Хорошо известен фильм «Любимая женщина механика Гаврилова» с блестящим дуэтом ярких актеров Гурченко – Шакуров. Вернее, весь фильм на экране царит Гурченко, а Шакуров только мелькает в самом конце фильма буквально на минуту с загадочной монолизовской полуулыбкой на устах, отчего значимость его роли ничуть не меньше, а может и больше, что отражает и название. (Однако, парадокс. Но не будем сейчас останавливаться на этом моменте, так как не это является целью данного рассказа.)
– В чем цель данного рассказа? – спросите вы.
А, собственно, ни в чем. Просто так. Итак, в главной женской роли у нас выступает Ангелина. Да, такое вот редкое, оригинальное имя. Скорее всего, производное от слово «ангел». Ангел женского рода (хотя, они, кажется, бесполые существа, то есть сущности – эти ангелы) – Ангелина. В главной мужской роли у нас проходит – Владимир. Имя тоже не простое, если разобраться. Владимир – значит «владеющий миром, властелин мира». Это, пожалуй, покруче ангела будет. Вот вам и банальное, затертое, широко распространенное имя. Получается, куда ни плюнь, непременно на властелина мира попадешь. А с властелинами мира такие шуточки (плевки) не проходят. Лучше так: куда пальцем не ткни, а все во властелина мира попадешь. Хотя, пальцем тыкать в такие важные персоны тоже не рекомендуется. Это чревато.
Короче, имеем пару: Ангелина + Владимир. Владимир вовсе даже не механик. Он бухгалтер. Но не простой бухгалтер, а главный. И не просто главный бухгалтер, а самый главный бухгалтер очень крупного предприятия. Какого? А какая на фиг разница? Не в этом суть данного рассказа.
– В чем суть данного рассказа? – спросите вы.
А, собственно, ни в чем. И вообще, чего вы ко мне пристали? «В чем цель?» «В чем суть?». Еще бы спросили: «В чем смысл жизни?». Я знаю? Я не знаю. И не приставайте ко мне больше с разными дурацкими вопросами. Терпеть не могу зануд. Не мешайте мне рассказ вам рассказывать. Между прочим, про любовь. Между прочим, про любовь главного бухгалтера Иванова Владимира к некоей довольно молодой симпатичной особе с редким именем Ангелина.
Если про Иванова мы уже кое-что знаем, то про Ангелину кроме того, что она довольно молода и симпатична, имеет редкое имя и любит Иванова, больше пока ничего не известно. Проясним обстановку.
Итак, Ангелина – очень привлекательная блондинка (крашенная, так что не надо делать преждевременные выводы, типа, раз блондинка, значит, дурочка). 32 года. Рост – метр 65. Вес – 53. Глаза карие. Образование высшее гуманитарное. Не судима. Не привлекалась. Владеет английским со словарем (если честно, то с большим трудом). Из хобби – просмотр сериалов про любовь и иногда вязание (когда надо успокоить нервы). Не замужем. Последнее важно. Особенно, если учесть, что Владимир то у нас женат, и еще как женат. Вторым браком. Имеет дочку школьницу 10 класса престижной гимназии (во втором браке). А еще сына от первого брака, студента четвертого курса экономического института.
Вот такой расклад.
Примечание.
История знакомства Ангелины и Владимира.
Оно (знакомство) произошло 4 года назад. Случайно. Хотя, как известно, всякая случайность закономерна.
Ангелина выходила из магазина с коробкой торта в руках. Шла в гости к подруге, вот и завернула в магазин за тортом. Неудобно же в самом деле идти в гости без подарочка. Тем более, давно не виделись. А не виделись давно, так как у подруги был бурный продолжительный роман. Теперь роман канул в лету, о чем и поведала по телефону подруга, глотая горькие слова вперемежку с горчайшими слезами. Ей, как водится в таких случаях, требовалось срочно облегчить душу, то бишь выплеснуть свои эмоции, а если еще точнее, обрушить их на голову какой-нибудь жертвы. Самый лучший вариант в таких случаях – близкая подруга. Ангелина подходила для этого идеально.
Короче говоря, Ангелина, как и следует верной подруге, получив телефонный сигнал SOS, тут же помчалась к Иришке (так звали, да и сейчас зовут подругу). Выйдя из маршрутки на необходимой остановке, она вдруг подумала, что все же не гоже идти в гости без подарочка, хотя повод для встречи не праздничный, а наоборот. Но все же не помешало бы подсластить горькую пилюлю сладеньким десертом. Посему она заскочила в продуктовый супермаркет «Перекресток», недавно открытый по соседству с домом подруги. И уже на выходе из супермаркета столкнулась лоб в лоб (если точнее, лоб в подбородок) с неизвестным гражданином, который впоследствии окажется уже известным нам Владимиром. Торт при этом процессе столкновения выскользнул из рук Ангелины и шлепнулся на кремовую керамическую напольную плитку. Ну, и как водится, в соответствии с широко известным и безотказно действующим законом бутерброда, при падении он перевернулся и аккуратненько приземлился всеми своими роскошными взбито-сливочными розами вниз. Ангелина сначала с недоумением посмотрела в глаза неизвестному гражданину. Потом перевела взгляд на торт, вернее на то, что от него осталось. Через прозрачную круглую коробку торта предстала весьма печальная картина превращения бывшего взбитого великолепия в весьма жалкое битое неразбери-поймешь-что. Ангелина опять перевела недоуменный взор на виновника этого превращения. Видимо, было в ее взоре нечто такое, что гражданин смутился, покраснел, засуетился. Он полез во внутренний карман черного пальто, отрепетированным жестом фокусника выудил кожаный портмоне, затем вынул из него две сотенные купюры отечественного производства и протянул их Ангелине. Она почему-то в растерянности смотрела на них как зачарованная, не делая при этом абсолютно никаких телодвижений. Мужчина расценил это по-своему, убрал купюры в портмоне, молча предложив ей взамен одну бумажку достоинством в пятьсот, опять таки родного производства. Ангелина печально покачала головой. Она этим жестом хотела показать, что мол «мерси, очень благодарны вам, но как-нибудь обойдемся своими силами, без благотворительности, тем паче, что вина в произошедшем есть и моя – торт надо было держать крепче». Дядька же подумал совсем другое, так как глаза его как-то потемнели, зрачки сузились, губы слегка сжались. Он уже не спеша убрал и эту купюру в портмоне, и медленно выудил из него опять сотню. Но уже в другом исполнении, не отечественном.
Ангелине пришла в голову неожиданная мысль, что если так пойдет и дальше, то у нее есть шанс через каких-нибудь 20-30 минут сколотить небольшое состояньице, которого ей хватить на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, экономно его расходовать. Эта мысль ее так развеселила, что она, не удержавшись, рассмеялась, ловко выдернула валютную купюру из пальцев гражданина и вложила ее во все еще раскрытый портмоне.
– Мерси, – сказала она гражданину своим красивым глубоким контральто. Потом с секунду поразмышляла и поправилась, – Сэнк ю (в соответствии с представленной банкнотой). – Это я не удержала коробку. Моя вина. Ничего страшного. Я куплю другой торт.
И она мило улыбнувшись гражданину в черном пальто и даже дружески кивнув ему направилась опять ко входу в торговый зал.
Наклонившись над витриной, в которой были выставлены торты, она задумчиво рассматривала их, когда увидела в ней (витрине) отражение уже знакомого гражданина в черном пальто.
– А не взять ли нам торт «Бавария»? – предложил гражданин. Ангелина пожала плечом и согласно кивнула в ответ, она вообще была покладистой девушкой. Так они и купили «Баварию». Которую, кстати, ели чуть позже вдвоем. Так как ни к какой подруге Иришке Ангелина так и не пошла. Вместо этого они с Владимиром, как оказалось, именно так зовут гражданина в черном пальто, поехали в его машине в гости к Ангелине.
Вот так и состоялось историческое знакомство Ангелины и Владимира, которое произошло, как уже было сказано выше, 4 года назад.
P.S. Ириша, кстати говоря, не была брошена верной подружкой на произвол судьбы в трудный жизненный момент. Чуть позже Ангелина внимательнейшим образом выслушала все ее горестные вздохи-ахи и утешила ее, как смогла.
Итак, обстановка прояснена по возможности максимально и даже с некоторыми подробностями. Осталось только добавить, что у Ангелины не просто банальный роман с Владимиром. Она его любит до глубины души. Со всеми его неизбежными минусами и несомненными плюсами. И тот факт, что ей уже 32 и пора бы серьезно задуматься над своим будущим и строить свою семью, а то так недолго остаться и одной, пока не привел ее к выводу о необходимости разрыва отношений с дважды женатым Владимиром. Одна мысль, что они расстанутся, приводит ее в крайнее уныние и в душевный трепет. Нет, уж лучше пусть все пока останется как есть. А там видно будет.
Владимира такое положение дел, по всей видимости, более чем устраивало. Да и то: крепкая семья, наследник не сегодня – завтра встанет на ноги, опять таки, подрастает от второго брака дочка умница и раскрасавица, симпатичная хозяйственная жена, отличная работа, прекрасная квартира, загородный дом, куда можно выехать на отдых летом, да ко всему этому еще и молодая, красивая, все понимающая любовница. Чего еще надо для счастья полному сил материально обеспеченному мужчине 47 лет? А больше ничего и не надо. Потому что все уже есть и требовать от жизни еще чего-то, значит, гневить бога и испытывать судьбу. Нет уж, не стоит.
Они встречались два-три раза в месяц. Иногда чаще, изредка реже. По обстоятельствам.
Все уже как-то вошло в свое русло, стабилизировалась в их отношениях. Ангелина смирилась, бросила все попытки отвоевать любимого мужчину в свое единоличное пользование. Да, такие мысли и поползновения поначалу у нее были, да и сейчас в своих сладких мечтах она иной раз позволяла себе такие вольности. Но только в мечтах. Так как прекрасно понимала, что в жизни Владимира все устоялось, утряслось, устаканилось, и она просто не в праве разрушать этот его мир, в котором все по-своему гармонично, ладно и все так устраивает его. Раз ему хорошо, то, что же делать, пусть все так и будет. Тем более, что не последнее место в его жизни отведено и ей, Ангелине. Она является одним из основных составляющих его счастливо устроенного мира.
Вот так и прошли-пролетели эти четыре года их знакомства. Владимир работал и работал не щадя живота своего на финансовое благо доверенного ему предприятия и, как закономерное следствие этого, и на финансовое благополучие своих любимых и близких. А оставшееся от работы время он успевал и сыну-наследнику посвятить, и доченьке-лапушке, и разлюбезной женушке, и многочисленным друзьям-товарищам, и горячо любимой женщине с ангельским именем. А уж как она рада была его не очень частым приходам! Тщательно готовилась к каждому свиданию, как талантливый и умный военноначальник в мельчайших деталях продумывает и мысленно проигрывает предстоящую баталию. В ход шли все милые женские уловки и козыри: красивое ажурное белье; любимое вино; мясо, приготовлено именно так, как ему нравится – чтобы румяная корочка и перчика побольше; тщательный макияж – сама естественная прелесть, на которую ухлопана уйма времени и косметических средств; милая, чуть грустная улыбка; безграничная радость по поводу его прихода, еще более безграничная грусть при расставании и т.д. и т.п. Какому мужчине не польстит, когда его так встречает красивая ухоженная девушка. Тем более, если она ни на что и не претендует, ничего не клянчит и не требует с капризной ноткой в голосе. Да при таком раскладе он и сам догадается преподнести ей и колечко золотое с брюликом по случаю годовщины знакомства, и путевочку в Египет на двоих (жена была проинформирована, что отправился в срочную загранкомандировку) и т.д. и т.п.
В общем, каков привет – таков ответ. Как аукнется, так и откликнется. Ты ко мне с любовью, и я к тебе со всем своим уважением. И т.д. и т.п.
Но как часто бывает в жизни, стабильность и благополучие очень часто имеют свойство выходить из состояния равновесия и становиться нестабильными и неблагополучными. Нестабильная стабильность и неблагополучная благополучность… Чушь какая-то. Но факт есть факт. В общем… В общем, началась все с пустяка, как это обычно бывает. Ведь любая беда часто начинается с пустяка, с мелочи, которая, увеличиваясь в геометрической прогрессии, вскоре превращается в огромную трудноразрешимую проблему, в большую Беду. Как молвит народная мудрость посредством пословиц и поговорок: «Пришла беда – открывай ворота», «Беда одна не ходит», «Семь бед – один ответ».
Такой мелочью- родоначальницей грядущей беды стал для Владимира обычный телефонный звонок. Звонила жена. Первая жена, бывшая. Позвонила на работу, что и понятно: уж если ты бывшая, то без крайней нужды не стоит звонить домой, то есть туда, где проживает нынешняя жена. Так вот, стало быть, позвонила бывшая, и по ее напряженно-расстроенному голосу Владимир понял, что что-то случилось и, скорее всего, случилась неприятность с сыном Ильей, так как это была единственная ниточка, что сейчас связывала бывших супругов.
– Что случилось, Тамара? С Ильей что-то? – спросил прямо.
– Да, – ответила дрожащим голосом.
– Я приеду. Через час буду у тебя.
Он и приехал. Так как данное слово всегда держал твердо. Едва он увидел Тамару, мгновенно открывшую ему дверь, сразу понял: дело серьезное. Коньком Тамары всегда был безупречный лоск во внешнем облике и аристократические манеры. Сейчас же перед ним стояла стареющая растрепанная тетка с красными и опухшими от слез глазами без намека на макияж, халат небрежно запахнут, ноги босы.
Скинул на крючок пальто, взял Тамару за плечи, ввел в зал, усадил на диван. Она повалилась ему на плечо, захлюпала, захлебываясь слезами и соплями: «Спаси Илюшку. Помоги…»
Дело оказалось куда серьезнее, чем он мог предположить. Илья попал под влияние некоего сомнительного приятеля, который втянул его в полукриминальную группировку. Лидеры данной группировки проповедуют неонацистские лозунги и занимаются разными противозаконными действиями. Илья, как парень, легко поддающийся чужому влиянию, был быстро втянут в некие темные делишки. А два дня назад был задержан нарядом милиции, прибывшим по звонку бдительного гражданина, увидевшего в окно, как группа молодых людей, одетых во все черное, напала на пожилую женщину – дворника, мирно метущую улицу ранним утром.
– Они называют себя «черными тиграми». – Сквозь слезы рассказывала несвязно Тамара трясущимися губами. – Я сначала думала, что ошибка, что они там в милиции перепутали. Не может быть, чтобы Илюша … и вдруг «черные тигры». Ты ведь знаешь, какой он мягкий и переживательный. Как в детстве горько плакал над больным котенком. Но когда приехали сегодня к нам домой с обыском, – представляешь – к нам и с обыском!.. – в его комнате … нашли… Разные странные книги, картинки, плакаты… неонацистскую символику. А самое главное… в столе диск лежал…
– Что за диск?
– Ну.. компьютерный. Там видеозаписи. Как избивали людей, поджигали машины, урны, киоски. ..Как эти кресты черные на стенах краской из распылительных баллончиков малевали. Как лозунги разные выкрикивали на собраниях… В общем, разное. Володя, я прошу тебя, я заклинаю, помоги ему! Сделай, что только можно! Сын же твой! А я… я сейчас в полной растерянности. Я просто не знаю что делать. Да и что я могу?.. Ты же знаешь – у меня ни связей, ни денег.
Он ехал домой в полном смятении чувств. Да, беда приходит неожиданно, откуда ее не ждешь. Вот уж с какой стороны не ожидал удара. Сын… Илья… И вдруг «черные тигры». Чушь. Полная несовместимость. Его Илья – и неонацисты. Как такое вообще могло произойти? Ведь действительно рос мягким, впечатлительным, мог расплакаться от любого пустяка. И вдруг ударить человека, тем более, пожилого, беззащитного, тем более, женщину. А, может, все же ошибка? Надо узнать все подробно, поговорить с Ильей. Он остановился. Ехать сразу в отделение милиции? Кажется, там имеют право держать задержанных не более 3-х суток. Потом или отпускают или возбуждают дело. Где он сейчас? В обезъяннике сидит? Или в КПЗ? Он ничего не понимает в этих делах. До сих пор бог миловал с этим сталкиваться. Как это все неприятно. Не дай бог на работе узнают. Потом век не отмоешься. Отец уголовника. Крест на его карьере. А ведь его кандидатура сейчас предложена в качестве главного бухгалтера холдинговой компании, куда входит их предприятие. И проходит его кандидатура под номером один. Как шепнул один весьма влиятельный господин, вопрос практически решен. И вот вам. Здрасти. Приехали. ..Ах, Илья, Илья. Подкузьмил папаше.
Владимир вздохнул. Еще утром все было так хорошо. Глянул на заднее сиденье, увидел большую коробку конфет. Да, он же собирался сегодня заехать к Лине, она, должно быть, ждет. Надо позвонить, что свидание отменяется. Не до того сейчас.
Он все же заехал к ней. Было огромное желание поделится с кем-нибудь. Жена не поймет. Она всегда его ревновала к бывшей жене и к сыну. Считала, раз завел другую семью, то о прежней надо забыть. А Лина его понимала с полуслова. Она очень чуткая, Ангелина.
Она его действительно сразу поняла. И тут же запереживала и за него, и за Илью. Повела на кухню, налила крепкий ароматный кофе: «тебе надо взбодриться». А сама стала ходить из угла в угол, сдвинув брови и сцепив пальцы в замок. Думала. Как ему помочь.
– В общем, так. Сегодня тебе уже поздно что либо предпринимать. Все начальство в милиции разошлось, остались одни дежурные, а они тебе ничем не помогут. Езжай домой. Лене не рассказывай ничего. Она тебе тоже не помощница. И вообще, пока ничего никому не говори. Утро вечера мудренее. А я буду думать, что тут можно сделать. И запомни: из любой ситуации есть выход, даже из самой безнадежной. А в твоем случае ситуация не так уж и безнадежна. Ведь не убил он никого, не ограбил банк. Да, попал под дурное влияние, хулиганил. Но не безнадежный рецидивист – подонок. Кстати, есть у меня знакомый адвокат по фамилии Цукерман. Не слышал? Бывший мой одноклассник. Очень талантливый и популярный, так как о нем слава идет, что он может вытянуть любое дело, даже самое безнадежное. Не так-то просто к нему попасть, но, думаю, мне он не откажет по старой памяти. Я сейчас же попробую с ним связаться. А ты езжай домой, прими душ. Постарайся выспаться. Тебе сейчас нужны будут силы и свежая голова. И позвони мне завтра с утра, как сможешь.
Цукерман Ангелине не отказал. Наоборот, страшно обрадовался ее звонку. Ведь она не всю правду сказала Владимиру. А правда была в том, что Цукерман ухаживал за нею еще в школе, да и потом тоже неоднократно предпринимал такие попытки. Нравилась она ему очень. И характером своим ангельским, и внешностью своей эффектной, и умом, и практичностью, и женственностью, и нежными чертами тонкого лица, и … ну, в общем, всем нравилась. Один был у Ангелины недостаток с точки зрения Цукермана – чего она влюбилась в этого старого бухгалтера, обросшего семьями и детьми. То ли дело он, Цукерман, – и умница, и красив, и свободен, и состоятелен, и адвокат от бога, и мужик настоящий, и ее любит беззаветно.
В общем, за дело сына Владимира, Ильи, Цукерман взялся с присущему ему азарту и профессионализмом. Во-первых, дело чести для адвоката вытянуть непростое дело. А во-вторых, вернее, это во-первых будет, доказать Ангелине, чего он, Цукерман стоит. Так сказать, раскрыть глаза дурехе какого мужика она рискует потерять во веки веков, если будет продолжать ту же политику.
Уже через сутки Владимир забирал из КПЗ своего похудевшего и обросшего щетиной сына. Илью за эти несколько непростых для него дней как будто подменили. Был ветреным, безвольным, пухлогубым пацаном. Вышел на волю взрослым, сосредоточенным, похудевшим, сдержанным. В машине понурив взгляд тихо, но твердо сказал: «Спасибо, батя. Никогда не забуду этого. Я все понял. Неизвестно куда бы скатился. Только ты не думай обо мне … очень уж плохо. Я сам ни разу никого не ударил, ничего не поджигал, только наблюдал, как другие это делали. Сам не мог, не перешагнул еще, и слава богу. Вовремя меня задержали, вовремя в клетку посадили. Хорошая наука. Практически там не спал. Все думал. Завтра же напишу в институте заявление на административный на год. Пойду в армию. Я так решил. Сейчас как раз призыв. Потом доучусь. Пора взрослеть.»
Вот так вот и вышло, что благодаря Ангелине огромная проблема Владимира была разрешена самым наилучшим образом и в кратчайшие сроки.
Но тут подоспела новая проблема. (Не забывайте про лавину, которая уже ползет по склону. Как нам молвит народная мудрость: пришла беда – открывай ворота.) Вернее, пришли сразу две беды, связанные теперь уже с нынешней семьей Владимира. Если уж совсем точно, то бед пришло три. Но если с одной бедой еще можно было смириться, то две другие действительно оказались для него ударом.
Итак, беда номер два: умерла теща, мать Лены. Не будем сейчас вспоминать разные пошлые анекдоты на тему «теща – зять», не к месту это. Но думаю, что вы поймете, что редко когда смерть тещи бывает истинным горем для зятя. Так уж сложилось исторически. Хоть и вторая мама, хоть и родной человек, давший жизнь твоей любимой жене и прочее, но почему-то во всем мире мама жены, как правило, далеко не самый необходимый и любимый человек для мужчин разных народностей и национальностей. В общем, выразимся так: эту потерю Владимир перенес стойко. Только вот хлопот много оказалось с похоронами и поминками. Хорошо еще, что помогла Лина. Как всегда в трудную минуту подставила свое хрупкое плечо. А то его Лена совсем растерялась и расстроилась в связи с внезапной смертью матери. Лина носилась по городу с оформлением свидетельства о смерти, хлопотала насчет места на кладбище, с организацией похорон и поминок и еще делала тысячу разных дел, связанных с этим скорбным событием (хорошо еще Цукерман возил на своей машине, а то бы совсем с ног сбилась). При этом она искренне сочувствовала Владимиру в этой его «потере», в чем, если честно, особой нужды и не было. А когда он не к месту пошутил – птичка какнула на его машину, когда вышли с кладбища, должно быть теща уже на небесах, – она так непонимающе взглянула на него своими бездонными глазами, в которых было изумление: как ты можешь так говорить, ведь это кощунство. Он только внутренне усмехнулся – странные эти женщины.
А вот следующая беда его огорошила по настоящему. И случилось это буквально на следующий день после похорон тещи. Придя домой после работы, он нашел жену Лену лежащей на кухонном полу без сознания. Срочно вызвал скорую. Скорая прилетела буквально мгновенно, уже через минуту в квартиру входила бригада. Как объяснил немолодой врач – просто повезло, как раз ехали с предыдущего вызова мимо, когда позвонил диспетчер. Врач осмотрел Лену, которая к этому времени уже пришла в сознание, долго щупал ей пульс, заглядывал в зрачки и в рот, мерил давление, пульс, задавал разные вопросы. Сделал кардиограмму, вколол укол, написал рецепт, велел лежать и вызвать завтра же участкового на дом. «Ни в коем случае не идти самой в больницу! Только на дом! И требуйте у него направление в кардиологию. Там сейчас перегруз, но срочных принимают без очереди.»
Провожая врача, в прихожей, Владимир в полголоса спросил: «А что это было с ней?».
– Трудно так сразу определить, – устало провел по лицу ладонью врач, – тут нужно полное обследование. Могу пока сказать только одно – есть патология в области сердца. А с сердцем шутки плохи. Моя мать вот так внезапно умерла в прошлом году. Сам врач, а не доглядел. Никогда себе этого не прощу.
– Она стресс перенесла, вчера ее мать похоронили. Может, просто переутомление?
– Да, это тоже сказалось. Но патология есть, а похороны матери – только толчок. Завтра же кладите ее на обследование в кардиологию. В крайнем случае, кладите платно, не ждите очереди. Каждая минута на счету. Если больной желудок или печень могут порой и обождать, то сердце… в общем, сами понимаете.
И опять кинулся он за помощью к Лине. А к кому еще? Получается, что больше и не к кому. И опять Лина помогла. Опять через своего вездесущего Цукермана (благо профессия такая, что везде связи имеются) устроил Лену в кардиологию без очереди, к самому Точилину – профессор-кардиологу от бога. Обследования, анализы – несколько дней жил как между небом и землей, то успокаивая себя, что все обойдется, то вдруг ужасаясь тому самому страшному, что может случиться. Диагноз жены слушал как собственный приговор. Непонятное «стеноз аортального клапана», произнесенное Точилиным, напугало до смерти. «А что это такое?» – робко переспросил у профессора.
– Ну, если говорить популярно, на пальцах, то в случае вашей жены это раздутие стенки аорты в одном месте до не нормальных размеров. Как если продувать резиновый жгут, а он в одном месте вдруг вздуется большим пузырем. Опасность в том, что этот самый пузырь может в любой не прекрасный момент лопнуть. И тогда – мгновенная смерть. Вы так не пугайтесь. Очень хорошо, что так во время ваша жена попала к нам. В принципе, нужна не очень опасная и сравнительно не тяжелая операция, и об этом самом стенозе можно будет забыть практически навсегда. Ну, раз в несколько лет просто обследоваться, как говориться, на всякий пожарный.
– А что за операция?
– В том месте, где стенка аорты вздулась пузырем, надо на аортальный сосуд одеть нечто вроде сеточки, которая зафиксирует сосуд и не будет позволять ему так непозволительно раздуваться. Только и всего.
– А… а каков риск для жизни после такой операции?
Точилин усмехнулся, снял очки, протер стекла концом белого халата, опять одел. Посмотрел внимательно в лицо Владимира.
– После такой операции есть риск прожить до 100 лет. И больше, если, конечно, не злоупотреблять разными вредными привычками. – Он достал из стола журнал. – Сейчас мы с вами попробуем определиться с днем операции. Вот, например, через недельку, 4 числа. Вас устраивает? Для меня, например, цифра 4 – счастливая. Я, видите ли, родился 4 января.
Все прошло отлично, как Точилин и обещал. Через 2 дня Лену из реанимации перевели в палату, а еще через 2 недели он ее уже забирал домой. Похудевшая Лена встретила его с просветленными глазами.
– Как это здорово – жить. Просто жить на белом свете. Какое это счастье, Володя. Спасибо тебе, что все так славно устроил с этой больницей, прооперировали так быстро. И вообще, я только здесь узнала, что была на волосок от верной смерти. Мне страшно повезло, что обошлось именно так. Можно сказать, выиграла в лотерею миллион долларов. Спасибо тебе, Володя, за это. И твоей коллеге Ангелине тоже огромное спасибо. Такая милая женщина. Бегала тут все по врачам вместе со своим мужем, чернявым таким. Даже ко мне несколько раз заглядывали, интересовались самочувствием.
Он уже было понадеялся, что сполна исчерпал весь лимит бед и несчастий. Да и сколько можно, в конце концов. Где же совесть у судьбы, если она так вдруг резко все обрушила на него в одночасье. Но, как оказалось, зря понадеялся. Уж если лавина беды накрыла всю семью, то вряд ли кто увернется от нее. Оставалась еще дочь Алла, любимица отца. Ее беда приберегла на последок. Так сказать, на десерт.
С Аллой было так: шестнадцатилетняя девочка влюбилась. Это можно было бы считать нормальным явлением, если бы предметом ее влюбленности не стал 43-х летний потрепанный жизнью рокер, эдакий гориллообразный лохматый дядька, не мытый, не чесанный, с бородой и длинными космами, обвешанный цепями и утыканный повсюду разными железными заклепками. На голове черная бандана, на ногах круглый год одни и те же кожаные бутсы на толстенной подошве. Черные очки, черные перчатки и неотъемлемая часть туалета – черный мотоцикл «хамер» – довершали сей живописный образ. Рокер не имел постоянного места жительства, болтался по друзьям и съемным квартирам, не имел постоянной работы, перебиваясь случайными заработками. Аллу, девушку домашнюю, интеллигентную, воспитанную в пуританской строгости и поклонению режиму дня, покорила в нем некая бесшабашная удаль, непокорность обстоятельствам, наплевательское отношение к разным условностям вроде этикета и правил приличия. Он жил в твердой уверенности в том, что не надо заморачиваться на разных планах и прочей фигне. Жить надо легко и просто, как вольная птица, судьба сама выведет куда надо. И все, данное или не данное ему в этом мире, он принимал как должное, не пытаясь что либо менять, совершенствовать или переделывать.
Когда Иванов узнал об этом увлечении дочери, то восстало против этого все его нутро. Его милая умная девочка, его свет в окошке, его цветочек аленький Аллочка – и вдруг неряшливый престарелый полудикарь. Чушь несусветная! Более неподходящего сочетания трудно и представить. Он то в своих мечтах видел дочку в недалеком будущем замужем за перспективного парня из приличной интеллигентной семьи. Представлялось, как сообща с его родителями будут дружно помогать молодым в строительстве семейного гнездышка. Допускал даже, что муж дочери может быть и простого рабоче-крестьянского происхождения, но непременно настроенный на построение карьеры, достижения определенных высот в социальной лестнице. А он бы и с жильем им помог, и финансово бы поддержал молодую семью.
И вдруг – такой казус. Он осторожно прозондировал обстановку через знакомых, подружек Аллы, через саму Аллу. Разведка его не успокоила, а наоборот еще больше растревожила. Алла была настроена весьма решительно, вплоть до того, чтобы не дожидаясь совершеннолетия выскочить замуж за рокера, бросить учебу и если потребуется порвать с родителями (не дурочка, понимала, что они будут против), то пойти даже и на это. Характер дочери достался от отца, уж если что решит, с места не сдвинуть. Да еще на фоне юношеского максимализма и первой яркой влюбленности – в общем, лучше даже и не пытаться применять силу, только все испортить окончательно. Хотя и пускать на самотек тот факт, что дочь по глупости готова погубить свою цветущую жизнь, тоже никак нельзя. Тут нужен был тактический ход, хитрость какая-то. Но какая? Как он не думал, как ни прикидывал – ничего путного на ум не приходило. В таком деле жена была ему не помощница. Лена сразу бы кинулась в истерику, стала бы увещевать и стыдить дочь, устраивать ей сцены, что решительно не годилось. Да и нельзя было сейчас ее тревожить, с ее не восстановленным после операции здоровьем.
И он опять (уже в который раз за последнее время) обратился за помощью к Лине. Та долго его расспрашивала об Алле, о рокере, думала, взвешивала.
– Это очевидно, что они не подходят друг другу как лед и пламень. Тебе надо просто открыть на это Алле глаза. Как? Элементарно, Ватсон. Девочка она умненькая, эрудированная, начитанная. Выводы должна сделать сама, и решение тоже принять сама. А ты только подкинь ей факты. Попробуй встретиться с этим…, как его кстати зовут? Сергей? Странно, я думала, что и имя у него экзотическое, типа Дик или Ронни. Ладно, Сергей, так Сергей. Постарайся с ним познакомиться. Лучше, если вас познакомит Алла. А что тут такого необычного в том, что отец изъявляет желание познакомиться с избранником дочери, так сказать, будущим родственником. Нормальное явление. Встречайтесь втроем где-нибудь в нейтральном месте, скажем, в кафе. Лучше открытом кафе, например, на набережной есть симпатичная забегаловка под навесом «Ландыш» с видом на реку. И не спеша пространно побеседуйте там за жизнь. Никаких советов, упаси боже! Никаких нотаций и претензий! Типа: вы оба взрослые люди, вам и решать как жить дальше. И ненавязчиво так, между делом подкидывай вопросики: где жить собираетесь, на что, как детей воспитывать будете, как свадьбу планируете организовать и тому подобное. И строй беседу так, чтобы в основном говорил он. Во-первых, сам лучше узнаешь что он за фрукт, чем дышит. Во-вторых, дочь твоя взглянет на него со стороны и увидит его в другом ракурсе. Может, глаза у нее откроются. Ну и в третьих, будет понятно что ждет твою дочь, если она все же решится на это безумство. И вообще, беседу выстраивай так, чтобы он как можно полнее раскрылся. Задавай разные вопросы: об импрессионистах, в чем смысл жизни, как относится к Пастернаку, волнует ли его проблема космополитизма, как он относится к неграм, да о чем угодно.
– А при чем здесь негры? – удивился он.
– Ни при чем. Негры здесь совершенно ни при чем. Надо просто чтобы он как можно больше говорил. Боюсь, что кроме рок-музыки и мотоциклов он ни черта больше в этой жизни не знает и не умеет. Именно это и надо показать твоей Алле.
Все оказалось в точности, как предрекала Ангелина. Он поразился, насколько она опять стопроцентно все угадала. Рокер Сергей оказался туп как сибирский валенок. О будущей семейной жизни у него было настолько туманное представление, что он даже не смог ничего вразумительного сказать на этот счет. Касательно будущих детей тумана было еще больше. В качестве семейного жилища он представлял летом гараж типа сарая, в котором стоял его любимый «хамер», а зимой снимать у знакомого комнату в бараке с удобствами на улице. Дети должны расти сами по себе, как цветы в поле, и мучить их разными учебами и кружками – только детство отравлять. Свадьба с белым лимузином, букетами, цветами и шампанским – архаика, позапрошлый век. Погоняют от души с приятелями на мотоциклах – вот и все торжество. В качестве обручального кольца сгодится и металлическая шайба от мотоцикла. Проблема космополитизма? Космосом не интересуется, инопланетян не видел. Кто такие импрессионисты? Что-то он не помнит такую страну Импрессионию. Негры – это черные люди, которые живут, кажется, в Африке. Пастернак – это шоколадная паста? Нет, он сладкое не любит. А смысла в этой жизни нет никакого. Так, хрень одна и тупизна. Есть только две стоящие вещи в этом мире – мотоциклы и хэви-металл.
Домой Алла поехала в машине отца. Ни в дороге, ни дома они ни о чем не говорили, не обсуждали прошедшую встречу. И без слов все было ясно обоим. Алла дома приняла душ, тщательно смыла с ногтей черный лак и весь вечер просидела над английскими глаголами: скоро годовая контрольная, а она в последнее время основательно подзапустила некогда любимый предмет.
– Спасибо тебе, – позвонил он Лине на следующий день с работы, – я и не думал, что все устроиться так быстро и легко. Сам слышал, как Алла вчера по объявлению договаривалась с репетитором по математике, чтобы подтянул ее за тот месяц, что остался до конца учебного года. Не хочу, говорит, съезжать на тройки. А Сергею она полную отставку дала вчера же. Он, впрочем, к этому отнесся философски.
– Вот и чудненько. Рада за тебя. Ну, я думаю, что план по отработке черной полосы ты уже с лихвой перевыполнил. Все, пора переходить на белую.
– Твоими бы устами… – вздохнул он, – Кстати, ты сама то как поживаешь? Прости, я совсем забыл о тебе со своими проблемами. То есть, не забыл, а просто временно отошло на второй план. Как ты поживаешь? Что нового?
– Нового?.. Есть кое-что новое. Только давай не по телефону.
– Что ж. Не по телефону – так не по телефону. Действительно, давай посидим где-нибудь в спокойной обстановке.
– Ну, давай. Давно ты не приглашал меня на свидания.
– Ты где сейчас?
– Я… я недалеко от сквера Победы. Рядом с Домом радио.
– Вот и чудненько. Я подкачу к тебе. Встретимся через 15 минут у входа в магазин «Малыш упал».
– …Что? Как ты сказал? «Малыш упал»? Что за магазин такой? Я не знаю его. Не дурачься, Володя, не может быть магазина с таким названием.
– Эх ты, а еще английский изучала. «Малыш упал» – это «Беби бум».
– Смешно, мистер Петросян. Договорились. Через 15 минут у магазина.
Она в третий раз прошлась под веселой желтой вывеской с пляшущими буквами. Прошло уже 25 минут после звонка, а его все не было. И повторного звонка тоже не было. Тоже мне бухгалтер – представитель одной из самых точных профессий. Ах, вот его темно-красный «пежо», выворачивает из-за угла.
– Привет еще раз, – чмокает он ее в прохладную щеку, вкладывая в руку букетик ландышей.
Ландыши, ее любимые цветы. Сто лет не держала их в руках, сто лет не вдыхала их удивительный нежный аромат. Он берет ее под локоток, ведет к машине, усаживает, трогает.
– Куда едем?
– Куда-нибудь, куда глаза глядят, – улыбаясь подмигивает он ей.
Она смотрит в окно, опять подносит к лицу букетик. Голова кружится от запаха. Не удержавшись, она ловит губами листок и слегка кусает его. Он весело смеется, от углов глаз так и брызнули лучики морщинок к тронутым сединой вискам.
– Что ли ты у нас голодная? Что ли травоядная? Ой, надо срочно накормить девушку сытым ужином. А то она, похоже, на своих новомодных диетах уже засиделась. Не мудрствуя лукаво, останавливаемся перед первым встречным – поперечным общепитом. А вот, кстати, и подходящее заведение. И название такое поэтичное «Инь – янь.».
– Ой, давай что-нибудь отечественное подыщем, а? Эти суши, эти блюда, неизвестно из чего и как сделанные, сырая рыба, инь-янь и прочая дрянь. Хочу нормальную русскую котлету. Или борщ. Или хотя бы гречку с колбасой. Без всяких изысков.
– Все понял. Едем в кафешку за углом.
Кафе с немудреным названием «На посошок» было практически пусто: в трех углах разместились три парочки. Они заняли четвертый угол. Он сходил на раздачу (было самообслуживание), принес поднос с двумя тарелочками макарон с сосиской, два свекольных салатика и два томатный сока.
– Извините за ассортимент, мадемуазель, но больше ничего нет, – мягко улыбнулся он и, не удержавшись, все же уколол, – сама так захотела.
– Все отлично. Именно так, как мне и хотелось.
Она с аппетитом ела слипшиеся, чуть подогретые макароны. Мигом расправилась с сосиской, по виду и вкусу напоминающей кусок резинового шланга. Быстро расправилась и с салатиком. Глядя на нее, и он съел свою порцию с аппетитом. Потом он принес еще черный кофе с сочником себе, а ей зеленый чай без сахара. Чай она уже смаковала, сыто оглядывая небольшой зал кафе.
– Спасибо тебе, Лика, за все. – Прервал он молчание. – Ты так меня выручала в последнее время. Я не сразу и осознал, что все мои проблемы решила именно ты. И только вчера перед сном стал вспоминать события последних дней, так сказать, перебирать в памяти, и вот тут меня осенило: а ведь это все ты! Ты помогла с сыном. С похоронами тещи. С устройством в больницу к этому специалисту-магу Точилину моей жены. А про дочь – тут и слов даже нет. Только благодаря тебе все так быстро и славно устроилось. Честно говоря, я раньше как-то не знал тебя с этой стороны. Да, милая, славная, обаятельная девушка, с которой так хорошо и приятно проводить время. Да, чуткая и все понимающая женщина. Но оказывается еще и тонкий психолог, друг настоящий, истинный, который не только не бросит в беде, но и поможет, да еще самым наилучшим образом. Спасибо тебе, Лика. Я только сейчас понял истинную цену тебе. Вернее, понял то, что ты бесценна. Во всех смыслах.
– И тебе спасибо, Володя, – кивнула она.
– А мне то за что? – удивился он.
– За то, что так хорошо сказал сейчас. За то, что понял и оценил. А еще за то, что благодаря тебе, вернее, твоим проблемам, я тоже кое-что поняла. А поняла я то, что всегда и при всех обстоятельствах для тебя важнее всего на свете будет твоя семья, твое близкое окружение – жена, сын и дочь. И это правильно. Так и должно быть. А еще я поняла, что нельзя всю жизнь прожить отблеском чужого счастья, чужой судьбы. На краю чужого гнезда. Надо вить свое. И строить свое собственное счастье, судьбу. В общем, хочу замуж. Хочу детей. Пора уже.
Он долго молчал, глядя в потертый ламинат стола. Катал в пальцах сложенную салфетку.
– Видишь ли, Ангелина, – прервал он затянувшуюся паузу, осторожно подыскивая слова, – сейчас я никак не могу оставить Лену. Ты ведь знаешь, что она еще так слаба после операции…
– Ты не понял, – рассмеялась она так звонко, что все три парочки по углам посмотрели в их сторону, – я вовсе не предлагаю тебе уйти из семьи. Тем более, что и Илья, и Алла тебя тоже не поймут. Да и никто не поймет и не одобрит. В том числе и я. Речь о другом. Просто я выхожу замуж. За Цукермана. Благодаря всем последним событиям я поняла, что он для меня значит. И что я для него значу. И что я значу для тебя.
– Подожди. Подожди, подожди… Ты о чем сейчас? Ты.. ты хочешь сказать, что готова вот так сейчас в одну минуту перечеркнуть все, что было у нас. Все эти длинные и прекрасные четыре года? И что ты готова выйти замуж за этого.. за этого еврея, потому что у него большие связи, и он сможет тебе устроить гладкую спокойную жизнь? Вернее, сладкую жизнь. Цукер-ман – сахарный, то есть сладкий человек. А ты, стало быть, будешь Цукерманша, то есть сладкая женщина.
– А вот хамит не надо, Володя. Я понимаю, тебе не легко это слышать от меня. Вернее, не сладко. Но давай расстанемся достойно, чтобы не омрачить все, что было у нас. Ты прекрасно понимаешь, что вовсе не сытая жизнь меня прельщает. В Игоре Цукермане меня больше всего подкупила его верность и забота обо мне. Не обижайся, но в наших с тобою отношениях все было построено на том, чтобы тебе было удобно и комфортно. А с Игорем все наоборот. С ним мне спокойно и комфортно. И еще я чувствую себя уверенно и защищено, я чувствую себя любимой женщиной. Любимая женщина адвоката Цукермана. В общем, – она глубоко вздохнула, улыбнулась ему в глаза, – отныне наши дороги расходятся. Я ухожу, чтобы начать новую жизнь, в которой будет семья, любимый муж, дети… Но я всегда тебя буду помнить. Будь счастлив, Володя. И прощай.
И она ушла.
А он еще долго сидел над пустой тарелкой. Все глубже и яснее понимая, что потерял самое главное в своей жизни.
Беда миновала. Но унесла с собою самое дорогое, самое наиценнейшее, что было в его жизни – любовь.
