Марина Климашевич. Метро

Стоишь или лежишь, в общем-то неважно – спишь. И все бы ничего, только чья-то рука неприлично близко к тому месту, к которому вообще никакой руке быть не полагается. Рука как будто услышала, и вот уже перед носом, наивно пытается что-то поймать в воздухе… Ты спишь. Досыпаешь. Досматриваешь прерванный сон… Да что же это! Тьфу, черт… Ураганом выносит. Нет! Нет, тебе не на этой станции!.. Но, в общем-то уже неважно. Так, сосредоточься, проснись! Сейчас главное – вперед! На прорыв! Локти в стороны, готовность номер один. Ой, несет-несет… Впихнули… Да что же это такое!!! Где сумочка?! А, вот, иди сюда, родная, пока к рукам кто не прибрал, тут только зазевайся, воот, таак. Теперь бы ногу куда-нибудь деть… Нет?.. Ну, ладно, постоим на одной. «Осторожно, двери закрываются». Поскорей бы, тряхануло, поехали.
И вот ты уже проплываешь мимо растерянных недовольно-сонных, таких же как у тебя, впрочем, лиц, которым в это утро повезло чуть меньше… Едешь, и ряды людей сменяются серостью стен. Видишь свое отражение в стекле окна, а если вглядеться в него – пустоту туннеля, параллельность метро. Так всегда в принципе: смотришь-смотришь и не видишь чего-то самого интересного и понимаешь ведь, что плаваешь на поверхности, что это что-то зеркальное, а вот разбить это зеркало не всегда хватает сил. Не получается расфокусировать взгляд и увидеть не себя, а то, что за этим отражением… Надо бы челку поправить, ну, как бы, ну, рукой бы, рука… Ой, ну, нафиг, и так сойдет…
Все, какой там сон, после такого третья мировая не страшна. Нет, правда, прохожим в метро надо давать награды: за оборону – тем, кто выдерживает штурм выходящих и остается на завоеванных позициях; за стойкость – тем, кто стоит до последнего при атаке входящих; за героизм – тем, кто все же пытается втиснуться; за самопожертвование – тем, кто великодушно уступает свое место на уходящем празднике времени… Можно продолжать до бесконечности. Ведь действительно, когда видишь воинственно настроенных сограждан, устремившихся в нужном для них направлении, не остается сомнений в том: где ты находишься; какую стойку принять, чтобы тоже добраться до нужного тебе входа.
Вот чья-то рука все-таки застряла у тебя под мышкой, какое неудобное положение… А ты хотела почитать, ага, где там, в живых бы остаться. В такие моменты невольно вспоминаешь, как при Сталине людей затаптывали на митингах и демонстрациях. Фу, жуть какая с утра в голову лезет. Надо подумать о чем-нибудь другом, хорошем… Вот, мне всегда интересно было, как могут крысы в метро жить, это что же происходит с сознанием существа, когда этакая грохочущая громадина над тобой проносится?.. М-да… Ну и мысли…
О, счастье! Вот оно, ух, вышла, как дышать легко сразу. Так, теперь главное – в нужное русло попасть, идем-идем, воот, ну все, можно и передохнуть… Так, это еще что?.. Только пробки мне не хватало, и откуда столько людей понабралось, что им дома не сидится в такую рань, спали бы и спали, и другим не мешали, а то… Все, теперь точно опоздала…
Смотришь кругом, и как-то веселее становится. Такие люди в метро с утра прикольные, прям, не хочешь, а улыбнешься. Тут, если рисовать портреты, ей-богу, не поверят ведь, скажут, карикатуры. А ты, ну, правда… Вот, пожалуйста, шапочка-горшок, трапециевидное пальто, хозяйственная сумка круглая и остальное – глаза круглые, рот тоже, нос пипкой, ручки полненькие, и сама такая кругленькая, пухленькая, точно из какого-то мультика. А вот еще один: жвачка, наушники, на глазах кепка, и поза такая, знаете, «я вас не трогаю, и вы уж тоже в покое оставьте». А вот… Не знаю, как можно так волосы поднять, без розетки не обошлось явно, в общем, белый такой одуванчик с перекрашенными глазами, мнящий себя милее всех, а у самой на детско-глупом лице кроме «посмотрите, какая я милая», нет ни одной мысли. Коридор портретов можно продолжать и продолжать. Здесь порой такие кадры встречаются – не заметить нельзя и забыть невозможно.
Дошли до эскалатора, таак, аккуратней, движемся дальше, и лица плывут мимо. Такое ощущение, что ты смотришь негатив с фотографиями. Причем самое удивительное – никто не чувствует твоего взгляда, каждый погружен в себя. Этакое собрание параллельных миров, где в множестве ты один.
В метро ты всегда один (если, конечно, не с кем-то из своих едешь или по воле случая-судьбы не натыкаешься на того, кого давно считал пропавшим без вести). В метро можно хоть несколько минут в день побыть наедине с собой, задать в очередной раз себе вопросы и в очередной раз остаться без ответа. Погрузиться в себя, что-то пытаясь понять, или просто помечтать, не видя, не слыша ни сотни людей вокруг, ни грохота поездов, и ехать так вот по эскалатору со своим неповторимо своеобразным осознанием этого утра.
Стоп. Шаг вперед. Эскалатор миновали, переход. Какая мелодия красивая в голове звучит… Тьфу, в какой голове! Это в переходе музыканты играют. Как хорошо… Нет, однозначно, утро удалось – в кой веке раз музыка в этом переходе! Неповторимая, невероятная… Какое благородное занятие, вот идешь угрюмый или уставший (в начале дня), жизнь как-то, в общем, не задалась, а тут… Ну, как может быть плохо под такую музыку, каким все мелочным кажется в сравнении с тем, о чем поет труба или скрипка, или… неважно… Что-то защемит вот в груди, в носу защекочет, и вроде бы ничего, но как-то так легко-грустно-блаженно… Проходишь мимо и думаешь: какую музыку дарят, вот буду большим, буду получать много денег, каждому музыканту всегда буду деньги оставлять, много сразу… И конечно, до искреннего сознания не доходит такая простая мысль, что, когда ты будешь большим и станешь получать много денег, ты вряд ли будешь ездить в метро.
Так маневрируем, обгоняем, налево, резко направо, вперед… К нужной ветки-то хоть вынесло? А то с утра куда только не заносит… Ага, все нормально, вот и мой поезд, пересадка осуществилась – уже хорошо, опаздываю только, а это не очень… Да чего там – плохо. Препад вредный, может не пустить, а если пустит… Так села, замечательно. Теперь можно и к семинару подготовиться.
Нет, разве дадут посидеть?! Ну что старикам с утра в метро надо?! В таком возрасте, по-моему, вообще нужно на законном отдыхе дома на диване, не то что с утра – весь день дома. Нет, ну если ты понимаешь, что тебе тяжело передвигаться, что себя насиловать!?… Бедные, как жалко их всегда… Какая же необходимость выгоняет их с утра, дрожащих, маленьких, беспомощных, где же дети-то их в это время?! Почему, ну, почему старость такая одинокая!..
Ладно, будем читать стоя, тоже вариант, хвала Господу, народу меньше… Что пялитесь, да вот умная, книжку читаю, а вы, бездари, свет бы не загораживали. Нет, это хамство, ну, кто знакомится в такую рань?! Кощунство просто. Не да какой я станции и зовут меня никак, и живу-то я нигде, все?..
Бывает же такое: прицепятся, и хоть плач. Слава Богу, скоро выхожу… Нет, иногда в тему бывает, вернее, все, что в тему, того обычно-то и не бывает. Встретишься взглядами случайно совершенно, а он… Ну, прям принц из снов, и сердце сразу: «Ой, я тут лишнее, пойду-ка пока пятки проведаю». Стоишь, ни жива, ни мертва. И все это одно мгновение. А потом… Дай Бог, чтобы он ехал не одну станцию, славь Бога, если вы встретитесь с ним взглядами еще несколько раз и падай ниц, если вы заговорите. Обычно встретились взгляды и разошлись как в море корабли. Что-то встрепенулось, дернулось и… отлегло. А могло бы…
К выходу – следующая твоя, по-моему. Сколько уж раз ты проезжала нужную остановку. А еще бывает так, что сидишь или стоишь, вообще-то неважно – спишь… И вдруг просыпаешься, понимаешь, что двери закрываются, а станция, от которой отъезжал поезд, по-моему, твоя… Боже, как невыносимо долго тащится поезд, кажется, ты можешь его пешком обогнать. Но вот он останавливается, открываются двери, и ты выходишь, с досадой понимая, что нужно возвращаться. Ругая себя последними словами, идешь на противоположную сторону, но, как только толпой тебя выносит в центр, осознаешь, что станция-то твоя, а до этого еще зафиксировала в уме, что очень интересный рисунок на стенах, а оказывается, ты эти стены уже года три как каждый день видишь, да вот внимания не обращала… Бывает.
Идешь себе потихоньку, на пару уже опоздала, чего торопиться, да и вообще, зачем торопиться. Идешь, замечая лица людей, останавливая взгляд на их стеклянных глазах, озабоченно-безучастно-застывших лицах, на суету вокруг. Тебя толкают, ты продвигаешься, тоже по инерции кого-то толкая, такая бесформенная масса, и все бегут, и все куда-то спешат… Медленно плывешь по эскалатору, проходишь в страшное орудие задержания, благодаря Бога, что оно в нормальном настроении и… Вот уже пахнет цветами, свежими газетами, смешением одеколонов, духов, пота, и в этом всем уже слышится запах улицы, да и сама улица… Все. Стеклянная дверь метро закрыла подземный муравейник, тебя выплюнуло в мир контактов, где дневной свет, ветер, сметающий все, поднимающий клубы пыли, обрывки разговоров, шум машин, гудение сигналок – все открывает другой мир, внешний, а тот, свой, останется ждать следующего своего посещения…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.