Аннa Франц. Самый счастливый день

Когда ты студент большого города, непременно начинаешь замечать, что значительная часть твоей жизни проходит в метро. В людном вагоне грохочущего по рельсам поезда ты готовишься к экзаменам, спишь, тренируешься, читаешь, учишься, общаешься, знакомишься, влюбляешься…

Месяц проживи в бешеном ритме толпы и все – ты ее раб навеки. Это как наркотик: без нее нельзя, и мне жаль тех, кто день изо дня мечтает об обратном. Утренняя толкотня в метро и непрерывный поток бессознательных сомнамбул порождают в тебе единственное желание: выделиться, остаться собой в их безграничной серости и однообразности. Попробуй раз и поймешь – вот настоящий экстрим! К тому же, на другой времени просто нет…

Вот уже который день подряд я, с чашкой горячего кофе в руках, единственной отрадой заспанного студента, с трудом протискиваюсь в до отказа набитый вагон. Двери закрываются, насильно прижимая меня как можно ближе к отвратным, неприятным незнакомцам. В обычной жизни такие тесные объятия, больше похожие на тиски или какое-то орудие средневековой пытки, могли бы показаться постыдными или неприличными, но здесь, в подземке, стыд и смущение уже давно не те чувства, которые приходится испытывать.

К счастью, и это длится недолго. На пересадочной станции основная масса выходит, и семь станций до конечной поезд едет практически налегке. Можно даже сесть, если повезет. Сегодня мне повезло.

По гороскопу, вообще-то, у меня неудачный день, и я точно знаю, что именно таким он и будет, хотя давно особо не верю во все эти астрологические предрассудки. Возможно, звезды и влияют на нашу жизнь, но наши собственные решения все равно важнее. А свои решения я всегда принимаю сама и чужие советы здесь совершенно неприемлемы, особенно каких-то сомнительных гадалок. На самом деле, сейчас в моей жизни творится невообразимый бардак и во всем этом хаосе что-то положительное возникнуть просто не может. Хотя, кому не знакомы эти вечные студенческие проблемы: на работе платят копейки, преподаватели не ценят твои заслуги, на кафедре не хотят допускать тебя до пересдачи, лучшие друзья разменивают на безумную любовь, а уж катастрофы в личной жизни и вовсе достигают мирового масштаба! Откуда здесь взяться светлой минутке?

Впрочем, я, кажется, задремала на мгновение, потому что, когда открыла глаза, вагон опустел, оставив мне в компанию от силы человек десять: бабушку в другом конце вагона, несколько спешащих на работу женщин и мужчин и симпатичного парня, что сидит практически напротив.

Он блондин с голубыми глазами и приятным, но не смазливым, а мужественным лицом. Высокие скулы и серьезный взгляд, в совокупности с небритыми щеками выдавали уже взрослого мужчину. Черт, кажется, он действительно ничего.

Отхлебнув свой кофе, я возвращаюсь к изучению красавчика. Одет он неброско, но элегантно: простая толстовка, джинсы и туфли, с собой кожаный портфель вроде дипломата. Парень читает книгу и, видимо, совершенно не интересуется обстановкой вокруг. Я пытаюсь подсмотреть название или хотя бы обложку. Видимо, это привлекает его внимание, потому что он вдруг отрывает взгляд от страницы и смотрит прямо на меня. Он улыбается, когда наши глаза встречаются, и я, по всем правилам приличия, смущенно опускаю взгляд, уверенная: он попался на крючок. Не тут-то было. Литература ему, кажется, важнее, и моя «рыбалка» терпит очередное фиаско. Очень жаль.

Поезд тем временем ленивой змеей вползает к платформе конечной станции, и приятный женский голос из динамиков в вагоне просит пассажиров покинуть вагон. Мой симпатяжка выходит следом за мной. Я специально иду чуть впереди, зная, что он меня видит, но он по-прежнему делает вид, что не интересуется. Что ж, ему же хуже.

К универу подхожу уже без своего попутчика. Конечно, мне немного грустно, но я, пожалуй, смогу с этим жить. Сегодня у меня день физики. Бывает же такое: в один день поставили и семинар, и лабораторную, добив окончательно молекулярной биологией! А после предстоит работа на кафедре, где меня ждут пробирки и чашки Петри.

В коридоре догоняет одногруппница, справляется о делах и закатывает глаза. Она совсем не похожа на меня и, наверняка, может решить все мои проблемы за какие-то минуты, подключив нужных людей, – она очень коммуникабельна и умеет просить. Но я не она, я слишком горда, чтобы принять помощь. Мне легче самой биться над проблемой вечность, чем позволить другому взмахнуть волшебной палочкой и развеять нависшие надо мной тучи в мгновение ока. Глупо, но такой уж я родилась.

Сегодня мы пришли раньше на десять минут, и, взяв в буфете по бутерброду, решили заняться полезным делом: очередным обсуждением стратегий выхода из моего кризиса в учебе. Вообще-то, такое со мной редко случается: я почти круглая отличница, и мой будущий диплом портит единственная четверка по физике, которую мне никак не хотят повысить до пятерки. Всего лишь нужно, что подписать допуск на пересдачу, к которой я готова уже месяц как. Зная это, Маша особенно не настаивает на учебе, а решительно советует заключить пакт перемирия с подругой Юлей. Мы не в ссоре, вообще-то, но все к тому идет: новый бойфренд моей подруги отнимает все ее свободное время, и на меня ей не удается выкроить даже минутки. Я, конечно, искренне радуюсь за нее, но ситуация, в которой меня забрасывают в далекий ящик, пока не понадоблюсь, тоже не устраивает. Юля этого не замечает: она целиком и полностью увлечена своим Илюшей.

Я нахожу ее у раздевалки и банально приглашаю в кино. Она не отказывает, но делает оговорку, что пойдет только с парнем. Разумеется, я в бешенстве и со стороны, должно быть, похожа на разъяренную кошку, но она не понимает моего раздражения. Влюбленные порой такие неразумные! В ответ на ее условие я лишь качаю головой, мол, меня это не устраивает, и ухожу, злая и раздосадованная. Сорвать ярость на Маше не получается: она сама упрекает меня в излишней мягкости.

В аудитории, где проходит семинар нас поджидает еще один сюрприз: наш профессор присылает замену, и вы в состоянии представить себе мое изумление, когда за преподавательским столом я вижу своего симпятягу-попутчика из метро. Самое неприятное в этой ситуации то, что я сижу на первой парте, лоб в лоб с ним, и понимаю, что не могу отвести взгляд. Так и продолжаю пялиться на него всю пару, как влюбленная пятиклассница.

Его зовут Роман, и он чертовски хорошо знает физику, аспирант, ему двадцать четыре, а еще он красавчик с приятным голосом, – в общем, мужчина моей мечты.

Хоть он и молод, но держит нас в узде: на семинаре и пикнуть лишний раз никто не смеет, все слушают и решают, точно завороженные. Молчат, даже когда он достает журнал, чтобы отметить присутствующих и отпустить, а я с замиранием сердца жду, когда же он произнесет мое имя. Робко откликаюсь, и он тут же в упор смотрит прямо в мои глаза, а я только сижу и гадаю, в уме просчитывая всевозможные, даже самые невероятные, вплоть до пришельцев и вампиров, варианты, что все это может значить.

– О, да ты ему понравилась, – шепчет Машка, когда пара заканчивается. Ну, конечно! Спихнуть на влюбленность легче легкого! Лично мне, пожалуй, проще поверить в колдунов и ангелов, чем в его заинтересованность в моей персоне.

Я жду, когда класс опустеет: мне нужно подписать допуск! Прошу Машу остаться со мной, но в ответ слышу что-то невразумительное.

– Простите, Роман Алексеевич, – несмело начинаю я, понимая, что Машка тут же смывается, оставив нас наедине. – Мне бы допуск подписать на пересдачу…

– Фадеев уже, должно быть, в лаборатории. Обратитесь к нему, – он поворачивает голову в мою сторону и тоже замечает, что мы одни. Он вдруг улыбается, и я догадываюсь, что он узнает меня. Никакого шанса, напоминаю себе. – Не сдали экзамен?

Читайте журнал «Новая Литература»

– На повышение, – кажется, звучит дерзко, но меня задевает его мысль о том, что я, по его мнению, могу провалить экзамен, который сдает 90% потока.

– Кажется, он не очень охотно подписывает подобные заявления, – его тон охладевает. – У вас должна быть веская причина.

– Я отличница, – получается совсем уж грубо. Он только улыбается и, ничего не отвечая, начинает собирать бумаги. Я благодарю его и тут же убегаю.

Машка ждет меня снаружи, сгорая от нетерпения, но я только отмахиваюсь и уныло хмурюсь. Павел Петрович Фадеев, наш преподаватель, которого сегодня и заменял Роман, уже в лаборатории, ждет своих студентов и расспрашивает о семинаре и своем протеже. Сам протеже через пару минут входит в лабораторию, но только чтобы перекинуться  с преподавателем парой слов. Он бросает на меня короткий взгляд, но я отворачиваюсь, стараясь казаться поглощенной установкой, в которой, на самом деле, ничего не понимаю.

На перерыве меня ждет еще одно испытание, но Павел Петрович непреклонен: у него нет на меня времени. Я расстраиваюсь, но не закатываю истерик. Не позволю кому-то вывести себя из равновесия. К тому же есть еще одна вещь, которая может меня порадовать. Единственный лучик солнца во всей моей жалкой жизни и учебе.

Вот-вот должны огласить списки кандидатов на престижную стажировку заграницу, и у меня есть все шансы попасть в претенденты. Но видимо, пока кафедра еще не определилась с выбором участников, тянут до последнего, как обычно. На перерыве нашего второго семинара Машка толкает меня в бок и кивает на преподавательский стол. Мой любимый профессор, который вел наш семинар, наш уважаемый царь и бог биологии, вышел, оставив на столе бумаги. Заветный список среди них тоже есть, но я не желаю рыться в документах. Что я, шпионка, в конце концов? Маша все делает за меня и тут же в изумлении застывает над столом: в списке одни парни, моей фамилии там нет. Тянет на дискриминацию, не так ли?

– Ты должна поговорить с ним! Это несправедливо! – полным возмущения голосом заявляет Машка.

– Они уже все решили. Что я могу сделать? Только умолять? – совсем уж подавлено отвечаю я. Умолять! Еще чего!

– Значит, умоляй! Ты заслужила этого как никто другой в этом вузе! – но я лишь качаю головой.

На работу я иду совершенно разбитая, и собрать по кусочкам меня, кажется, уже невозможно. Я упорно мою колбы и пробирки, на самом деле в душе мечтая устроить представление из серии «слон в лавке лабораторной посуды», нарезаю бумагу, делаю тесты и калибрую приборы, думая только о том, что те пять тысяч в месяц, что я за это получаю, того не стоят. Ну, еще, конечно, об упущенной возможности посетить Австрию.

А дальше еще одна сорокаминутная поездка в метро. Но она уже другого рода. Десять часов – время лениво ползущих поездов и таких же медлительных пассажиров, направляющихся домой, в теплую постель после тяжелого рабочего дня, мечтающих только о пуховом одеяле и подушке, такой мягкой, чтобы утонуть в ней носом и погрузиться в прекрасный мир Морфея. И я одна из них: открываю двери своей комнаты, быстро перекусываю первым, что попадается под руку, и без сил падаю на кровать, не раздеваясь.

Еще один прожитый день. День, полный разочарования и несбывшихся надежд. День, полный отчаяния. В какой момент я сделала ошибку?

Поезд резко дергается и останавливается. Не редкость для московского метро – остановиться между станциями, но я вдруг из-за этого просыпаюсь. Оказывается, я успела задремать. Но вот я снова открываю глаза, как маленький, сонный птенчик, и понимаю, что все еще держу чашку горячего кофе в руке, рюкзачок с тетрадками за спиной, нахожусь в полупустом вагоне, и он все еще сидит напротив и читает книгу. Симпатяга-блондинчик с мужественным лицом и легкой небритостью на щеках. Он все же весьма привлекателен. Да он идеален, черт возьми! Но он не подойдет поздороваться, не подойдет познакомиться, даже улыбнется, и то с неохотой. А я хочу этого. Очень хочу…

– Привет! – я сажусь к нему. Он поднимается взгляд от своего фолианта и смотрит на меня. – А я экстрасенс. Я могу угадать, как тебя зовут, – сообщаю я, перекрикивая рев грохочущего поезда.

– Ну, попробуй, – он закрывает книгу и смотрит на меня. Я гляжу на обложку: ядерная физика, и как я только не подумала!

– Ты аспирант третьего курса, любишь физику, а зовут тебя Роман, – выражение его лица напоминает мне гремучую смесь из испуга и восхищения, какую часто увидишь на лицах детей в цирке.

– У меня на лбу написано, да? – он улыбается.

– Нет. Я же говорю, я экстрасенс. Спорим, мое имя ты никогда не угадаешь? – я лукаво улыбаюсь. – Могу дать три попытки.

– А оно экзотическое? Или просто необычное? – кажется, ему действительно становится интересно.

– Достаточно необычное.

– Ммм… Василиса? – я качаю головой. – Злата? Я не могу вспомнить больше ни одного необычного имени!

– Я Виолетта, – протягиваю руку, и он пожимает ее. Я едва не застонала от блаженства: разговариваю с симпатичным парнем, который нравится мне просто до безумия, жму его сильную руку, а он улыбается только мне и, кажется, у этой истории вполне может случиться продолжение.

– Очень красивое имя. И да, необычное, – дальше разговор течет как по маслу. Он спрашивает, где я учусь, я рассказываю, он говорит, что подрабатывает и учится одновременно. Мы вместе идем из метро к универу, разговариваем. И я, наконец, решаю задать тот вопрос, что грызет всю меня изнутри с самой первой секунды, как я увидела своего физика:

– Ром, скажи, ведь если бы я не подсела к тебе в поезде, ты бы не подошел ко мне. Почему?

– Наверно, это очень глупо, но… У меня сейчас первое занятие с группой студентов четвертого курса. И я просто дико нервничаю! Поэтому ни о чем другом, на самом деле, я думать вообще не мог, – смущенно признался Рома. – Но ты помогла мне отвлечься.

– Что, серьезно? Да ты самый спокойный и уверенный в себе препод из всех, кто меня когда-либо учил! – я улыбаюсь. Он волнуется… могла бы догадаться. Впрочем, нет, он совершенно не походит на человека, который в панике представляет себе сто и один способ опозориться перед толпой студентов. Он спокоен и уравновешен, ни намека на страх.

Мы расстаемся у лестницы: он идет на кафедру физики, а я вниз, где меня ждет Машка. Рома обещает, что мы еще увидимся, а я улыбаюсь: кому, как не мне знать, когда именно это произойдет. Вот сюрприз-то будет!

Машка явно удивлена: и интересуется, не у меня ли часом были проблемы с учебой не далее как вчера. Но мне все равно. Ничего не говорю ей о новом знакомом: это только мое личное, и я не собираюсь ни с кем делиться этим. Когда человек счастлив, он всегда немного эгоистичен в своем счастье. Удивляет только, как мало порой нужно, чтобы выросли крылья.

– Я Юльку видела с Ильей. Ты так и не поговорила с ней? – кивает Маша в сторону, видимо, желая опустить меня на землю. Увы, в своем несчастье люди тоже эгоисты. – Твоя хваленая гордость не впала в спячку?

– Думаю, я знаю, что с ней делать, – я лишь улыбаюсь в ответ и ищу взглядом подругу. В объятиях бой-френда, как и всегда. Оставляю Машку на минуту и иду к ней. Юля машет мне и делает шаг навстречу. – Хотела только поздороваться, – она молчит, ей и сказать-то мне уже нечего. – Погуляем как-нибудь?

– Конечно. Ты ведь не против, если Илья пойдет с нами? – Юля, кажется, смутилась.

– Ну, тогда я попробую уговорить Рому, и пойдем вчетвером… – рановато, конечно, такое заявлять, но мне просто хотелось ее зацепить. Кажется, получилось: глаза у моей подруги горят шальными искрами:

– Рому? О, у тебя новый приятель? Ну же! Я хочу знать все! – она тараторит с такой скоростью, что я едва могу различить ее слова. На все вопросы лишь отмахиваюсь, мол, он просто новый знакомый, но когда такое объяснение удовлетворяло подруг? Им всегда хочется знать больше, чем тебе известно.

Маша ни слова не говорит, когда я возвращаюсь, лишь диву дается, что со мной что-то не так. Но мне все равно. Я-то знаю, что ждет меня сейчас в аудитории.

Преподавателя еще нет, и все сидят на местах и переговариваются, где же наш любимый Фадеев. Когда порог переступает мой новый знакомый, все замолкают: не так уж часто у нас замены. Особенно такие замены.

Рома собран и сосредоточен. Сложно представить, что сейчас его сердце бешено колотится о ребра, всеми силами пытаясь прорваться наружу. Когда он меня замечает, я вижу, как меняется выражение его лица. На какой-то миг он теряет самообладание, но тут же берет его обратно в руки и начинает семинар. Он строг и настойчив, не позволяет шуметь и отвлекаться. Его объяснения не выглядят китайской грамотой, каждая схема, каждая буква имеет свое пояснение.

На перерыве он не говорит ни слова, в мою сторону не смотрит, усердно изображая занятость. Как же он мил…

Только после занятия ему от меня не скрыться: я должна узнать на счет своей пересдачи.

– Роман Алексеевич, – негромко начинаю я, глядя, как кабинет стремительно пустеет.

Он тоже оглядывается, пока окончательно не убеждается, что мы остались наедине.

– Что-то изменилось с тех пор, как мы перешли на «ты»? – меня смешит его вопрос.

– Ты вроде как мой преподаватель.

– Ну, уже пару минут как нет.

– Мне нужно подписать допуск на пересдачу у Фадеева, – объясняю я, протягивая ему лист.

– О, он очень неохотно пускает на повышение, – качает головой Рома, прочитав мое заявление. – Он сейчас в лаборатории. Подойдешь, спросишь, – мы идем вместе.

Наш официальный преподаватель Павел Петрович Фадеев, уже ждет свою группу и, кажется, очень рад видеть своего протеже. Рома тут же исчезает, может, специально хочет сделать вид, что мы не вместе, а может, просто уходит по делам, поэтому к преподавателю я иду одна.

– Павел Петрович, – начинаю я, протягивая ему заявление.

– Виолетта, я не могу тратить на вас свое время. У вас прекрасный балл за экзамен, – он даже мельком не взглянул на заявление.

– Да ладно вам, Павел Петрович! Ну что вам, трех баллов жалко? – слышу голос Ромы за спиной. – Вы же и так знаете, что она готова. Что вам, сложно, что ли?

Фадеев косится на нас, сперва на Ромку, потом на меня. Я старательно делаю вид, что я здесь ни причем, но он лишь качает головой и говорит два волшебных для любого студента слова:

– Давайте зачетку.

Больше я Рому в этот день не вижу. Он не заходит в лабораторию, не встречается мне в коридоре. А ведь у него даже нет номера моего телефона… Я не знаю, что и думать. В жизни все и без того сложно, а если уж пытаться влезть в голову к парню, можно вообще не выпутаться.

Одно радует: списки кандидатов на стажировку, которые вот-вот должны огласить. Их нет на стенде, но они лежат на преподавательском столе под папками. Меня нет в списке, но теперь я не намерена этого терпеть.

– Игорь Дмитриевич, я случайно увидела на вашем столе списки, – напрямую заявляю я. – Меня в них нет.

– Вы учитесь на биолога, дорогая. А стажировка для физиков-ядерщиков. Кроме того, это мужская стажировка.

– Но я набрала проходной балл и он у меня гораздо выше, чем у многих из тех, кто попал в список, – настаиваю я. – И что в вашем понимании означает «мужская» стажировка?

– Мы на кафедре решили, что вам не интересно будет работать в обществе девяти мужчин, дорогая.

– Глупости. Я очень хочу поехать. И я, кажется, заслужила это…

– Я распоряжусь, чтобы вас внесли в список, – он кивает мне с улыбкой. Вот и сбылась заветная мечта. Оказывается, все было не так уж и сложно.

На работе я сегодня не могу сосредоточиться, но это не мешает мне делать ее на автомате. Пробирки, колбы, приборы – все уже настолько привычно, что я в состоянии справиться и с закрытыми глазами. Все мои мысли сейчас где-то между Австрией и нашей университетской кафедрой ядерной физики.

День выдался на редкость удачным. Ну их к черту, эти гороскопы! Для полного счастья мне не хватает одной вещи, и я решаю проверить свой сегодняшний горшочек с золотом. Когда входит моя начальница, безропотно заикаюсь о прибавке. Ее брови стремительно ползут вверх, выгибаясь элегантной дугой.

– Я попробую что-нибудь сделать, – кивает она. – Думаю, заведующий согласиться накинуть тебе пару тысяч.

Я улыбаюсь в ответ: когда исход известен, радость уже не так упоительна, как от неожиданности.

Вот и все. Конец истории. Думаю, морали и выводы здесь лишние. Осталась только обратная дорога домой. В метро. Унылом, холодном метро, полном сонных, усталых людей. Под конец дня в метро сложно: толпы больше нет, словно остаешься один на один с собой, и те одинокие и озлобленные на все люди, мечтающие только о мягкой пуховой подушке, уже не кажутся компанией. Они сами по себе, и ты сам по себе. А твое сознание – не лучший компаньон. Кажется, в такие минуты ни музыка, ни книга не способны помочь. Ты один на один с собой, своими мыслями и переживаниями.

И когда ты счастлив, толпа не может составить тебе компанию. Есть только ты и твое счастье, воплощенное в твоем спутнике, который потратил два часа, чтобы подкараулить тебя с работы. И толпы теперь просто не существует. Теперь ты никогда в ней не растворишься. Теперь ты никогда не будешь одинок.

Биографии исторических знаменитостей и наших влиятельных современников

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Ответьте на вопрос: * Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.