Михаил Потылицын. Яблоки (рассказ)

День выдался какой-то несуразный. Жара подмяла август под себя и творила всё, что хотела. Перед обедом  облака пытались собраться  вместе и окропить землю дождём. Но ничего у них не получилось. Налетел капризный суховей и разогнал их без сожаления по небесным угодьям. Разобравшись с облаками, он до вечера гонял пыльные смерчи по дорогам дачного массива.

Дождавшись вечера, я набрал корзину яблок падалки и, чертыхаясь от жары, поспешил на автобусную остановку. К моему удивлению на остановке сидел лишь только один мой коллега – дачник, видно остальные  собратья по дачной жизни отлёживались в прохладных домиках. Поздоровавшись, я присел на скамеечку рядом с мужчиной, и, как мне казалось, стал незаметно рассматривать его. Было ему лет 40 – 45. Голубая тельняшка красиво подчёркивала его загорелое мускулистое тело. Камуфлированные шорты были тщательно выстираны и проглажены, ноги его венчали обычные цвета хаки шлёпки. Он был сед как лунь. «Странно,-  подумал я,-  вроде бы не старый, а весь седой. Наверное, из вояк». «Ну что, рассмотрели?»,- неожиданно для меня прозвучал его вопрос. «Давайте знакомиться, меня зовут Павел». «Михаил» – представился я и смущенно посмотрел в его глаза. Таких глаз я не видел отродясь. В их синеве одновременно плескались грусть, радость, строгость и в то же время какая-то подкупающая доброта. Ещё больше смутившись, я выбрал в корзине два самых больших яблока и протянул собеседнику. «Вы уж простите меня, пожалуйста, что они червивые. Падалка». «Значит без химии, –  рассмеявшись, сказал Павел. – Говорят, что червь умнее нас и отраву не ест». Обмыв яблоки из фляжки, он протянул одно мне, а другое надкусил. «Мельба. Мой любимый сорт, – Павел грустно улыбнулся и продолжил, – В тех местах, где я родился, яблоки не растут. Уж больно крутой климат. Это у вас хорошо. Хоть и Сибирь, а в саду и яблоки, и груши и даже виноград  растёт .А помидоры какие! Наверное, больше  нигде нет  в Росси такого помидорного рая». «Это уж точно, – с гордостью ответил я. Мы посидели, помолчали, каждый думая о своём. Первый заговорил Павел: « Когда беру  яблоко, всегда вспоминаю  маму. Рос я без отца. Мама работала в сельской школе учителем. Любили её ученики, да и в селе уважали все от мала до велика. Зарплата была  невысокая, трудно нам приходилось. Благо своё хозяйство, да тайга за околицей. В общем, жили как все. Из фруктов были только ранетки. Настоящие яблоки я  попробовал лет в пять. Тётушка в гости приехала из города и привезла большое ведро красных яблок. Вот это было богатство! Ели, наверное, месяц всей семьёй. Помаленечку, но с таким наслаждением и радостью, что до сих пор, как вспомню, на душе светло становится.

Родился я в октябре, в 10 часов утра и Вы знаете, я не припомню такого дня рождения, когда бы мама не поздравила меня. Самое удивительное то, что независимо от того где я находился, поздравление получал ровно в десять часов утра.  Помню в классе седьмом, на перемене она зашла в класс и преподнесла мне несколько больших красных яблок. То ли жадность меня заела, то ли  мальчишеская строптивость, но яблоки я у мамы не взял, да еще в придачу наговорил ей лишнего. Ничего мама не сказала, поцеловала меня и вышла из класса. Одноклассники тоже промолчали, как то удивлённо посматривая на меня. Прошли годы. Я   окончил школу, поступил в военное училище. Помню, приехал в отпуск, а мамы дома нет. Оказывается, положили её в больницу, а до больницы пятнадцать километров. Не помню, как добежал. Увидела мама меня, плачет. Боялась, говорит умереть и тебя не увидеть. Забрал  её вечером из больницы, и она как-то незаметно, всего дня за два выздоровела. После окончания училища, загремел я служить на юг. Там как раз к моему приезду война разгорелась. Прослужил на юге шесть лет. Всего насмотрелся… Госпиталя стали родным домом, раз семь лежал. Но выжил. В отпуск ездил только на родину, к маме. К отпуску готовился загодя: копил деньги, покупал подарки, а во время отпуска, как правило, что ни – будь, строил  в родном поместье.

После того, как заменился с юга, где только не служил. Но в основном там, где войны бушевали. А их на мой век выпало немало. В 38 лет стал командиром дивизии, а через год получил генеральские погоны. Рада была матушка за меня. А я продолжал уже с сыновьями каждый отпуск приезжать к ней и что-нибудь строить. Очень хотелось, чтобы у мамы всё было. Самое удивительное в том, что мне удавалось приезжать тогда, когда у неё что-нибудь случалось со здоровьем и, как правило, мой приезд  для неё был лучше всякого  лекарства.

Беда случилась пять лет назад, в сентябре. Вечером  зашёл  оперативный дежурный и доложил, что звонила моя сестра. Маму парализовало. Сердце оборвалось. Ехать надо, а утром приезжает комиссия из Москвы. Позвонил сестре, узнал, что там и как и  решили чуть-чуть подождать. На следующий день, утром встретил проверяющих. Стоим на плацу после строевого смотра. Вижу – жена от КПП идёт и плачет. Мама умерла.

Выть захотелось. Ведь езды всего-то 5 – 6 часов до мамы, а я не поехал. Слёзы внутри кипят, а выхода не имеют…

Когда хоронили маму, срезал с кителя генеральские погоны и положил  в гроб, к её ногам.

Прожил в отчем доме  девять дней.  Перед отъездом сели с сестрой под образами и заплакали. Кончилось наше детство. Сироты.  Дом отчий без мамы чужим стал. Взял я на память со стены в горнице плетёную корзиночку для ниток и уехал. По приезду в часть написал рапорт и уволился из  Вооружённых Сил. Перегорели со смертью мамы нити накаливания в сердце. Понял, что всё в жизни суета. Одна любовь несуетна». Мужчина замолчал. Молчал и я, ошарашенный его рассказом. В раскалённом от зноя небе кричали орлы. «Да!», – сказал я. «Да – а – а …», – задумчиво ответил Павел и продолжил,  – всю жизнь себя корю, что обидел тогда маму и не взял у неё яблоки. Я даже запах тех яблок помню…».

Вдали показался рейсовый автобус. «Ну, что же, давайте прощаться, – сказал он  и протянул мне руку, – желаю вам всегда здравствовать». «И Вам того же», – крепко пожимая руку, ответил я.

Душный  автобус быстро домчал нас до города, и мы затерялись в бесконечной мирской суете… Больше я Павла  не встречал. Но каждый раз, кода беру яблоко, вспоминаю его рассказ. Незримо вижу его глаза и сердцем слышу его голос: «Любите, пока есть, кого любить. Дарите, пока есть, кому дарить. Ибо короток век человеческий!»…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.