«Телец. В вашей жизни начнется белая полоса. В этом году чаще, чем в предыдущем, вам будет сопутствовать удача. Год приготовит для вас много приятных сюрпризов. Большая вероятность того, что вас ждет карьерный рост и признание окружающих. От вас требуется только быть готовым к этому и сохранять хорошую физическую форму. Так что начинайте следить за своей формой немедленно, буквально с сегодняшнего дня». – Она закинула руки за голову, сцепила пальцы. Откинулась на спинку кресла. Вот так-то, дорогой братец Иванушка. Теперь хочешь – не хочешь, а придется тебе приобрести абонемент в тренажерный зал. Да и то: парню только двадцать девять, а уже пузо над джинсами навешивается. Со своим верным четвероколесным другом-джипом скоро разучится элементарно ходить. Ничего, хочешь карьерный рост – приобретай хорошую физическую форму. За все надо платить.

Анна встала, пошла на кухню варить кофе. Кофе она признавала только настоящий – свежемолотый и сваренный в джезве. Лучше приготовленный самолично и в своей любимой джезве из кованой меди. И никаких добавок в виде молока, сливок или сахара. Это все не для истинного гурмана.

Молола зерна в кофемолке, наливала очищенную воду в джезву, ставила на огонь – все машинально, механически. Руки сами знали привычное дело. Голова тоже занималась привычным – думала о работе. О чем еще думать одинокой бездетной тридцатитрехлетней даме? Только о работе и остается. На работе – о работе. Дома по вечерам и в выходные – о ней же, любимой.  Если без иронии, то работу свою Анна действительно любит. Ей повезло: она со школьных лет твердо знала, что будет непременно журналистом. Далеко не каждому счастливится с детства знать свое призвание. После школы – университет, журфак. После университета – работа в редакции журнала. Вот уже одиннадцатый год в этом журнале, с неспешным, но твердым продвижением по служебной лестнице. И все бы ничего, оклад, коллектив, сам творческий процесс – все ее устраивает. Кроме… Ну положена каждой бочке меда своя капля дегтя.  В жизни Анны каплей дегтя был главный редактор их журнала – Самойлов Богдан Анатольевич. Почти год назад на заслуженный отдых под скучным названием «пенсия» ушел бывший главный редактор Иванов Николай Иванович, золотой души человек, которого горячо обожал весь без исключения их небольшой, но сплоченный коллектив, начиная от заместителя главного редактора Валеры Тихонова до уборщицы тети Маши. Самойлов, в принципе, мужик не так, что б уж совсем никудышный. Нет, он однозначно профессионал, и не из тех, кто козни и интриги строит. Но какой-то он …нечеловечный, что ли. В отличие от Николая Ивановича, который знал о своих подчиненных все, Сам Боган или просто Боган, как сокращенно между собой звали шефа подчиненные, не знал и не желал знать ничего, что выходит за рамки служебных обязанностей. Несмотря на зрелый возраст, он был из руководителей нового поколения, тех, кто смотрит на своих подчиненных исключительно как на биомассу или биороботов, должных наилучшим образом исполнять свои служебные обязанности и выдавать на гора отличный конечный результат. Что они делали в остальное время, как жили и чем дышали, ему было абсолютно безразлично. Анне, вообще-то, тоже было безразлично его безразличие, когда дело не касалось ее лично. Но, к сожалению, дело часто касалось лично ее. Например, не далее как сегодня, в конце рабочего дня Боган вызвал ее в свой кабинет и, не утруждая себя разными реверансами объяснений, с ходу заявил, что к завтрашнему дню она, Анна, должна подготовить в следующий номер журнала: во-первых, зодиакальные гороскопы на текущий год, во-вторых, подборку поздравлений читателям от создателей журнала, аналогично подготовить подборку поздравлений читателей своему любимому журналу. При этом, разумеется, не забыть о своих прямых обязанностях, то есть, как выразился Боган: «сделать полностью свой кусок». Анна вела в журнале раздел «Личное время», в котором, в свою очередь было несколько подразделов: «красота», «любовь», «отношения», «расскажу о себе». Безусловно, это был основной и самый обширный раздел журнала. Тем более, что журнал «женский».  А что еще может интересовать современную женщину, кроме красоты, любви, личных отношений и, собственно, себя. Таких женщин, как Анна, живущих исключительно своей работой – раз, два и обчелся.

Так вот, Боган сегодня вызвал Анну к себе и с ходу заявил буквально следующее: «Завтра в десять часов подготовленный номер должен лежать на моем столе. Вот здесь, – он ткнул указательным пальцем в середину стола, – За вами зодиакальные гороскопы на наступивший год объемом в две страницы. А также две подборки поздравлений с наступающим Новым годом: читателей журналу и создателей журнала – читателям. Объем – две страницы. Ну и, разумеется, вы должны сделать полностью свой кусок. Но в связи с тем, что Михайлова свой материал фактически провалила, не сумев взять запланированное интервью у шоу-звезды, то вам  придется раздуть свой материал на две страницы. Напоминаю, все должно быть ярким и праздничным. Идите, Анна Андреевна. Работайте».

Она мысленно скрипнула зубами и произнесла про себя «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три». Так проговаривают парашютисты, прежде чем дернуть за кольцо. Так она проговаривала каждый раз, прежде чем ответить любимому шефу.

– Богдан Анатольевич, я очень похожа на астролога?

– А хер его знает, я их не видел, может и похожи, – скользнул шеф взглядом по ней сверху вниз, – Только не надо говорить, что вы не знаете как составляются гороскопы. Зайдите в Интернет, найдите что-нибудь… подходящее, нарисуйте похоже. Придумайте, в конце концов. Короче, идите, Анна Андреевна. Работайте. Завтра в десять версия журнала на этом месте, – он постучал пальцем перед собою.

– Нет! – твердо сказала она.

– Что «нет»?! – поразился Боган, поднимая на нее изумленный взгляд поверх приспущенных очков.

– Не на этом, – она постучала перед ним, – а на этом месте! – Ноготь, украшенный красным французским лаком, твердо указал на середину стола. Анна по-военному четко повернулась и вышла, печатая шаг.

…Коричневая пена поднялась над краем джезвы. Анна быстро сняла джезву с плиты, поставила на доску. Перелила через ситечко благоухающий напиток в свою любимую чашку. Включила настенный бра, выключила верхний свет. Сидела за столом у окна, крошечными глоточками пила обжигающий кофе, смотрела за окно. Напротив вдали видна телевышка. Подруга Машка говорит, что вид из ее окна на последнем этаже вполне парижский – крыши домов, а за ними Эйфелева башня. И впрямь, похоже. Так что, можно сказать, жизнь удалась: вот сидит в собственной квартире, пьет настоящий кофе, любуется на Эйфелеву башню, сейчас будет сочинять гороскопы, от которых, возможно, зависит судьба миллионов людей: как напишет, так у них и сложится. Прямо властелин человеческих судеб. Только вот настроение совсем не как у властелина, и далеко не такое, каким должно быть настроение человека, чья жизнь удалась.

Она не спеша смаковала кофе. А куда спешить – впереди еще целая ночь. Спать она не ляжет. На сон времени нет. Но его достаточно, чтобы подготовить заказанный главным редактором материал. Она тоже профессионал. Она все успеет, все сделает как надо. Только нечто вроде глухой обиды или что-то вроде разочарования царапает внутри. Сам Боган обошелся с ней сегодня как с мелкой шушерой или начинающей сырой журналисточкой. «Быстро метнулась состряпать статейки и гороскоп. И не возникать тут». Николай Иванович такого никогда бы себе не позволил. Анна вздохнула. Видимо, придется заняться поиском другой работы. Что она таковую найдет без особых проблем, Анна не сомневалась. Ее профессионализм известен в их кругах. Многие издательства ухватятся за нее, только дай знать. Жалко только уходить с насиженного места, коллектив у них хороший, полная взаимовыручка. Нет никого, кто бы вредничал или мутил воду, как это обычно бывает. Вернее, не было. Теперь, как и в каждой приличной бочке меда, есть своя порция дегтя.

После кофе она вернулась в комнату, села за компьютер.

«Близнецы…» Она все же заглянула любопытства ради в предварительно распечатанный из Яндекса гороскоп. «Для Близнецов год обещает быть напряженным. Предстоит выполнить много важных и второстепенных задач. Постарайтесь собрать волю в кулак. Рекомендуем направить усилия на то, чтобы сохранить и упрочить расположение и доверие коллег. Советуем взять инициативу в свои руки и методично двигаться к намеченной цели». Так, про напряженность и волю в кулаке писать не хочется. И вообще, она сама по знаку Близнецы, а, стало быть, для себя, любимой, напрогнозируем самые радужные перспективы на год. Итак: «Близнецы, это ваш год! Фортуна широко улыбается вам голливудской улыбкой! Птица счастья опустила свой аквамариновый хвост прямо в ваши ладони! Госпожа Удача будет щедро осыпать вас своими милостями! Вам даже не придется особо утруждаться: все хорошее само плывет в руки. Любовь, счастье, успех, материальное благополучие – ваши верные спутники на весь год!» И сразу же, вне очереди, гороскоп для Стрельцов: «Стрельцы, вам придется засучить рукава повыше, одновременно затянув пояс потуже. Что делать, как говорится: не все коту масленица. Для вас год будет богат на работу и скуп на отдых и награды. Придется приложить много усилий, чтобы добиться желаемых результатов. Звезды советуют вам проявлять больше деликатности и чуткости по отношению к тем, кто рядом с вами, и тогда люди ответят вам тем же». Так-то вот, дорогой Сам Боган, стрелец ты наш неприкаянный. Проявляй больше чуткости.

Работа кипела полным ходом, писалось легко, получалось хорошо, когда творческий порыв прервал телефонный звонок. Анна машинально глянула на настенные часы: двадцать две минуты третьего. Ничего себе! Кому не спится в такое время? Ага, это Антон собственной персоной.

– Слушаю.

– Не разбудил?

– Какое там. Самая работа.

– Я так и подумал, ведь завтра у вас выходит новый номер.

– Ну да. А тебе чего не спится?

– Переживаю.

– А… Ну-ну. Ты только извини, но я сейчас жилеткой быть никак не могу, не успею материал подготовить. Одно скажу: не переживай, все нормализуется со временем или раньше, так или иначе. В свое время мне тоже казалось, что жизнь закончилась, а ничего, живу. И неплохо живу. В общем, одно из двух: или Ирина вернется к тебе, и вы опять заживете счастливо, или она не вернется, ты понемногу успокоишься и заживешь счастливо. В любом случае, все будет хорошо. Вот увидишь.

– Обещаешь?

– А то!

– Слушай, а, может, я загляну к тебе? Все равно ведь не спишь. Мешать не буду, посижу тихонько в уголке, утром завтрак приготовлю, на работу подброшу.

– Лучше не надо. Извини, Антон, правда некогда. Пока.

– Ну, пока. Но я все равно на днях загляну.

…К семи утра все запланированное было сделано. Анна переправила все на свой рабочий почтовый адрес. Еще, на всякий случай, скинула все на флэшку. Так, осталось позавтракать, принять очередную дозу кофеина, и на работу. До десяти надо разместить все в журнале, пробежаться, как выглядит номер в целом, подредактировать. Это, конечно, обязанность заместителя главного редактора, но Тихонов и без того по уши загружен разными административными делами и юридическими вопросами, к тому же у Анны это гораздо лучше получается. Так что все уже привыкли, что она сама готовила окончательный вариант журнала, прежде чем он представлялся главному. Наверняка еще Леша попросит по быстрому шлифонуть его раздел с бытовыми советами и рецептами блюд. А молодым надо помогать, молодежь надо пестовать.

Приняла прохладный душ для бодрости, с этой же целью выпила кофе. Порядок. Можно и на службу.

До работы двадцать минут пешком. Или двадцать пять автобусом. Автобус шел по кольцевой, давая приличный крюк. Ясно, что Анна предпочитала первый вариант – и быстрее, и полезнее для здоровья, и намного приятнее, да и какая-никакая экономия средств. Две остановки вдоль дороги, а потом через большой сквер. Сквер очень уютный – большие ели, ажурные чугунные скамейки, выложенные фигурной плиткой тротуары, много кустов сирени. В июне, когда сирень цветет, как будто входишь в райский сад. Да и зимой он тоже чудо как хорош. Под ярко-желтым светом чугунных фонарей в едва угадывающихся рассветных сумерках январского утра снежные сугробы смотрятся грудами искрящегося золотого песка. По утрам сквер тих и пустынен. Вот и сегодня кроме нескольких любителей утреннего бега, да парочки-тройки собачников со своими питомцами, практически никого. Она глянула на часы. Ага, восемь двадцать. Сейчас за поворотом должен показаться Господин-В-Черном. Точно. Вон он идет. Она глянула на него. Взгляды встретились, разошлись. Разошлись и они. Вот уже несколько лет кряду в одно и то же время практически в одном и том же месте этого сквера каждое утро ей встречается этот человек. Иногда не встречается. Что ж, всякое бывает. Но когда не встречается долгое время, то некое внутреннее не то, чтобы беспокойство, а глухое неудовлетворение посещает ее. Сама смеется над собою, но когда он появляется опять, то она успокаивается. Иногда Анна подумывает о том, что пора бы им уже начать здороваться. Но он этого не делает, а ей как-то неудобно начать здороваться первой. А называет его Господином-В-Черном за пристрастие к черному цвету, видимо, его любимому: зимой и летом одним (черным) цветом.

Ровно в десять, секунда в секунду, Анна вошла в кабинет шефа. Очень вежливо сказала «здрасти». Аккуратно положила версию журнала аккурат на середину стола. Вежливо улыбнулась. Вежливо вышла.

Пока шеф знакомился с новым номером, просматривала электронную почту. Переписка с читателями – тоже ее «кусок». Замечания, пожелания – все это хорошо, всем ответим «спасибо, учтем», на всех плюнем с высокой башни. Если начинать подстраиваться под каждого – журнал сдохнет моментально. Как говорит Боган: наш единственный ориентир – рейтинг. Так, что тут еще. Ага. Некто, назвавшийся Х (икс или ха?), пишет лично ей. «Анна, внимательно слежу за Вашим творчеством. Мне очень симпатизирует Ваша манера письма, а особенно Ваши рассказы о любви. Они такие поэтичные, удивительные, тонкие, романтичные. И что особенно мне дорого: они все непременно счастливо заканчиваются. Счастливые истории о любви. Спасибо Вам, Анна. Ваш почитатель Х.»  Почитатель, стало быть, мужеского пола. Хм, странно, мужик интересуется любовными историями в женском журнале, да еще такими бабскими словами выражается. Однозначно, гомик, причем пассивный. М-да… Только такого почитателя ей не хватало. Но, работа превыше всего, а потому она быстренько составила корректный ответ: «Уважаемый Х. Благодарю за внимание к нашему журналу и к моему, как вы изволили выразиться, творчеству. Надеюсь, что мы и в будущем не разочаруем наших читателей, в том числе и вас. С наилучшими пожеланиями, Анна К.»

Через час заглянул Валера Тихонов, заместитель Самсонова. ЗамСам – в шутку иной раз называли его сотрудники. Сам зам. – поправлял он тоже в шутку. Валера был весел:

– Нормально. Боган все одобрил. Без единой помарки. Иду давать добро на печать. А ты молодец. Всю ночь не спала, должно быть?

– Естественно. Мыслимое ли дело давать задание за несколько часов до выхода журнала? Ведь ясно было, что Ленка никакого интервью уже не даст. И гороскопы – не мое амплуа. Ай, да ладно. Главное – дело сделано. В ближайшие дни можно и расслабиться.

– Шла бы ты домой, Пенелопа. Отсыпаться.

– А кто меня пустит домой?

– Я. Ну хочешь, Богану шепну, что ты всю ночь над журналом, яки мать над дитем…

– О, нет. Мерси за заботу, но не стоит. Как говаривала моя покойная бабуля, царство ей небесное: не тронь говно, вонять будет. Отсижусь как-нибудь.

– Ну смотри. Но коль совсем сморит, шепни только, я мигом придумаю тебе причину для отсутствия на рабочем месте, – Валера подмигнул и исчез.

Раскинула на столе бумаги в художественном беспорядке на случай, если заглянет начальство. Сама же открыла новый файл. Начнем очередную историю о любви, раз народу нравится. Название уже готово: «Иней на цветах». Вполне поэтичное, тонкое и романтичное. Гею Ха должно понравиться.

На следующий день после работы у нее дома был запланирован очередной девичник. С периодичностью примерно раз в месяц в квартире Анны собирались две ее подружки и, разумеется, сама хозяйка. Собирались не с целью пожрать-напиться, а исключительно для общения. Поэтому обильный ужин обычно не планировался, так, легкий, не опасный для дамских талий, салатик, чаек с печенюшками.

Машка, как всегда, опаздывала. Анна с Таей уже смирились с этим. Пока неспешно беседовали о том, о сем. Тая очень интересный собеседник, что не удивительно, ведь она психотерапевт с богатым опытом. Собственно, на этой почве они и сдружились, это случилось пять лет назад, когда Анна впервые пришла к ней на прием по причине отчаянного душевного состояния после развода. Душевное лечение переросло в близкую женскую дружбу. Тая, как и Анна, в официальном разводе, но не одинока. Она третий год живет гражданским браком с бывшим своим подопечным, которого также удачно излечила от душевного одиночества после развода. «Использую служебное положение в своих корыстных личных интересах», – смеется она. Что будет дальше, она не загадывает: как сложится, так и будет. Самая счастливая среди них однозначно Машка. У нее все отлично с самого начала: после школы сразу замуж, сейчас домохозяйка, с любовью создающая уют и комфорт своей дружной крепкой семье – мужу и двоим сыновьям-школьникам, любящий заботливый муж, обеспечивающий семье основательную материальную базу. В выходные все вместе ходят в кино, в зоопарк, в гости к свекрови или уезжают за город на природу, в отпуск всем составом за границу или на юг. Маша со своей деликатностью старается не подчеркивать в общении свою женскую благополучность. Она искренне переживает за подруг и от всей души желает им такого же счастья, в котором купается сама.

Явилась запыхавшаяся Машка. Выложила из пакета печеные пирожки с капустой и мясом собственного производства. «Машка, – укоряет ее Тая, хватая румяный пирожок, – ты опять вредничаешь? Я за осень и зиму и так лишних полтора кило набрала, а ты вместо того, чтобы морковку или капустный салатик, на ночь пирожки нам несешь». «Кушай, Таечка, кушай, – смеялась счастливая Машка, – Хорошего человека должно быть много».

Пили чай с пирожками, рассказывали о своем житье-бытье, много смеялись. Все Машкины разговоры крутились, естественно, вокруг ее семьи. Тая больше рассказывала о своих подопечных, кто только и с какими проблемами к ней не приходит. Анна помалкивала, пока Маша не спросила: «Антон звонил?»

– И неоднократно, пару раз вечерком в гости забегал, – усмехнулась она, – вообще интересно получается. Когда-то я с ума сходила в ожидании его звонков. Могла ночь напролет просидеть у аппарата: самой позвонить гордость не позволяет, а и без его звонка жизни не было. Потом ситуация поменялась: ни видеть, ни слышать его не могла, до такой степени ненавидела.

– Это после развода? – уточнила Маша.

– Ну да. А сейчас, спустя время, мне его звонки глубоко по барабану.  Самое смешное, что он мне плачется о том, что его вторая жена, ради которой он меня в свое время бросил, причинив столько боли, теперь бросила его.  А я его успокаиваю, поддерживаю как могу и при этом не испытываю никакого злорадства, типа: так тебе и надо, все вернулось бумерангом. Наоборот, искренне сочувствую, потому что помню, как тяжко было самой. Скажи кто-нибудь об этом мне пять лет назад – ни за что не поверила бы. Сказала бы: «Этого не может быть никогда!»

Тая, как психолог, не удержалась от обобщений и пространного философствования:

–  Да, часто люди говорят: «Этого не может быть, потому что этого быть не может никогда!» Забывая про такое симпатичное выражение: «никогда не говори «никогда». В жизни возможно абсолютно все! «Есть многое на свете, друг Гораций, что и не снилось нашим мудрецам». Это наши привычные стереотипы делают нас узколобыми и узковидящими. Мир настолько непредсказуем, а реальность в этом непредсказуемом мире иной раз такие коленца выкидывает, что при самой буйной фантазии на ум не придет. Поэтому надо уметь откидывать предрассудки и привычные шаблоны. «Если балерина, то непременно изящная, с осиной талией». А как же пермский балет толстушек, где в примы не попадешь, если твой вес меньше ста двадцати килограммов? «В моем-то возрасте и с моими внешними данными мечтать стать звездой эстрады – бред сумасшедшего». А бурановские бабули, занявшие в прошлом году второе место на Евровидении? Все возможно в этом мире. Лично знакома с одним немолодым человеком, который в советское время был сначала секретарем комсомольской организации в школе, потом парторгом завода. Ярый был марксист-ленинист. Сейчас он процветающий бизнесмен в области торговли и сбыта женского белья. Как-то в доверительной беседе высказался: «Если бы мне кто сказал тридцать лет назад, что я стану спекулянтом-торгашом женскими трусиками – убил бы на месте как провокатора и клеветника. Твердо знал, что скорее мир перевернется, чем это может случиться. А ведь случилось. И что интересно – чувствую себя в этом качестве весьма комфортно и не считаю, что я деградировал или стал перерожденцем-выродком. Напротив: в отличие от пустой идеологической трепотни, занимаюсь полезным делом: делаю женщин еще красивее и сексуальнее». Или еще один свежий факт: самый французский француз Жерар Депардье теперь наш соотечественник, россиянин. И как знать, быть может, в самом ближайшем будущем он станет моим соседом по лестничной площадке и будет иногда забегать ко мне за солью или хлебом.

Машка хохотала. Анна улыбалась. Тая была сама серьезность.

– Нет, девчонки, мир огромен и непостижим. И в нем возможно абсолютно все. И этим он прекрасен. И еще: давайте с вами выпьем, а? Анют, у тебя там должно было остаться после нашей последней встречи по граммульке. Родился тост. Давайте выпьем за хозяйку дома, за нашу Анну. Извини, Анют, но вот мы с Машкой вроде в порядке, а ты столько лет все одна. И ведь у тебя есть все составляющие для счастья – своя квартира, хорошая работа, приличный заработок, подходящий возраст, прекрасная внешность, доброе сердце, чуткая душа, глубокий ум. Нет только самого счастья. Женская жизнь без любви не полноценна.  И я не хочу, чтобы и следующий Новый год ты встречала в одиночестве, и тебя поздравляли после боя курантов с наступившим годом только по телефону мы с Машкой, коллеги, бывший муж и твой любимый брат Иван. И не моргай мне, Машка. Я знаю что говорю. Я выпью за то, чтобы в самое ближайшее время наша Анна встретила свою любовь. А Антона своего шли ко мне. Я его быстренько в норму приведу.

Поздний вечер, почти ночь.  Анна сидит за включенным компьютером. Надо сочинить очередной небольшой рассказик о любви в следующий номер. Это уже стало вроде традиции – в каждом номере непременно ее рассказ. Но что-то никак не писалось, хотя и желание есть, и вдохновение присутствует, и в голове бродят мысли, но никак не желают сформироваться в историю про любовь. В ожидании, когда мысли соберутся в кучу, пока просматривала свою официальную почту. Сегодня днем опять пришло письмо от Ха. Что-то он там любопытное писал, может, натолкнет на дельную мысль?

«Добрый день, Анна. У вас удивительное имя. Я люблю читать его. Слева – направо. Справа – налево. А-н-н-А. Очень красивое имя. Как и вы сами. Посмотрел в Интернете значение имени Анна. «Имя имеет древнееврейское происхождение и означает «благодать». Главное качество Анны – доброта. Анна обладает привлекательной внешностью, артистична». Все про вас. Но не сказано о главном – о вашей душевной привлекательности, которые как в зеркале отражаются в ваших рассказах. Ваши истории о любви – такие удивительные, поэтичные, и что особенно меня трогает, они всегда с неожиданной развязкой. Как в истинном детективе. Ваши истории – это маленькие любовные детективы. Мне бы хотелось когда-нибудь стать участником вашего детектива. Вашего личного любовного детектива. Х».

Она удивленно хмыкнула. Ё-моё. Это как понимать? Как завуалированное признание в любви, что ли? По всей видимости, этот Ха не чистый гей. Скорее бисексуал. Она фыркнула, но ответик начирикала. Так, ничего конкретного, просто некоторые коротенькие размышлизмы на тему любви. Не удержалась, открыла сайт журнала, в разделе «наша редакция» внимательно рассмотрела свою фотографию. Да, ничего себе. Довольно миленькая особа. При желании можно и влюбиться. Потом взялась за рассказ. Повинен ли в том был Ха, но рассказ выстрелил моментально. И получился именно таким, как описывал его Ха – коротеньким любовным детективом.

Перед сном приняла теплый душ, прежде чем надеть ночную сорочку, внимательно осмотрела себя в большое зеркало в ванной. Собственным отражением вполне удовлетворилась, разве что немного пресс подкачать не помешает и волосы слегка осветлить. Да, и гардероб обновить надо, давненько она ничего себе не покупала. С улыбкой покачала головой: женскую натуру ничем не перешибешь, стоит незнакомцу бросить парочку заурядных комплиментов, так сразу хочется хвост веером распустить.

Следующие три недели прошли в обычном режиме: дом – работа, подборка материалов, статьи, по вечерам магазины и немудреные ужины. В общем, ничего особенно, кроме… Кроме переписки с Ха. Она набирала обороты, ширилась, глубилась, становилась все обширнее, пространнее.  Ха оказался огромным айсбергом или даже подводной горой, чья макушка едва виднеется над поверхностью воды. Чем больше он открывался для Анны, тем поразительнее оказывался этот удивительный душевный мир чужого человека. Столько мыслей, порой неожиданных, нюансов, столько духовного сходства. Мысли его словно попадали в резонанс с ее мыслями. Она еще не успевала сформулировать их, а он уже писал ей то, что только зарождалось в ней самой.

«…Мы все живем на одной планете, под одним небом и солнцем. Наши глаза, уши и мозг устроены одинаково. Почему же при примерно равных физических и умственных возможностях, условиях жизни, некоторые отчаянно несчастливы и живут так, как будто отбывают тяжкую повинность, пока силы не иссякнут и они не рухнут обреченно, в то время как другие, рядом живущие, бесконечно счастливы, наслаждаются каждой минутой, с благодарностью принимают каждый новый день и парят как птицы в небе? Видимо, все дело в нашем отношении к себе и миру. Каждый из нас сам творит свою собственную вселенную, в которой сам же потом и существует. Я понял это совсем недавно, и учусь теперь быть свободным и счастливым. А толчком к этому пониманию стали вы, Анна..»

«…Случалось ли вам, Анна, когда-нибудь испытывать то чувство, которое называется дежавю, при котором человек ощущает, что он когда-то уже был в подобной ситуации, уже видел, проживал ранее этот момент своей жизни? Я раньше относился к этому скептически. Считал либо выдумкой фантастов и писателей, либо неким психическим отклонением от нормы. Но чем больше общаюсь с вами, тем сильнее во мне ощущение, как будто раньше все это уже было со мною – и эти наши разговоры в письмах, всепоглощающая радость, которую я ощущаю, когда пишу вам или читаю ваше очередное послание. Все это уже однозначно было со мною, только впоследствии напрочь забылось, а теперь по ходу событий вспоминается совершенно отчетливо, как будто я перечитываю когда-то хорошо знакомую, но совершенно забытую с годами  книгу. Прекрасную книгу. А сегодня со мною случилась еще более любопытная вещь. Находясь в привычной обстановке (дома), мне вдруг показалось, что я здесь впервые, что никогда не был здесь раньше. Я смотрел на все совершенно новыми глазами и радостно удивлялся увиденному. Странное ощущение. Заглянул в энциклопедию. Оказывается, существует явление противоположное дежавю, которое называется жамевю (никогда не виденное)…»

«…«Что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?» По отношению к вам я бы сформулировал так: «Красота – это удивительно прекрасный сосуд, в котором мерцает поразительной красоты огонь».

«…Анна, у меня есть к вам одно предложение. Почему бы нам не перейти на «ты»? У меня такое ощущение, что мы знакомы уже очень-очень давно, столько, сколько помню себя. Вы, может, не заметили, но в последних ваших письмах пару раз уже мелькнуло в обращении ко мне «ты». Я был сказочно рад этому. Помните, у Александра Сергеевича: «Пустое вы сердечным ты она обмолвясь заменила»? Аннушка, можно я тоже напишу вам «ты»?..»

Придя на работу, она торопилась поскорее открыть свою почту, чтобы посмотреть, нет ли письма от него. Вечером бежала домой, чтобы скорее включить свой компьютер. Жизнь словно обрела новый смысл, раскрасилась в цвета, звуки и запахи, которые раньше ее мозг не фиксировал. На этой радужной волне она как-то ободрилась, слегка изменила свой имидж: осветлила на тон волосы и стала по утрам укладывать их в крупные локоны, несколько обновила гардероб и даже опять стала пользоваться давно забытой бижутерией.

Однажды утром идя по скверу не удержалась от улыбки Господину-В-Черном. Он удивленно улыбнулся в ответ. Она – больше, сказала «здравствуйте», когда они поравнялись. Господин-В-Черном еще больше удивился и тоже сказал «здравствуйте». С тех пор так по утрам и повелось: взаимные улыбки и приветствия. Вообще ее настроение все время теперь было на подъеме. Хотелось петь, танцевать, модничать. И она напевала и пританцовывала дома. А на работе модничала.

– Влюбилась, что ли? – спросил ее как-то Тихонов. – Вся цветешь и пахнешь.

– Да! – кокетливо стрельнула она глазками.

– В кого, если не секрет?

– А если секрет?

– Ну… тогда у матросов нет вопросов, – Тихонов с улыбкой удалился. Анна задумалась. Самое смешное, что это секрет в первую очередь для нее самой. М-да. Надо как-то определяться. А то недолго и в неприятную ситуацию вляпаться. А вляпываться в таком деле не хотелось. Она подумала и набрала номер сотового.

– Тай, привет. Как поживаешь? Все нормально? Слушай, у меня к тебе есть дельце. Сделай для меня одно одолжение. Я к тебе заскочу сегодня после работы, ненадолго? Вот и отлично. К шести часам жди.

В начале седьмого пили вдвоем чай на Тайкиной кухне. Анна коротко рассказывала подруге свою историю.

– Тай, я сделала полную распечатку нашей переписки. Никому чужому бы не доверила, только тебе, как близкой подруге. И опытному психотерапевту, которому абсолютно доверяю. Изучи и сделай мне полный портрет этого человека. Что он из себя представляет. Искренен ли он в этих письмах или это нечто вроде розыгрыша. В конце концов, мужчина ли это вообще и как у него с ориентацией? Я не хочу оказаться в идиотском  положении. В конце концов, я просто боюсь поверить. И потерять тоже боюсь.

– Поняла, подруга, – Тая взяла распечатку, отложила в сторону, – не переживай. Сделаем все в наилучшем виде. Для тебя постараюсь выжать из этого максимум информации. В любом случае, тебе эта история на пользу. Оживилась, похорошела, вся светишься. И перестала, наконец, думать только о работе. Результаты я доложу тебе… м-м-м-м, скажем, дня через два. Да, мы же как раз с Машкой у тебя в среду собираемся, вот и обсудим заодно. Идет?

– Идет, Тая. Спасибо тебе.

Тая позвонила через день. Коротко сказала: «Разговор не телефонный, поэтому пока только в двух словах: нормальный мужик, нормальной ориентации, в тебя, как пацан, по уши влюблен. Подробности при встрече. Но одно ясно: никакой подставы, все чисто. Наш девичник завтра не отменяется? Отлично. Да, и скажи Машке: больше никаких пирогов и пирожных. Представляешь, я еще триста грамм прибавила. Просто ужас! С сегодняшнего дня на строгой диете. Чао».

Она вздохнула с облегчением. Продолжила прерванное чтение.

«…Что касается Парижа. Мне довелось побывать там. Город и впрямь удивительный. Но тут зависит от человека и его настроя. Знаю людей, которые Париж терпеть не могут, считают его скучным, грязным, неинтересным. А мне бы очень хотелось побывать там еще раз, с тобою вместе. А еще мне бы очень хотелось полюбоваться на Эйфелеву башню из твоего окна. Но так как я пока не смею нагло напрашиваться к тебе в гости (что вообще-то мне очень хочется сделать), то выхожу со встречным предложением. Недавно недалеко от города открылся туристический отель под скромным названием «Париж». Не слышала? Это очень уютный отель. Там звучит французская музыка, песни  в исполнении Ив Монтана, Эдит Пиаф, Мирей Матье, Патриции Касс. В ресторане и небольшом баре на первом этаже к официантам обращаются «гарсон». Можно сделать заказ на французском языке, если таковым владеешь. Там из окон отеля видна Эйфелева башня – точная миниатюрная копия в несколько метров. Я хочу пригласить тебя туда в самое ближайшее время. Только не вздумай сказать мне «нет». Я не приму отказа. Х».

О, господи! О каком отказе он пишет. Она поедет в Париж обязательно, и не важно в какой, в любой. Во Францию, или за город. Она непременно пригласит его в гости и покажет ему свой собственный Париж. О, господи, да она на край света за ним…

«Mais le ciel de Paris, а son secret pour lui», – напевала она единственную фразу, которую помнила из песни в исполнении Ив Монтана «Под небом Парижа», собираясь на работу. «Mais le ciel de Paris, а son secret pour lui», – крупные локоны рассыпаны по плечам, над черной тушью, густо лежащей на ресницах, бирюзовые тени почти до висков. Стрелки бровей взлетают вверх. Перламутровая помада на губах. Розовые румяна на высоких скулах. Вокруг нее облако аромата «Шанель Шанс». Шелковое платье в нежной сиренево-розовой гамме совсем не по сезону. И легкомысленный легкий шарфик на шее. Она собирается на работу. «Mais le ciel de Paris, а son secret pour lui»…

Первым в офисе ей встречается Тихонов.

– Анька, ты что ли? – не верит он своим глазам, – О, какая ты сегодня… Да ты оказывается у нас редкая красотка! О, где были раньше мои глаза?! Анька, я тебя люблю. Знаешь что, выходи за меня замуж, а?

– Выйду, Валерочка, – разлился колокольчиком ее смех, – непременно. Со временем или раньше. А пока давай работать.

– Работать, работать… – деланно ворчит Валера, – только и знает свою работу. Ей дело предлагают, а она опять про работу. Кстати, о работе, я забыл тебе вчера передать, чтобы ты сегодня с утра к Богану заглянула. У него там «гениальная» идея. Хочет с тобою посоветоваться.

– Что за идея?

– Обыграть тему предстоящего 23 февраля как 8 Марта по новому стилю. Или 8 Марта – это 23 февраля по старому стилю. Ну, как Старый новый год. Что-то в этом роде.

– Воистину гениально, – усмехнулась она, – ты надоумил?

– Ты недооцениваешь шефа. Сам допер.

– Что ж. Пойду разбираться с календарем.

Шла по коридору, напевая: «Mais le ciel de Paris, а son secret pour lui». Ее прекрасное настроение сегодня никто не в силах испортить, даже сам Сам Боган. «Mais le ciel de Paris, а son secret pour lui…»

– Здравствуйте, Богдан Анатольевич, – видно было в ее голосе нечто особенное, что шеф внимательно посмотрел на нее поверх очков. И заметил, видимо, наконец, что его подчиненная – не только его подчиненная, хороший работник и опытный журналист, а еще и молодая, привлекательная женщина.

– У вас сегодня день рождения, Анна Андреевна? – он с удивлением разглядывал ее шелковое легкое платье, туго перетянутое широким поясом, шарфик через плечо, ее лицо, излучающее мягкий свет.

– Нет, Богдан Анатольевич, день рождение у меня в июне, аккурат в пушкинский день. Впрочем, это не имеет отношения к делу. Тихонов сказал, что у вас есть какая-то идея насчет 23 февраля – 8 марта.

– А, да. Анна Андреевна, как вам моя мысль насчет того, что 8 марта – это 23 февраля по старому стилю?..

В среду вечером, как и договаривались, трое подруг опять собрались у Анны. Машка опять опоздала. Опять принесла с собою домашние творожные слойки. Тая ругала ее за это на чем свет стоит, уплетая одну слойку за другой. «Таюшечка, – жалобно оправдывалась Машка, – не виноватая я. Ты же не разрешила только пирожки и пирожные приносить, насчет слоек указаний не было».

– Девочки, не будем ссориться, – выступала Анна в роли миротворца, – и вообще, хватит жрать. Я уже вся извелась от любопытства. Давай уже, Тайка, докладывай мне в подробностях про моего Ха. Машка в курсе.

– Ага, уже твоего, – ехидничала Тайка, – ладно. Айн момент. Еще одну слоечку, последнюю и все доложу. – Она вытерла руки о салфетку, достала из сумки лист бумаги, прокашлялась. – Прошу тишины и внимания. Буду описывать получившийся образ Анькиного кавалера, который я составила на основании тщательной проработки его писем, применив психологическую методику, разработанную… впрочем, не важно кем. Вам эти фамилии и регалии ни о чем не скажут. Итак. Обозначенный Ха – однозначно мужчина, с натуральной ориентацией. Возраст в районе сорока, плюс – минус пять лет. Склад характера: на семьдесят процентов сангвиник, двадцать пять процентов – флегматик и около пяти процентов – меланхолик. На мой взгляд, самый оптимальный вариант. Ум глубокий, разносторонне развитый, больше математического склада, но и гуманитарность присутствует в большой степени. Сильная натура, цельная, целеустремленная. Большой эрудит. Любит классику, особенно стихи. Большущий мечтатель, но я бы сказала из тех мечтателей, кто трезво оценивает жизнь с ее суровыми реалиями. То есть романтичный прагматик. Лидер по натуре. Однолюб. Долго и тщательно выбирает свою половину, но уж если выберет, то навсегда. С материальной точки зрения твердо стоит на ногах, то есть имеет собственное жилье, хорошую работу со стабильным заработком. Внешне производит образ уверенного в себе человека, но за этим скрывается ранимый и стеснительный человек. В настоящее время свободен для серьезных отношений. Более того, он готов для серьезных отношений. Более того, Анна, он готов для отношений конкретно с тобою. Он серьезно увлечен тобою. В общем, Анюта, все, что он пишет тебе – совершенно искренне, от души, как есть. Ты, возможно, единственный человек в его жизни, кому он так открылся. Цени это. Не обижай Ха. Вообще вы идеально подходите друг другу. И последнее: он лично тебя знает.

– Как знает?

– Так. Знает тебя и все тут. Этот человек не просто незнакомый читатель. Он  твой хороший знакомый читатель.

Маша робко кашлянула:

– Кстати, Анют, а что Антон? Ты бы смогла его принять снова?– и тут же поспешно добавила со свойственной ей трепетной деликатностью, – Если тебе неприятно об этом говорить, то не говори.

Анна пожала плечами:

– Не могу сказать, что эта тема мне неприятна, равно как и приятна. Это нейтральная для меня тема, Машунь. Знаете, девочки, спустя время, когда страсти утихают, на ситуацию смотришь уже другими глазами. «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии». Сейчас я понимаю, что Антон не сволочь и не предатель, как я его тогда окрестила. Он некоторым образом, как и я, жертва обстоятельств. Разлюбил меня, полюбил другую. Что поделаешь. Жаль, что в результате у него все так плачевно закончилось. Впрочем, это его жизнь. А у меня теперь своя. Некогда пересекшиеся жизненные линии стали строго параллельными.

– Ой, не скажи, Анечка. Не зарекайся, – вздохнула Тая, – всякое бывает. Забыла уже мою недавнюю лекцию на тему «никогда не говори « никогда»? Я за свою практику психотерапевта чего только не насмотрелась, не наслушалась.

– Бывает, – кивнула задумчиво Анна, – но это тот случай, когда дважды в одну реку не входят, а разбитую чашку не склеишь. Ладно, поживем – увидим. Рано или поздно, думаю, этот Ха все равно откроется. Главное, что это не подстава. Надеюсь, ты, Тая, не ошиблась. Но я чувствую, что этот человек – вторая половина моей души. И его внешность, возраст и прочее уже не так важны. Даже если на первое наше свидание, если таковое состоится, явится старый, лысый, толстый, беззубый мужик или весь из себя напыщенный с галстуком-бабочкой и с мелированными волосами. Это все второстепенно. Я его любого приму. Как уже приняла своим сердцем.

– Ну, ну… Не горячись, подруга. Как верно сказала: поживем – увидим, – остановила ее Тая.

– А ты молодец, Тайка! – улыбнулась Маша, – Ну даешь! Прямо психологический Шерлок Холмс. Тот по оставленной перчатке или трости мог описать человека и его жизнь, а ты по нескольким отвлеченным письмам сделала то же самое.

Тая вздохнула:

– Я когда начала читать эту переписку, то сначала обо все забыла. А потом, Аня, я просто позавидовала тебе. Это не переписка, это роман в письмах. Очень красивый роман о любви. О любви, потому что на какую тему вы бы не писали друг другу, все они, в конечном счете, пронизаны любовью. Как у Пушкина, помните: «Поговорим о странностях любви, другого я не мыслю разговора…» Девчоночки, дорогие мои, не выпить ли нам по пять капель? За все хорошее?

На следующий день вечером после работы, едва прибежав домой, она открыла почту и счастливо улыбнулась. Да, вот оно! Новое письмо от него!

Первые же слова заставили ее замереть. Взгляд примерз к строчкам. «Поговорим о странностях любви, другого я не мыслю разговора»…  Господи… Господи, боже мой!.. Что же это?!. Она выдернула шнур из розетки. Экран погас.

…Анна долго сидела, закрыв лицо ладонями, качаясь из стороны в сторону. Наконец, медленно убрала ладони. Горькая кривая усмешка исказила лицо. …Какая она непроходимая дура. «Я его любого приму. Хоть с мелированными волосами… Старого… толстого, беззубого…»

Как замороженная негнущимися пальцами набрала номер телефона. «Тая. Зачем ты так?.. Мы все же подруги… К чему эти психологические эксперименты? …Я понимаю, что ты из лучших побуждений, но… Таечка, ты… Впрочем, ладно. Только одно: не звони мне больше. Хотя бы в ближайшую неделю. Не могу…» Трубка легла на рычаг. И тут же телефон зазвонил. Она посмотрела на определитель и сжала зубы. Но ведь русским языком сказано: ХОТЯ БЫ НЕДЕЛЮ!!! Да что же это!.. Отключила телефоны – сотовый и домашний. Отключила дверной звонок. Все! Оставьте меня все в покое! Нет меня. Умерла. Исчезла. Нет меня. И, упав лицом в диванную подушку, расплакалась – горько, навзрыд, как в детстве.

На работу следующим утром явилась бледная, с темными кругами под глазами. Никакой косметики. Лак с подстриженных ногтей тщательно смыт. Волосы гладко собраны в хвост резинкой. Серая юбка, черная водолазка. Сама молчаливо сдержанная, тихая, потухшая. Между бровей новая ниточка морщинки.

Тихонов даже присвистнул, увидев ее.

– Ты чего это, мать моя? Заболела? Или случилось что? Я тебя такой впервые вижу.

– Нет, Валера, не заболела. Скорее излечилась. От иллюзий, – сказала тусклым, безразличным голосом, – Извини, работать надо.

Позвонила переполошенная Маша.

– Анечка, солнышко, что произошло? Весь вечер пытались с Таей дозвониться до тебя и никак. Тая в трансе, в непонятках. Чего произошло?

– Ровным счетом ничего. Жива, практически здорова. Душа только умерла, а все остальное в норме. Я попросила Таисию, которая, кстати, прекрасно знает причину, хочу и тебя попросить – не звоните вы мне пока. Почему? Да потому что! Не звоните мне обе! Оставьте меня в покое!!! ПОЖАЛУЙСТА!

Дверь приоткрылась, высунулась лохматая голова Тихонова.

– Ну ты и поорать. Там Боган тебя домогается. Что-то насчет твоей последней статьи, что ли. Но ты не в форме, лучше не ходи. Скажу, приболела, мол.

– Ничего, Валера. Нормально. Раз шеф желает видеть, пойду к нему на ковер.

Шла по коридору и понимала, что Валера абсолютно прав: ей было бы лучше не ходить к Богану сейчас. Она в таком состоянии, что наговорит сгоряча. И не станет мысленно считать привычное «пятьсот один, пятьсот два…» Она сейчас такого наговорит, что разумнее было бы сначала написать заявление по собственному. Ну и отлично.

– Слушаю вас, Богдан Анатольевич.

– Здравствуйте, Анна Андреевна.

– Здравствуйте.

– Присаживайтесь, Анна Андреевна.

Он удивленно разглядывал ее непривычный облик. Она не мешала. Равнодушно смотрела в окно. Уголки губ горестно опущены. Плечи поникли.

– Что-то случилось, Анна Андреевна? То вы все летали в последнее время, то как убитая тут сидите. Что происходит?

Она подняла на начальника огромные после длинной, бессонной ночи измученные глаза. В них была невыразимая, бесконечная печаль. Опустила глаза в стол. Заговорила тихо, задумчиво, словно прислушиваясь к себе.

«Что происходит… на свете? – А просто зима.

– Просто зима, полагаете?.. Да, полагаю.

Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю

в ваши уснувшие ранней порою дома…

– Чем же все это окончится?.. Будет апрель.

– Будет апрель, Вы уверены? – Да, я уверен.

Я уже слышал и слух этот мною проверен,

будто бы в роще недавно звенела свирель.

– Что из всего этого следует?.. Следует жить,

шить сарафаны и легкие платья из ситца…

– Вы полагаете, все это будет носиться?

– Я полагаю, что все это следует шить…

…Богдан Анатольевич, отпустите меня во внеочередной отпуск. Или увольте. Хоть по собственному желанию, хоть по вашему желанию. Я не могу сейчас работать. Я ничего сейчас… не могу. Только не спрашивайте меня ни о чем».

Он помолчал, вздохнул. Снял очки, потер ладонями лицо.

– Ну что ж. Не знаю что там у вас случилось, но так и быть, отпуск на неделю вам дам. Больше не могу. Впереди международный женский день, сами понимаете, надо готовить наш главный номер года. И ваш материал, как всегда, основной. Идите, отдыхайте. А то видок у вас тот еще. Честно говоря, я и сам что-то подустал. Тоже подумываю об отдыхе на несколько дней. Кстати, есть идея. Как вы смотрите на то, чтобы вместе съездить на неделю в туристический отель «Париж»? А стихи я тоже люблю. Особенно классику. Например: «Поговорим о странностях любви, другого я не мыслю разговора…»