Власенко Ирина Владимировна. Точка идеального перемещения

День уже сумерничал под липами, но из квартиры на третьем этаже так никто и не вышел. Журналист Сергей Скворцов, вынужденный по заданию редакции дежурить у дома математика с целью выловить гения и взять у него интервью, сходил с ума от бездействия. Несколько раз он безуспешно поднимался по щербатой бетонной лестнице и звонил в квартиру. Но деревянная дверь с проплешинами облупившейся краски, за которой неведомо из какого субстрата лепились гениальные открытия, была наглухо закрыта. За ней не слышалось ни шороха. Можно подумать, что там давно не живут.
Между тем Скворцов знал наверняка, что двухкомнатная хрущовка в старом пятиэтажном доме скрывала в своей гробовой тишине двух чудаков.
Старика-отца, практически облысевшего, грузного, нелюдимого пенсионера. И старика-сына лет сорока пяти, с такой же блестящей плешью на темени и густой растительностью вокруг лица. По слухам, тоже безработного, покинувшего свой НИИ по идейным соображениям.
Первый интересовал прессу постольку-поскольку. А вот второй, доказавший существование точки для идеального перемещения в многомерном пространстве и отказавшийся от престижной международной премии за это открытие, — мог бы стать украшением любого журналистского материала… Если бы только согласился на маленькое интервью.
Старички редко появлялись на людях. И многие соседи, которых Скворцов успел ненавязчиво опросить, терялись в догадках о том, чем и как живут эти двое. А впрочем, кому сейчас есть дело до соседей.
— Да они месяцами из дома не выходят, чем только питаются? — сокрушенно кивая головой, сказала бабуля из квартиры напротив.
Скворцов мучительно затосковал. Ждать не имело смысла. Но он работал в редакции всего неделю и мог вылететь из штата в два щелчка, а потому распоряжением руководства пренебречь не осмеливался. Отчего Егор Максимов, сделавший открытие мирового масштаба, сидел в своей норе и носа не показывал на свет Божий, Скворцов понятия не имел. Математик зачем-то плотно задернул шторы и, вероятнее всего, даже не знал, что снег давно сошел и май, очумевший от весеннего тока гормонов, размашисто живописал на ослепительном холсте неба свой лучший импрессионистский пейзаж.
Серега вздохнул, поковырял ботинком землю,  посмотрел на проходивших мимо девушек и вспомнил о Марине. Одноклассница вытащила его из «одноклассников», заставила уехать из захолустья, помогла устроиться в редакции крупного столичного журнала. Самостоятельная и активная, Марина работала в нем внештатным корреспондентом и одновременно — медсестрой на скорой. От напористости её характера, обширных знаний и безапелляционного тона, с которым она выдавала прописные истины, у Сергея сносило башню. Большая часть этих истин была едва знакома поверхностно образованному Скворцову. Но он изо всех сил старался держать марку. Ах, если бы удалось взять интервью у математика, это был бы великолепный козырь в тощенькую колоду новоиспеченного корреспондента…
Когда на освещенном фонарями небе обозначилась бледная луна и темнота забилась под лавку, холодя костлявый Серегин зад, журналисту стало совсем плохо. В унынии он принялся сворачиваться, и вдруг дверь подъезда осторожно отворилась…
Искомый субъект, высунул-таки нос на улицу! Воровато оглянулся по сторонам, втянул голову в плечи и стремительно двинулся к супермаркету, круглосуточно работавшему на углу. В руке его болталась тряпичная сумка из лоскутков, какие шили еще наши бабушки.
Скворцов рванул за отшельником.
Поздно, кругом ни души. Лишь одноглазые фонари близоруко щурятся на дорогу. Только бы не упустить долгожданную добычу.
И вдруг раздался оглушительный вой сирены. Улетающий от ментовской «Волги» джип, как молния, пронесся мимо переходившего дорогу математика.
– Вжи-и-и-к!!!
И, будто волной щепку, отбросило на тротуар худосочное тело гения. Все произошло так быстро, что Скворцов даже не успел испугаться. Ни водитель иномарки, ни милиционер, увлеченные догонялками, не заметили невзначай сбитого пешехода и понеслись дальше. А перед Сергеем, оказавшимся на пустынной улице рядом с потерявшим сознание человеком, внезапно возникла дилемма. Вызвать скорую и сдать пострадавшего врачам? Или поймать такси и увезти бесчувственного математика к себе домой, а там в тихой, располагающей к откровенности обстановке выведать у него те сенсационные тайны, ради которых Скворцов отсидел около суток на жесткой дворовой скамье. Несколько минут в журналисте боролись милосердие и тщеславие. Но стон еще живого носителя информации заставил выбрать комбинированное решение.
Пока ехали, Сергей позвонил Марине.
– Ты что очумел?! – Марина так истошно заорала, что Сергей отодвинул голову от трубки. – А вдруг у него внутренние повреждения, и нужна срочная операция?
– Да нет. Что ты. Даже крови нет, просто отлетел немного и головой ударился…
– Но я же не врач!
– Марин, это же сам Максимов! Ты понимаешь? Я дома буду, приедь, а?
Математик зашевелился, застонал, и Сергей отключил мобильник. Они подъезжали.
***
Егор положил футляр на землю и сделал шаг вперед. Перед ним стояли его злейшие враги. Славка Зубов, Леха Точилин и Мишка Левандовский. Методично изо дня в день они издевались над Симой, его скрипкой, густыми девчачьими кудряшками,  тонкими пальцами и толстыми стеклами очков. Над его медлительностью, манерой говорить и даже способностью моментально решать задачки. Обиднее всего, когда гоняли по ответам и те совпадали с учебником. Проверяльщики все равно не верили, что сам решил, и лупили просто потому, что не умели объяснить его необъяснимых способностей.
– Что, очкастый, боишься скрипочку расстроить? – зловеще усмехаясь, Зубов снял куртку и бросил на траву, закатывая рукава для драки.
– Слышь, Сима, а ты можешь сыграть как Паганини на одной струне? — бросаясь к скрипке, притворился добреньким Левандовский.
– А вообще — без струн? – съязвил Леха и сам обрадовался своей шутке.
– Ты ж гений, попробуй, — он выхватил скрипку и тренькнул по струнам.
– Не трогай инструмент! – твердо сказал Егор.
Больше не хотелось убегать. Он сделал еще один шаг вперед…
И вдруг исчез…
Вот просто так, взял и исчез. Секунду назад еще был, а потом раз — и нет его!
Одноклассники остолбенели. Затравленно озираясь по сторонам, пытались понять, куда делся Максимов. Но того и след простыл. И только скрипка сиротливо льнула к человеческим рукам, приучившим её к ласковому прикосновению. Леха как от ядовитой змеи шарахнулся от брошенного на землю футляра. Ребята переглянулись и рванули прочь, еще не зная, рассказать ли о случившемся взрослым.
Когда вечером они увидели Егора, как ни в чем ни бывало, идущего из магазина, чуть не двинулись мозгами от страха.
– Как тебе это удалось?
– Что?
– Исчезновение?
– Какое исчезновение?
– …?
С тех пор к Симе больше не приставали. Но и не дружили тоже.
***
– Постулаты Евклида о точке и прямой сформулированы в третьем веке до нашей эры. И Евклидова геометрия не единственная геометрия, описывающая свойства окружающего нас пространства. Что такое эта точка? Как можно определить её точные параметры в многомерном пространстве? Существует ли она вообще? — однажды сказал пятиклассник своему учителю по математике. И того аж подбросило от удивления. Егор Максимов явно вырос из Пифагоровых штанишек. Учитель по мере сил стал подбрасывать ему новые книги и идеи и отправлял на лекции в университет, где тот мог бы утолить жажду обладания конечным знанием.
– Чей это братец у нас на лекции? – покровительственным тоном спрашивает профессор, заметивший Егора среди студентов. Мальчик поднимается и говорит:
– Любая школьная задача на определение времени совершенно некорректна!
– Почему, молодой человек? – профессор едва ловит упавшие с носа очки.
– Потому что в природе не существует равномерного и прямолинейного движения. В реальности всегда возникают вопросы: какой двигатель у автомобиля, какие у него тормоза, какова глубина протектора и качество дорожного покрытия, с какой стороны дует ветер и светит солнце в момент движения, идет ли дождь, снег, как изменится скорость автомобиля в гололед? Нет идеальных условий! И обычная формула определения скорости годится только для абстрактных, воображаемых расчетов, не имеющих отношения к реальной действительности.
Профессор растягивает рот в довольной улыбке и накрывает умника своим сачком:
– Но вы ведь можете создать эти идеальные условия в собственном воображении?
– Да.
– Значит, они все-таки существуют!
Мальчик задумывался, подобные диалоги заставляли его искать, уноситься мысленно за границы обыденных представлений. От жизни, где все обстояло далеко не идеально, отнюдь не равномерно и, увы, не прямолинейно…
Егор Максимов с детства обладал феноменальной памятью, великолепным пространственным воображением и способностью складывать, умножать и делить в уме любые цифры. Но унаследовал от родителей невзрачную внешность и на редкость нескладную, угловатую фигуру, которая доставляла ему немало неудобств. Насмешки сверстников надолго закрепили за Егором кличку Сима и неприятное звание «лопоухого задрота».
По счастью, это его мало волновало. В то время как все остальные мальчики гоняли в футбол и шатались по подворотням, Егор пытался доказать теорему Ферма.
Его мама, безумно любившая музыку, мечтала, что сын станет великим скрипачом. Но она умерла, когда мальчику исполнилось двенадцать лет. И все родительские влияния отныне исходили от отца. Хмурого, нелюдимого человека со странностями, работавшего бухгалтером в мелкой государственной конторе. Отца сторонились соседи и чуждались родственники. Да и понятно. Он никогда ни с кем не знался, не здоровался, не разговаривал, не участвовал в собраниях жилищного кооператива, а после смерти жены и вовсе заперся в четырех стенах. Родитель похоронил бы там и собственного сына, если б не вмешалась деятельная теща. Она поговорила с учителями и устроила Егора в школу с математическим уклоном, где он нашел, наконец, свое законное место. Но, привыкший к строгому порядку логических построений и цифровых рядов, мальчик оставался рассеянным и совершенно неприспособленным к быту. Часто приходил в школу в разных носках или вывернутой наизнанку одежде, с болтавшимися на нитках пуговицах, а то и вовсе без них. И не замечал этого, как и того, чем кормит его отец, какое на улице время года и суток. С детства он был погружен в мир математических абстракций, допущений и идеальных цифровых комбинаций, прелестное совершенство которых застило ему все вокруг. Математика стала его прибежищем и смыслом жизни. В ней заключались ответы, решения и множество взаимно или попарно исключающих друг друга исходов в пространстве элементарных событий. Он любил стройные цепочки доказательств и аналогий, действительные числа и случайные величины, нормально распределенные и логично вписывающиеся в формулы.
И однажды абстрактные гипотезы, доказательные, как теорема Пифагора, выкристаллизовали в сознании надежный алгоритм существования: истинно только то, что подчиняется логике и укладывается в сложную архитектонику математических построений. И неважно, что в реальной жизни на идеальные условия задач накладывается масса непредсказуемых осложнений, факторов, эмоций, чувств, необъяснимых и таинственных парадоксов существования.
Человек, который имеет дело с математической сущностью, в какой-то момент начинает верить, что это не абстракция, а вполне реально и объективно существующая действительность, которая не придумана им, а открыта. Однажды он обнаруживает в себе способность находить ту самую идеальную точку пространства и времени, где все варианты сводятся к одному. И возможно все, что пожелаешь. Ту точку идеального движения, доказательство существования которой принесло Максимову внезапную мировую славу.
Только зачем ему теперь слава?
Доказанная им гипотеза вызвала взрыв в научной среде. Точка идеального перемещения в многомерном пространстве позволяла человечеству выйти на новый уровень развития цивилизации. Преодолеть устаревшие представления о мире. И поначалу Егору казалось, что в жизни вообще началась какая-то новая эпоха. И все теперь будет по-другому.
Однако человечество не спешило воспользоваться уникальным знанием, оно вдруг засомневалось в идеальных логических построениях великого математика. У Максимова возникло множество оппонентов и мнимых сторонников, которые, оказывается, претендовали на то же открытие и доказали нечто подобное два месяца раньше, только иным путем. Галдящее околонаучное сообщество рвало на части искрящееся полотно его неординарных логических выкладок, препарировало, кромсало, вымарывало его, призывало к публичным баталиям и верификациям, как когда-то одноклассники, требовавшие подтвердить, что он действительно решил задачки, а не выучил ответы наизусть. По большому счету до самого открытия и его прикладного значения никому не было дела.
И человек, нашедший, наконец, точку для идеального перемещения, предпочел не участвовать в научной вакханалии. Он отказался от престижной премии, заперся в четырех стенах и с головой укрылся толстым лоскутным одеялом, сшитым когда-то его матерью.
***
Сокровище, кажется, уснуло. Дышало ровно, практически беззвучно. Журналист присел рядом и задумался. Ему вдруг явственно представились глянцевые развороты и первые полосы известных изданий, выделенные курсивом заголовки, зал библиотеки Колумбийского университета, где простому провинциальному журналисту Сергею Скворцову торжественно вручается Пулитцеровская премия за уникальные материалы о великом математике тысячелетия и его невероятных открытиях в области перемещений в многомерном пространстве. Голова Скворцова качнулась от сладкого удовольствия и больно ударилась об угол шкафа. Пулитцеровский лауреат, уставший и голодный, сидел в съемной однокомнатной квартире с единственным стулом, и до премии ему было как до луны. «Главное, сочинить вопросы, на которые это сумасшедший математик согласился бы ответить», — не успел подумать он, как в дверь позвонили.
На пороге в белом халате и с чемоданчиком в руке стояла Марина.
– Ну, герой, показывай своего пострадавшего! — она как танк двинулась в комнату и заорала уже оттуда.
– Это что шутка такая?
Скворцов вошел вслед за ней. Посмотрел в сторону дивана и удивленно вскрикнул. Лишь вмятина на подушке и пестрая лоскутная сумка…
Математик исчез…

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.