В городе Б. жил Роберт Сергеевич, пожилой учитель истории. Взглянув на его потрепанное суровой жизнью лицо, можно было запросто потерять веру в ее добрые намерения. Видимо, Роберт Сергеевич слишком часто смотрел на свое отражение в зеркале, что и сам вконец утратил всякое доверие к жизни. Может быть, поэтому в его глазах застыло выражение пессимизма, не исчезавшее даже тогда, когда он танцевал.
На свою беду недавно он прочитал книгу Шопенгуэра «Мир как воля и представление». Трактат понравился ему, и часами напролет, лежа на мягком диване, он размышлял о вселенском пессимизме.
А однажды утром он озадачил супругу, жизнерадостную женщину с добрыми глазами, словами:
-Дорогая, мне сегодня приснился Шопенгауэр!
Она всплеснула полными руками и спросила:
– А это кто такой?
Роберт Сергеевич принялся было рассказывать о Шопенгауэре, но жена ушла на кухню готовить завтрак.
К великому недовольству жены Роберт Сергеевич перестал заниматься домашним хозяйством. На ее уговоры выкопать картошку на даче он важно отвечал: «В бытии царит пессимизм. Все тщетно в этом суетном мире!»
Жена, не выдержав его бесконечных монологов на упомянутую тему, уехала к дочери в соседний город.
На следующий день после ее отъезда Роберт Сергеевич как обычно в десять часов вышел из дома и отправился на работу. Вдруг откуда-то ни возьмись выскочила черная дворняга и с громким лаем побежала за ним. Он остановился и сказал ей: «Дура!»
Наверное, собаке не понравилась такая аттестация, и она с угрожающим рычанием бросилась на него. Роберт Сергеевич испуганно озирался в поисках места, где можно было спастись от нее. Взмахнув неуклюже руками, рысью устремился к остановке, ретиво преследуя желанную цель – добежать до высокой скамейки и вскочить на нее. Дворняга не отставала.
Ее звонкий лай привлек внимание мальчиков, игравших в футбол на обочине дороги. Град камней обратил в бегство собаку, норовившую ухватить за штанину Роберта Сергеевича.
– Дедушка, а собак бояться не надо, – назидательно сказал пухлый краснощекий малыш пяти-шести лет, – а я знаю, вы вон в том доме живете! Если хотите, я вас буду провожать до остановки и охранять. Она вообще-то добрая.
Достав из кармашка старого пальтишки кусочек печенья, звонким голосом позвал:
– Жучка! Жучка!
Прошло три недели. Жучке, видимо, понравилось преследовать несчастного Роберта Сергеевича. Каждое утро, кроме воскресенья, она поджидала его у дверей подъезда и с задорным лаем гнала к остановке.
Регулярные энергичные, хотя и вынужденные пробежки резко подняли его жизненный тонус. Ему все меньше и меньше хотелось думать и говорить о пессимизме. Все реже и реже он читал Шопенгауэра.
Наконец он решил избавиться от книги немецкого мыслителя. Долго он думал, кому же из своих коллег ее подарить и остановил выбор на Степане Никаноровиче, учителе физики, ходившем с кожаным портфелем и выражением скорбного уныния на лице, которое возникло тридцать лет назад, в тот день, когда он получил свою первую мизерную зарплату. Он любил приговаривать: «Что есть человек? Песчинка… Пылинка…»
Вечером того же дня Роберт Сергеевич позвонил жене и ласково сказал в трубку:
«Здравствуй, дорогая! Как ты, не соскучилась? Тебе, наверное, приятно будет узнать, что мне больше не снится Шопенгауэр?»
Сегодня Степан Никанорович пожаловался Роберту Сергеевичу, что от него ушла жена и утром по пути на работу за ним с лаем бежала черная собака и норовила укусить за икры.
Увлеченный рассказом он не замечал, что на губах собеседника играла улыбка Джоконды.