Все события и персонажи вымышленные, любые совпадения случайны

Родная

«Мы в ответе за тех, кого приручили»
Антуан де Сент-Экзюпери

– Вон она, смотри!
– Черт, я ничего не вижу.
– Вон, рядом с той пьяной компанией у бара.
Сзади кто-то тронул его за плечо и крикнул на ухо:
– Макс, а правда говорят, что твоя подруга приехала?
– Похоже на то. Но я ее еще не видел.
– Я думал, ты знаешь.
– Нет… мы как бы… не созванивались…
– Вы же были близкими друзьями…
– Да, были. Ладно, пойду, найду ее.

Посреди танцпола зажигательно танцевала девушка, вращая своими бедрами с немыслимой скоростью. Вокруг нее задорно выгибались ее подружки в мини-юбках и пара полупьяных друзей, энергично размахивающих руками в такт клубной музыке. Одна из подруг наклонилась к ее уху:
– Ань, кстати, Максим с друзьями тоже здесь. Мы видели Диму, он шел к их столику.
– Да? Странно. Точнее ничего странного конечно, раньше он часто на выходные заваливался сюда, но с тех пор как он начал встречаться с Викой, он перестал сюда ходить. Точнее вообще перестал куда-либо ходить. Вика тоже с ним?
– Не знаю.
– Ладно, нужно будет его найти, все-таки больше полутора года не виделись. Хоть просто поздороваться, давно не общались. Хотя если честно я вообще уже не знаю, помнит ли он о моем существовании, после того как я уехала.
– Да и перед отъездом вы уже не особо общались.
– Знаю.
Аня почувствовала в этой всей толпе, из сотен людей, один пронзительный взгляд на своей спине и развернулась.
Перед Максимом стояла она. Он давно ее не видел, все попытки поинтересоваться ее жизнью слились в редкие просмотры фотографий на ее страничке в контакте. Он знал, что она изменилась с тех пор, как они не виделись. Они уже давно почти не общались, но он умел понимать ее настолько хорошо, что мог прочесть совсем другой взгляд на ее новых фотографиях. Так смешно и так нелепо. Близкие друзья. И из-за чего они перестали говорить часами и проводить время, с легкостью развеивая часы по ветру, вдыхая в себя легкость от общения? Он не знал. Просто так бывает. Но факт оставался фактом, перед ним стояла совсем чужая девушка, в роскошном черном платье с потрясающим вырезом и аккуратно собранной прической, совсем не с теми длинными растрепанными волосами, которые он так хорошо помнил. Она посмотрела на него своими огромными голубыми глазами. Он знал этот взгляд, в этот момент она читала его. Так чужая или… такая родная… Внутри что-то дрогнуло.
– Привет
– Ну, здравствуй
Они мило обнялись. И тут, так не вовремя началась дурацкая медленная песня. Как настоящим давно не видевшимся друзьям им нужно было быстро выйти в коридор и сейчас же начать узнавать как у друг друга дела, делая вид, что они по-прежнему такие же, что у них по-прежнему такие же милые отношения и им до безумия интересно узнать, чем же они занимались все это время. Имитировать дружбу. Так делают обычные люди. Но в этот вечер они перестали быть обычными людьми. Они вдруг оба поняли, что им друг друга по-настоящему не хватало…
– Потанцуем?
– Да.
Аня вложила свою руку в его, как будто, так и нужно было. И посмотрела ему в глаза. Черт, она особо не вспоминала о нем, после долгого самовоспитания и уговоров смириться с потерей, но стоило ей посмотреть ему раз в глаза и стены разрушились вместе с пройденным временем.
Все друзья, с которыми они пришли по обе стороны, смотрели на них в немом удивлении. Никто не понимал что происходит. Эти двое вели себя достаточно нестандартно, так, как будто и не расставались, так как будто пять минут назад у всех за спинами договорились сейчас вести себя именно так. Никто ничего не понимал, но даже самые непроницательные в этот момент чувствовали то неуловимое и абсолютно необъяснимое, невозможное, то, что повисло между этими двумя. Их взгляды, были словно открытые книги, написанные на никому непонятном языке. Все понимали, что что-то происходит. Но никто не понимал что именно.
– Когда музыка закончится, ты спросишь как у меня дела?
– Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы по твоему взгляду определить как у тебя дела. Сейчас у тебя все хорошо.
– Как узнал?
– Во-первых, насколько мне позволяет видеть приглушенный свет дурацкого ночного клуба, сейчас у тебя глаза светло-голубые. Когда ты расстроена, как это ни странно, они обычно у тебя становятся светло-серыми. К тому же этот блеск, это значит, что в последнее время ты была довольна жизнью, а еще уверенность, спокойствие и эти радостные чертята в твоем взгляде. А, и последнее, ты потрясающе выглядишь.
Максим улыбнулся.
– Если бы это все не пришлось орать друг другу на уши, сквозь музыку, мне, кажется, нам было бы удобнее разговаривать.
– Уходим?
Это было неожиданно. Аня медлила ровно несколько секунд. Потом махнула своим друзьям, и Максим утащил ее за руку, даже не потрудившись что-нибудь сказать своей компании. Он знал, что выглядит, наверное, странно. Но ему было наплевать, он надеялся, что его поймут.
Общество так и осталось в шоке.

***

На улице пахло весенней ночью. Еще прохладный апрель, но в воздухе витало уже приближение тепла и лета. Это был тот потрясающий запах, начинающей только распускаться листвы на деревьях и кустов зелени.
– Куда идем?
– А куда глаза глядят.
С этой минуты они и вовсе перестали вести себя типично. Никто из них не пытался прервать неловкой паузы, как будто они просто наслаждались их общей тишиной. Они пришли на городской пруд, сквозь мягкий, пробирающийся через кроны деревьев, свет фонариков, они то и дело поглядывали друг на друга так, как будто не верили, что все происходит не в каком-то далеком сне, а по-настоящему. Они уселись на лавку, лицом к пруду. Ане всегда нравилось это место, здесь открывался потрясающий вид на ночной город. Огни, дома и автострады. Все было, как на ладони. Когда она была помладше, то была уверена, что именно в этом месте находится душа города.
– Максим, а где Вика?
Вопрос был неожиданный, вопрос был под дых.
– Ее нет.
Аня услышала в этой коротенькой фразе тихую горечь и отчаяние такое сильное, на которое он только мог быть способен.
– Ты же ее любил.
– Не знаю. Возможно. Но она не смогла принять то, что помимо нашей, существует еще и моя жизнь, ей это не нравилось.
– Это случилось давно. Ты же терпел.
– Терпел
– Тебя бросили?
– Да. Она сказала, что мне нужно взрослеть.
– Давно?
– Три месяца назад. Я уже почти привык.
– Помиритесь.
– Наверное, уже нет.
– Максим
Он посмотрел ей в глаза.
– Я знаю, что если тебе кто-то по-настоящему дорог, ты его не потеряешь.
И в этот момент у Ани кольнуло где-то под пазухой, и почему-то собрались выступить слезы. Но она сдержалась.
– Ты во мне так уверена?
– Мне сложно найти еще одного человека в этом мире, в котором я была бы так уверена.
Максиму захотелось придвинуться поближе, впервые за долгое время, его истерзанной душе показалось, что повеяло чем-то родным и близким. Он знал, что она говорила искренне.
– Ладно, друг, давай на будем о грустном. Насколько ты приехала? Или может насовсем?
– Да нет. Я только на выходные. Послезавтра уезжаю.
Аня почувствовала, как Максим рядом напрягся.
-Ладно, тогда расскажи мне хотя бы как там Москва? Как твоя новая жизнь? Не жалеешь, что променяла свой родной город на столицу?
– Даже не знаю с чего и начать… С того, что я увлеклась танцами на пилоне или со своей работы пиарщицей?
– Ахахах. Черт, вот за что тебя люблю, так это за то, что с тобой не соскучишься. Пиар? Серьезно? Ты же была финансовым гением. А как же диплом эконома?
– Ну, во-первых по меркам Москвы не таким уж и гением, да и наш ВУЗ как-то за пределами нашего города, как оказалось восторгов не вызывает, а во-вторых у меня получилось креативно мыслить гораздо лучше, чем отслеживать индекс Доу-Джонса. Да и вообще, я давно решила, что экономика не вызывает у меня эстетического наслаждения…
– Зато пилон вызывает…
– Еще и какое! Вот напьемся, и я продемонстрирую тебе на ближайшем столбе!
Максим хохотнул
– Только не забудь раздеться и обуть обувь на платформе, именно тогда я пойму чего я ждал все это время.
– Эй, это искусство! Кому-то напомнить, как он называл себя исключительно “Бог тектоника”, напившись на позапрошлый Новый Год?
– Это вовсе не смешно!
Они посмотрели друг на друга и громко рассмеялись. Дальше пошла беседа обо всем на свете, как в старые добрые времена. О любимых занятиях, общих воспоминаниях, музыке, кино, смысле жизни… Они говорили, говорили, говорили, пытаясь насытиться этим, и не могли остановиться. Им хотелось рассказать друг другу и обсудить абсолютно все. Они безостановочно хохотали, размахивали руками и делились эмоциями по поводу всего на свете. Им так этого не хватало. Им так друг друга не хватало…
Наткнувшись на ближайший круглосуточный супермаркет, они побежали громить алкогольный отдел, катаясь по очереди на тележках, а затем долго ржали, пытаясь оплатить покупки билетиками за троллейбус и долго объясняя разозлившейся продавщице, что это новая валюта, завезенная из Китая. Они орали матерные песни под подъездом, не выводя не единой ноты, а потом долго требовали, чтобы им открыли дверь, тарабаня в квартиру Макса, который уже год жил один. Аня уже и забыла, что он может быть таким… живым, веселым, ненормальным. Именно таким она его и любила.
И только уже допивая остатки алкоголя на своей кухне, Максим решился задать ей вопрос:
– Твои фотографии, которые ты выкладывала в последнее время…
– Ну
– Тот парень, с которым ты повсюду на них… Там были такие, на которых он тебя обнимал… Кто он тебе?
– Он… мне? Мне он хороший знакомый. Мы часто проводим время в одной компании.
Но Максим уловил скрытый подтекст в ее словах.
– А ты для него кто?
– Та девушка, которой он очень пытается понравиться.
– Попытки безуспешны?
– Ну почему, не совсем…
– С ним все печально?
– Ну почему это сразу печально? Нет, наоборот, он очень умный. Работает менеджером в банке и достаточно преуспевает в этом. Симпатичный, не кобель. Он достаточно достойный мужчина.
– Подожди, так в чем же тогда дело? Неужели тебя больше не будоражат умные мужчины? Помнится кто-то года четыре назад заявлял… ахах, нет, я не устану это цитировать и подражая голосу Ани, Макс произнес: он может быть просто потрясающим красавчиком, однако, если парень тормозит и тупит, то я буду лишь хохотать и никаких сексуальных желаний он у меня не вызовет, а вот коли умный, аки Друзь, я бы вдула.
И они вместе безумно захохотали.
– Господи, ты это еще помнишь… Нам ведь было по восемнадцать лет…
– Я все помню. Так что там с твоим красавчиком, напомни, как его зовут?
Аня скрутила мину.
– Я тебе и не называла его имени. Андрей его зовут.
– Так вот что там не так с Андрюшей-Гаврюшей?
– Эй! Прекрати так его называть. Все с ним в порядке. Он просто… ну понимаешь… как бы это сказать… слишком всем, и мне, в том числе пытается продемонстрировать, что он умный. Постоянно пытается сумничать, отпускает “безумно” остроумные шутки, с которых сам же и смеется, устраивает какие-то экзаменационные опросы, с целью уличить кого-нибудь в отсутствии айкью. Мне нравятся интеллектуалы, но я как-то больше восхищаюсь, когда сама нащупываю этот прекрасный интеллект, а не когда раздутое эго пытается мне его подсунуть под нос.
– В общем, он задрот – не без ухмылки произнес Максим.
– Ну… есть у него такие признаки.
– Да просто признай, что тебе с ним скучно.
– Эй, да чего это ты на него наехал? Ты даже его не знаешь. Он хороший.
– Что ты не мой лапушок, а я не твой Андрейка, что у любви у нашей села БАТАРРРЕЙЙКА!!! ВООО-И-Я-И-Е! БАТРРЕЙКА!
– Ах, ты сволочь! Ведешь себя как ребенок!
– Да мы оба сегодня такие!
И Аня захохотала и двинула с размаху Макса по плечу. Он с разбегу повалил ее на пол. И неизвестно, сколько бы еще длилась эта кровавая борьба, если бы их губы не соприкоснулись, и они не поцеловались. Поцелуй Максима был такой терпкий на вкус и такой пробирающий навзничь. Она как пойманная птичка трепыхалась у него в руках, хотя понимала, что это все не правильно, но не имела в себе сил остановиться. Аня закрыла глаза и утонула в его глубине полностью.
А Максим и не собирался останавливаться. Он как будто сорвался с цепи, так давно его сковывающей. Он вдыхал родной запах, запах ее духов, запах ее волос, целовал ее шею, руки, грудь, снимая такое красивое и совершенно сейчас ненужное платье. Ему хотелось к ней прикасаться, ему хотелось ее чувствовать. То ли алкоголь, то ли душевное отчаяние дали ему такую смелость. Он не знал. Он знал только одно, что ему сейчас хотелось. Ему хотелось ее.
А она была такой беззащитной, так беспрепятственно поддавалась, казалось, отдавала всю нежность, копившуюся в ней годами.
– Родная моя девочка.
***

Он проснулся от запаха кофе. Уже одетая Аня варила его в турке.
– Прости, я у тебя тут похозяйничала.
Вместе с похмельным утром пришло и осознание всего произошедшего. Причем видимо одно и то же чувство посетило их обоих.
– Доброе утро
– Доброе
– Будешь кофе?
Она стояла совсем без косметики, со своими слегка растрепанными волосами, такая же, как раньше. Как будто совсем никуда не уезжала.
– Буду, только сначала в ванну схожу.
Аня сквозь нарастающее между ними смущение попыталась улыбнуться.
Утро и день всегда все расставляет на свои места. Утром и днем люди умеют думать головой, вечером и ночью они поддаются инстинктам. Они пили кофе в неловком молчании. Вот они снова обычные люди, друзья, совершившие ошибку. И оба понимали, что теперь между ними никогда не будет все, как прежде.
– Аня… я хотел сказать… прости меня за вчерашнее.
Аня подняла на него свои серые глаза.
– Слушай, я хотела сказать тебе, только не перебивай, пожалуйста. Мы с тобой оба взрослые люди. То, что вчера было… да, мы оба напились и совершили ошибку. Не скажу, что со мной такое бывало раньше… Но… факт того, что мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга, я думаю и сыграл во всем этом свою роль. Давай, и воспримем это все по взрослому – просто забудем. К чему нам вынашивать в себе эту неловкость, когда я завтра уеду, и мы еще с тобой еще долго не увидимся. Просто случилось. Всякое бывает. Давай друг другу простим эту ошибку.
– Ты уезжаешь завтра?
– Да.
– Во сколько у тебя поезд?
– В 19.30
– Я понял.
В этот момент Ане показалось, что он хочет от нее избавиться, но не может найти повода. Внезапно закончились все темы для разговоров и все шутки про друг друга.
– Я согласен с тобой полностью. Ты как всегда права, систер. Прости еще раз.
И ткнул ее кулаком в плечо.
Все эти проявления дружбы были так нелепы, что Ане захотелось побыстрей сбежать.
– Ладно, я пойду. Рада была тебя видеть.
Они даже не обнялись на прощание. Это было не к чему.

***

Был прохладный, ветреный вечер. На вокзале сгустились сумерки. Сквозь синюю гущу и звуки уходящих и приходящих поездов хорошо было слышно трех голосистых девчонок.
– Все, все Мира, я четко запомнила, что просто обязана разрекламировать твой интернет-магазин мужских аксессуаров в Москве. Торжественно клянусь выполнить свое обещание. Только до сих пор не могу поверить, что вышивку на них делаешь вручную именно ты.
– Что значит, ты не можешь поверить? Я всегда тяготела ко всякому рукоделию. А тут как-то попался мужской галстук, нитка, иголка и понеслась.
– В основном тебе попадается просто мужик без галстука и понеслась. А тут посмотри, творчество проснулось.
Аня хохотнула вместе со своей подругой Дашей. Тут Даша выпучила глаза. Перед ними стоял тот, кого они не ожидали увидеть.
– Аня…
Но Аня уже и сама догадалась повернуться. Перед ней, в какой-то милой, смешной шапочке стоял Максим. Он умоляюще посмотрел на девчонок.
– Ну, мы, похоже, пойдем, кофе попьем.
И девочки ушли, теряясь в догадках и только пытаясь предположить, что происходит, потому что скрытная Аня так ничего и не сказала им внятного на счет того, куда они делись той ночью с Максимом.
Максим взял ее за руку.
– Анька, я хотел сказать тебе… так глупо это все тогда закончилось. Я, правда, не хочу, чтобы между нами были недомолвки. Ты мне близкий человек, и я не хочу, чтобы мы с тобой вот так вот попрощались. Я…
Он со всей силой обнял ее.
– Я хочу, чтобы ты мне звонила, рассказывала как у тебя дела, слышишь? А в следующий раз, когда ты приедешь, мы должны обязательно с тобой увидеться. Соберемся старой компанией, посидим где-нибудь. Анютка…
– Я… считаю, что ты абсолютно прав. Конечно, увидимся, конечно, созвонимся. В следующий раз – обязательно. Ты мне тоже очень дорог. Ты прав, давай не будем теряться.
Они очень тепло попрощались.
И уже глядя на проносящиеся мимо города через окно в поезде, она долго пыталась осознать суть всего происходящего
***

Весна в Москве обычно потрясающее зрелище. Цветущие бесконечные сады, пышущие зеленью парки. Город словно переодевается из серых одежд в яркие и пестрые. Гудящий мегаполис потихоньку начинает наполняться настоящим теплом. Ночи становятся короче, улыбки людей шире. В такой момент так и хочется влюбиться.
– Андрей? Что ты здесь делаешь?
– Пытаюсь сделать тебе сюрприз.
Андрей стоял в какой-то щегольской рубашечке и с букетом красных роз, встречая меня с работы. Я подошла и взяла из его рук пять красных розочек, завернутых в безумную пеструю оранжевую обертку. Скорее всего, он так и не узнает, что я люблю белые, без всяких дурацких оберток, а весной вообще обожаю тюльпаны, но я понимала, что он старался и широко ему улыбнулась.
– Спасибо. Это очень мило с твоей стороны.
– Анна, мы давно с тобой не виделись, и сегодня я решил, в силу так прекрасно сложившихся гидрометеорологических обстоятельств наконец-то с тобой увидеться.
Мне так хотелось после этой фразы расхохотаться, что я даже не обиделась на такую ненавистную мне АННУ.
– Ты без машины?
– Да, сегодня я попросил ее отогнать и пришел к тебе. Ведь иногда так приятно пройтись пешком по Москве с милым тебе человеком.
И вот он уже и не казался таким несуразным.
– Ты разделишь со мной прогулку?
И он робко ей улыбнулся.
– Разделю
И она улыбнулась ему в ответ.
– Я соскучился. Как съездила на родину? Со всеми повидалась?
Если бы я не понимала, что он не может не о чем знать, я бы подумала, что вопрос с подвохом.
– Да, все были рады меня видеть. Куча новостей, впечатлений.
И я, почему-то чувствуя за собой непонятную вину, начала безостановочно рассказывать про всех своих друзей, про всех, кроме одного, разумеется…
– Ты чем-то взволнована?
– О, я? Нет… нет, мы просто давно не виделись…
И тут он приложил палец к моим губам.
– Не надо слов. Я вижу, как ты нервничаешь, пытаешься заполнить это волнение словами, но я как мужчина, должен, в конце концов, решиться на этот шаг.
Меня парализовало немым ужасом от предположений того, что сейчас может произойти.
– Меня очень радует тот факт, что я начал волновать тебя не меньше, чем ты меня…
У Ани выпучились глаза.
– И мне кажется сегодня самый подходящий день, для того, чтобы покончить с нашим свободным положением… – он с силой выдохнул – Анна, ты готова вступить со мной во взаимоотношения?
– Ты предлагаешь встречаться?
– Ну… если говорить проще, то да.
И если быть абсолютно честной, то я по-настоящему задумалась. Передо мной стоял самый, что не на есть серьезный, надежный, умный, в конце концов, симпатичный мужчина. И я решилась.
– Андрюш, прости, но я не могу ответить тебе согласием.
– Почему? Я сделал это все недостаточно романтично? Анна, поверь мне, я умею роскошно ухаживать за женщинами.
– Дело не в твоем умении ухаживать. Дело в моих чувствах. Прости, но я к тебе ничего не чувствую, как не старалась и как не давала себе время. А я не могу заводить отношения без чувств, мне не то, что мужчина нравиться должен, я в него должна быть влюблена, чтобы идти на такой шаг. Вот такой вот я глупый романтик. А ты мне нравишься просто как человек.
– Может быть, тебе нужно еще немного времени?
– Знаешь, Андрей, если у человека есть чувства, порой он срывается на какие-то шаги, ни секунды не раздумывая, а если их нет, то можно решаться и сомневаться в своем выборе годами. Когда действительно есть чувства, человек всегда уверен. Поэтому… прости.
– Послушай, Аня… Я… может быть, ты еще передумаешь, а я уверен, что это возможно, то… в общем – в эти выходные уже майские праздники и я хотел бы видеть тебя в числе своих гостей у себя на даче, мы собираемся нашей компанией. Я буду ждать тебя.
– Спасибо, я очень серьезно над этим задумаюсь.

***

На следующий вечер меня ждал достаточно неожиданный звонок в Скайп.
– Анька? Привет. Ну что, доехала?
– Собственно говоря, по прошествии двух недель, неожиданно, но я уже здесь.
– Я вообще просто позвонил тебе узнать как твои дела.
– Макс, это серьезно ты?
– Ну, хватит стебаться. Я и вправду соскучился за твоим голосом и звонким смехом.
Внутри все оборвалось. Я попыталась обернуть все это в шутку.
– Скажи мне честно, кто в тебя вселил чудовище под названием “МИМИМИ”?
– Я и есть это чудовище. А теперь давай рассказывай, чем ты занималась эти две недели?
Мы провисели за разговором около двух часов. Я выслушала кучу новостей про своих старых друзей, жалобы про то, что на майские он остается сам, в виду отсутствия денег на поездку с ребятами на море, рассказы про то, что мои занятия танцами на пилоне вдохновили его пойти в спортклуб и много чего другого. А на протяжении всего этого времени я сидела и недоумевала, почему же он мне позвонил, неужели у нас снова налаживаются отношения… или… я… становлюсь ему, небезразлична?

***

Пришло время славных майских праздников. Запахи шашлыка, лежание под теплым солнышком в вразвалочку, шумные компании – все это ждало тех людей, которые традиционно отправились праздновать майские на природу. Мы же с Максимом просто таскались по родному городу в поиске любопытных ленивых дел. Майские выпали на будни, поэтому у меня в запасе оказалось целых четыре свободных дня, включая выходные. Мы ели мороженое, шатались по аттракционам, ходили в кино, нарушая покой зрителей громкими идиотскими комментариями фильма и собственным гоблинским переводом. В общем взрослые дяденька и тетенька, снова с превеликим удовольствием почувствовали себя детьми.
– Ань, а почему за полгода перед твоим отъездом, мы с тобой практически перестали общаться? Почему ты вдруг перестала мне звонить и писать?
– А ты почему?
– Ну, я стал встречаться с девушкой. Отношения занимают достаточное количество времени.
– А я просто не стала тебе мешать, благоразумно подумав, что если ты захочешь пообщаться, то сообщишь мне об этом. Но видимо я зря так подумала. Ведь мы раньше с тобой очень много общались и проводили времени вместе, я не хотела дразнить твою девушку, которой я к слову совсем не нравилась и понадеялась, что ты просто будешь мне сам давать знать, когда захочешь разделить время со мной.
– Сейчас я хочу разделить с тобой все свое время. С тех пор как ты рядом, я гораздо лучше себя чувствую. Кажется, я снова начал ощущать жизнь. Спасибо что приехала. – Закончил шепотом Макс
– Тебе до сих пор плохо?
– Было. Мне долгое время вообще казалось, что я живу на автомате.
Был вечер, и мы сидели на полу в квартире Макса, перед нами стояла огромная тарелка с покорном и мы в четвертый раз пересматривали “Бойцовский клуб”.
– Я на многое наплевал, со многими переругался, стал рассеянным. В конце концов, меня уволили с работы.
– Что? Ты мне об этом не говорил! Но… как же ты сейчас? Где ты сейчас работаешь?
– Перебиваюсь подработками.
– Эй, но ты же отличный финансовый аналитик. При всем своем веселом характере, я прекрасно знаю, как ты ответственно подходишь к работе, и я хорошо помню, как ты учился. Ты закончил с красным, ты ведь действительно хорошо разбираешься в этой сфере.
– Да ладно тебе… но спасибо конечно.
– Ты искал работу?
– Поотправлял кучу резюме. Но как видишь, на части меня не расхватывают. Про мою безработицу только родители знают, поэтому если можешь ни кому не рассказывать…
В этот момент он выглядел дико несчастным и униженным в собственном признании. Я взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза:
– Зная, насколько ты сильный, я почему-то уверена, что в скором времени у тебя будет по-настоящему достойная работа.
Он посмотрел мне в глаза, с надеждой и отчаянием.
– Похоже, только ты у меня есть.
И поцеловал сильным, затяжным поцелуем. Мы упали на пол, рассыпался попкорн…
– Анька, ты же понимаешь, что если мы это повторим снова, то отговорок на счет алкоголя или случайностей у нас уже не будет?
– Самое ужасное, что я все отлично понимаю.
Все оставшиеся выходные мы только и занимались тем, что повторяли это снова и снова…
А в один из этих дней, я, под покровом тайны позвонила знакомой своих родителей – Ангелине Васильевне. Работала она в отделе кадров крупной инвестиционной фирмы и была большой любительницей драгоценных побрякушек. Когда-то мои друзья презентовали мне на двадцатилетие потрясающее золотое колечко с сапфирами, сделанное на заказ. У моего университетского друга мама владелица ювелирного, поэтому они все вместе скинулись и преподнесли мне этот потрясающий сюрприз. На одном из семейных праздников Ангелина Васильевна его увидела и долго упрашивала мне его продать. На этот раз оно досталось ей бесплатно, а Максиму неожиданно позвонили и сообщили, что у них абсолютно случайно освободилось место финансового аналитика.

***

Я понимала, что, скорее всего моей зарплаты скоро не будет хватать мне на жизнь из-за постоянных перелетов. Слишком часто я начала менять в выходные пеструю Москву на более скромный родной город. Мы оба понимали, что должен быть этому всему какой-то логический конец или хотя бы какое-то объяснение, но явно тянули с объяснениями. И вот в очередной раз, гуляя по городу, я решилась спросить и начала издалека:
– Макс, а раньше, когда мы с тобой просто дружили, ты бы мог вообще задуматься о том, что наши отношения выйдут когда-нибудь за рамки дружеских?
– Нет, а ты?
Я поняла, что не скажу ему ничего. Я поняла, что даже с места не смогу сдвинуться, пока не выясню один момент… Меня затрясло. Лишь только позже я поняла, что говорю ровным, четким голосом на повышенных тонах.
– Максим, в каких мы отношениях? Я не могу понять, когда это все началось, но самое худшее я не могу понять, где ставить точку и вообще, нужно ли ее ставить? А? Ответь мне, пожалуйста.
Аня смотрела на него жалким, но таким ясным взглядом.
– Аня… Анька… я сам не знаю…
– Так узнай это… пожалуйста, прямо здесь и сейчас.
– Ань, ты знаешь, что ты мне сейчас самый родной человек…
Аня закричала и затряслась еще больше
– Максим, ответь мне, пожалуйста, на мой вопрос!
– Хочешь ответов? Хорошо. Давай разберемся. Ты переедешь сейчас ко мне из Москвы?
– Но… у меня там работа, жизнь… я не могу сейчас…
– Вот и я не смогу к тебе переехать. У нас с тобой нет сейчас общего будущего. А еще… Анька, родная моя девочка, ну не могу я сейчас начать новые отношения! Я не разобрался со старыми!!! Я говорю тебе это, потому что мне хотелось бы быть по отношению к тебе абсолютно честным.
Максим говорил на срыве. Аня с ужасом увидела, как у него по лицу катятся слезы.
– Меня бросили без каких-либо конкретных объяснений, кинув мне в лицо лишь корявую фразу про то, что мне нужно повзрослеть! А я не понимаю за что она так со мной?! У меня уже нет к ней чувств, но она очень глубоко меня ранила, по самую душу… Я ведь пытался с ней поговорить, но она не брала трубку, не отвечала на сообщения… Я каждый день ходил к ней домой, родители отвечали, что ее нет… Я был в отчаянии, я искренне не понимал за что она так со мной. Но я не удостоился даже малейшего объяснения… И мне до сих пор так больно, черт возьми!!!
Он сорвался. Сорвался окончательно.
– Я не готов еще заводить новые отношения, мне нужно время… такой пустяк… мне нужно всего лишь время…
– Максим, ты успокойся, я домой пойду, наверное.
– Ты уходишь? НУ И ПРОВАЛИВАЙ!!!
Уже дома, Анины соседи через стенку с ужасом слушали звуки, больше всего, напоминавшие вой раненого оленя, не прекращавшиеся несколько часов. И ближе к одиннадцати часам вечера, Аня позвонила лучшему другу Максима, которого сама прекрасно знала лично.
– Алло, Костя?
– Анька?! Неожиданно. Привет, рад тебя слышать.
– Костик, я давно тебя знаю, поэтому могу предполагать, что на тебя можно положиться в моей просьбе. Можешь просто не задавать вопросов?
– Хорошо. Можешь на меня положиться.
– Пообещай
– Тьфу, Аня. Хорошо, обещаю
– Я знаю, что ты располагаешь такой информацией, поэтому прошу тебя, дай мне, пожалуйста, номер и адрес Вики.
– Бывшей Макса?
– Да
– Черт бы побрал мое обещание. Аня, я не знаю насколько имею право это делать.
– Костя, это по-настоящему важно. Я не собираюсь делать никаких глупостей. Просто поверь мне. Пожалуйста. И еще, очень тебя прошу, пусть этот разговор навсегда останется между нами. Не рассказывай о нем никогда, никому, не под каким предлогом.
– О, Господи… Хорошо. Записывай.
К полуночи Аня уже стояла под подъездом Вики.
– Алло, Вика? Разбудила, наверное?
– Нет, я еще не сплю. А кто это?
– Это Аня Мостова. Помнишь меня? Подруга Максима.
На какое-то время в трубке повисло молчание.
– Помню. Ты же вроде в Москву уезжала, подруга. И что ты хочешь?
– Я стою сейчас под твоим подъездом и у меня к тебе дело жизни и смерти. Я стою одна, можешь посмотреть из окна. И да, я знаю, насколько это все бредово и невероятно выглядит, но я просто умоляю тебя, спустись. Мне очень срочно нужно с тобой поговорить.
– Тебя Максим подослал?
– Нет, честное слово. Пожалуйста. Мне нужна лично ты.
– Ну, хорошо, сейчас выйду.
“Видимо она обалдела настолько, что решила согласиться” – подумала Аня.
Она если честно и сама была от себя и от своего поступка в шоке и, кажется, делала все на автомате…
– Если честно, ты ввела меня в ступор своим неожиданным визитом. Что тебе нужно?
– Вика, я прошу тебя только об одном, выслушай, пожалуйста, меня, не перебивая. Меня никто не о чем не просил, пришла я к тебе абсолютно по своему усмотрению. Я не знаю, возможно, мой поступок невероятный и глупый, скорее всего это так. Вика, я очень сильно люблю Максима, люблю его еще давно, задолго до того как вы стали с ним встречаться. Но проблема в том, что полюбить он предпочел тебя. Ты оставила его, практически без объяснений. Между вами осталась жуткая, повисшая недосказанность. Поэтому я здесь. Я чисто по-человечески прошу, хотя бы просто поговори с ним, удостой его всего одним разговором. Он невероятно в этом нуждается. Он не может нормально и спокойно жить от недосказанности между вами. Вика, похоже, он действительно любил и… возможно все еще любит тебя. Я прошу, я умоляю, просто удостой его ответами на его вопросы, он терзается. Я умоляю тебя.
– Ох… Блин… Не скажу, что я не поражена твоим поступком, но… но я не хочу с ним разговаривать…
– Тогда я стану перед тобой на колени и буду умолять до тех пор, пока ты не согласишься.
– Твою мать. Ты какая-то сумасшедшая. Похоже ты от любви к нему вся исходишься… Кто бы мог подумать…
– Вика… и еще, пожалуйста, если ты решишься с ним говорить, прошу, никогда не рассказывай о моей просьбе. Я очень тебя прошу поговори…
– Хорошо. Все, хорошо, я обещаю тебе серьезно подумать над тем, чтобы с ним поговорить. Это единственное что я могу тебе обещать. Все, разговор окончен.
И Вика быстро развернулась и ушла. На самом деле в ее голове совершенно не мог уложиться поступок этой девушки и вообще все, что сейчас произошло. Вика уже кляла свое любопытство за то, что она вообще из-за него согласилась выйти. Она даже представить себе не могла, что так бывает. Откровенно говоря, поступок ее действительно поразил. А она и не знала, что Максим до сих пор, похоже, страдает…
А полностью униженная Аня так и осталась стоять в молчаливом остолбенении на детской площадке перед серой девятиэтажкой…

***
Спустя несколько недель, летний, душный, московский вечер разорвал телефонный звонок.
– Анька?
– Да, Макс.
– Анька, как ты там?
– Работаю и радуюсь жизни.
– С тех пор как мы поругались мне очень плохо. Анька, не бросай меня совсем, ладно. Останься со мной, друг.
В трубке повисло молчание.
– Максим?
– Да, родная?
– Просто ответь мне: ты случайно с Викой не разговаривал?
– Нет. Но причем сейчас здесь она? Прости меня, пожалуйста. Я не хотел бы терять такого человека как ты. Ты всегда меня поддерживала. Прости меня.
– Прощаю, друг.
И положила трубку.

***

Со времен этого телефонного разговора прошло два с половиной месяца. Аня упорно трудилась, не покладая рук, практически не прерываясь на сон и еду, весь курортный сезон. Она с головой погрузилась в работу и вот, наконец, решилась взять несколько отгулов и полететь в родные пенаты к сестре на тридцатилетний юбилей.
Родной город ее встретил теплыми лучами солнышка и запахом пожухлых листьев. Сразу же на следующий день после празднеств, она встретилась поболтать со своей университетской подругой.
– Знаешь главную новость?
– Какую?
– Свежак, буквально на днях виделась с Костей Пыреевым, и он рассказал мне, что Максим Светлов женится на своей Вике! Представляешь?!
– Что…
– А ты не знала? Вы же вроде бы общались. Свадьба вроде на днях, подожди, да она, по-моему, на завтра назначена! Эй, Аня, ты куда? Куда ты пошла? Ты чего?

***

Она не знала, куда она пошла. Внутри нее, словно оборвался пятитонный лифт и глухо упал вниз. Огромная, ноющая дыра образовалась посередине, которая дико болела, не переставая. Она сначала куда- то шла, потом бежала, потом снова шла, не замечая как день, плавно уступил вечеру. Да ей если честно было абсолютно наплевать…
– Аня?
Она с силой потрясла головой, пытаясь отогнать навязчивую иллюзию.
– Ань, что ты здесь делаешь? – тихо спросил Максим
– Да вот… иду… тебя поздравлять.
Сказала она это таким севшим и охрипшим голосом, как будто ее глотка была изодрана до крови.
– Но я не здесь не живу – голос Максима стал еще тише.
– Да мне плевать, где ты живешь. А ты, какими судьбами?
– Я… я бабочку искал.
– Бабочку? Какую нахрен бабочку?
– Для костюма. Мы бабочку к смокингу, похоже, в магазине оставили. А у меня свадьба завтра… Я, к сожалению, только сегодня вечером обнаружил, что ее не хватает.
– Ну и как? Купил?
– Нет. Все закрыто.
– Какая неудача.
– Ну, ничего, я Косте позвонил, он завтра с утра попытается купить.
Бессмысленность их разговора била все рекорды.
Ань… Он взял ее за плечи.
– Не трогай меня! Пожалуйста…
– Анька, ты у меня в последний раз свою флешку забыла. Она у тебя видимо из кармана брюк выпала, я тебе, когда в прошлый раз звонил, хотел сказать…
– Флешка?
Прошла, наверное, минута, прежде чем она закончила фразу.
– Да, флешка. Черт, я ее искала. Там очень много важных файлов по работе. Она мне нужна. Отдай мне ее.
– Но я не могу ее тебе сейчас отдать. Либо поехали на прямом автобусе ко мне, либо уже потом… ну там… после свадебного путешествия я вернусь…
– Нееет! Поехали, я хочу забрать ее прямо сейчас!
Дорога до квартиры у них прошла в полном молчании.
– Вот она. Держи.
– Спасибо. Пока.
– Стой, подожди. Ну, ты так уйдешь, и мы даже не поговорим?
Он взял ее за руку. У нее проснулось острое желание залепить этой рукой пощечину.
– Макс, просто дай мне спокойно уйти.
– Ты навсегда уходишь, да?
Он был рядом, он был так близко. И она сделала последнюю в своей жизни глупость в отношении него. Она его поцеловала.
Он сначала хотел вырваться, оттолкнуть ее, зная насколько все не правильно, но… не смог. Какая-то непонятная, необъяснимая, практически мистическая связь держала его возле нее. Он не мог ее объяснить, он просто провел с ней свою последнюю холостую ночь…
Около трех часов ночи она просто выбежала, захлопнув за собой дверь. В голове не одной мысли, просто пустота…
– Алло, Мира? Прости, пожалуйста, что я тебя разбудила.
– Господи, Аня, что случилось?
– У меня к тебе срочный заказ. Я заплачу любые деньги.

***

В восемь часов утра в дверь Максима позвонили.
– Срочная доставка для Максима Светлова.
– Что?
– Получите, пожалуйста, и вот здесь распишитесь.
В руках Максима была небольшая золотистая коробочка. Он ее открыл. Внутри лежала потрясающая шелковая бабочка. Он восхищенно взял ее в руки. На ней были вручную вышиты фигурные инициалы: М.С., а на дне коробочки записка: “БУДЬ САМЫМ СЧАСТЛИВЫМ НА ЭТОЙ ЗЕМЛЕ”.

***

А где-то, по промокшим от дождя улицам, бродила, похожая на приведение девочка. Она плакала и дико хохотала сквозь свои слезы. Она срывалась на ор.
Потом остановилась возле большой лужи и долго смотрела на свое отражение в ней, пока не улеглась… прямо в лужу. Она чувствовала, как намокает и тяжелеет одежда, волосы… Ей бы сейчас собраться с силами и вновь становиться самой счастливой… но это потом… все потом… сейчас ей хотелось раскиснуть в луже…Где-то в далеке были слышны раскаты грома, похоже, скоро снова начнется дождь…

***

Как часто мы перестаем видеть при наличии зрения и принимаем желаемое за действительное. Прекрасная иллюзия зачаровывает нас, и вот мы уже с огромным удовольствием укутываемся в нее, принимая за мягкое и уютное одеяло, не замечая, как оно нас душит. Мы едим на завтрак пустые надежды, с воодушевлением обманывая себя, преувеличенно принимая каждое малейшее внимание на свой личный сердечный счет, складывая его к остальным доказательствам возможно существующих сильных чувств, на наш затуманенный взгляд по отношению к нам у дорогого нам объекта.
Если мы вовремя сумеем перестать себе лгать, мы всего лишь внезапно проснемся от ушата холодной воды. Если не успеем – то, в конце концов, настанет тот день, когда мы ощутим, что все живое в нас умерло.
Любил ли он ее? Нет. Была ли она ему дорога? Нет. Может быть, в это кто-то откажется верить, но за человека всегда говорят поступки. Если бы она была ему дорога как друг, он бы еще изначально после ее отъезда не оставил бы общение с ней и не жил редкими догадками о ее жизни. Если бы он любил ее как женщину, то никогда бы с ней так не поступил. Она совершенно ему была не нужна, и в очередной раз он сблизился с ней лишь по привычке, в память о близких взаимоотношениях. Зачем же он тогда проводил с ней время? Да всего лишь потому, что она всегда была его маленьким островком спасения. Он впускал ее в свою жизнь, как яркую краску, которая раскрашивала уже так приевшийся серый цвет его жизни. Она всегда бросала ему спасательный круг, когда ему было плохо, а он, не раздумывая, его принимал. Это был такой понятный, родной и близкий спасательный круг. А она с садомазохистским рвением каждый раз ему его бросала, каждый раз хотела прийти на помощь и оказаться нужной, потому что отчаянно нуждалась в этом. Она хотела быть нужной. Каждый раз, сдерживая себя, ради того, чтобы ему не мешать, чтобы не навязываться, она любила, любила до последней клетки мозга. Любила до разрыва сосудов, до последней капли своих пролитых слез и каждый раз призывала все силы Вселенной, чтобы держать себя в руках… Для того чтобы дать ему право быть счастливым, для того, чтобы с уважением принять его выбор, для того, чтобы найти в себе силы идти дальше… Винила ли она его в чем-то? Нет. Его было не в чем обвинить. Потому что он никогда ее не обманывал – он никогда ей ничего не обещал.
И в тот самый момент, когда тяжелые капли били по лицу, девочку, лежащую в луже, он говорил ДА. Потому что он никогда не терял тех, кто ему дорог.

© Степченкова Т.Ю., 2014