Игорь Иванов. “Непрочитанные ” страницы “Слова о полку Игореве”, “Задонщины” и “Сказания о Мамаевом побоище”.

Особенности языка «Слова», не замеченные исследователями.
Как известно из Ипатьевской летописи Святослав Всеволодович весною 1185 года послал на половцев своего воеводу Романа Нездиловича. Поход был успешный, воевода «взяша вежи половецькеи, много полона и коний месяца априля на самый Велик День». По церковному календарю в 1185 году первый день Пасхи приходился именно на 21 апреля. А через день, 23 апреля, князь Игорь отправился в свой поход из Новгорода – Северского. Солнечное затмение, согласно астрономическим расчетам, в 1185 году состоялось 1 мая, когда войско Игоря было уже в пути. То есть пошла уже Антипасха, куда входит Фомина неделя.
«Слово»: Спалъ князю умъ похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго. В подтексте – искушение Дня Великого. «Слово»: «…крычать телеги полунощи, рцы лебеди роспущени». В подтексте – любодеи распущенные. Пущеница – жена, отпущенная от мужа, получившая от него разводной лист. Распустный – разводный. См. Протоиерей А. Свирелин « Церковнославянский словарь». ДАРЪ, 2008, С. 264, 274. В подтексте, вероятно, использовано Мф. 5, 32: «А я говорю вам: кто разводится с женой своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведеной, тот прелюбодействует». Возможность такого понимания дают строки «Слова»: «… ту кровавого вина не доста: ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую». Хан Кончак был действительно «сватом» Игоря. Сын Игоря был помолвлен с дочерью Кончака еще ранее. Свадьба состоялась в плену. Половцы часто были «сватами» русских князей. Святополк Изяславич Киевский был женат на дочери Тугорхана, Юрий Долгорукий – на дочери хана Аепы, Рюрик Ростиславич – на дочери хана Беглюка. Если верно, что в подтексте использовано Евангелие от Матвея, то «Любодеи распущенные» – вероятно, намек на принадлежность части половцев к Церкви, считающейся еретической, например, несторианской, «разведенной» с истинной христианской Церковью. Параллельный текст «Задонщины»: «Уж заскрипели телеги между Доном и Днепром…» Традиционный перевод строк в «Слове»: «кричат телеги в полуночи, словно лебеди распущенные». О тюркских народах Сибири, объединенных общим названием «Теле», ездивших на высоких повозках, писал Л. П. Потапов. См. «Этнический состав и происхождение алтайцев». Изд. « Наука», Ленинград, 1969. В татарском языке слово « язык» – тел. См. З. З. Саитов «Русско – татарский разговорник». Казань, Татарское книжное издательство, 1984. Автор разговорника предупреждает, что « речь пойдет о языке казанских татар, образовавшихся в 15-16 в.в. в недрах Казанского ханства из потомков населения Волжской Булгарии с которыми консолидировалась значительная часть мишар т.е. кипчаков Золотой Орды, а также сибирских татар. В Волынской летописи татарский воевода имеет имя – прозвище Телебуга. В сущности, автор «Слова», подобрав для звука телег слово «кричат», перевел значение слова «тел» и обозначил язык половцев. Тогда, в подтексте: « кричат Тел – аги полуночи, любодеи распущенные». Полночь (север) – в Библии часто место бедствия, откуда идет враг (Иер.1, 13; 6, 22; Ис. 41, 2). Иеремия 1, 13: «И было слово Господне ко мне в другой раз: «что видишь ты?». Я сказал: вижу поддуваемый ветром кипящий котел, и лице его со стороны севера. 14 И сказал мне Господь: от севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли». В летописи под 1201 год сказано о хане Кончаке: « иже снесе Сулу, пешь ходя, котел неся на плечеву». «Кипящий котел» впоследствии возникнет в легенде о построении Казани. По легенде колдун посоветовал жителям построить город там, где без всякого огня будет кипеть котел с водой, врытый в землю. В результате было найдено место на озере Кабан. В «Сказаниях о Мамаевом побоище» в направлении на «Котел» поведет часть войска Дмитрий Иванович. Выбор автором «Сказания» на пути Дмитрия Ивановича к полю битвы пункта с названием именно Котлы обязан символике, содержащейся в его названии, смысл которой был понятен тогдашнему читателю, но ускользает от нас.
«Слово»: « Уже бо беды его пасет птиць по дубию…». Перевод: «Уже несчастий его подстерегают птицы по дубам…». В подтексте – «птиц подобие». В книге Е. П. Савельева «Древняя история казачества» приведено «Повествования о донских казаках» Ригельмана (1778), записанные им на Дону. Отрывок: «Проведали казаки о том, что московский царь Иван Васильевич ведет войну с татарами …и что заветным его желанием является взятие главного города татарского ханства- Казани…Донцы решили оказать помощь московскому царю. Атаман отделил часть казаков, и послал их к устью Дона с тем, чтобы они настреляли там, как можно больше, птиц – баб…и, собрав с них перья, доставили их для украшения и убранства боевых костюмов казачьего войска. Украсив с головы до ног птичьими перьями каждого казака, атаман повел донцов к Казани». Обычай украшать себя перьями отмечен в кавалерии тех стран, куда половцы ушли в 11-14 веках. Если подтекст верен, то Игоря уже сторожат разведчики половцев. « В издании «Слова» 1800 года и Екатерининской копии было написано не совсем понятное: «уже бо беды его пасеть птиц подубию». Строки, окружающие данную строку, повествующие о поведении именно птиц и зверей, заставили более поздних исследователей «Слова» придти к понятному, правильному прочтению: «уже бо беды его пасеть птиц по дубию» (уже беду его предчувствуют птицы на дубах). Логическое продолжение – описание поведения волков, орлов, лисиц.
«Золотое слово» Святослава: « Нъ рекосте: « Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитим, а заднюю си сами поделим!» В подтексте – « Мужа имеся». О каком муже идет речь? Ярослав Всеволодович, князь Черниговский, брат Святослава Всеволодовича, послал в помощь Игорю своего боярина Ольстина Олексича с отрядом «коуев»; по предположению историка Иловайского это полукочевые народцы, населенные на южные пределы Черниговской земли. Именно коуи, иногда пишут-ковуи, обратятся в бегство, смяв русские полки в решительной схватке с половцами, а Игорь, пытаясь их вернуть, будет ранен и схвачен в плен. Ипатьевская летопись сообщает, что до этих событий в 1184 году Кончак « со множеством половец» выступил в поход « пленити хотя грады русские и пожещи огнем». Кончак остановился на украйне и завел переговоры с Ярославом Всеволодовичем, обратился к нему с « лестью». Ярослав принял « лесть» Кончака, целью которой было разъединение князей, и вступил в переговоры с Кончаком, послав к нему своего «мужа» Ольстина Олексича. Историки ограничиваются отчеством, в Ипатьевской летописи он Ольстина Олексич, внук Прохоров. Святослав предупреждал Ярослава от этого шага, но тот не только не отозвал «мужа», но отказался принять участие в объединенном походе, сославшись: «Аз есьм посла мужа своего Ольстина Олексича, а не могу на свои мужь поехати». Поход закончился почти успешно, но Кончак бежал в степь. Это случилось 1марта 1185года. Ряд находок в данных заметках сделан благодаря исследованию В. Чивилихина «Слова» в романе – эссе « Память». Чивилихин высказал предположение, что посол Ярослава был в сговоре с Кончаком. Основой о наличии сговора послужило мнение историка С. А. Плетневой: «Вот сюда-то, в пустой район, и заманили половцы Игоря. Вежи, которые Игорь взял после короткого боя у Суюрлюя, были, вероятно, подставными. Опьяненные победой, русские полки двинулись дальше в этот своеобразный котел, со всех сторон окруженный болотами или сильными половецкими группировками… Гибель русского войска была неизбежной» С. А. Плетнева. Половецкая земля. В кн. Древнерусские княжества 10-13 вв., М., 1975, стр. 291-292.Вероятно, Ольстина Олексич, внук Прохоров – прозвище воеводы, закрепленное за ним после неудачного похода князя Игоря. Начало прозвищу положено в обращении с «лестью» Кончака к Ярославу. Даже в 18 веке существовала старая форма глагола льстить – ольстить. Однако в церковнославянском языке в это слово вкладывался довольно широкий круг понятий. Ольстить – льстить, хитрить, лукавить, клеветать. Обольстить – уловить, обмануть хитростью, лукавством, льстивыми речами. Олексич – отчество, производное от имени Алексей. Алексей – защитник ( греч.); защитник, помощник ( лат.). Вероятно, здесь можно считать помощник в «лести» – обмане. Труднее поддается однозначной трактовке «внук Прохоров». Прохор – плясать впереди, вести, начальник хора (греч.). Ипатьевская летопись, под 1234 год: «О, лесть зла есть! якоже Омир пишеть, да обличена же зла есть, кто в ней ходить, конець зол приметь; о злее зла зло есть». Косвенно намеком о совершенном предательстве являются слова бояр Святославу: «…се бо два сокола слетеста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону». Перевод под редакцией Лихачева: «…это ведь два сокола слетели с отчего престола золотого добыть города Тмутороканя или испить шлемом Дона». Ни «Слово», исключая слова бояр, ни Ипатьевская летопись, ни Лаврентьевская не указывают, что целью похода была Тмутаракань, которую не надо было « искать», ее местоположение было известно, дойти до которой было не реально. Автор словами бояр намекает на случай из жизни Олега Святославовича, деда Игоря, когда Олег был вынужден уйти с Руси в Тмутаракань,где был в угоду Всеволоду Ярославовичу схвачен казарами, отправлен почетным пленником в Византию.
«Слово»: «Уже бо Сула не течетъ сребрянными струями къ граду Переяславлю, и Двина болотом течетъ онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликом поганыхъ. Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовьския,притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под черълеными щиты на кроваве траве притрепанъ литовскыми мечи, исхыти юна кровь, а тъи рекъ: Дружину твою, княже, птицъ крилы приоде, а звери кровь полизаша». Не бысть ту брата Брячеслава, ни другаго –Всеволода. Един же изрони жемчужну душу изъ храбра тела чресъ злато ожерелие. Уныли голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии». В подтексте – «паныче веселие». В «Задонщине» этому тексту соответствует обращение литовского князя Андрея Ольгердовича к своему брату Дмитрию Ольгердовичу: «Молвише Андрей Ольгердович своему брату: «……, а правнуки есми Сколомендовы……. брате милые пановя удалые Литвы». « Пониче веселие» – «паныче веселие» — «панове удалые». «Слово»: «Дружину твою, княже, птицъ крилы приоде…». В «Задонщине»: «…вот бы тебе, соловей, пением своим прославить…из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Дмитрия, да Дмитрия Волынского! Те ведь – сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки труб их пеленали…» «Птицъ крилы приоде» – «сыновья Литвы храбрые, кречеты». Андрей Ольгердович – князь Полоцкий, Трубчевский и Псковский. Дмитрий Ольгердович – удельный князь брянский, стародубский, трубчевский, черниговский, включая Новгород — Северский. Некоторое время владел Переяславлем Залесским, данным ему без права передачи по наследству Дмитрием Ивановичем. Дмитрий Михайлович Боброк—Волынский, сын литовского князя Кориата ( Михаила ) Гедеминовича, видимо, выехал из Волыни, принадлежавшей в то время Литве.
«Задонщина»: «Уподобилась еси земля Руская милому младенцу у матери своей: его же мати тешет, а рать лозой казнит, а добрые дела милуют его». Переводчики «Задонщины» заменили «лозу» на «розгу». «Слово» о побеге Игоря из полона: «Тогда врани не граахуть, галицы помлъкоша, сорокы не троскоташа, полозие ползаша только. Дятлове тектомъ путь къ реце кажуть, соловии веселыми песньми свет повидают. « Полозие» принято переводить – полозы, вид крупной змеи, водящейся в степи. В подтексте – «по лозе полозоша». Типичная картинка для виноградников Венгрии, где венгерские феодалы специально держали соколов для отпугивания птиц от созревающего винограда. Улетел сокол и все они на лозе. Тема лозы виноградной, достаточно обширна в «Сказаниях о Мамаевом побоище». «Сказание», Основная редакция, после перечисления купцов, строки о войске, перед приходом его в Коломну: «…будто идут медвяные чаши пить и виноградные грозди есть». «Медвяные чаши» – чаши с виноградным вином. Тема «виноградной лозы» появится и в письме Андрея Ольгердовича к Дмитрию Ольгердовичу. В Распространеной редакции «Сказания» тема «виноградной лозы» прозвучит дважды. Это в письме Андрея Дмитрию Ольгердовичу, а так же применительно к Олегу Рязанскому – «виноградная дикая лоза». Понимание «лозы» и в «Сказаниях» и в подтексте «Слова» находится в сфере богословского символизм. По Ветхому Завету Израиль является виноградной лозой Бога. Христианская символика проростает из слов Христа: «Я есть истинная виноградная Лоза, а Отец Мой – Виноградарь…». См. «От Иоанна», Гл 15. Примеры истолкования. Лоза – народ божий, взращенный Богом для своей радости, в ожидании от него плода. Виноградник – образ Христовой Церкви. В церковном изобразительном искусстве виноградные грозди, которые клюют птицы, символ Причастия – способа жизни во Христе. В «Слове» тема птиц, клюющих виноградную гроздь, прозвучит и в подтексте обращения к Всеславу: « Тому вещей Боянъ и пръвое припевку, смысленный, рече: «Ни хитру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути». «Ни горазду» – ни грозди. Ни грозди, ни птице суда божъего не миновать. Затруднение вызывает расшифровка символов. Кто скрыт под образами грозди и птицы? К сфере богословского истолкования, вероятно, следует отнести и понимание образа «медвяной чаши» из «Сказания». «Слово»: « Един же изрони жемчужну душу…» Традиционное понимание – душу жемчужную, жемчужную – прилагательное. Подтекст – «жемчужену – душу», где «жемчужена» – подлежащее. Образ души как жемчужины, достаточно древнее понимание, встречается во многих религиях. Именно этот жемчуг («женчюгь») будут сыпать на «лоно» во сне Святослава из колчанов «поганых тльковин» (помощников—переводчиков), а вместо чаши с «медвяным вином» появится «синь вино с трутом смешано». Эта особенность языка «Слова» — возможность двойственного прочтения (мужаемся сами — мужа имеся сами, полозе—по лозе и т.д.) не была замечена как система, но послужила толчком к поиску более «правильных» прочтений текста. Примером может быть прочтение следующих строк «Слова» в изложении Лихачева, Дмитриева и варианта, предложенного А.К. Юговым. «Слово» (Лихачев, Дмитриев): «Встала Обида в силах Дажь – Божа внука, вступила Девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на синем море у Дону плещучи». Юговым было предложено следующее прочтение. Дивъ (собирательное) нанесла поражение ( обиду) в силах (войсках) Даж-Божа внука. Плескания, исходя из применения этого слова в древнерусских текстах, — непотребные игрища, применительно к половцам, — торжество. А.К. Юговым было предложена и доказана возможность следующего прочтения: «Встала Обида в силах Даждь-Божа внука, вступила Дивъю на землю Трояню всплескала Беды крылами на синем море у Дону плещучи». Более обстоятельно см. А.К. Югов «Пояснения к «Слову о полку Игореве». В подтверждение правильности истолкования Юговым термина «плескания» как непотребные игрища можно привести следующий текст. «В начале 16 века игумен Елизарова монастыря Памфил осуждал псковичей за празднование Купальской ночи: «Мало не весь град возмятется, и в селах возбесятся, в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотониньскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам накивание и устнам их неприятен клич, всескверныя песни бесовъскыя и хребтом их вихляния, и ногам скакания и топтания. Тут же есть мужем и отроком великое падение, на женское и девичье шатание и блудное им воззрение. Також есть и женам мужатым беззаконное осквернение ту же и девам растление». См. А.Кузьмин «Крещение Руси», Москва, Изд. «Эксмо», 2004, стр 268. В сущности надо говорить о игрищах языческих, свидетелями которых были и авторы вариантов «Задонщин» и авторы «Сказаний». Попутно возникает вопрос о возможности перевода прозвища воеводы бродников Плоскини, обманувшего князей при битве на Калке. Приблизительно «плескания» – выражение чувств (радость, торжество и т.д.) средствами, принятыми еще в языческие времена, но несовместимыми с христианской моралью. Если предположить, что прозвище Плоскиня происходит от слова «плескания», то рассказ в летописи о обмане Мстислава Киевского в битве на Калке воеводой бродников Плоскиней построен на противопоставлении действия, совершаемого воеводой – клятвой на кресте и прозвища, идущего от обозначения поступков, действий, несовместимых с христианской моралью. «Дивий – дикий, лесной, полевой. И уединенный дивий поядей (Пс.79, 14) – и пустынный дикий зверь объедает ее (виноградную лозу)». См. Протоиерей А. Свирелин «Церковнославянский словарь», Изд. ДАРЪ, 2008. Термин «дивии народы» обнаружен в «Русских народных сказках» Афанасьева: «Царь Александр от этих дивиих народов не струсил». Югов нашел подтекст, Дева—Див. Вероятно, наиболее близок к тексту «Слова» текст варианта «Задонщины», известный как «Слово Софония Рязанца»: «На Москве кони ржут, звенит слава по всей земле Русской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоят стяги у Дону великого на берегу. Звенят колокола вечевые в Великом Новгороде… Тогда как орлы слетелись со всей северной страны. То не орлы слетелись, съехались все князья русские к великому князю Дмитрию Ивановичу и к брату его князю Владимиру Андреевичу, говоря им так: «Господин князь великий, уже поганые татары на поля наши наступают, а вотчину нашу отнимают, стоят между Доном и Днепром на реке на Мече. И мы, господин, пойдем за быструю реку Дон, соберем диво для земель, повесть для старых, память для молодых, а храбрых своих испытаем, а в реку Дон кровь прольем за землю Русскую!…». В оригинале – «укупим диво”.
В 1096 году при рассказе о половцах летописец пишет: «Мефодий свидетельствует, что 8 колен измаильских убежало в пустыню и из сих 8 колен, в кончине века выйдет нечистое племя, заключенное в горах Александром Македонским». «Слово»: « За ним кликну Карна и Жля поскочи по Руской земли смагу людемъ мычучи въ пламене розе. Жены въсплакашась аркучи: «Уже намъ своих милых ладъ ни мыслию смыслити , ни думою сдумати…» Большинство исследователей согласно в переводе «пламене розе»–пламенном, огненном роге. «Смага» – сажа, дым, производные – смуглый, чернявый. «Мычучи» – производное от глагола метать, возможная замена – сеять, разбрасывать. Вероятно, исходя из содержания строк о женах, наиболее приемлем перевод, предложенный О. В. Твороговым. Карна и Жля скачут «сея людям горе из огненного рога». О. Сулейманов увидел возможность объединения Карны и Жли в единое слово, предположив под Карной и Жлей Каражлана – Черного дракона (вот это полоз – Змей Горыночь), а дальнейший текст перевел: «сжигая людей из пламенных рогов». Необходимо отметить, что в Екатерининской копии «Слова» «Карна и Жля» были соединены в одно слово «Карнаижеля»: «За ним кликну Карнаижеля поскочи по Русской земли». Вероятно, подобные роги изображены на миниатюре Радзивиловской летописи «Византийцы используют «греческий огонь» против ладей Игоря». Карнаижля – переворот от арабского прозвища Александра Македонского Зюлькарнайн—Искандер двурогий. Т. е. скачут всадники, народы, вытесненные за «горы» при походах Александра Македонского. В «Сказании» литовские князья сравнивают войско Дмитрия Ивановича с войском Александра Македонского, а мужеством его воины подобны всадникам Гидеоновым. В подтексте – нашествие Батыя. В тексте следы из Ипатьевской летописи за 1184 год. Согласно летописи Кончак в 1184году пошел на Русь, грозя пожечь и попленить города Руские, ибо имел при себе какого-то «бесермянина», который стрелял живым огнем, осадные орудия, громадные луки. Многозначные образы Карны и Жли были созданы автором «Слова» под воздействием следующих строк Ипатьевской летописи и «Сказания о Мамаевом побоище». Ипатьевская летопись (первое покаяние Игоря, произнесенное на поле сражения): «И тако в день святого Воскресения, наведе на ня Господь гнев свой: в радости месте наведе на ны плачь и в веселие месте желю, на реце Каяле». Далее Игорь просит у Бога прощения за нападение на город Глебов у Переяславля, угон захваченных жителей в полон: «…живые мертвым завидять, и мертвые радовахуся, аки мученици святеи, огнем от жизни сея искушение приемши…». Эпизод из «Сказания о Мамаевом побоище», рассказывающий о гадании Дмитрия Волынца. Прислонив ухо к земле, он предрекает Дмитрию Ивановичу трудную победу: «Услышал я землю, рыдающую двояко: одна сторона точено какая-то женщина громко рыдает о детях своих на чужем языке, другая же сторона, будто какая-то дева вдруг вскрикнула громко печальным голосом, точно в сверель какую, так что горестно очень». В «Слове» « день святого Воскресения», день в который войско Игоря потерпело поражение, скрыто упомянут в плаче Ярославны. «Слово»: «Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле аркучи: «О Днепре Славутицю. Ты пробилъ еси каменныя горы…» Буквальный перевод: « О Днепр славный». В переводе издания 1800 г.- «о дне преславутицю». Издатели «наткнулись» на подтекст – намек. О день преславный – день святого Воскресения. Возможность иного прочтения была заложена уже в самом приеме построения текста рукописи «Слова». А. И. Мусин – Пушкин, писал в письме от 31декабря 1813 года историку К. Ф. Калайдовичу: «Рукопись эта писана на лощеной бумаге, в конце летописи, довольно чистым письмом. По почерку письма и по бумаге должно отнести оную переписку к концу 14 или к началу 15 века». « …которая в подлиннике хотя довольно ясным характером была писана, но разобрать ее было весьма трудно, потому что не было ни правописания, ни строчных знаков, ни разделения слов, в числе коих множество находилось неизвестных и вышедших из употребления; прежде всего должно было ее разделить на периоды и потом добираться до смысла, что крайне И.К.Иванов. « Непрочитанные» страницы «Слова о полку Игореве», «Задонщины» и «Сказания о Мамаевом побоище».
Особенности языка «Слова», не замеченные исследователями.
Как известно из Ипатьевской летописи Святослав Всеволодович весною 1185 года послал на половцев своего воеводу Романа Нездиловича. Поход был успешный, воевода «взяша вежи половецькеи, много полона и коний месяца априля на самый Велик День». По церковному календарю в 1185 году первый день Пасхи приходился именно на 21 апреля. А через день, 23 апреля, князь Игорь отправился в свой поход из Новгорода – Северского. Солнечное затмение, согласно астрономическим расчетам, в 1185 году состоялось 1 мая, когда войско Игоря было уже в пути. То есть пошла уже Антипасха, куда входит Фомина неделя.
«Слово»: Спалъ князю умъ похоти и жалость ему знамение заступи искусити Дону великаго. В подтексте – искушение Дня Великого. «Слово»: «…крычать телеги полунощи, рцы лебеди роспущени». В подтексте – любодеи распущенные. Пущеница – жена, отпущенная от мужа, получившая от него разводной лист. Распустный – разводный. См. Протоиерей А. Свирелин « Церковнославянский словарь». ДАРЪ, 2008, С. 264, 274. В подтексте, вероятно, использовано Мф. 5, 32: «А я говорю вам: кто разводится с женой своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведеной, тот прелюбодействует». Возможность такого понимания дают строки «Слова»: «… ту кровавого вина не доста: ту пиръ докончаша храбрии русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую». Хан Кончак был действительно «сватом» Игоря. Сын Игоря был помолвлен с дочерью Кончака еще ранее. Свадьба состоялась в плену. Половцы часто были «сватами» русских князей. Святополк Изяславич Киевский был женат на дочери Тугорхана, Юрий Долгорукий – на дочери хана Аепы, Рюрик Ростиславич – на дочери хана Беглюка. Если верно, что в подтексте использовано Евангелие от Матвея, то «Любодеи распущенные» – вероятно, намек на принадлежность части половцев к Церкви, считающейся еретической, например, несторианской, «разведенной» с истинной христианской Церковью. Параллельный текст «Задонщины»: «Уж заскрипели телеги между Доном и Днепром…» Традиционный перевод строк в «Слове»: «кричат телеги в полуночи, словно лебеди распущенные». О тюркских народах Сибири, объединенных общим названием «Теле», ездивших на высоких повозках, писал Л. П. Потапов. См. «Этнический состав и происхождение алтайцев». Изд. « Наука», Ленинград, 1969. В татарском языке слово « язык» – тел. См. З. З. Саитов «Русско – татарский разговорник». Казань, Татарское книжное издательство, 1984. Автор разговорника предупреждает, что « речь пойдет о языке казанских татар, образовавшихся в 15-16 в.в. в недрах Казанского ханства из потомков населения Волжской Булгарии с которыми консолидировалась значительная часть мишар т.е. кипчаков Золотой Орды, а также сибирских татар. В Волынской летописи татарский воевода имеет имя – прозвище Телебуга. В сущности, автор «Слова», подобрав для звука телег слово «кричат», перевел значение слова «тел» и обозначил язык половцев. Тогда, в подтексте: « кричат Тел – аги полуночи, любодеи распущенные». Полночь (север) – в Библии часто место бедствия, откуда идет враг (Иер.1, 13; 6, 22; Ис. 41, 2). Иеремия 1, 13: «И было слово Господне ко мне в другой раз: «что видишь ты?». Я сказал: вижу поддуваемый ветром кипящий котел, и лице его со стороны севера. 14 И сказал мне Господь: от севера откроется бедствие на всех обитателей сей земли». В летописи под 1201 год сказано о хане Кончаке: « иже снесе Сулу, пешь ходя, котел неся на плечеву». «Кипящий котел» впоследствии возникнет в легенде о построении Казани. По легенде колдун посоветовал жителям построить город там, где без всякого огня будет кипеть котел с водой, врытый в землю. В результате было найдено место на озере Кабан. В «Сказаниях о Мамаевом побоище» в направлении на «Котел» поведет часть войска Дмитрий Иванович. Выбор автором «Сказания» на пути Дмитрия Ивановича к полю битвы пункта с названием именно Котлы обязан символике, содержащейся в его названии, смысл которой был понятен тогдашнему читателю, но ускользает от нас.
«Слово»: « Уже бо беды его пасет птиць по дубию…». Перевод: «Уже несчастий его подстерегают птицы по дубам…». В подтексте – «птиц подобие». В книге Е. П. Савельева «Древняя история казачества» приведено «Повествования о донских казаках» Ригельмана (1778), записанные им на Дону. Отрывок: «Проведали казаки о том, что московский царь Иван Васильевич ведет войну с татарами …и что заветным его желанием является взятие главного города татарского ханства- Казани…Донцы решили оказать помощь московскому царю. Атаман отделил часть казаков, и послал их к устью Дона с тем, чтобы они настреляли там, как можно больше, птиц – баб…и, собрав с них перья, доставили их для украшения и убранства боевых костюмов казачьего войска. Украсив с головы до ног птичьими перьями каждого казака, атаман повел донцов к Казани». Обычай украшать себя перьями отмечен в кавалерии тех стран, куда половцы ушли в 11-14 веках. Если подтекст верен, то Игоря уже сторожат разведчики половцев. « В издании «Слова» 1800 года и Екатерининской копии было написано не совсем понятное: «уже бо беды его пасеть птиц подубию». Строки, окружающие данную строку, повествующие о поведении именно птиц и зверей, заставили более поздних исследователей «Слова» придти к понятному, правильному прочтению: «уже бо беды его пасеть птиц по дубию» (уже беду его предчувствуют птицы на дубах). Логическое продолжение – описание поведения волков, орлов, лисиц.
«Золотое слово» Святослава: « Нъ рекосте: « Мужаимеся сами: преднюю славу сами похитим, а заднюю си сами поделим!» В подтексте – « Мужа имеся». О каком муже идет речь? Ярослав Всеволодович, князь Черниговский, брат Святослава Всеволодовича, послал в помощь Игорю своего боярина Ольстина Олексича с отрядом «коуев»; по предположению историка Иловайского это полукочевые народцы, населенные на южные пределы Черниговской земли. Именно коуи, иногда пишут-ковуи, обратятся в бегство, смяв русские полки в решительной схватке с половцами, а Игорь, пытаясь их вернуть, будет ранен и схвачен в плен. Ипатьевская летопись сообщает, что до этих событий в 1184 году Кончак « со множеством половец» выступил в поход « пленити хотя грады русские и пожещи огнем». Кончак остановился на украйне и завел переговоры с Ярославом Всеволодовичем, обратился к нему с « лестью». Ярослав принял « лесть» Кончака, целью которой было разъединение князей, и вступил в переговоры с Кончаком, послав к нему своего «мужа» Ольстина Олексича. Историки ограничиваются отчеством, в Ипатьевской летописи он Ольстина Олексич, внук Прохоров. Святослав предупреждал Ярослава от этого шага, но тот не только не отозвал «мужа», но отказался принять участие в объединенном походе, сославшись: «Аз есьм посла мужа своего Ольстина Олексича, а не могу на свои мужь поехати». Поход закончился почти успешно, но Кончак бежал в степь. Это случилось 1марта 1185года. Ряд находок в данных заметках сделан благодаря исследованию В. Чивилихина «Слова» в романе – эссе « Память». Чивилихин высказал предположение, что посол Ярослава был в сговоре с Кончаком. Основой о наличии сговора послужило мнение историка С. А. Плетневой: «Вот сюда-то, в пустой район, и заманили половцы Игоря. Вежи, которые Игорь взял после короткого боя у Суюрлюя, были, вероятно, подставными. Опьяненные победой, русские полки двинулись дальше в этот своеобразный котел, со всех сторон окруженный болотами или сильными половецкими группировками… Гибель русского войска была неизбежной» С. А. Плетнева. Половецкая земля. В кн. Древнерусские княжества 10-13 вв., М., 1975, стр. 291-292.Вероятно, Ольстина Олексич, внук Прохоров – прозвище воеводы, закрепленное за ним после неудачного похода князя Игоря. Начало прозвищу положено в обращении с «лестью» Кончака к Ярославу. Даже в 18 веке существовала старая форма глагола льстить – ольстить. Однако в церковнославянском языке в это слово вкладывался довольно широкий круг понятий. Ольстить – льстить, хитрить, лукавить, клеветать. Обольстить – уловить, обмануть хитростью, лукавством, льстивыми речами. Олексич – отчество, производное от имени Алексей. Алексей – защитник ( греч.); защитник, помощник ( лат.). Вероятно, здесь можно считать помощник в «лести» – обмане. Труднее поддается однозначной трактовке «внук Прохоров». Прохор – плясать впереди, вести, начальник хора (греч.). Ипатьевская летопись, под 1234 год: «О, лесть зла есть! якоже Омир пишеть, да обличена же зла есть, кто в ней ходить, конець зол приметь; о злее зла зло есть». Косвенно намеком о совершенном предательстве являются слова бояр Святославу: «…се бо два сокола слетеста съ отня стола злата поискати града Тьмутороканя, а любо испити шеломомь Дону». Перевод под редакцией Лихачева: «…это ведь два сокола слетели с отчего престола золотого добыть города Тмутороканя или испить шлемом Дона». Ни «Слово», исключая слова бояр, ни Ипатьевская летопись, ни Лаврентьевская не указывают, что целью похода была Тмутаракань, которую не надо было « искать», ее местоположение было известно, дойти до которой было не реально. Автор словами бояр намекает на случай из жизни Олега Святославовича, деда Игоря, когда Олег был вынужден уйти с Руси в Тмутаракань,где был в угоду Всеволоду Ярославовичу схвачен казарами, отправлен почетным пленником в Византию.
«Слово»: «Уже бо Сула не течетъ сребрянными струями къ граду Переяславлю, и Двина болотом течетъ онымъ грознымъ полочаномъ подъ кликом поганыхъ. Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвони своими острыми мечи о шеломы литовьския,притрепа славу деду своему Всеславу, а сам под черълеными щиты на кроваве траве притрепанъ литовскыми мечи, исхыти юна кровь, а тъи рекъ: Дружину твою, княже, птицъ крилы приоде, а звери кровь полизаша». Не бысть ту брата Брячеслава, ни другаго –Всеволода. Един же изрони жемчужну душу изъ храбра тела чресъ злато ожерелие. Уныли голоси, пониче веселие, трубы трубят городеньскии». В подтексте – «паныче веселие». В «Задонщине» этому тексту соответствует обращение литовского князя Андрея Ольгердовича к своему брату Дмитрию Ольгердовичу: «Молвише Андрей Ольгердович своему брату: «……, а правнуки есми Сколомендовы……. брате милые пановя удалые Литвы». « Пониче веселие» – «паныче веселие» — «панове удалые». «Слово»: «Дружину твою, княже, птицъ крилы приоде…». В «Задонщине»: «…вот бы тебе, соловей, пением своим прославить…из земли Литовской двух братьев Ольгердовичей, Андрея и брата его Дмитрия, да Дмитрия Волынского! Те ведь – сыновья Литвы храбрые, кречеты в ратное время и полководцы прославленные, под звуки труб их пеленали…» «Птицъ крилы приоде» – «сыновья Литвы храбрые, кречеты». Андрей Ольгердович – князь Полоцкий, Трубчевский и Псковский. Дмитрий Ольгердович – удельный князь брянский, стародубский, трубчевский, черниговский, включая Новгород — Северский. Некоторое время владел Переяславлем Залесским, данным ему без права передачи по наследству Дмитрием Ивановичем. Дмитрий Михайлович Боброк—Волынский, сын литовского князя Кориата ( Михаила ) Гедеминовича, видимо, выехал из Волыни, принадлежавшей в то время Литве.
«Задонщина»: «Уподобилась еси земля Руская милому младенцу у матери своей: его же мати тешет, а рать лозой казнит, а добрые дела милуют его». Переводчики «Задонщины» заменили «лозу» на «розгу». «Слово» о побеге Игоря из полона: «Тогда врани не граахуть, галицы помлъкоша, сорокы не троскоташа, полозие ползаша только. Дятлове тектомъ путь къ реце кажуть, соловии веселыми песньми свет повидают. « Полозие» принято переводить – полозы, вид крупной змеи, водящейся в степи. В подтексте – «по лозе полозоша». Типичная картинка для виноградников Венгрии, где венгерские феодалы специально держали соколов для отпугивания птиц от созревающего винограда. Улетел сокол и все они на лозе. Тема лозы виноградной, достаточно обширна в «Сказаниях о Мамаевом побоище». «Сказание», Основная редакция, после перечисления купцов, строки о войске, перед приходом его в Коломну: «…будто идут медвяные чаши пить и виноградные грозди есть». «Медвяные чаши» – чаши с виноградным вином. Тема «виноградной лозы» появится и в письме Андрея Ольгердовича к Дмитрию Ольгердовичу. В Распространеной редакции «Сказания» тема «виноградной лозы» прозвучит дважды. Это в письме Андрея Дмитрию Ольгердовичу, а так же применительно к Олегу Рязанскому – «виноградная дикая лоза». Понимание «лозы» и в «Сказаниях» и в подтексте «Слова» находится в сфере богословского символизм. По Ветхому Завету Израиль является виноградной лозой Бога. Христианская символика проростает из слов Христа: «Я есть истинная виноградная Лоза, а Отец Мой – Виноградарь…». См. «От Иоанна», Гл 15. Примеры истолкования. Лоза – народ божий, взращенный Богом для своей радости, в ожидании от него плода. Виноградник – образ Христовой Церкви. В церковном изобразительном искусстве виноградные грозди, которые клюют птицы, символ Причастия – способа жизни во Христе. В «Слове» тема птиц, клюющих виноградную гроздь, прозвучит и в подтексте обращения к Всеславу: « Тому вещей Боянъ и пръвое припевку, смысленный, рече: «Ни хитру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути». «Ни горазду» – ни грозди. Ни грозди, ни птице суда божъего не миновать. Затруднение вызывает расшифровка символов. Кто скрыт под образами грозди и птицы? К сфере богословского истолкования, вероятно, следует отнести и понимание образа «медвяной чаши» из «Сказания». «Слово»: « Един же изрони жемчужну душу…» Традиционное понимание – душу жемчужную, жемчужную – прилагательное. Подтекст – «жемчужену – душу», где «жемчужена» – подлежащее. Образ души как жемчужины, достаточно древнее понимание, встречается во многих религиях. Именно этот жемчуг («женчюгь») будут сыпать на «лоно» во сне Святослава из колчанов «поганых тльковин» (помощников—переводчиков), а вместо чаши с «медвяным вином» появится «синь вино с трутом смешано». Эта особенность языка «Слова» — возможность двойственного прочтения (мужаемся сами — мужа имеся сами, полозе—по лозе и т.д.) не была замечена как система, но послужила толчком к поиску более «правильных» прочтений текста. Примером может быть прочтение следующих строк «Слова» в изложении Лихачева, Дмитриева и варианта, предложенного А.К. Юговым. «Слово» (Лихачев, Дмитриев): «Встала Обида в силах Дажь – Божа внука, вступила Девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на синем море у Дону плещучи». Юговым было предложено следующее прочтение. Дивъ (собирательное) нанесла поражение ( обиду) в силах (войсках) Даж-Божа внука. Плескания, исходя из применения этого слова в древнерусских текстах, — непотребные игрища, применительно к половцам, — торжество. А.К. Юговым было предложена и доказана возможность следующего прочтения: «Встала Обида в силах Даждь-Божа внука, вступила Дивъю на землю Трояню всплескала Беды крылами на синем море у Дону плещучи». Более обстоятельно см. А.К. Югов «Пояснения к «Слову о полку Игореве». В подтверждение правильности истолкования Юговым термина «плескания» как непотребные игрища можно привести следующий текст. «В начале 16 века игумен Елизарова монастыря Памфил осуждал псковичей за празднование Купальской ночи: «Мало не весь град возмятется, и в селах возбесятся, в бубны и в сопели и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотониньскими, плесканием и плесанием, женам же и девам и главам накивание и устнам их неприятен клич, всескверныя песни бесовъскыя и хребтом их вихляния, и ногам скакания и топтания. Тут же есть мужем и отроком великое падение, на женское и девичье шатание и блудное им воззрение. Також есть и женам мужатым беззаконное осквернение ту же и девам растление». См. А.Кузьмин «Крещение Руси», Москва, Изд. «Эксмо», 2004, стр 268. В сущности надо говорить о игрищах языческих, свидетелями которых были и авторы вариантов «Задонщин» и авторы «Сказаний». Попутно возникает вопрос о возможности перевода прозвища воеводы бродников Плоскини, обманувшего князей при битве на Калке. Приблизительно «плескания» – выражение чувств (радость, торжество и т.д.) средствами, принятыми еще в языческие времена, но несовместимыми с христианской моралью. Если предположить, что прозвище Плоскиня происходит от слова «плескания», то рассказ в летописи о обмане Мстислава Киевского в битве на Калке воеводой бродников Плоскиней построен на противопоставлении действия, совершаемого воеводой – клятвой на кресте и прозвища, идущего от обозначения поступков, действий, несовместимых с христианской моралью. «Дивий – дикий, лесной, полевой. И уединенный дивий поядей (Пс.79, 14) – и пустынный дикий зверь объедает ее (виноградную лозу)». См. Протоиерей А. Свирелин «Церковнославянский словарь», Изд. ДАРЪ, 2008. Термин «дивии народы» обнаружен в «Русских народных сказках» Афанасьева: «Царь Александр от этих дивиих народов не струсил». Югов нашел подтекст, Дева—Див. Вероятно, наиболее близок к тексту «Слова» текст варианта «Задонщины», известный как «Слово Софония Рязанца»: «На Москве кони ржут, звенит слава по всей земле Русской. Трубы трубят на Коломне, в бубны бьют в Серпухове, стоят стяги у Дону великого на берегу. Звенят колокола вечевые в Великом Новгороде… Тогда как орлы слетелись со всей северной страны. То не орлы слетелись, съехались все князья русские к великому князю Дмитрию Ивановичу и к брату его князю Владимиру Андреевичу, говоря им так: «Господин князь великий, уже поганые татары на поля наши наступают, а вотчину нашу отнимают, стоят между Доном и Днепром на реке на Мече. И мы, господин, пойдем за быструю реку Дон, соберем диво для земель, повесть для старых, память для молодых, а храбрых своих испытаем, а в реку Дон кровь прольем за землю Русскую!…». В оригинале – «укупим диво». В 1096 году при рассказе о половцах летописец пишет: «Мефодий свидетельствует, что 8 колен измаильских убежало в пустыню и из сих 8 колен, в кончине века выйдет нечистое племя, заключенное в горах Александром Македонским». «Слово»: « За ним кликну Карна и Жля поскочи по Руской земли смагу людемъ мычучи въ пламене розе. Жены въсплакашась аркучи: «Уже намъ своих милых ладъ ни мыслию смыслити , ни думою сдумати…» Большинство исследователей согласно в переводе «пламене розе»–пламенном, огненном роге. «Смага» – сажа, дым, производные – смуглый, чернявый. «Мычучи» – производное от глагола метать, возможная замена – сеять, разбрасывать. Вероятно, исходя из содержания строк о женах, наиболее приемлем перевод, предложенный О. В. Твороговым. Карна и Жля скачут «сея людям горе из огненного рога». О. Сулейманов увидел возможность объединения Карны и Жли в единое слово, предположив под Карной и Жлей Каражлана – Черного дракона (вот это полоз – Змей Горыночь), а дальнейший текст перевел: «сжигая людей из пламенных рогов». Необходимо отметить, что в Екатерининской копии «Слова» «Карна и Жля» были соединены в одно слово «Карнаижеля»: «За ним кликну Карнаижеля поскочи по Русской земли». Вероятно, подобные роги изображены на миниатюре Радзивиловской летописи «Византийцы используют «греческий огонь» против ладей Игоря». Карнаижля – переворот от арабского прозвища Александра Македонского Зюлькарнайн—Искандер двурогий. Т. е. скачут всадники, народы, вытесненные за «горы» при походах Александра Македонского. В «Сказании» литовские князья сравнивают войско Дмитрия Ивановича с войском Александра Македонского, а мужеством его воины подобны всадникам Гидеоновым. В подтексте – нашествие Батыя. В тексте следы из Ипатьевской летописи за 1184 год. Согласно летописи Кончак в 1184году пошел на Русь, грозя пожечь и попленить города Руские, ибо имел при себе какого-то «бесермянина», который стрелял живым огнем, осадные орудия, громадные луки. Многозначные образы Карны и Жли были созданы автором «Слова» под воздействием следующих строк Ипатьевской летописи и «Сказания о Мамаевом побоище». Ипатьевская летопись (первое покаяние Игоря, произнесенное на поле сражения): «И тако в день святого Воскресения, наведе на ня Господь гнев свой: в радости месте наведе на ны плачь и в веселие месте желю, на реце Каяле». Далее Игорь просит у Бога прощения за нападение на город Глебов у Переяславля, угон захваченных жителей в полон: «…живые мертвым завидять, и мертвые радовахуся, аки мученици святеи, огнем от жизни сея искушение приемши…». Эпизод из «Сказания о Мамаевом побоище», рассказывающий о гадании Дмитрия Волынца. Прислонив ухо к земле, он предрекает Дмитрию Ивановичу трудную победу: «Услышал я землю, рыдающую двояко: одна сторона точено какая-то женщина громко рыдает о детях своих на чужем языке, другая же сторона, будто какая-то дева вдруг вскрикнула громко печальным голосом, точно в сверель какую, так что горестно очень». В «Слове» « день святого Воскресения», день в который войско Игоря потерпело поражение, скрыто упомянут в плаче Ярославны. «Слово»: «Ярославна рано плачеть Путивлю городу на забороле аркучи: «О Днепре Славутицю. Ты пробилъ еси каменныя горы…» Буквальный перевод: « О Днепр славный». В переводе издания 1800 г.- «о дне преславутицю». Издатели «наткнулись» на подтекст – намек. О день преславный – день святого Воскресения. Возможность иного прочтения была заложена уже в самом приеме построения текста рукописи «Слова». А. И. Мусин – Пушкин, писал в письме от 31декабря 1813 года историку К. Ф. Калайдовичу: «Рукопись эта писана на лощеной бумаге, в конце летописи, довольно чистым письмом. По почерку письма и по бумаге должно отнести оную переписку к концу 14 или к началу 15 века». « …которая в подлиннике хотя довольно ясным характером была писана, но разобрать ее было весьма трудно, потому что не было ни правописания, ни строчных знаков, ни разделения слов, в числе коих множество находилось неизвестных и вышедших из употребления; прежде всего должно было ее разделить на периоды и потом добираться до смысла, что крайне затрудняло…». Только «Слово» и «Задонщины» содержат упоминание народа – «хинове». «Задонщина»: «И после того посмотрим на земли восточные – удел сына Ноева Сима, от которого пошли хинове – поганые татары, басурманы. Вот они-то на реке на Каяле и одалели род Афетов». В «Слове»: «хиновские стрелы» (плач Ярославны); « хинове» в перечислении народов, потерпевших поражение от Романа Волынского; « великое буйство хинове», узнавших о поражении Игоря. Вероятно, уже есть предположения, что «хинове» – потомки хионитов, северных соседей Персии, о которых упомянул римский историк Аммиан Марцеллин, сопровождавший императора Юлиана в персидском походе 363 г. «Задонщина» не содержит упоминания о Юлиане, но в «Сказаниях о Мамаевом побоище» с Юлианом – Отступником, обратившемся в язычество, сравниваются Батый, Мамай и Святополк Окаянный; в связи с Юлианом упоминается Василий Кесарийский. Впервые Святополк сравнивался с Юлианом в «Сказании о Борисе и Глебе»: «Юлиан, кесарь…неведомо кем пронзен был копьем в сердце. Так и этот (Святополк),— неизвестно от кого бегая, позорной смертью скончался». Либаний (314—393) из Антиохии, язычник, литератор, оратор, у которого учились риторической образованности такие знаменитые христианские деятели, как Василий Кесарийский, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, о гибели Юлиана сообщает следующее. Он прямо не говорит, что Юлиан погиб в сражении от христианской руки. Но он рассказывает, что персидский царь велел явиться солдату, убившему Юлиана, за получением награды и что никто из персидских солдат к нему не явился, поскольку убийца Юлиана не был перс. Именно при одновременном упоминании Василия Кесарийского, Юлиана Отступника, жизнь которого описали Аммиан Марцеллин и Либаний, становится вероятным знакомство авторов «Сказания» с трудами Аммиана Марцеллина и Либания. Применительно к Святополку Окаянному слова автора «Сказания о Борисе и Глебе» означают, что Святополк, вероятно, погиб насильственной смертью в результате предательства. Историки считают, что сообщение о гибели Батыя вымысел, не находящий подтверждения в письменных источниках, противоречащий им. Непонятно лишь за какую «измену», за какое дело, автор «Сказания о Мамаевом побоище» сравнивает его с Юлианом Отступником. Автор «Слова» дополнил этот список, погибших в результате подобного предательства, упомянув о гибели Изяслава: «С тоя же Каялы Святополк полелея отца своего междю угорьскими иноходьци ко святей Софии къ Киеву». Слово «хинове», вероятно, является производным от греческого слова «xenos» – чужой. Ксения ( Аксинья, Оксана) – чужая, странница, гостья. «Хиониты» – вероятно, производное от места их обитания долины реки Окс (Амур – Дарьи).
Куда, зачем шел полк князя Игоря?
В литературе об этом походе у части исследователей сложилось окончательное мнение. Мелкий князь, который в одиночку хотел поразбойничать, но неудачно. Попробуем нанизать факты похода на нить здравого смысла, установить причинно-следственные связи. Поход состоялся сразу после возвращения в Киев из успешного похода, организатором которого был Святослав Всеволодович, воеводы Романа Нездиловича с богатой добычей. Следовательно, прихода Романа Нездиловича с каким-то результатом ждали, а к походу готовились заранее. Не случайно в «Слове» на обращение Игоря к брату Всеволоду выступить в поход, тот отвечает, что его куряне уже готовы. Не возможно за один, два дня князьям, выступившим в поход вместе с Игорем, договориться между собой; необходимо собрать дружины, объехать все селения, собрать пеших ратников, привести их к пункту выхода войска, обеспечить вооружением. Скрыть такую подготовку ни от черниговского князя Ярослава, а Ярослав сам придал Игорю своих ковуев с воеводой Ольстиной, ни от киевского князя Святослава не возможно. Следовательно, поход князя Игоря – заранее спланированная операция, начало которой было положено походом Романа Нездиловича. Когда в придачу к коннице набирают пеших ратников? Для обычного набега за добычей они лишняя обуза, так как необходимо быстро напасть и быстро уйти, чтобы добычу не отбили. Пешая рать необходима в следующих случаях. 1. Вы стоите в обороне и не пускаете противника на свою землю. 2.Вы нападаете на «неподвижного» противника в «поле». Т.е. противник согласен на генеральное сражение, но он может и уклониться, уйти с поля битвы. Если кочевник не захочет принять сражения, гоняться за ним с пехотинцами бесполезно. 3. Вы осаждаете «неподвижный объект» – крепость; вы создаете в удобном месте опорный пункт, а, взятые с собою пешие ратники – его защитники и жители. Так был заложен, например, Нижний Новгород. Вероятно, поход Игоря имел цель- создание опорного пункта на берегу Северного Донца или Дона, контролирующего переправу. Примером такого места на Дону являются окрестности Саркела. Как сообщают историки, около 1117 года Владимир Мономах по каким-то причинам вывел гарнизон, ранее там находившийся. Поход Игоря закончился неудачно, войско было разгромлено, уцелевшие оказались в плену. Что пишет автор «Слова»?
«Слово»: «Тии бо два храбрая Святъславича, Игорь и Всеволод, уже лжу убудиста которою, ту бяше успилъ отецъ ихъ, Святъславь грозный великыый киевский, — грозою: бяшеть притрепалъ своими сильными плъкы и харалужными мечи, наступи на землю Половецкую, притопта хлъми и яруги, взмути реки и озеры,иссуши потокы и болота. А поганаго Кобяка изъ луку моря, отъ железныхъ плъков половецкыхъ, яко вихръ, выторже: и падеся Кобякъ въ граде Киеве въ гриднице Святъславли. Ту немцы и венедици, ту греци и морава поют славу Святъславлю кають князя Игоря, иже погрузи жиръ во дне Каялы—реки половецкыя,–рускаго злата насыпаша. Ту Игорь князь выседе изъ седла злата, а в седло кощиево.» Традиционный перевод: «Ибо те два храбрых Святославича, Игорь и Всеволод, уже коварство пробудили раздором, а его усыпил было отец их – Святослав великий киевский—грозою: прибил своими сильными полками и булатными мечами, наступил на землю Половецкую, притоптал холмы и овраги, взмутил реки и озера, иссушил потоки и болота. А поганого Кобяка от лукоморья, из железных великих полков половецких, как вихрь исторг: и пал Кобяк в граде Киеве, в гриднице Святославовой. Тут немцы и венецианцы, тут греки и чехи поют славу Святославу, корят князя Игоря, потопившего богатство на дне Каялы – реки половецкой,– просыпав русского золота. Тут Игорь-князь пересел из седла золотого в седло рабское». Исследователи «Слова» проходят мимо лукавого противоречия между тем, что совершил Святослав своими полками и тем, что встречает на своем пути полк Игоря. Святослав притоптал холмы и яруги, а на пути Игоря сразу встает холм и яруги; иссушил потоки и болота, а полк Игоря мосты мостит по грязевым местам. Святослав грозой, вихрем прошел по лукоморию, однако в день решительной битвы «земля гудит,…половци идутъ от Дона, и от моря». А гроза-гром, молнии, дождь стрелами идут с Дона великаго. Очевидно, что, если искать подтекст отрывка, то «лжа» принадлежит Святославу, а подтекстовый перевод приблизительно следующий: «Ибо те два храбрых Святославича от лжи пробудились, которой усыпил отец их—Святослав грозный великий киевский…». Не случайно, что описанию сражения предшествуют строки: «Дремлеть в поле Ольгово хороброе гнездо». Далее из строк о битве: «…иже погрузи жиръ во дне Каялы – рекы половецкыя, рускаго злата насыпаша». Подтекст: «…так как потерял жир (достояние) в день Каялы (день печали, позора), в руки половецкие русского золота насыпаша. Реки – руки. Если автор «Слова» так настойчиво обращается к подобному лихоречию, то не исключено, что в подтексте «золотого слова» Святослава лежит «зло- то слово».
Река «Каяла». В том, что название реки символично, что понятия «Калка» и «Каяла» однозначны, согласна большая часть исследователей. Проблема в расшифровке термина. Обратимся к татарскому языку. Возвышенность—калкулык, калку жир. ( См. З.З. Саитов «Русско—татарский разговорник», Казань, Татарское книжное издательство, 1984.) Обратимся к славянским языкам. Церковнославянский. Окалити—осквернять, замарать, загрязнить. «Повесть временных лет», считая княгиню Ольгу одной из первых христианок, пишет, что она светилась среди язычников «аки бисер в кале». От прошлого нам осталось выражение — «погряз в грехах». На языке богословов «грязь» и «грех» тождественны. Примером может служить истолкование стихов псалма 68. Ст.3 «Я погряз в глубоком болоте и не на чем встать, вошел в глубину вод, и быстрое течение их увлекает меня…Ст.15,16 «Спаси меня от грязи, да не погрязнуть мне, да избавлюсь от ненавидящих меня и от вод глубоких. Да не увлечет меня стремнина вод, да не затворит надо мною пропасть ( ровенник) зева своего». Богословской литературой под глубоким болотом обычно подразумевается глубокое нравственное падение человека, смерть и сам ад. Автор «Слова» дал подсказку для перевода, поставив рядом слова «жир» и « Каяла»: «…жир во дне Каялы…». Очевидно, что название места битвы символично, построено на разности значения корня «кал» в тюркских и славянских языках. «Кал» (тюрк.) – возвышенность, возвышение. «Кал» (слав.) – низина, лужа, грязь, символически – унижение. В самом названии с религиозной точки зрения присутствует оттенок – по грехам нашим», (причина поражения – внутренние раздоры, предательство и т. д.). Правильность такого толкования подтверждают объяснения поражения русских войск в битве на Калке в 1223 году, изложенные автором «Повести о битве на Калке…», содержащейся в Тверской летописи. См. «Изборник»: Повести Древней Руси. М.: Худож. Лит.,1986, стр141. Текст: «Так за грехи наши бог отнял у нас разум, и погибло бесчисленное множество людей. …… Один только бог знает, откуда он привел их (татар) за грехи наши, и за похвальбу и высокомерие великого князя Мстислава Романовича». Ясно, что искать в таких случаях места битвы по символическому ее названию затруднительно. Не случайно Изяслав в «Слове» погибает на Каяле реке, хотя битва проходит на земле Черниговского княжества.
События на реке Сююрле. Ипатьевская летопись и « Слово». Само название Сююрле – Суурле при замене «С» на «Ш» переходит в Шурале. Шурале – урман (лес, лесной) уясе, антропоморфное мифическое существо у татар и башкиров, олицетворение лесного духа, он же дух засухи и смерти, он же Шайтан – черт. Отзвук такого понимания мы найдем в строках «Слова»: «Дети бисовы кликом поля преградиша, а храбрии русици преградиша чрълеными щиты». Это божество – триксер, совершающее действие, не подчиняющееся общим правилам поведения. Нарушение им правил в форме разных уловок, на первый взгляд глупых, приводит к положительному результату. Дух засухи и смерти – именно жару и безводие в решающие дни битвы на « реце Каяле» отметят Лаврентьевская летопись и «Слово», в обращении Ярославны к Солнцу. Согласно Ипатьевской летописи князь Игорь, после неожиданно легко доставшейся им победы и богатой добычи, предложил немедленно вернуться, но не смог преодалеть соблазна молодых князей дойти до самого Дона. Само поведение дружинников, описываемое в «Слове», напоминает обрядовое действо: «…рассыпавшись стрелами по полю, помчаша красныя девкы половецкыя…». Необходимо отметить, что эти события происходят после Пасхи, когда идет непрерывная череда обрядовых дней—Въюнец, Красная горка, Радуница. Обратимся к книге «Сказания русского народа, собранные И.П. Сахаровым», Москва, Художественная литература,1989,стр342—346, 392. Сахаров наблюдал эти обряды в период 1830—1840 годов, однако упоминание о части из них содержится в 25 вопросе главы 40 «Стоглава». «Стоглав» –решения Стоглавого Собора 1551 года. По наблюдениям Сахарова в эти дни девицы водят хороводы, поют песни, ребята бьются на кулачках, проходят смотрины невест, венчание суженных. На Красную горку начинают играть: в горелки, сеять просо, плести плетень, прославлять заиньку, сходбище Дон Ивановича. На Красную горку начинается и поминовение родителей. На Радуницу поминают родителей, совершают на могилах тризну. В Тульской и Костромской губерниях поселяне на Радуницкой недели «окликают» первый дождь. Если при дожде ударит молния, тогда выбегают на двор девицы и женщины и умываются дождем с золота и серебра. Для сего выносят в чашке каждая из них золотые и серебряные кольца. Все это делается с целью помолодеть и похорошеть. « Выписка из Стоглава. Вопрос 25. А о Велице дни окличка, на Радоницю и Вьюнецъ и всякое въ нихъ беснование. И о том ответъ. Чтобы о Велице дни оклички и на Радуницы не творили, и скверными речами не упрекалися, и о томъ священникомъ детемъ своимъ духовнымъ запрещати, чтобъ впредь таковая не творили». См. «Сказания русского народа», стр392. Сахаров о Вьюнце пишет, что застал лишь остатки обряда, заключавшиеся в том, что молодежь ходила по новобрачным поздравляла их и угощалась. Часть этого фольклорного действа отражена в «Слове». «Слово»: «Се бо готьскыя красныя девы въспеша на брезе синему морю: звоня рускымъ златомъ, поют время Бусово, лелеют месть Шароканю». Фраза «Слова» о том, что «Дети бесови кликом поля прегородиша…», чуть ли не впрямую « повторяет» вопрос Стоглава о окличке на Радоницу и Вьюнец и всякое в них беснование. И дождь, и молнии так же найдут свое отражение в «Слове». Словно в подтверждение записи происходящего автором «Слова» в соответствии с русским фольклором весть о гибели войска Игоря Святославу Всеволодовичу согласно Ипатьевской летописи принесет некий Беловод Просович. Прямо из игры с песней: «А мы просо сеяли, сеяли, а мы просо вытопчем, вытопчем». По Лаврентьевской летописи Беловод Просович – «гость», т. е. купец. По Ипатьевской летописи купцы попадутся на пути войска уже около реки Суюрли. В фольклоре русских крестьян упоминается страна Беловодье, Беловодское царство, ассоциируемое с раем – «вырием», где нет бояр, царит справедливость, зерно родит само. В 17-19 веках старообрядцы, уходя от преследования, перемещали ее на Урал, Сибирь, Алтай и т.д. В средние века болгары и славяне Белым морем называли Эгейское море, иногда все Средиземное море. Поэтому, вероятно, память о Беловодском царстве — память о «золотом веке», когда предки части русских крестьян жили на берегах Средиземного моря. В «Слове» отсутствует явно Беловод Просович, принесший печальную весть Святославу, его замещает «хор» из немцев, венедицев, греков и моравы, поющих славу Святославу, кающих Игоря, в сущности сообщающих о его поражении. При поиске среди них Беловода Просовича предпочтение, вероятно, надо отдать венедицу. Либо это венецианец, либо житель славянского побережья Адриатического моря. Внимание, которое автор «Слова» уделяет «хоровому пению» о поражении Игоря, не случайность. Ольстина Олексич – «внук Прохоров». Прохор (гр.)—плясать впереди, вести, начальник хора. За вымышленным именем купца – Беловод Просович скрывается некий намек на историческое прошлое, непонятный нам, современным читателям.
Княжеские слезы.
В Ипатьевской летописи отсутствуют внешне обвинения в адрес Святослава Всеволодовича, что в поражении князя Игоря есть и его вина. Однако летопись дает возможность определить, как велико было его горе. Летопись: Святослав, услышав о поражении Игоря, «вздохнув», «утеръ слезъ своихъ и рече: о люба моя братья и сынове и муже земле Руское! Дал ми бог притомити поганыя; но не воздержавшее уности отвориша ворота на Руськую землю». В духовной литературе описание истинного горя, покаяния, осознания человеком своей вольной, или невольной вины берет свое начало в плаче пророка Давида. Ст.7, 8 Пс. 6 Молитва покаяния: «Утомлен я воздыханиями моими: каждую ночь омываю ложе мое, слезами моими омочаю постель мою. Иссохло от печали око мое…». Из «Слова на шестой псалом преп. Анастасия Синаита: «Посему (пророк) и прибавляет: утрудихся воздыханием моим, изымаю на всякую нощь ложе мое, слезами моими постелю мою омочу, достоверно зная, что сеящие на землю слезные капли из очей в радости пожнут небесную траву». Обратите внимание – «сеящие на землю», а не «утирающие». Ст.136 Пс. 118: «Из глаз моих текут потоки вод, от того, что не хранят закона Твоего». Более подробно и обстоятельно см. «Слово» на шестой псалом преп. Анастасия Синаита», «Беседа на 6 псалом» Иоанна Златоуста. Согласно такого понимания, «слезы» Святослава – свидетельство не слишком великого горя. В соответствии с «истинным плачем» – горем находится сообщение летописца о состоянии Ивана Грозного, узнавшего о сожжении Москвы татарами: «плакал долго». «Истинным плачем», признаком симпатии летописца, можно считать плач Изяслава Мстиславовича и Изяслава Давидовича, согласно Ипатьевской летописи «плакавших долго» над телом погибшего в битве при Руте в 1151 году брата Изяслава Давидовича Владимира Давидовича Черниговского, «доброго», «кроткого», выступавшего на стороне Юрия Долгорукого противника Изяслава Мстиславовича. Летописец взял за основу «плача» Святослава «плач» Ярослава Мудрого в 1015 году, «утеревшего» слезы по погубленным им новгородцам, поднявшим бунт против варягов, возможно, намекнув на некоторую схожесть ситуаций.
«Слезы» Дмитрия Донского.
«Задонщина» (список И-1): Дмитрий Донской, услышав о потерях русских: «и прослезися горко и утер слезы». «Задонщина» (список С): «Тогда князь великий Дмитрий заплакал гарко и рече: Втер слезы свои…». «Задонщина» (текст из «Изборника»). Слова Дмитрия Донского в начале битвы: «Господи, Боже мой, на Тебя уповаю, да не будет на мне позора никогда, да не посмеются надо мной враги мои. И помолился он Богу и пречистой Его Матери, и всем святым, и прослезился горько, и утер слезы». Прототипом горьких слез Дмитрия Донского являются слезы апостола Петра, который отрекся от Христа, но через слезы покаяния был восстановлен в своем достоинстве первого апостола. Лука 22, 62: «И вышед вон, горько заплакав». Из «Слова на шестой псалом» преп. Анастасия Синаита: «В Новом Завете – Петр, умилостививший слезами Бога и (от греха своего) отречения исцеленный…» Вновь горькие слезы у Дмитрия Донского и его брата Владимира возникнут после взятия Москвы Тахтомышем. «Повесть о нашествии Тахтомыша» (текст из «Изборника»): «И увидели, что город взят, и пленен, и огнем пожжен, и святые церкви разорены, а люди побиты, трупы мертвых без числа лежат. И о том возгоревали немало и расплакались горькими слезами». Приблизительное понимание подтекста – несмотря на некие ошибки через покаяние – «горькие слезы» Дмитрий Донской подобно апостолу Петру, восстановленному в своем достоинстве первого апостола, достоин быть первым – великим князем Руси. Слова автора «Задонщины» «утер слезы» – вероятно, знак беды; перед нашествием Тахтомыша князья не смогут договориться о совместных действиях против него. Нельзя исключить, что «горькие слезы» своим появлением обязаны постоянному конфликту Дмитрия со ставленником Византии митрополитом Киприаном и его сторонниками, попыткой Дмитрия выдвинуть митрополитом своего духовника коломенского священника Михаила. Ни Киприана, ни избранного по подложным документам Пимена Дмитрий не принимал и в Москву не допускал. Куликовская битва происходила, когда на Руси было два митрополита, но ни одного не было в Москве, и ни один из них не разделял устремлений князя. В 1382 году после разорения Москвы Тохтомышем за фактическую поддержку Тахтомыша Дмитрий вышлет из Руси Киприана и Афанасия Высоцкого – духовника Владимира Андреевича, ученика Сергия Радонежского. У автора «Слова» свое мнение: «Рекъ Боянъ и Ходына, Святославля песнотворца старого времени Ярославля, Ольгова коганя хоти: «Тяжко ти головы кроме плечю, зло ти телу кроме головы» – Руской земли безъ Игоря». Перевод последних строк, принимаемый большей частью исследователей: «Тяжко голове без плеч, беда телу без головы, так и Русской земли без Игоря». Для автора «Слова» по каким-то причинам князь, достойный править Русью, не Дмитрий Донской, не князья, перечисленные в «Слове» часто без упоминания их титула, а князь Игорь. У переведенных строк есть праобраз. Иоанн Мейендорф «Апостол Петр в Византийском богословии»: «Неизвестный патриарх Константинопольский в письме патриарху Иерусалимскому писал о представлении (латинянами) Петра как главы церкви: «Телу невозможно лишиться головы, – пишет он, – Церкви невозможно быть телом без головы. Но ее Глава – Христос. Голова, по новому вводимая латинянами, не только излишняя, но вносит беспорядок в тело и опасно для него». Источник цитаты «Критические опыты по истории греко – русской полемики против латинян». – с.164-165/ Изд. А. Павлов СПб 1878г.
«Слово» и Волынская летопись. Размышления автора «Слова» о тяжелом положении Русской земли, расположенные после строк о печальном конце трехдневной битвы: «Уже бо братие, не веселая година встала, уже пустыня силу прикрыла. Встала Обида в силах Даждьбожа внука….А погании со всех стран прихожаху с победами на землю Русскую». Строка, расположенная между обращениями к Роману и Ингварю: «Но уже, княже Игорю утръпе солнцю свет…». Традиционный перевод строки: «Но уже, о князь Игорь, померк солнца свет». Вероятно, некоторые исследователи догадались, что это сообщение о смерти князя, случившейся в конце декабря1202 года: «Но уже для князя Игоря померк солнца свет». В Ипатьевском списке Киевский летописный свод прекращается 1206 годом, за ним в этом списке следует летопись собственно Волынская – от 1201 до 1292 года. Волынская летопись об Владимире Васильковиче, внуке Романа Галицкого (См. Д. Иловайский « Становление Руси». Изд. Астрель. Москва. 2003. Стр. 753): «Владимир начал думать, где бы за Берестьем построить крепкий город. Размышляя о том, он взял книги Пророческие и развернул наудачу. Открылась 61 глава книги Исаии, и князя поразили особенно следующие слова: «И созиждут пустыни вечные, запустевшие прежде, воздвигнут и обновят грады пустые, опустошенные в роды». Князь вспомнил, что места по реке Лесне…………были прежде населены; но после деда его Романа, в течении 80 лет оставались запустелыми….Он велел расчистить его (место для постройки) от леса и срубить город, который назвал Каменец». Это событие около 1285 года. Отрывок из Волынской летописи – «Рукописание князя Владимира», см. «Изборник», Повести Древней Руси, Москва, Художественная литература, 1986, стр.173,174. «Князь умер в декабре 1289 года. Провожая его, более всего плакали о нем знатные люди владимирские, говоря: «Добрый наш, нам бы умереть с тобою, давшим такую свободу, как и дед твой Роман, который освободил нас от всех обид; ты же господин, ему подражал и следовал по пути деда своего. А сейчас, господин, мы не можем тебя видеть, уже солнце зашло для нас, и мы остались в горе». Заимствование – переработка части образов летописи автором «Слова», очевидно. «Уже пустыня силу прикрыла» – «места по реке Лесне….после деда его Романа, в течении 80 лет оставались запустелые». «….встала Обида в силах Даждьбожа внука – «дед твой Роман, который освободил нас от всех обид…». «Но уже, княже Игорю утръпе солнцу свет» – «…уже солнце зашло для нас…». Сам отрывок, «разрывающий» текст «Слова» между обращением к Роману Волынскому и Ингварю Луцкому, достаточно ясно указывает на время описываемых в нем и обращениях событий. Из обращения к Ингварю: «Не победными жребии собе власти расхытисте!». Роман с согласия Всеволода 3 в 1202году посадил Ингваря княжить в Киеве. «Слово»: «…по Рси и по Суле гради поделиша». Это указание на конфликт между Романом Рюриком и Всеволодом 3, начавшийся в 1195году за города на Поросье (земля черных клобуков): Торческ, Трепол, Корсунь, Канев и Богуслав. Поросье было отдано Рюриком Ростиславичем, севшим на киевский стол, зятю Роману. Однако Всеволод 3 прислал Рюрику досаду, что ему не дали никакой части в Русской земле, требовал непременно Поросья, грозил войной и добился своего. Продолжением этого была война между Романом и Рюриком. Роман погиб при походе в Польшу 19 июля 1205 года. Польские историки приписывали ему желание завоевать люблинские земли. Отрывок, «разрывающий текст», – логическое продолжение обращения к Роману, содержащее сообщение о смерти Игоря; призыв продолжить его дело, а не заниматься польскими делами: «Дон ти княже кличет». Автор «Слова» постоянно «подсказывает» читателю, о чем идет речь. Ингварь, как и Всеслав, берет власть с помощью жребия, поэтому можно догадаться, что речь идет о киевском столе. Уже только из обращения к Ингварю можно было сделать заключение, что «Слово» написано не ранее 1202 года. Использование автором «Слова» Волынской летописи показывает, что «Слово» не могло быть написано ранее 1292 года.
Неизвестные герои «Задонщины» и «Сказания о Куликовском побоище».
В списках «Сказания» и «Повести о Мамаевом побоище» говорится о разбойнике Фоме, поставленным великим князем на страже от татар «на реце на Чуру Михайлове, принимая во внимание крепость и мужество разбойника. Прозвища Фомы несколько разнятся: Фома Кацей, Фома Кацибей, Фома Хабычеев, Фома Хецибеев. В летописном рассказе о битве упоминается о «муже неком, именем Фома Кацыбей», который был «крепок и мужественен зело, и того ради поставлен был сторожем от великого князя на реке на Чире на крепкой стороже от татар». В еврейском языке обозначение сухого знойного времени года – лета (с начала мая до сентября – октября) – «кайиц». См. Священник Вячеслав Синельников «Христос и образ первого века». Изд. Сретенского монастыря. М.,2003. Стр. 9. Достаточно вспомнить, что часть событий похода Игоря приходится на Фомину неделю, что в дни битвы стояла жара и безводие, чтобы понять Фома – князь Игорь. Чур Михайлов – вероятно, Архангельское городище на реке Качуре в верховьях Дона, часть историков считает, что на его месте когда-то был расположен городок Чур Михайлов. Это пограничье между Черниговским и Рязанским княжествами. Героев «Слова» с этими местами связывает конфликт из-за этих земель в 1194году Святослава Всеволодовича с рязанскими князьями. Черниговские князья под предводительством Святослава собрались в Карачеве, были там и Игорь со Всеволодом, но в конфликт вмешался Всеволод 3, поход не состоялся. Но, вероятнее, что это приток Дона река Чир – Чура. Согласно Толкового словаря Даля чур – межа, граница, рубеж. Первый русский этнограф М. Д. Чулков ( 1740 – 1792 ) писал о славянском божестве Чуре: «Славяне признавали сего бога хранителем межей, полей и пашен, и оный больше всех прочих имел власти над чертями». См. Яндекс. Замечание Чулкова о власти Чура над чертями дает основание предполагать, что река Сююрель (Шурале) Ипатьевской летописи это река Чир -Чура.
Пересвет и Ослябя.
«Задонщина» (текст «Изборника»): «Пересвета – чернеца, брянского боярина на место суда привели. …… «И говорит Осляба – чернец своему брату старцу Пересвету: «Брат Пересвет, вижу на теле твоем раны тяжкие, уже, брат, лететь твоей голове на траву ковыль, а сыны моему Якову лежать на зеленой ковыль траве на поле Куликовом…». Праобразом Пересвета послужил св. князь Михаил Всеволодович, сын Всеволода Святославича Черного, внука Святослава Всеволодовича Черниговского. Михаил Черниговский поехал в Орду по требованию Батыя за ханским ярлыком на княжение. Перед отъездом Михаил принял постриг от своего духовного отца, решив не принимать принятых в Орде религиозных обрядов. В Орде Михаил отказался их исполнить, был казнен (1246). Ему после тяжких побоев отсек голову мечем путивлец по имени Домант, вступивший на ханскую службу. Домн – господин, повелитель (лат.). Дометий – укротитель (лат.). Пересвет, как старец, брянский боярин, – «подсказка», напоминание о сыне Михаила св. благоверном Романе Михайловиче Старом, основавшем в 1246 году Брянское княжество после разорения Чернигова, отличившийся в борьбе с Литвой. По сообщению «Синодального родословца» Роман был убит в Орде по приказу хана Тохты. В 1356 году Брянское княжество было захвачено Ольгердом. В Ослябе и его сыне Якове угадываются черты св. князя Михаила Ярославича Тверского и его сына Александра. Основанием прозвища Осляба, вероятно, послужил Ст.24 Пс.68: «Да помрачатся глаза их, чтоб им не видеть, и чресла их расслабь навсегда». По переводу с греческого: «хребет их согни в дугу навсегда». В Орде Михаил Тверской содержался в оковах с колодкой на шее, был поставлен на колени и подвергся издевательствам со стороны побежденного им под Тверью татарского полководца Кавдыгая, а затем убит людьми Юрия Московского (1318). В 1326 году сын Михаила Дмитрий на глазах хана в Орде отомстит за отца, убив Юрия, за что подвергнется мучительной смерти, получит прозвище Дмитрий Грозные Очи. Его брат Александр, неоднократно пытавшийся поднять князей против татар, по проискам Ивана Калиты будет вызван в Орду и там погибнет вместе с сыном Федором (1339). Князю отрубят голову. Согласно летописей и «Сказания о Михаиле Тверском», когда Юрий Московский вступил в союз с татарами, то Михаил Тверской отказался от великого княжения, оставив себе удельную Тверь. Однако татары, пришедшие с Юрием под Тверь, стали притеснять людей и угрожать Твери. Михаил побеждает объединенное войско Москвы и татар, но, ожидая ханского гнева, решает идти в Орду судится с Юрием. О суде над Михаилом Тверским в Орде пишет Тверская летопись. Он чувствует свою гибель, но хочет ею отвратить татарский погром от своей земли. Как тезка его, Михаил Черниговский, он благославляется у духовного отца, почему они и названы «чернецами», как принявшие своеобразный предсмертный постриг. Духовные отцы князей, благославляя князей на подвиг, знали, что те идут на верную гибель. Почитание Михаила Черниговского как местного святого, вероятно, началось в Ростове Великом, где дочь князя княгиня Мария построила церковь Михаила Черниговского. Почитание как общерусского в лике мученика положено Иваном Грозным в 1572году, когда он разбил войска крымского хана Давлет – Гирея. Тогда же состоялся перенос мощей из Чернигова в Москву. Пересвет, вероятно, является производным от слова пресвятой. Михаил Тверской был похоронен первоначально в Москве, но в 1320 году состоялось его перезахоронение в тверской храм Преображения Господня, им же построенный. Тогда же началось местное почитание, общецерковное прославление началось на Соборе 1549г. Почему князь Александр Михайлович оказался Яковым? За прототип взят мученик Иаков Персиянин (421), воин персидского царя, казненный им за веру во Христа; мученику отсекли руки, ноги, а затем и голову. Существует вариант – Роман Осляба (в монашестве Родион). Роман Осляба – св. благоверный князь Роман Ольгович Рязанский ведет свой род от младшего сына Святослава Ярославовича Ярослава, который на Любечском съезде получил вместе с братьями Давидом и Олегом Черниговские земли. В 1270 году хан Менгу Темир вызвал его в Орду и поставил перед выбором или мученическая смерть или принять татарскую веру. За твердость в исповедании христианской веры ему отрезали язык, выкололи глаза, отсекли руки и ноги, отрубив голову, насадили ее на копье. Почитание святого началось сразу после гибели. Почему Родион? За прототип взят святой Иродион епископ в Патрах, родственник апостола Павла, апостол от 70-ти, обезглавленный, когда распяли апостола Петра. Возможно, что прозвище Ослябя обязано слову ослоп. По Толковому Словарю Даля ослоп – жердь, палка, палица – деревянная палка оббитая железом для пешего боя. Отголосок такого понимания можно найти в легенде о посохе Александра Пересвета. По легенде Александр Пересвет накануне битвы молился в часовне Дмитрия Солунского у города Скопина, и оставил там свой монашеский посох, изготовленный из яблони. По легенде после Куликовской битвы здесь остановился для отдыха и лечения от ран Дмитрий Донской, основав здесь позже Свято – Дмитриевский мужской монастырь, где и хранился посох Пересвета. В «Сказании» по словам « самовидца Юрки – сапожника» железной палицей сражался Дмитрий Иванович.
Далее автор заметок будет пользоваться данными варианта «Сказания о Мамаевом побоище», использованного В. В. Каргаловым в книге «Куликовская битва» (Воениздат, 1980). Это «Список Государственного Исторического музея в Москве» (Собр. Забелина № 261). «В лето 6888 побоище великого князя Дмитрия Ивановича Московского с безбожным Мамаем».
«Далеко за пределами московских владений возле Дона, на обычном пути движения ордынских ратей стояла московская застава, «крепкие сторожевые по имени Родион Жидовинов, да Андрей Попов сын Семенов, да Федор Стремен Милюк, и иных 50 человек удалых людей двора великого князя». Ордынские разъезды сумели захватить русских дозорных в плен, когда они «объезжали» войско Мамая, чтобы установить его численность. Однако один из сторожей – Андрей Попов – сумел бежать из плена и прискакал в Москву. Он сообщил великому князю: «Идет на тебя, государь, царь Мамай со всеми силами ордынскими, а ныне на реке на Воронеже». Андрей Попов сын Семенов – Всеволод, сын Ярослава Мудрого, в крещении Андрей (1030-1093). Почему сын Семенов? Историк А. Кузьмин пишет, что Ярославом к Всеволоду с детских лет был приставлен опекуном и наставником Шимон – Симон, сын некоего князя Африкана из «земли Варяжской». По смерти отца Шимон был изгнан и пришел к Ярославу. Князь «его же приимь,в чести имяше и дасть его сынове своему Всеволоду, да будет старей у него. Прия же велику власть от Всеволода». См. А.Кузьмин «Крещение Руси». Москва, Эксмо, Алгоритм, 2004,стр.309. Почему Попов? Вероятно, из-за контактов со Священной Римской империей. Дочь Евпраксию Всеволод выдал замуж за одного немецкого маркграфа. Оставшись вдовой, она в 1089году вступила в новый брак с императором Генрихом 4, успевшим также овдоветь. Брак был несчастный. Ей пришлось много вытерпеть насилий и оскорблений от жестокого и развратного супруга. Она даже была лишена свободы, но успела бежать, и нашла убежище у знаменитой маркграфини Матильды Тосканской, с помощью которой хлопотала о разводе перед папой Урбаном 2. Затем вернулась на родину и постриглась. « Бегство Андрея из плена» – возможно, намек на отход Всеволода от политики брата Изяслава, имевшего тесные контакты с Римской церковью. Федор Стремен Милюк. Автор «Слова» предположил, что это Всеволод, князь Трубчевский, Курский, брат Игоря (?-1196). Подсказку дают следующие строки «Слова»: «Игорь ждетъ мила брата Всеволода». «Игорь плъкы заворочаетъ: жаль бо ему мила брата Всеволода». Милюк – «мила». Стремен – предположительно, происходит от намеренно искаженного названия села Стромны, возле которого согласно Никоновской летописи около 1380года преподобным Сергием Радонежским по обету Дмитрия Ивановича построить монастырь в случае победы над татарами был построен Успенский Дубенский монастырь на реке Дубенке, на Стромне. Село расположено в 30 км. от Богородска ( Ногинска) на старой дороге на Суздаль через Юрьев – Польской. Толковый словарь Даля: «стромить» – крепить, огораживать, гатить заболоченный участок дороги. «Слово»: «…начаша мосты мостити по болотом и грязивым местомъ». Милюк – в подтексте – Милон Кротонский, легендарный греческий герой, известный своею силой. Остается неизвестным Родион Жидовинов, затруднительна расшифровка символики количества воинов – 50, если она имеется в тексте.
Следующий сторожевой отряд. Дмитрий Иванович «послал на сторожу крепких оружейников, Родиона Ржевского, Андрея Волосатого, Василия Тупика, Якова Ислебятева и иных, и повелел им на Быстрой или Тихой Сосне стеречь со всяким опасением и под Орду ехать языка добывать и истину уведать Мамаева хотения». В отряде было «крепких юношей 70 человек». В печатном варианте Основной редакции: Родиона Ржевского, Якова Андреева сына Усатого, Василия Тупика, количество людей отсутствует. Князья, прототипы Родиона Жидовинова и Родиона Ржевского, исходя из логики построения образов предыдущих героев, погибли насильственной смертью, подобной смерти святого Иродиона.
Так как эти «сторожа в поле замедлились», то Дмитрий Иванович «послал другую стражу, Климента поляника старого Святославя, Григория Судакова, Фому Гацебе – сова и иных юнош 33 человека, и повелел им вскоре возвратиться. В печатном варианте Основной редакции посланы Климент Послани-нов, Иван Связлов, Григорий Садык. Предположительно, Климент поляник, он же Климент Посланинов – священомученик Клементий, папа Римский. Почему поляник, Посланинов? Свято – Климентьевский храм в Москве, основанный по мнению некоторых историков на рубеже 15-16 в. в., находится в районе, где в 13-15 веках шла дорога в Орду (Большая татарская ул., Большая Ордынка, Малая Ордынка). Предполагают, что здесь проживали толмачи и «ордынцы», связанные с исполнением поручений между Ордой и московскими князьями. В Григории Судакове узнаваем Ярослав Галицкий, в крещении Григорий. Для узнавания его по прозвищу Судаков, автор «Слова» пишет о Ярославе: «меча бремены чрезъ облакы, суды, рядя до Дуная». Есть вероятность, что «Судаков» – искаженное имя, прозвище Садок. «Садок – быть праведным, справедливым (др. евр.); царский друг (перс). См. Т. Олейникова «Твое православное имя», Изд. ДАРЪ. Ярослав около 1165 года принимал у себя Андроника Комнина, двоюродного брата византийского императора Мануила Комнина, обвиненного в покушении на жизнь Мануила. Прощенный императором Андроник был отпущен Ярославом. В 1183 году Андроник стал императором. Ипатьевская летопись: «Прибеже ис Царягорода братан царев кюр (господин) Андроник к Ярославу у Галич…». Стража Климента не успела дойти до Дона, как встретила Василия Тупика, который вез захваченного «языка нарочитого царева двора». Ордынский вельможа подтвердил факт сговора между Мамаем, Ягайло и князем Олегом, рассказав, что «неложно идет царь на Русь со многими ордами, и Ягайло Литовский, и Олег Рязанский», что Мамай не торопится, поджидает союзников, «не спешит того ради, что осени ждет, хочет осенью быть на русские хлебы». Соответствующий текст в «Слове», позволяющий определить «праобраз» Василия Тупика: «Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше и стрелы по земли сеяше. Ступаетъ въ златъ стремень въ граде Тьмуторокане, той же звонъ слыша давный великый Ярославь, а сынъ Всеволож, Владимиръ, по вся утра уши закладаше въ Чернигове». «Крамола» – заговор, бунт, смута. «Тогда по Руской земли ретко ратаеве кикахуть…». Через образ Олега Святославовича, ковавшего крамолу против Владимира Мономаха, понятно, что Василий Тупик – Владимир Мономах. Автор «Слова» захочет своеобразно подтвердить эту догадку словами: «О, стонати Руской земли, помянувше пръвую годину и пръвых князей! Того старого Владимира (большая часть исследователей согласна, что это Владимир 1) нельзе бе пригвоздити къ горамъ кыевкымъ…». Вероятно, что прозвище «Тупик» образовано от греческого слова «typikon» (образец, вид, норма). Дмитрий Иванович, переправившись через Оку, «отпустил третью стражу избранных витязей, чтобы встретились с татарскими сторожевыми в степи: Семена Мелика, да Игнатия Креня, да Фому Тынину, да Петра Горского, да Карпа Олексина, Петрушу Чурикова и иных бывалых людей 90 человек». На Березуе в великокняжеский стан приехали Петр Горский и Карп Олексин и привели знатного пленника, из сановников царева двора. Тот пленник поведал: «Уже царь на Кузьмине гати стоит, но не спешит, ожидает Ягайло Литовского и Олега Рязанского, а о твоем войске царь не знает, не ждет и встречи с тобой, а после трех дней будет он на Дону». Ключевыми эпизодами для поиска прототипов в «Слове» являются эпизоды с участие Олега Черниговского, эпизоды, где упоминается река Дон. В обращениях автора «Слова» к князьям река Дон упоминается только в обращении к Всеволоду Большое Гнездо. «Слово»: «Великый княже Всеволоде! Не мыслию ти прелетети издалече отня злата стола поблюсти? Ты бо можеши Волгу веслы раскропити, а Дон шеломы выльяти! Аже бы ты былъ, то была бы чага (пленница, раба) по ногате, а кощей (пленник, раб) по резане. Ты бо можеши по суху живыми шереширы стреляти – удалыми сыны Глебовы». Карп –« раскропити», «Кузьмине гати» – «чага по ногате», «Олега Рязанского» – «кощей по резане». Карп – плод (греч.); см.Т. Олейникова «Твое православное имя», изд. ДАРЪ. Вероятное прочтение прозвища Всеволода – плод, творение помощников. Но нельзя исключить, что под именем Карп спрятано прозвище – Короб. Короб – большое плетеное лукошко, корзина, в сущности синоним прозвища – Большое Гнездо. Петр Горский. Вероятно, что в «Слове» это Святополк, сын Изяслава, возможно, что сам Изяслав. Опорой предположения служат строки «Слова»: «Съ тоя же Каялы Святополк повеле яти отца своего междю угорски иноходьци…». «Горский» –« угорски». Предположительно появление Петра Горского обязано Николо-Угрешскому монастырю. Считается, что Николо – Угрешский монастырь был основан в 1380 году Дмитрием Ивановичем после победы над Мамаем. По преданию здесь он останавливался на отдых в походе на Мамая, и здесь ему было видение иконы Святителя Николая Чудотворца. Можно предположить, что под Родионом Ржавым скрыт Юрий Всеволодович, сын Всеволода Большое Гнездо и Марии Шварновны, погибший в1238 году в битве с Ордой на реке Сити. Князь был обезглавлен. Почитание его мучеником прослеживается в летописных источниках 13-16 веков, канонизирован святым достаточно поздно в1645 году. Остается непонятой символика количества воинов в сторожевых отрядах, непонятен, если прототипы воинов определены верно, принцип комплектации отрядов. После битвы Владимир Андреевич стал расспрашивать очевидцев о великом князе. Первый самовидец, Юрка – сапожник сказал: «Я видел его, государя, на третьем часу, сражался он железной палицей». «Слово», речь великого Святослава: «Тии бо бес щитовь, съ засопожникы кликомъ плъки побеждають…». Перевод: «Те ведь без щитов, с засапожными ножами кликом полки побеждают…». Очевидно, что «Слово» написано позднее «Сказаний о Мамаевом побоище».
Тмутараканский болван. В «Сказаниях» именно Болвановской дорогой поведут из Москвы свое войско белозерские князья в Коломну. Болвановки Москвы. По преданиям там московские князья встречали ханских баскаков, послов, которые вручали им басму, грамоту на правление с обязанностью выплачивать дань, а князья в ответ клялись в верности хану. Согласно преданию на Болвановке в 1480 году Иван 3 разорвал грамоту хана Ахмата, отказавшись выплачивать дань. По историческим сведениям во время похода Игоря Тмутаракань принадлежала Византии и управлялась наместником, присылаемым из Константинополя. Поэтому остается непонятой причина, по которой див в «Слове» обращается к Тмутараканскому болвану; непонятно кто скрыт под этим прозвищем.
Ярославна – «зегзица незнаема» и Ярослав «Осмомысл». Обратимся к образам в «Слове» князя Ярослава Галицкого и его дочери, жены князя Игоря, названной в «Слове» не своим собственным именем, а по отчеству – Ярославна. В «Слове» Ярославна, «зегзица незнаема», хочет полететь по Дунаю, омочить бебрян рукав в Каяле – реке, утереть князю его кровавые раны. В Путивле на забрале она обращается с укором и просьбой помочь князю к ветру и Днепру. Само слово «зегзица» согласно исследованиям в древнерусской литературе не встречается. В списке К –Б «Задонщины»: «Уже, брате, пастуси не кличють, ни трубы ни трубят, только часто ворони грают, зогзицы кокують на трупы падаючи». Часть исследователей видят в «зегзице» кукушку, другие – чибиса, чайку. Н.В. Шарлемань (Из реального комментария к «Сл. о п. Иг.» – ТОДРЛ, т. 6, 1948, стр115) : «Зегзица»… обычно толкуется как кукушка. Однако…на Десне между Коропом и Новгород – Северском крестьяне называют местами зiгiчкой, зiгзiчкой – чайку, по русски пигалицу или чибиса….Может быть, эту чайку автор «Слова» назвал именем «зигичка», которое в его время было более распространено, а позднее переписчиками было славянизировано и превратилось в «зегзицу». Шарлемань был прав, предположив в «зегзице» чайку. Сам автор «Слова» дал подсказку читателю в строках, о чайцах на струях Донца, стерегущих безопасность князя – беглеца. Необходимо отметить, что по каким то причинам слово «зiгзiчка» близко по произношению немецкому выражению «Sieg Sitz – благословенно или победоносно сидящий ( «Слово» о Ярославе Галицком: «…высоко сидишь на своем златокованом столе), а в целом, создавая «Плач Ярославны», автор «Слова» находился под влиянием греческого мифа о Гальционе, (Гальциона – Галич – Галиция) дочери бога ветров Эола, обращенной богами в морскую птицу, зимородка; иногда пишут, что в чайку. Не случайно Ярослав подобно богу ветров « мечет бремена через облаки». Краткое содержание мифа. Царь Кеик, сын утренней звезды Геспера, взял в жены дочь бога ветров Эола. Однажды Кеик отправился морским путем в Дельфы, корабль попал в сильную бурю, Кеик утонул, когда Гальциона узнала об этом, то бросилась с высокого берега в бурные воды. Но боги сжалились над ней, превратив ее в морскую птицу, зимордка, а через минуту к нему присоеденился и другой, так боги позволили Кеику и жене вернуться к жизни. Поэтому греческие моряки утверждают, что абсолютно безопасно плавать по морю, когда гнездится зимородок. В эти дни ни одно облако не закроет утренней зари и ни одно дуновение не вырвется из уст бога ветров. В «Слове» тема гибели в море возникнет в строках: «Темно бо бе в 3 день: два солнца померкоста, оба багряная столпа погасоста, и с нима молодая месяца – Олегъ и Святославъ – тьмою ся поволокоста и в море погрузиста…».
«Осмомысл», прозвище Ярослава Галицкого, известно только из «Слова». Само это словосочетание в литературе средневековой Руси не было найдено. Традиционное объяснение – восемь мыслей, забот князя, знание восьми языков, князь умен за восьмерых. Вероятно, будет трудно установить конкретный источник, которым воспользовался автор, но основой прозвища послужило символическое истолкование восьмерицы неоплатониками. «Восьмерица являясь кубом двоицы, охватывает в качестве матери весь космос». Она же «седалище» и «безопасность», она же «поворотливая». См. А. Ф. Лосев. История античной эстетики. Последние века, т. 7, книга 1, стр.227-228. Изд. «Искусство», 1988 г. Автор «Слова» достаточно полно использовал арсенал символических толкований восьмерицы. Ярослав Галицкий, сидя в безопасности на златокованом столе, успевает метать бремена через облака, подпирать полками горы Угорские, отворять ворота Киеву, посылать войска против султана.
Всеслав Полоцкий в «Слове».
«Слово». На седьмом веце Трояни връже Всеслав жребий о девицю себе любу. Тъй клюками подпръся о кони и скочи къ граду Киеву и дотчеся стружиемъ злата стола киевскаго. Скочи от них лютым зверем в плъночи из Белаграда, обесися сине мгле утръже вазни стрикусы отвори врата Новуграду, расшибе славу Ярославу, скочи влъком до Немиги съ Додуток. На Немизе снопы стелють головами, молотять чепи харалужными, на тоце животъ кладутъ, веютъ душу от тела. Немизе кровави брезе не бологом бяхуть посеяни – посеяни костьми рускихъ сынов. Всеслав князь людемъ судяше, князем грады рядяше, а сам въ ночь влъкомъ рыскаше: из Киева дорискоше до куръ Тмутороканя, великому Хръсови влъком путь прерыскаше. Тому в Полотьске позвониша заутренюю рано у Святыя Софеи въ колоколы , а он въ Киеве звон слыша. Аще и веща душа в дръзе теле,нъ часто беды страдаше. Тому вещей Боянъ ипръвое припевку смысленый рече: «Ни хытру ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути».
В рассказе о Всеславе автором «Слова» намеренно нарушена хронология событий. Битва на Немизе произошла до посадки восставшими киевлянами Всеслава на киевский стол. В 1067 году Всеслав берет Новгород, грабит Софию, увозит ее колокола в Полоцк. Далее Всеслав терпит поражение на Немизе от объединенных сил Ярославичей. Затем во время переговоров князья обманом берут Всеслава в плен и сажают в поруб, где просидит около года, и будет освобожден восставшими против Изяслава киевлянами. На киевском столе Всеслав просидит семь месяцев. Изяслав возвращается на Русь с войсками своего тестя, польского короля, идет на Киев. Всеслав выступил навстречу, однако ночью тайно от киевлян бежит из Белгорода в Полоцк. Из Полоцка Всеслав изгоняется сыном Изяслава Мстиславом, но в 1071 году Всеслав изгоняет сидевшего там Святополка и правит Полоцким княжеством до своей кончины в 1101 году. Такова последовательность событий по «Повести временных лет». Существенное дополнение в эту череду вносит Новгородская первая летопись, сообщая о событии 1069 года, которое отсутствует в «Повести временных лет». Это неудачное нападение Всеслава на Новгород 23 октября 1069 года, когда в Новгороде сидел Глеб Святославович, старший сын Святослава Ярославовича. До этих событий в 1064 году Глеб был посажен на стол в Тмутаракане, но в том же году был изгнан двоюродным братом Ростиславом Владимировичем. Глеб с помощью отца вернул стол, однако Ростислав вновь изгнал Глеба из Тмутаракани. Вернуться туда Глеб смог лишь в 1067 году после смерти Ростислава. После Глеба стол в Тмутаракане занимали его братья, сначала Роман, а затем Олег. Новгородская первая летопись старшего извода: «… и пособие богь Глебу съ новгородци. О велика бяше сетей (сеча) Вожаномъ, и паде ихъ бещисленое число, а самого князя (Всеслава) отпустиша бога деля…». Именно на это событие, слова летописи «бога для» опираются строки «Слова» о пересечении путей Всеслава и Хорса. Следовательно, Всеслав не был в Тмутаракане, после Киева он напал на Новгород, где сидел Глеб Святославович, ранее занимавший стол в Тмутаракане. Это не единственный случай, когда автор «Слова» использует сведения, отсутствующие в «Повести временных лет». Строки «Слова» о погребении Изяслава в церкви святой Софии в Киеве не совпадают с известием «Повести временных лет», где под 1078 годом говорится, что Изяслав был похоронен «в церкви святыя Богородица». Однако И. М. Кудрявцев обнаружил, что в Софийской первой летописи и аналогично в Новгородской пятой читается: « И положиша Изяслава в святой Софьи в Киеве». ( Кудрявцев И. М. Заметка к тексту «Слова о полку Игореве». Съ тоя же Каялы Святополк». ТОДРЛ. М., Л., 1949. Т.7. С 407- 409 ) Объяснение этому факту было приблизительно такое, что ошибка с захоронением первоначально произошла в черниговских летописях, а затем перешла в новгородские летописи. Софийская первая летопись – рукопись 15 века, лежащая в основе всех русских летописей второй половины 15- 16 веков. Название, данное в науке, связано с ее вступительной частью, имеющей название «Софийский временник». Первоначально рассматривалась как новгородская по происхождению, текст ее на всем протяжении до 1418 года совпадает с текстом Новгородской четвертой летописи (она же Новгородская пятая летопись). Текст Новгородской первой летописи старшего извода доведен до 1330 года. Использование автором «Слова» данных фактов заставляет предположить, что автор, возможно, был знаком с Новгородской первой летописью старшего извода, с Софийской первой летописью.
«Стрикусы». Неологизм, созданный автором «Слова». Вероятно, на его создание натолкнуло украинское слово «стричка» – лента, полоса, ленточка особенно девичья на голову. В летописях отмечается, что Всеслав с детства носил на голове нечто напоминающее повязку, ленту. Само слово «стричка» производное от слова «стрик» – полоса, черта, прямая линия. Идти стриком, идти гусем – идти друг за другом (см. Толковый словарь Даля). Вероятно, стрикусы, неологизм автора «Слова», означающий стенобитные бревна – «пороки», которым цепочка людей прошибала заграждения. В летописях нет сведений о использовании Всеславом пороков при осаде Новгорода. В 1065 году Всеслав напал на Псков, но не смог взять и отошел. «Повесть временных лет»: «…заратися Всеслав, сын Брячеславль, Полочск и зая 1067 Новгород». Псковская летопись: « Князь полотьскый Всеслав, собрав силы своя многыя, прииде к Пскову и много тружався, с многыми замыслении и пороками шибав, отъиде, ничтоже успев». «Шибав» – « расшиб славу Ярославу». Очевидно, что автор «Слова» использовал сведения Псковской летописи.
Сон Святослава. Сон остается, вероятно, самым темным местом. Текст сна по первому изданию «Слова»: «Святъславь мутен сон видъ: въ Киеве на горахъ си ночь (возможно, сыночи) с вечера одевахъте мя, рече, чръною паполамою, на кроваты тисове (возможно, на крови некоего «тытисове»). Чръпахуть ми синее вино с трудом смешано; сыпахуть ми тъщими тулы поганых тльковинъ великый женчюгь на лоно, и негуютъ мя; уже дьски безъ кнеса в моем тереме злвтовръсемъ. Всю нощь съ вечера бусови врани взъграяху, у Плеснска на болони беша дебрь Кисаню, и не сошлю къ синему морю». В Киеве известен собор Михаила Архангела, покровителя Киева, Михайловский Златоверхий собор, построенный в 1108 году Святополком Изяславичем, в крещении Михаилом, великим князем киевским. В этом соборе он и был похоронен в 1113 году. Древний Киев состоял из двух главных частей: Верхнего, или собственно Киева, и Нижнего, или Подола, расположенного у подошвы Киевских гор вдоль береговой линии. Подол собственно был Киевской пристанью, населенной торговым и промышленным людом. Далее Подола находилось низменное пространство, называвшееся Оболонья с речкой Сетомль, впадавшей в Почайну. Именно в Верхней части города, «на горах», расположен Михайловский монастырь. Загородный терем Ольговичей под названием в летописях Новый двор был расположен далее Подола на лесистом взгорье по дороге на Вышгород, неподалеку от Кириллова монастыря, основанного Всеволодом Ольговичем. По летописям великий князь киевский Святослав Всеволодович скончался в 1194 году на Новом дворе и был похоронен в Кирилловом монастыре. Во сне по каким-то причинам Святослав Всеволодович «замещает» Святополка Изяславича. Какая ситуация возникает после смерти этих князей? В 1113 году по смерти Святополка Изяславича Давыд, старший брат Олега, должен был по династическому праву, как старший из оставшихся в живых сыновей Святослава Ярославича, занять великий киевский стол, а Олег Святославич соответственно черниговский. Дорогу братьям снова преградил Владимир Всеволодович Мономах, незаконно, в нарушении «листвицы» посаженный в Киеве местными боярами. Олег в последний раз попытался силой восстановить справедливость, пошел на Киев, «зане отец его старейши бе Всеволоду», но был разбит и ускакал в Тмутаракань. По смерти Святослава Всеволодовича по династическому праву великий киевский стол должен был занять его брат Ярослав. Ольговичи тут же предъявили свои права, получив поддержку только в лице Романа волынского: «… Роман отступил к Ольговичам и приводит Ярослава на старейшинство». Однако Мономаховичам посулами удается нейтрализовать Романа и сделать стольным князем Рюрика Ростиславича. Ключом к поиску событий на Руси, лежащих в подтексте содержания сна Святослава, являются слова «беша дебрь Кисаню». Приблизительный перевод – беша в дебрь к Сане. Сон основан на событиях 1245 года. Битва за Галицкое княжеств у города Ярославля на реке Сане между Ростиславом Михайловичем, внуком Святослава и Даниилом Романовичем, описанная в Волынской летописи. Достаточно полно содержание текста изложено Д. Иловайским в книге «Становление Руси». См. «Становление Руси», Издательство Астрель, 2003, стр. 713-716. Перед битвой над полками Романовичей, где были и половцы, наподобие большего облака слетелась огромная стая орлов и воронов (образ воронов во сне). Романовичи толковали это добрым знамением. Ростислав с галицкими боярами и уграми перешел какую-то глубокую дебрь и очутился напротив Даниила. Ростиславу и его союзникам не повезло, они были разбиты. В бою Ростислав потерял коня и спасением был обязан угорскому боярину Лаврентию, который уступил ему собственного. Битва происходила накануне праздника Фрола и Лавра (17 авг.), считающихся на Руси покровителями лошадей. Поэтому не удивительно, что по совокупности обстоятельств угорский боярин был наречен Лаврентием. Это было последнее столкновение Ольговичей с Мономаховичами. В том же 1245 году Даниилу пришло грозное слово Батыя: «Дай Галич». Даниил решил на время покориться и ехать к Батыю. Доехав до Киева он был принят там наместником Ярослава Всеволодовича боярином Дмитрием Эйковичем, известным по обороне Киева от войск Батыя. Скрытая его характеристика, вероятно, заложена в отчестве. В Михайловском монастыре Даниил собрал братию с игуменом и попросил отслужить напутственный молебн. Тут же сел в ладью и поплыл к Переяславлю, где его встретили татары. Далее князь прибыл на Волгу в Золотую Орду. Позвали его к Батыю, подобно Ярославу Всеволодовичу провели сквозь очистительные огни, ввели в ханский шатер и поставили на колена. Хан, видимо, был доволен покорностью такого знаменитого, сильного князя и хотел сильно привязать его знаками благоволения. «Данило! – велел он сказать ему, — почему давно не приходил? Хорошо, что теперь пришел. Пьеш ли наше питие, кобылий кумыс?» «До сих пор не пил; а ныне, если велишь, выпью». «Ты теперь уже наш, татарин. Пей наше питие». Даниилу подали кумыс. Воздав установленное поклонение Батыю, он отправился на поклон к главной жене его. Та оказала ему почет: прислала чюм (мех) с вином и велела сказать: «Вы не привыкли пить наш кумыс, пей вино». Батый утвердил за Даниилом отцовские владения, обязав выплачивать дань и поставлять вспомогательное войско. Тревожный сон Святослава прямая противоположность сну Давида, описанного в Пс. 4 «Вечерняя молитва» Ст.9, сну, который можно рассматривать как сон праведника: «Спокойно ложусь я и сплю, ибо Ты, Господи, един даешь мне жить в безопасности». Определяющими словами к поиску текста из Псалтыри, соответствующими «сну Святослава», являются слова Святослава из Ипатьевской летописи, которые он произнес, узнав о поражении войска Игоря: «…не сдержали вы молодости своей и отворили им ворота в Русскую землю, воля Господня да будет…». Источником части образов «сна» послужили образы Пс. 126, имеющего подзаголовки: «Все зависит от благословления Божиего», «Песнь восхождения Соломона». Вспомним строки «Слова»: «О Руская земле! Уже за шеломянем еси! Пс. 126. 1.Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его; если Господь не охранит города, напрасно бодрствует стража. 2.Напрасно вы рано встаете, поздно просиживаете, ядите хлеб печали, тогда как возлюбленному своему Он дает сон. 3. Вот наследие от Господа: дети; награда от него – плод чрева. 4. Что стрелы в руках сильного, то сыновья молодые. 5. Блажен человек, который наполнил ими колчан свой! Не останутся они в стыде, когда будут говорить с врагами в воротах».
Сон Святослава и «Беседы на Шестиднев» св. Василия Великого. «Слово»: «Всю нощь бусови врани възграяху у Пленьска на болони беша дебрь Кисаню и не сошлю к синю морю». «Беседы»: «А дела буселей (иначе аисты) недалеки от разумного сознания. Все они в одно время прилетают в наши страны, и все, как бы под одним знаменем, улетают. Их окружают и сопровождают наши вороны, которые, как мне кажется, подают им некоторую помощь против враждебных птиц. Кто поставил им законы странноприимства? Кто грозил им обвинением за оставление воинского строя, так что ни одна ворона не остается дома во время сопровождения? Да слышат сие негостеприимные, которые запирают двери, и даже зимою и ночью не хотят пустить под кров свой пришельцев». «А заботливость буселей о состарившихся достаточна к тому чтобы и наших детей, если только захотят внимать сему, сделать отцелюбивыми. Бусели, обступив отца, у которого от старости вылиняли перья, согревают его своими крылами, и, обильно доставляя ему пищу, оказывают ему помощь, слегка поддерживая с обеих сторон своими крылами. И это настолько известно всякому, что некоторые вместо слов – воздать за благодеяние – говорят: отбуселить». Речь идет о перелетах аистов на территорию Малой Азии. Где искать в «Слове» образ аиста? «Слово»: «Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень, и поеха по чистому полю. Солнце ему тьмою путь заступаше; нощь стонущи ему грозою птичь убуди; свист зверинъ въста, збися дивъ – кличетъ връху древа, велит послушати – земли незнаеме…». Далее перечисляются земли, которым див сообщает о походе князя. Перед нами «следы» стихов 16-18 псалма 103: «Насытятся древа польская, кедры Ливанстии, их же еси насадил: тамо птицы гнездятся, еродиево жилище предводительствует ими…». Еродий (старо – славянское) – аист, цапля, лесной аист, или черный аист. Так как поход проходит по ненаселенным местам, то предпочтение, вероятно, нужно отдать черному аисту. Вероятно, первым, кто увидел в диве аиста, был А. Никитин. В работе «Испытание «Словом» он пишет: «В одном из русских «Азбувников» 16 века я обнаружил слово «зив», слово, означающее аиста или журавля,…слово редкое, а к концу 14 века, когда создавалась «Задонщина» уже забытое. Именно тогда,при возникновении одного из промежуточных списков «Слова» начальное «з» легко могло быть прочитано как «д»…». Вероятно, «зив» достаточно редкий синоним слова аист, слово, ведущее свое происхождение от слова цефон (иврит) – стража, караул, наблюдающий. Украинское «дивиться» – смотреть, чешское divak – зритель.
Термин «див» в старинных рукописях обнаружил архиепископ Филарет (Гумилевский), автор книги «История русской церкви», но прошел мимо, выразив лишь недоумение. Примечание 148 к параграфу20. Храмы: «В известиях о построении храмов Владимиром можно видеть невежество писцов. В древн. ркп. Житии св. Владимира (Румянц. ркп. 335) сказано, что на месте, где совершилось крещение народа, на Почайне, стоит церковь св. Петра: и оттоле наречеся то святое место, идеже церквы Петрова; в прологе «идеже церковь Бориса и Глеба»; а в Степ. кн.: ту поставлена бысть церковь св. мученика Турова(?) Далее в ркп. житии:повелел же людям церкви ставити по всему граду и селам, сам созда церковь святую Богородицу десятинную, по прологу, последнее: у дивов??». Церковь Успения Богородицы была сооружена на месте дома, где от рук язычников погибли варяг Федор с сыном Иоанном, причисленные впоследствии к лику святых мучеников, пришедшие в Киев из Греции. Корень «див» применительно к варягам использован в Новгородской первой летописи: «Идоша за море к варягам и ркоша: «земля наша велика и обильна, а наряда у нас нету; да придите к нам княжить и владеть нами». Избрашися 3 брата с роды своими и пояша с собою дружину многу и предивну…». Известно, что служивших в гвардии императоров Византии варягов и начальников их отрядов называли «грифами». Предводители варварских дружин носили особые одежды с эмблемой грифона, совместившего черты льва и орла, существа высшей силы и боеспособности, слывшего покровителем византийского воинства. В античных легендах грифоны – стражи золотых россыпей Скифии, обитающие в варварских землях северных «гипербореев». Можно ли считать, что див это варяг? Если да, то как понимать этот термин применительно к временам в «Слове», временам «Задонщины»? Естественно, что див «Слова» вторичен относительно дива «Задонщины. В «Слове» он повторяет действие, совершаемое дивом «Задонщины», делает некое сообщение. Впечатление от дива списков «Задонщины», что он попал туда с некоего первоначального списка, в котором ему приписывается роль участника битвы на стороне Дмитрия Ивановича. Примером может служить фраза: «А Диво уже кличет под саблями татарскими, а тем рускым богатырем под ранами». Л. А. Дмитриев переводит: «А Диво кличет под саблями татарскими, а русские богатыри изранены». Возможно, что союз «а» оригинала вводит дополнение, объясняющее, кем является Диво – русским богатырем. В «Слове» этой фразе соответствует фраза: «Се у Рим кричатъ подъ саблями половецкими, а Володимиръ под ранами». Если в ряде списков «Задонщины» обязанность сообщить о победе возложена на Дива, то в «Сказаниях», где образ Дива явно отсутствует, сообщение должны сделать десять купцов – сурожан, взятых Дмитрием Ивановичем в поход, чтобы они рассказали в дальних странах как люди знатные о грядущей битве с Мамаем. Возникает подозрение, что Див «Задонщины» не мифологический образ, а существующее «явление», о котором по каким-то причинам у авторов нет желания говорить, но в пору сложения «Задонщины» было затруднительно исключить его участие в битве. У рассказа о десяти купцах – сурожанах есть исторический аналог и «подтекст». Немецкий летописец Оттон Фрайзингенский поведал о конфликте Генриха 5 с папой Пасхалием 2. Генрих 5 потребовал у папы права для императора самому ставить епископов, опираясь на апокрифическую легенду – привилегию, данную Карлу Великому Андрианом 1. Папа отказал. Тогда Генрих 5 решил мечем решить этот спор и отправился около 1110 года в Италию, ведя с собой многочисленную армию. По словам Оттона Фрайзингенского он позаботился «запастись учеными людьми, которые были бы оправдать кого угодно». См. «Эпоха крестовых походов». Ред. Э. Левиса и А. Рамбо. Смоленск. «Русич». 2002. Стр. 107. Дмитрий Донской имел разногласия с митрополитом Киприаном, назначенным константинопольским патриархом, одно время не пускал Киприана в Москву и сделал попытку провести на стол митрополита своего духовника Михаила, более известного под приниженным именем Митяй.
«Книга пророка Захарии» в подтексте «Задонщины» и Сказания о Мамаевом побоище». К «Книге пророка Захарии» ведет «настойчивость» авторов «Сказания» с количеством купцов, взятых на битву, а именно десять. Пророк Захария. Гл.8. Ст.23: «Так говорит Господь Саваоф: будет в те дни, возьмутся десять человек из всех разноязычных народов, возьмутся за полу Иудея и будут говорить: мы пойдем с тобою, ибо мы слышали, что с вами Бог». «Сказания» приводят список «разноязычных» купцов – сурожан, имеющий некоторые мелкие разночтения: Василий Капица, Сидор Алферьев, Константин Пятунов, Козьма Ковря, Семен Антонов, Михаил Соларев, Тимофей Весяков, Дмитрий Черный, Дементий Соларев, Иван Шиха. Предположительно, перед нами фраза с приблизительно следующим началом и концом: «Воскопица сей дар…….ларев ваших». Возможно: «Воискупится Исидора ……ларев ваших». Дмитрий Черный – дочерний? «Задонщина», текст «Изборника»: «Звенят колокола вечевые в Великом Новгороде, собрались мужи новгородские у храма святой Софии и говорят так: Неужели нам, братья, не поспеть на подмогу к великому князю Дмитрию Ивановичу?… К славному городу Москве съехались все князья русские…». «Захария». Гл. 8. Ст. 20-22: «Так говорит Господь Саваоф: еще будут приходить народы и жители многих городов. И пойдут жители одного города к жителям другого и скажут: «пойдем помолимся лицу Господа и взыщем Господа Саваофа»; и каждый скажет: «пойду и я». И будут приходить многие племена и сильные народы, чтобы взыскать Господа Саваофа в Иерусалиме и помолиться лицу Господа». «Задонщина», список Кирилло-Белозерский: «Воды возпиша, весть подаваша по рожным землям, за Волгу, к Железным воротам, к Риму, до Черемисы, до Чяхов, до Ляхов, до Устюга поганых татар за дышущим морем». «Захария». Гл.14. Ст 7,8: «День этот будет единственный, ведомый только Господу: ни день, ни ночь, лишь в вечернее время появится свет. И будет в этот день, живые воды потекут из Иерусалима, половина их к морю восточному и половина их к морю западному: летом и зимою будет так. Гл.1.Ст.18-21 («рожным землям»): «И поднял я глаза мои и увидел: вот четыре рога. И сказал я Ангелу, говорившему со мною: что это? И он ответил мне: это роги разбросали Иуду, Израиля и Иерусалим. Потом показал мне Господь четырех рабочих. И сказал я: что они идут делать? Он сказал мне так: эти роги разбросали Иуду, так что никто не может поднять головы своей, а сии пришли устрашить их, сбить роги народов, поднявших рог свой против земли Иуды, чтобы рассеять ее». Пророк видит четыре рога. Рог по библейскому словоупотреблению символ силы и могущества Часть богословов понимает четыре царства, угнетавших народ божий, сынов Израиля – Вавилонское, Мидо-Персидское, Греческое (Македонское) и Римское. Под рабочими понимаются Ангелы, созидающие то, что язычники разрушили. Список И-1, соответствующее место: «Черна земля под копыты, костьмы татарскими поля насеяша, кровью земля пролита… Кликнуло диво в Рускои земли, велит послушати грозным землям. Шибла слава к Железным вратам, к Риму и к Кафе по морю, и к Торнаву, и оттоле к Царю-граду, на похвалу: Русь великая одолеша Мамая на поле Куликове». Единственное место в «Книге пророка Захарии», где перечисляются города, это глава 9 – Пророческое слово о разорении многих народов после победы Израиля: «Пророческое слово Господа на землю Хадрах, и на Дамаске оно остановится…» Далее перечисляются еще города, на которые обрушится гнев Господа: Емаф; Тир, который « Господь сделает бедным, поразит его силу в море»; Аскалон, который станет необитаем; Газа, в которой не станет царя. Заключительные строки: « 6 Чужое племя будет жить в Азоте, и Я уничтожу высокомерие Филистимлян». Азот. Одна из столиц филистимлян. Этот город был предназначен для колена Иудина, но оно не могло овладеть им ( И. Нав. 13:3; 15:47). Данное пророческое слово Господа могло быть взято в качестве подтекста не ранее взятия турками-османами Царь-града в 1453году, что было воспринято русскими как суд Божий за Флорентийскую унию 1439 года, завоевания турками-османами Балканского полуострова. Вариантность название реки, где состоялась Куликовская битва, по разным спискам: Направда, Непряда, Непрядва, Непяденя. Вариант «Направда». Гл. 8. Ст.7,8: «Так говорит Господь Саваоф: вот Я спасу народ мой из страны востока и из страны захождения солнца. И приведу их, и будут жить они в Иерусалиме, и будут Моим народом, и Я буду их Богом в истине и правде». «Задонщина», текст «Изборника»: «И сказал князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы, и дети боярские, здесь ваши московские сладкие меды и великие места! Тут-то и добудьте себе места и женам своим. Тут-то старый должен помолодеть, а молодой честь добыть».
Можно перечислить последовательно, что вошло в качестве подтекста из « Книги пророка Захарии» в «Задонщину» и «Сказание». Гл.1,18,21. Видение четырех рабочих, которые пришли сбить роги народов, поднявших свой рог против земли Иуды, чтобы рассеять ее. Язычников ожидает кара за их жестокость по отношению к Израилю и Иуде. Четыре рабочих – Дмитрий Иванович, его двоюродный брат Владимир Андреевич, Андрей Ольгердович, Дмитрий Ольгердович. Глава 2. Видение города без стены. Иерусалим заселит окрестности по причине множества людей и скота в нем. Речь идет о расширении Иерусалима за счет соседних земель. 6.Эй, эй бегите из северной страны, говорит Господь: ибо по четырем ветрам небесным Я рассеял вас, говорит Господь. 7. Спасайся Сион, обитающий у дочери Вавилона. Глава 3. Видение великого иерея (первосвященника) в запятнанных одеждах, с которого Ангел велит снять запятнанные одежды и одеть одежды торжественные. В «Сказании» обмен Дмитрием Ивановичем перед битвой одеждой с брянским боярином Бренко. Брение – смесь сухой земли с влажностью, грязь, перст земная. См. протоиерей А. Свирелин «Церковнославянский словарь», Изд. « ДАР», 2008. О боярине Бренко. Исследователи отмечают, что имя боярина Бренко упомянуто во всех летописных источниках в связи с Куликовской битвой, где он числится среди погибших, упомянут он и в «Задонщине». В Архивной летописи в росписи воевод русского войска в Куликовской битве у него несколько иное имя, происходящее, вероятно, от места выхода Брянского княжества: «А у себя же имяше князь великий Дмитреи в полку… боярина своего и воеводу Михаила Брянка…». Лишь в «Сказании» существует эпизод с обменом одеждами князя и воеводы. Вероятно, что раскрытие образа боярина Бренко, заложенного в подтексте, не может обойтись без следующих строк из стихов 5 главы 10 о доме Иуды: «И они будут как герои, попирающие врагов на войне, как уличную грязь, и сражаться, потому что Господь с ними, и посрамят всадников на конях». В «Слове», во сне Святослава: «одевахуть мя, – рече, – чръною паполомою…». Термин «паполома» встречается только в «Слове». Традиционный перевод – погребальное покрывало. Если исходить из описания «видения», «Сказания», то «паполома» у автора «Слова» обозначает род одежды, а не покрывало. Глава 5. Видение двух женщин с крыльями как крылья аиста, уносящих из Израиля эфу (емкость) с женщиной – нечестием в землю Сеннаар (Вавилон). Явные следы видения, означающего, вероятно, что народ Израиля покончил со своим греховным образом жизни, нечестие унесено в Вавилон, отсутствуют в «Слове», «Задонщине», «Сказании». В «Слове» этому видению противопоставлен сон Святослава, в котором «бусови врани взграяху у Плесньска на болони». В подтексте «бусовых враней» следы из «Шестиднева» Василия Великого о поведении буселей (аистов), поддерживающих своими крыльями в полете старых птиц. Глава 11. Слова Господа о двух жезлах, жезле благоволения и жезле уз. Образ жезла повторится в «Сказании» в виде железной палицы, которой сражался Дмитрий Иванович, по словам «самовидца Юрки – сапожника», произнесенным после битвы при поиске тела князя. Образ жезла повторится в легенде Свято – Дмитриевского монастыря города Скопина о палице Александра Пересвета. В «Слове» это «червлен стяг», «белая хоругвь», «червлена челка», «серебряно древко», врученные Игорю после боя на Суюрле. Глава12, 11- 14. Большой плач в Иерусалиме и других местах. В «Задонщине» плач жен в Москве и Коломне. Глава13, 20,21. Строки о священных котлах в Иерусалиме. В «Сказании» в направлении на Котел поведет часть войска Дмитрий Иванович. Авторы «Задонщины» и «Сказания» в поисках в Библии аналога событиям, происходившим на Руси, обратились к периоду возвращения народа Израиля из плена, предпочтя среди книг пророков, описывающих этот период, книгу пророка Захарии. До плена при царе Соломоне царство было единым, но позднее распалось на Южное царство Иудею с центром Иерусалим и Северное царство Израиль. Однако после возвращения из плена воссоединения царств не последовало. По предсказанию пророков оно должно состояться позднее, « в конце времен». Центральная мысль «Задонщины»: «О русская земля, ты как за царем Соломоном побывала». Для отражения нападения Мамая войска княжеств Руси объединились на поле Куликовом. Но воссоединение всех земель еще впереди.
Игорь Иванов

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.