

 

 

 

 

 

…Да, и на этой милой сцене я пожалуй и завершу эту небольшую,

может быть и немного сантиментальную,

но вроде-бы уже дописанную

повесть.

 

ВСЁ

 

сентябрь-октябрь 2013 года.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.