Александр Васин. “Прошедших лет листая даты…” (Из раннего)

Старые стихи

Давно не читаю я старых стихов.
Забытые в тёмной кладовке,
Меж связок журнальных и пыльных тюков
Лежат они где-то на полке.

Теперь, по прошествии множества дней,
Их строки – лишь повод к улыбке.
Став строже к себе, замечаешь ясней
Смешные ребячьи ошибки.

О, сколько нелепых, затасканных фраз!
Но, может быть, так же, с годами,
На всё, что написано мною сейчас,
Взгляну я другими глазами

И так же в досаде скажу: “Ерунда!
Не будет в стихах моих толку!”,
Вздохну глубоко, а потом навсегда
Заброшу на дальнюю полку.

Так было. Так будет. О чём разговор!
Меняются взгляды и мнения.
Одно не пойму: почему до сих пор
Мне дороги эти творения.

Нет, это не дань ностальгии, не жест.
Ведь что-то в них всё-таки было!
Но это ко мне не вернётся уже –
Ушло, отболело, остыло…

 

Я ждал любви

Я ждал любви – подспудно, тайно –
В чередованье серых дней –
Вдруг завернёт она случайно
На огонёк души моей.

Я ждал любви. Так ждут зимою,
Когда мороз по-волчьи лют,
Приход тепла. Так в чадном зное
Дождя живительного ждут.

Я ждал любви. Так на вокзале
Ждут поезд, что гудит вдали.
Так ждут друзей, что обещали,
Но почему-то не пришли.

Я ждал любви как озаренья,
От ожидания устав.
Так ждали некогда явленья
С небес Спасителя-Христа.

Я ждал любви. Мне тихой сказкой
Казалась издавна она.
Но воем бури, свистопляской
Вдруг обернулась тишина.

Я ждал любви. И вот свершилось –
Любовь пришла, как бурный шквал.
Она в глазах твоих светилась.
Я не напрасно столько ждал.

 

***

Я знаю – я прежде встречался с тобою.
Лет десять назад. Или только вчера.
Ты в небе мелькнула упавшей звездою,
Сверкнула в глаза разноцветием трав.

А может, мороз, живописец умелый,
Зимой твой портрет написал на окне?
А может быть, ты мне явилась во сне
Прекрасной волшебницей в мантии белой?

Узнал ли я голос твой в пении птиц,
В морзянке капели, в ворчании грома?
А может, твой образ возник со страниц
С забытым названием толстого тома?

А может быть, ветер, прохладою вея,
Мне милое имя на крыльях принёс?
А может, когда-то случайно в толпе я
Заметил твой взгляд из-под рыжих волос?..

Читайте журнал «Новая Литература»

Я знаю – я прежде встречался с тобою.
Но где это было? Как вышло? Когда?
Об этом молчу. Мне важнее другое:
Ты рядом, ты здесь, ты со мной навсегда.

 

В дороге

Ровно в десять качнулся состав и, бубня монотонно,
Ходко тронулся в путь, разливая вагонами дрожь,
И опять потянулись привычно в окне запылённом
Золотые равнины с густыми загривками рощ.

Пассажиры – кто дремлет, кто режется в карты азартно,
Кто с попутчиком занят беседой, кто вяжет носки.
Ну, а я – я слежу за дорогой, бегущей обратно,
Словно в ящике, заперт в тисках непонятной тоски.

И мечтаю опять после этой недолгой разлуки
Вновь вернуться домой, чтобы прежний покой обрести,
Ощутить на плечах твои лёгкие нежные руки
И в глаза заглянуть, и сказать почему-то: “Прости”.

 

Южная зарисовка

Пляж как обычно многолюден.
Шум, суета царят кругом,
И море ходит ходуном,
Как подоспевший тёмный студень.

Оно ревёт, как зверь в вольере,
Шершавой лапою волны
Отполировывая берег,
Где многих ног следы видны.

До белизны песок нагрет.
А солнце как желток яичный –
Так наседает на хребет,
Как будто ставит вам горчичник.

И мы лежим с тобой вдвоём,
Как на кипящей сковородке,
А облака плывут, как лодки,
В бездонном небе голубом.

И мы лежим, как на вулкане,
Не разнимая жарких рук.
Нас обволакивает юг
Своим мартеновским дыханьем.

И, как страдающий от жажды
В песках пустыни Каракум,
Спешу припасть, как к роднику,
К твоим губам, хмельным и влажным.

 

***

Прошедших лет листая даты,
Взгрустну о том, что не сбылось.
Где тот мальчишка угловатый
С копной взъерошенных волос?

Где та девчонка с быстрым взглядом,
С улыбкой хитрою у губ?
Они, наверно, где-то рядом –
Стоят, обнявшись, на снегу.

Он что-то шепчет ей с надрывом,
В волненье сдвинув набок шарф,
И, в удивлении счастливом,
Она кивает, чуть дыша…

Вернуть бы этот вечер зимний!
Вернуть бы всё, что было там!
И снова мы идём за ними,
По их, ещё густым, следам.

И я шепчу тебе: “Родная!”,
Как в вечер памятной зимы,
И мы с улыбкой понимаем,
Что те, вдали за вьюгой, – мы.

 

***

Я счастья не искал. Оно тогда
Пришло само, без шума и без стука,
Как всплеск волны, как яркая звезда,
Упавшая неслышно прямо в руку.

Готов был любоваться без конца
Я этим счастьем, призрачным и зыбким,
С огромными глазами в пол-лица
И с милою доверчивой улыбкой.

И я её, рождённую для нег,
Хотел прижать к груди, крича от счастья,
Но побоялся, что оно, как снег,
Растает от порыва жаркой страсти.

Не в силах удержать счастливых слёз,
Я бережно, боясь, чтоб не пропало,
Касался томных век, литых волос
И бархатистых щёк под цвет опала.

Я этот дар от взглядов пошляков,
Корысти злой, рядящейся в святое,
От всякой дряни в сердце глубоко
Запрятал и ношу теперь с собою.

Лишь с ним могу я искренне любить.
Когда же вдруг оно, в безвестность канув,
Меня оставит – перестану жить.
Нет, не умру. А просто перестану.

 

Институтскому другу

(акростих)

Сергей, ты помнишь, были времена!
Ещё б не помнить!.. Лекции, зачёты,
Расклады за бутылкою вина,
Горячка споров, шутки, анекдоты…

Ей-ей, тогда мы были, старина,
Юны (сказать точнее – желтороты).
Но пробил час. Фортуна сводит счёты.
А спорить с ней рискнёшь – тебе хана…

Забудем неудачи и невзгоды.
Ах, боже мой! Такие наши годы!
Разлука не на веки – наплевать!

О прочем умолчим. Ну что ж, что туго!
Важней другое – мы нашли друг друга.
Уговоримся больше не терять.

 

Критику

Он многие премудрости постиг,
Научных толстых книг прочёл немало.
Как строгий критик, он на каждый стих
Сквозь толстое стекло глядит сначала,

Потом, как стрекозу или жука,
Одним движеньем (сразу видно, мастер!)
Пришпилив кнопкой, чтоб наверняка,
Безжалостно членит его на части.

“Вот здесь неплохо… А вот здесь не так…
А эту строчку написал не там ты!” –
Он важно изучает каждый знак
С досужей скрупулёзностью педанта.

Он непоколебим, как монолит,
Вещая убеждённо и сердито:
“Зачем ты столько пишешь о любви?
Поверь мне, это пошло и избито!”

Он всё учёл: размер, рифмовку, слог,
Всё разложил как по отделам склада.
Он даже сердцу, если будет надо,
Отыщет подходящий уголок.

Да что такое сердце! Ерунда!
И брать его в расчёт неправомерно.
Он знает всё.
И потому, наверно,
Стихов не сочинял он никогда.

 

Баллада о Красоте

Давно случилось это. Много дней
Был этот мир окутан серой мглою,
А люди жили грязною толпою
Бездушных и уродливых зверей.
Рождались, ели, пили, умирали,
Детей плодили – ту же плоть и кровь,
Не знали про добро и про любовь,
И вообще хорошего не знали.
Не жили, а скорее прозябали,
Всю прелесть находя в вине и блуде…
На это всё взирая с высоты,
Господь решил, что этим бедным людям,
Как видно, не хватает красоты.
«Создам её, – раздумывал творец, –
И станет всё ужасное красиво,
Невежеству и злу придёт конец.
Я подниму со дна людских сердец
Прекрасные и светлые порывы».

Господь с тех пор не думал о покое,
И он себе сказал: «Да будет так!»
Взял глину, из неё слепил костяк,
Потом к нему приделал остальное
И освятил божественной рукой.
Вмиг дева перед Господом предстала,
Пленяя неземною красотой.
Она, как и пристало идеалу,
В себе великолепно сочетала
Прекрасный лик с прекрасною душой.
На дело рук своих взглянул святой,
И сердце у него затрепетало.

И вот на землю грешную из рая
Сошло созданье дивной красоты.
И люди, словно жалкие скоты,
Смотрели на неё, разинув рты,
И расступились, деву пропуская.
Она заговорила, призывая
Взглянуть на свет, уйти из темноты.
Но люди слишком свыклись с темнотою.
Лишь любопытство правило толпою,
И каждый обращенный к деве взгляд
Таил в себе недоброе, чужое.
Все, кто стоял вокруг – и стар, и млад –
В ней видели лишь редкий экспонат,
Взирали как на нечто неживое.
Ни просьбой, ни молитвой, ни слезами
Она их чёрствых душ не проняла.
Толпа её речей не поняла:
Она своими жадными глазами
Бедняжку раздевала догола,
Она могла лишь вожделённо охать,
С ухмылкой мерзкой глядя на неё.
Людьми в тот миг владела только похоть,
Животное влечение – и всё.
Они и не пытались разобраться
В её душе, желанием дыша.
И шёпот раздавался: «Хороша!..
Девчонка в самый раз!.. Милашка!.. Цаца!»
Но вот, в толпе прокладывая путь,
Какой-то малый крикнул: «Надоело!
Братва, довольно слушать эту муть!
Пора бы нам приняться и за дело –
С красоткой позабавиться чуть-чуть!»
И чернь заволновалась, загудела.
«Хватай её!» – послышалось вокруг.
Уподобясь стремительному шквалу,
Толпа уже кипела, напирала…
«Хватай её!» – и сотня сильных рук
На ней уже одежду в клочья рвала.
И крик – в нём были горе и испуг –
Пронёсся над толпой и замер вдруг.
И смолкло всё. И Красоты не стало…

Господь, узнав про это дело злое,
Разгневался, конечно, на людей
И побожился силою своей,
Что им вовек не знаться с Красотою,
И что красивых телом и душою
Им не видать, как собственных ушей.

Прошли века. Но лучше мир не стал,
И люди в нём не сделались умней.
Уже никто из них не вспоминал
Про этот случай – видимо, забыли.
Но клятва прошлых лет осталась в силе.
Сам посуди, ты где-нибудь встречал
Людей, красивых в полном смысле слова?..
Я тоже не встречал пока такого,
А может быть, увы, не замечал.
О, человек! Греховного основа!
Молящийся не вере, а кресту!
Когда бы вдруг её ты встретил где-то,
Не торопись, балладу вспомнив эту,
Уподобляться грубому скоту,
Оберегай, как око, Красоту,
Не превращай в разменную монету. 

 

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.