В дверь негромко постучали, и она тут распахнулась. В комнату вошла стройная светловолосая женщина миловидной наружности лет сорока. В действительности она выглядела на несколько лет моложе, но Гера наметанным женским взглядом определила по легкому налету жизненной усталости на красивом лице, что женщине уже около сорока.

– Здравствуйте, – сдержанно сказала вошедшая.

– Добрый день, – открыто улыбнулась в ответ Гера, вставая с кровати, – предполагаю, что нам с вами предстоит быть соседками эти выходные. Очень приятно. Меня зовут Гера.

– Я Елена Павловна. Можно просто Лена. …Уф, устала добираться. Этот профилакторий на таком отшибе. Муж должен был подвезти, да не смог, срочное дело подвернулось. Трястись сорок минут в разбитом ПАЗике – не самое большое удовольствие.

– А я на утренней маршрутке приехала. Сюда два раза в день маршрутные такси ходят – в семь утра и в семь вечера. Да вы располагайтесь. Я в шкафу только одну вешалку заняла и одну полку. Все остальное в вашем полном распоряжении. Душ можно с дороги принять. В ванной два комплекта полотенец и даже махровые халаты есть. Обед через полтора часа. Но вам лучше успеть до обеда получить предписания врача на процедуры. А то потом тихий час и никого будет не найти. Кабинет врача на этом же этаже, налево по коридору до конца.

Время до обеда новая соседка провела в хлопотах – ходила к врачу за направлениями на процедуры, долго разбирала дорожную сумку, тщательно развешивая на плечиках одежду и раскладывая на полках вещи. Многочисленные баночки и тюбики с кремами и косметикой она аккуратно расставила на своей тумбочке. Приняла душ, после которого вышла в длинном махровом халате и полотенечном тюрбане на голове.

– Обед через пятнадцать минут, – напомнила Гера.

– Я не пойду. За зиму набрала лишних полтора килограмма, теперь худею, – Елена достала из сумки литровую бутылку минералки без газа, – вот мой обед.

– И совершенно напрасно. Обед входит в стоимость путевки. Да и по отзывам, здесь хорошее питание, сбалансированное, диетическое и из экологически чистых, натуральных продуктов, что поставляют из соседнего села.

– Что касается денег – для меня это вопрос второстепенный. Я бы никогда не приехала в этот третьеразрядный профилакторий, но моя подруга сказала, что здесь изумительные грязевые и минеральные ванные, после которых кожа как бархатная. Да и просто захотелось на два дня убежать от всех домашних дел и проблем.

Гера уговорила таки Лену сходить на обед. «Хоть творожочек съедите или салатик. А то на свежем воздухе так потом проголодаетесь, что не удержитесь и наедитесь на ночь. А это куда хуже будет, чем отказ от обеда». На неуверенное возражение, что идти в таком виде неловко – не накрашена, волосы не уложены – Гера выдвинула веский контраргумент: а кто нас здесь с вами знает? В общем, пошли на обед вдвоем.

Обед действительно был хорош – наваристый борщ, гуляш из чистой вырезки с рассыпчатой гречкой, салат из свежих помидоров и огурцов был вообще восхитительным – овощи сочные, настоящие, душистые, как объяснила официантка, подававшая обед, выращены в собственной теплице без разных пестицидов. К вишневому компоту была творожная запеканка и пончики. Пончики обе женщины проигнорировали, хлеб тоже. Все остальное в своей порции Гера с аппетитом съела. Лена борщ отставила в сторону, но гречку с гуляшом, запеканку и салат тоже съела. «Ввели меня в грех, Гера. На  вас глядя и я не удержалась». «Ничего. Лучше потом дома будем экономить, да меньше свой организм отравлять оцивилизованными продуктами из супермаркетов. А хотите, от ужина откажемся вместе?». «Хочу». «Договорились, ужин отдаем врагам своим. Пусть трескают за наше здоровье».

«Тихий час» в профилактории, разумеется, соблюдался, но чисто условно. Кроме самых пожилых, никто не спал. Нет у наших российских людей привычки спать днем в выходной день, за редкими исключениями. Выходные дни – это, как правило, весьма напряженные, вполне рабочие дни, когда нужно переделать кучу домашних дел, до которых редко доходят руки в остальное время. Особенно это касается женской половины российского человечества. Но здесь, в профилактории, дел никаких не было. Поэтому кто-то отправлялся погулять по парку, кто-то смотрел телевизор или читал прихваченную с собою книжку (библиотека здесь тоже имелась), кто-то просто лежал на кроватях, думал свои думы, переосмысливал свою жизнь, пользуясь редкой возможностью отстранится хоть на два дня от жизненных проблем, обязательств и связей. «На два дня, на два дня вы забудьте про меня!».

Они обе остались в номере. Лена сделала несколько телефонных звонков – мужу, сыну, дочери и, кажется, своей маме. Доложилась: я на месте, все нормально, если что – звоните. По примеру Геры тоже легла поверх покрывала на кровати, с удовольствием вытянувшись.

– А хорошо иногда вот так вот побездельничать. А то все бегаешь, бегаешь, как белка в колесе. То одно, то другое, то третье. Думаешь: вот эти все дела переделаю и, наконец, отдохну. А когда эти дела переделаешь, то глядишь: куча новых дел подвалила. И так бесконечно. Так в суете-маете жизнь и проходит. Глянешь на себя в зеркало: боже мой, на кого становишься похожа?! …Вот сколько мне лет, как думаете, Гера?

– Тридцать пять, – не моргнув глазом соврала она.

– Правильно. Мне больше никто не дает. Еще и меньше дают. А мне через полтора месяца исполнится уже 41. Не верите?

– Не верю.

– Тем не менее. Нет, я на жизнь свою не жалуюсь. Грех было бы жаловаться. У меня дети хорошие. Сын второй курс института заканчивает. Дочка десятый класс, отличница. Муж у меня заботливый, внимательный, человек достойный. Он у меня работает начальником в одном управлении. Зарплата высокая. Да и у меня не маленькая. В общем, финансовых проблем нет. Квартира у нас отличная, 115 квадратов, обставлена на уровне. Есть еще новая двухкомнатная – для сына купили, но сейчас пустует. Пока не женится будет с нами жить, а то без надзора может скатиться в какую-нибудь компанию. Так то он парень с головой, но еще мальчишка совсем. А вот дочка у нас серьезная, очень ответственная, хоть только шестнадцать лет. Красавица, в меня пошла. Короче говоря, все есть. Живи, да радуйся. А вот радости что-то немного получается. А вы, Гера, чем занимаетесь? Что за семья у вас, если не секрет.

– Да какие секреты. Семья моя – я, да кот. Живу я на первом этаже, форточку открытой оставила, миска полна корма, вот он в форточку влезет, поест и опять на улицу: сейчас у них, котов, самая горячая пора. Так что могу на несколько дней спокойно отлучиться. Замуж выйти по молодости не получилось, с мамой вдвоем жили, а она вся больная была, почти не вставала, вот я все свободное время рядом с нею проводила. А тринадцать лет назад она умерла, и я осталась одна. А к тому времени уже из невестиного возраста давно вышла.

– А сколько вам сейчас?

– А сколько дадите? – улыбнулась Гера.

– Ну… вы из тех женщин, у которых трудно возраст определить. Где-то от сорока пяти до пятидесяти пяти.

– В общем, верно. В мой возрастной диапазон попали. Мне сорок пять.

– Вот как… Вы уж извините, Гера. Видимо у вас просто вид уставший. И лицо без косметики.

– Да чего тут извиняться. Все верно. Вид у меня сейчас как и всегда. А косметикой я не пользуюсь. Разве что иной раз в гости губы помадой подкрашу. Мне косметика подходит, как той корове седло. – И она весело, от души расхохоталась своей же шутке.

– Зачем же вы так, Гера. Любая женщина в любом возрасте при желании может прекрасно выглядеть. Только не надо лениться. И счастье женское никогда не поздно найти, любовь встретить. Было бы желание и стремление.

– А у меня есть любовь. И счастьем я не обделена. Уже двенадцать лет как ходит ко мне один мужчина. И я страшно благодарно судьбе и жизни за этот фантастический подарок. И знаете, Лена, может быть, в ваших глазах я выгляжу старой, одинокой, некрасивой теткой, но я очень довольна и своей жизнью и, представьте себе, собою тоже. Я ощущаю себя бесконечно счастливой и радуюсь каждое утро новому дню. И душа моя наполнена до краев этой радостью. Помните фильм «Влюблен по собственному желанию»? Там героиня Елены Глушко говорит своему подопечному, опустившемуся красавцу-алкоголику примерно так: мы – счастливые избранники вечности, которым дан потрясающий шанс прожить жизнь на этой земле, и мы должны визжать от восторга, что нам так исключительно повезло, а мы, неблагодарные, так редко это понимаем. А я, мне кажется, понимаю и ощущаю. По крайней мере, мне действительно часто хочется визжать от восторга: ура, я живу! Это так радостно: жить. Просто жить. И иметь возможность видеть солнце, синее небо, слушать по утрам щебет птиц за окном, кормить голубей, ходить по земле, вдыхать ее запахи.

На несколько минут в комнате воцарила тишина. Каждая из женщин обдумывала сказанное и услышанное.

– Не знаю, не знаю… – прервала первой паузу Лена, – конечно, птички, солнышко, цветочки – это прекрасно, никто не спорит. Но столько дел кругом, столько забот, что за всем этим как-то ускользает это самое ощущение радости жизни. Хотя, как я уже сказала, вроде есть у меня все составляющие для этой радости, а самой радости очень мало. Усталость накапливается, раздражение, какая-то неудовлетворенность. Вот вы, Гера, говорите, что ощущаете радость жизни. Но я так и не поняла: а в чем она для вас заключается. Ну, мужчина к вам иногда наведывается, это, конечно, хорошо. Котик у вас есть, живая душа рядом, тоже хорошо. А что еще? Работа? Хобби? Подруги? Что-то ведь питает эту вашу радость.

– Знаете, Лена, у меня ситуация противоположная вашей. Квартира – старенькая хрушевка на первом этаже, мебель скромненькая, если не сказать больше. Работаю я корректором в местной газетенке, то есть ни зарплатой, ни престижностью работы похвалиться не могу. Подружки есть, конечно. Еще со школы три близкие подруги остались, так вместе и держимся, но встречаемся не часто, больше созваниваемся. Хобби? Ну, если вышивка бисером по гобелену тянет на хобби, то да, хобби есть. Обожаю вышивать красивые яркие картины и дарить их знакомым на разные памятные даты. Кстати, без ложной скромности скажу, что мои картины пользуются большим спросом, и даже создалась некая очередность на них. Говорят, что они приносят удачу тому, кому я дарю их. Может, и есть в этом доля правды. Ведь я вышиваю  с любовью, с душою, мысленно желая тому, кому картина предназначена, счастья. Вот, собственно, и все. То есть если следовать вашей логике, то я просто не имею права ощущать себя счастливой и радостной. Но… ощущаю. Это внутри меня живет. Утром просыпаюсь и улыбаюсь: жить хорошо.

– А хорошо жить еще лучше, – пошутила Лена.

– Так кто спорит. Знамо: лучше. Так что, Лена, научитесь просто радоваться всему, что вас окружает. Тем более, у вас столько есть для этого причин и поводов.

– Да, да. Все так. Дети у меня замечательные. У других сыновья курят, попивают. Мой Андрей не такой, нацелен на учебу, хочет бизнес свой со временем организовать. Дочка, как я уже говорила, красавица, да и умница. Муж мой из тех, за кем как за каменной стеной. Все время, что от работы остается, посвящает близким, семье. Единственное только, вечер пятницы у него – время неприкасаемое. Мы уже все привыкли и даже не посягаем. Еще с молодости привык вечером в пятницу идти в баню, так сказать, смыть с себя трудовой пот за неделю. Что ж, имеет право человек. Пусть. А у меня еще и мама жива. Кстати, у мужа моего тоже оба родители еще живы. Крепкие старики, нет, их даже стариками язык не поворачивается назвать. Пожилые, полные сил люди. Мама моего Серегина, это фамилия наша такая – Серегины, так вот, мама моего мужа женщина еще очень моложавая, следит за собою, даже салоны красоты посещает два раза в месяц. Я, разумеется, тоже хожу. Раз в неделю схожу обязательно. Надо держать себя в форме. И вес всегда держу, вот только за зиму немного набирается. Ничего к лету буду в норме. И дочь свою приучаю к этому с детства. Женщина должна быть всегда безукоризненна. Вы на меня, Гера, не обижайтесь, но вам тоже надо больше внимания уделять своей внешности. Сейчас это не сложно, такой выбор косметики, кругом разные салоны, в магазинах большой выбор и одежды, и всего остального.

– Я приму к сведению. Вы правы, Лена. Радость жизни – это хорошо, но нельзя и про себя забывать.

– Именно. Вспомнить тот же упомянутый вами фильм «Влюблен по собственному желанию». Главная героиня все внушала себе и окружающим, что счастье не в красоте и внешних атрибутах. А стоило ей узнать, что понравившийся мужчина увлекся посторонней красоткой, как с ней случилась истерика, и она кричала матери в лицо: «Вам с отцом надо было запретить иметь детей! Вы произвели на свет уродов!». Только не подумайте, что я это в ваш адрес. Я вообще, в философском смысле.

– Я именно так и поняла, – улыбнулась Гера.

Обе опять надолго замолчали. Каждая думала о своем.

«Имя дурацкое – Гера. Корявое какое-то, слух царапает. Мужиковатое имя, грубое. Хотя, кажется, в греческой мифологии есть богиня с таким именем. Вроде, покровительница брачных союзов, жена Зевса. И сама хозяйка под стать своему имени: страшненькая, совершенно лишена женской привлекательности, одета как-то нелепо. И не ухоженная, к тому же. Похожа на пожилую цыганку – смуглая, простовата, черные волосы сзади в пучок собраны. Ни детей, ни семьи. Ну, заглядывает иногда некий мужичок с голодухи, какой-нибудь сантехник из ближайшего дома. А она уже и рада до смерти. Как та дворняжка, которой время от времени сердобольные прохожие кидают кусок черствого хлеба. Вот у нее, у Лены, все есть для счастливой жизни – любящий муж, дети – сын и дочь, полный комплект, материальное благополучие, финансовая стабильность. Каждый отпуск с мужем (или без него – по обстоятельствам) она отдыхает за границей. Почти весь мир объездила. В общем, живет жизнью полнокровной, наполненной, интересной. Сама она женщина привлекательная, хоть уже и пятый десяток разменяла. Не зря же ее за глаза коллеги между собой называют «наша Елена-прекрасная». Пусть иногда с сарказмом, но все же «прекрасная». И все равно при всем при этом она не может назвать себя абсолютно счастливой. Всегда находится причина для переживаний и недовольства: то одно, то другое, то третье. И так всегда. Так что эта Гера порет явную чушь про беспричинную радость жизни, это при ее то обстоятельствах. Придумала себе сказочку, чтобы как-то скрасить свою беспросветную серость. Впрочем, это ее дело. Должен ведь человек чем-то себя поддерживать, хоть какой-то хилой философской теорией. А то и свихнуться можно. Что ж, пусть тешит себя иллюзиями, раз ей так легче».

И она удовлетворенно вздохнула, повернулась на бок к стене лицом и погрузилась в свои мысли.

А Гера все лежала вытянувшись на спине, уставивши в потолок невидящий взор черных глаз. Смуглое лицо ее было светло, краешки губ чуть расползлись в улыбку. Она думала о том, как все же хорошо жить на свете белом. Как прекрасен этот апрельский день за окном и это играющее весеннее солнце. И эта Лена на соседней кровати – очень счастливая женщина. Жаль только, что она сама мало это осознает. А жизнь – штука удивительная. Правда, слово «штука» здесь не уместно, но она не знает, как сформулировать словами, как назвать это чудо существования, бытия в этом огромном, необъяснимом и сказочно прекрасном мире. Вот и Николай с ней абсолютно согласен. Он говорит, что умом он все это понимает, но только рядом с нею начинает это осознавать и ощущать в полной мере. Потому что вся остальная его жизнь проходит в суете, в беготне – сотни дел, связанные с работой, семьей и так далее. А когда он с нею, рядом, то жизнь словно замирает на эти два-три часа. И в то же время она начинает играть всеми своими гранями, как бриллиант вспыхивает сотнями радужных искр под лучом света. И становится слышна тонкая мелодия этого мира. И начинаешь понимать его гармонию. Ощущать радость оттого, что просто живешь, дышишь, ходишь по этой земле, впитываешь ее запахи, чувствуешь, как бесконечное время течет сквозь тебя.

Она широко улыбнулась. Она всегда улыбается, когда думает о нем. Ее Коля… Самая ее большая радость. Ее счастье. Он называет ее: мой донор. Имея в виду, что она наполняет его счастьем, радостью, дает ему силы жить дальше и не просто жить, а жить светло, с удовольствием. Они виделись последний раз только вчера. И непременно увидятся в следующую пятницу. Вот уже двенадцать лет каждую пятницу он приходит к ней, своей любимой женщине. По пятницам у него сокращенный рабочий день. С работы он по давней привычке едет сразу в городскую баню, где смывает с себя всю усталость, накопившуюся за рабочую неделю. А после бани заходит к ней, как он сам говорит: подпитаться радостью жизни. Ее любимый мужчина – Коля Серегин.