Письмо мальчику Каю

Здравствуй, Кай!
Ты запутался в своих буквах,
У тебя совсем ледяные губы,
У тебя уже коченеют пальцы,
И седеет иней твоих волос.

Здравствуй, Кай!
В этом доме светло и страшно,
Каждой льдинке есть дело до нас с тобою,
Каждый камень подслушивает наш шепот,
Эхо катится громче иных колес.

Здравствуй, Кай!
Посмотри, как ты весь изранен,
Как горит твой лоб и блестят зрачки,
Ледяные солдаты твои восстали
И подняли тебя на свои штыки.

Как бросает тебя то в озноб, то в бред,
И осколок врос в твою плоть давно.
Здравствуй, Кай!
Замерзай вместе с маленькой Гердой –
Ей уже не понять, как дышать одной.

***
Любимого ощущать, как слепой – шрифт Брайля:
Наощупь, каждую выбоину души,
Так, чтобы все существо достоверно знало
О том, что он – настоящий,
О том, что – жив.

Любимого узнавать по шрифтам и точкам,
По вкусу молчания, запаху тишины
И по обгоняющим мои мысли строчкам
За тысячу верст нашей продрогшей страны.

Читать его голос по нотам и ждать приближения –
Как кошка хозяина ждет – у самой двери.

Любимого знать наизусть – как свое отражение –
И имя его выжигать, как молитву, внутри.

***
Обещаешь не умирать,
Обещаешь
Лечь в ладони мои
Снежинкой,
Каплей,
Бабочкой гиперборейской.

Обещаешь мне жить,
Отвечая на каждый взмах стрелок
Биением сердца,
На каждый мой выдох –
Вдохом,
Становясь бесконечным,
Существуя
В каждой точке меня,
Во всех направлениях ветра,
Во всех временах,
Во всех мировых алфавитах

Обещаешь дышать.

Бездомье

Не городом – акварелью,
этюдом, штрихом
рисую свое безземелье
и брошенный дом.

Увечу асфальт каблуками
на всю глубину,
здороваюсь с поездами,
в их маршах тону.

На радиоволнах гадаю,
на выплесках слов.
Бездомье свое принимаю
за сонм адресов,

За краски своих галерей и
за фазы луны…

а воздух всегда чуть свежее
с твоей стороны.

***
Ночь оттирать,
точно чернила,
въевшиеся в ладонь.

Сумерек долгих
не замечать,
не зажигать огонь.

Из телефонной книжки
стирать
спящие номера.

Пепел вчерашний
снегом смывать
или скормить ветрам.

***
Все дороги ведут к тебе,
Все вопросы ведут ко мне,
Смерть – к прозрачному царству птиц,
Нежность – к ямочке меж ключиц.

***
Молчать с тобой на одном языке:
Выпиты все слова.
Гладить впадинку на виске,
Касаясь едва-едва.

Палец прикладывая к губам,
Верить твоей тишине.
Целая вечность отпущена – нам –
И горсть алфавита — мне.

Близнецы

Сросшиеся душами,
Единые в двух телах,
Высушены, разрушены
До черного дна в глазах.

Милостыню на улицах
Просили: не денег – тепла.
Что, мой родной, с нами сбудется –
С выжженными дотла?

Кто в наши души – с отмычками,
А не с резным ключом?
Кто так играл со спичками,
Что загорелся — дом?

***
Я расскажу тебе
то, чего не было,
и то, чего больше не будет.

Я расскажу тебе,
как заворачивать нежность
в обрывки вчерашних газет.

Я расскажу тебе,
как ловят стрекоз,
выжигая ажурные крылья.

Я расскажу тебе,
как умерла
и какой была теплой земля

этой осенью.

***
То, что было,
вырастило душу,
стало жить само,
меня встречая,
изредка здороваясь
и даже
поддерживая умную беседу.

То, что было,
выживет отдельно:
сквозь меня –
как фокусник сквозь стену, –
через горсти букв, шрифтов и знаков,
и улыбки старых фотографий,
и засвеченную пленку-память,
и родные голоса,
настолько
впитанные прямо в кровь,
что вены,
кричат и ноют…

***
В этой книге уснули листья
Вечность назад,
В этой сказке сменились лица:
Обратно – нельзя.

В этой песне – другие ноты
И голоса.

…Мне пора. Слишком ветрено что-то –
Слезятся глаза.