МИФОРЬ
В самом диком лесу, на самом далёком мысу, у самого самого края испокон веков стоит сосна роковая… И нет к ней пути: ни проехать, не пройти!
Та сосна-то сколь ни баска: стволом стройна, корой красна, от комля вся сплошь мхом седым поросла, вершиной в небо упёрлась, корнями землю дёржит да ветвями звёзды елошит. По стволу у неё мёд янтарной течёт, на ветвях хвоя изумрудна растёт, а меж хвои цвет вечнобелой цветёт. Круглой год сосна урожаи всяки-разны даёт: зиму – сладки леденцы, вёсну – огурцы солёны, лето – яблоки мочёны, осень – пряники печёны.
На самом верху, на кривом суку сидит ключник небесной – Мифорь зловесной. Сам как урод: рот шире ворот, нос чагой оброс, один глаз во лбу горит, другой – на затылке светит. Задней лапой он себе спину чёшет, нижней – пузо гладит, в верхней – грабли вертит, а передней лапой трясёт чугунным ухватом. Мёду ключник напился, хвостом за сук уцепился. А на пузе-то у его висит туес оловянной на цепи медяной! Мифорь тот злобно урчит, рогами сучит, граблями тучи гонят да ухватом солнце подцеплят. Пока солнце в туес кладёт, луну у него ночь крадёт, а как луну поймат, день у него в тот час солнце-то и отымат…
Селились в том месте под сосною двое – беспоповцы: Вяхря да Похтырь. Жили – веселились, нужды и горя не знали: спали меж корней в норе, маялись бездельем на безвременьи да с жиру бесились. Ветер посильне дунет – сверху еды нападат, под сосной на спину улягутся – мёду в рот натечёт. Которо в траве сышшут – сразу в нутро упихают, а которо в зоб не влезло – в дупле впрок припрячут.
В непогодь под корнями сидят – припасы дармовы едят. Пряников с яблоками пожуют, водой ключевой с-под потоку запьют и поспешают опосля дожжа на бор – мох граблями по буграм ровнять да грязь в няшах жердями перемешивать. Всё тепло проскачут по полям да по лесам, а грянут морозы – залезут на полати и спят до поры там, пока конфеты на сосне не поспеют.
Как время подойдёт, напялят малицы да выйдут под сосну – леденцы складывать в поленницы. Леденцов налижутся, снегом свежим закусят и убежат к угору – летать на дровнях в овраг с обрыву али нырять с разбегу с круч в сумёты.
Как таять начнёт, проснутся опять. Усядутся под сосной, огурцов малосольных натрескаются, аж животы им вспучит, соку берёзового нацедят и упорснут на реку впопыхах: лёд пешнёй на половодьи бередить, запруды из сучьев в ручьях городить да клюкву прошлогодню на болоте лаптями давить.
Так бы оне и дале жили – не спешили, всё б в траве копошились, да вызрели оноднесь в лето на сосне не шишки да конфеты, а плоды диковинны золоты. Стали Вяхря и Похтырь ждать-поджидать, когда те плоды станут поспевать да сами вниз осыпаться.
День ждут, другой… Ужо неделю маются, спать не ложатся… Месяц на ветки глядят – один мох едят, а плоды так всё и висят – падать вниз никак не хотят! Пробовали они на ствол лезть, да куды там – токо в меду устряпались все. Слегой махали – не вымахнуть, камнями кидали – не докинуть.
Выбились из сил да изголодали совсем, вот Вяхря Похтырю и говорит: «Надоть бы нам струмент такой дельной найтить, штобы сосну эфту свалить!» А Похтырь – ему в ответ: «Дак, как же мы, паря, без сосны-то жить станем дале?!» Вяхря опять за своё: «Завалим сосну, подадимся с тобой в город, продадим там плоды золоты – накупим себе женшшин, вина да еды! Будем жить в городе, как люди!» На том и порешили…
И побрели, нехристи, куды глаза глядят – инструмент дельной вместе добывать…
ЧАМОРЬ
Семь дён чашшобами бредут – не выбредут, неделю трясинами гребут – не выгребут. За лесом тёмным, да за за чарусьём дальним упёрлись они в няшу бескрайню. Брод долго ныкали – жердями в жижу тыкали, но до дна нигде не достали. Упёхтались все да устали, сели на пригорке, скинули в ту няшу опорки, крикнули: «Да, провались, ты!» – и спать во мху повалились.
Сквозь сон вдруг слышат – вроде сопит кто-то, кряхтит так и тяжело дышит. Очухались и видят: лезет из няши на берег чаморь Бела о двух головах! На макушках у ней короны золочёны прикручены, на коронах – жемчуга да самоцветы нанизаны. На плечах у чамори шуба из перьев белых надета, под перьями бледны кости светят и кровь голуба в жилах течёт, а из-под шубы лапы орлины с когтями торчат. В одной лапе – плеть вита, а в другой – цепь золота.
Выпучила глаза на них чаморь Бела да как заревела: «Койду правитесь без пути, лапотники сермяжны? И какого рожна вам здесь нужно?!» А Вяхря ей и отвечат спросонок: «Слышь, мать, кабы нам струмент толковой достать. А то – холода скоро. Хотим, вот, дров к зимы заготовить». «Хорошо, – говорит им чаморь Бела – оставляйте мне в залог свою веру, дам я вам взамен кой-какой инструмент». «Может здесь хитрось кака аль подвох есть?», – засомневался было Похтырь. А Вяхря ему и шепчет в ответ: «А-а, плевать! Нашто нам эфта вера нать? Сколь ни живём – ни разу не пользовались!» И решили братья веру свою отдать ей. Получили в обмен пилу криву да тупой топор и попёрлись назад к сосне на угор…
Пилой ствол пилили, пока все зубья не сточили! Топором махали – токмо искры кругом сверкали! Выбились из сил совсем, а на сосне ни царапины нет… А сверху-то им буде голос кажет: «Этта кто тута всё элекстричеством попусту балует?! Подите-ко, бесточи, лучше делом займитесь! У вас одних до сих травы в пожнях не полото, дров на зиму не колото, воды в котлы не ношено, тресты в лягах не скошено… Одне мухи голодны по пустым горшкам с полагушками шастают!» «Вот, мы делом-то себе и займёмся, когды до золота доберёмся!» – буркнул в сердцах Вяхря, и побрели братья к болоту обратно…
Пришли опять к той же няше и видят: всё теперь вокруг дымом ли туманом покрыто, по берегу рвов да окопов навырыто, по окопам кости бледны рассыпаны, посредь трясины торчит кол, а на колу висят два белых черепа. Закинули они в няшу пилу да топор, три раза крикнули: «Провались!» (на всякой случай) и за бугром спрятались.
Тут грязь забурлила, пошли по тине круги, и выбралась из няши чаморь Красна о трёх головах и без одной ноги! У тех голов три глаза жутким светом горят, три бороды железных на одну сторону сворочены, из пастей кровавых зубы золоты торчат! На одной голове папаха надета, на другой – каска с рогами нахлобучена, а на третьёй – шлём с ушами напялен. На груди у чамори звезда красна вырезана, на спине чёрной крест прибит, в левой руке у ней зажата ржава граната, а правой – она винтовку держит.
Увидала чаморь Красна чужих да как захрипит: «Стой, хто идёт! Отвечай, што тут ишшем, солдатики?!» А Вяхря ей и докладыват с перепугу: «Мы тут даве были, да у гадины Белой веру забыли. Нать бы нам своё обратно забрать!» «Ну, вы опомнились, безголовы! – чаморь Красна им молвит – Падаль ту бледну я уже съела. А веры теперь уж никак не достать вам! Вот – возьмите лучше гранату. На вид она маловата, зато, как рванёт – любы горы свернёт! Но энта граната не совсем бесплатна, отдадите мне за неё вашу правду». Посомневались братья да и решили: «Зачем нам правда без веры. Не желам её боле знать! Забирай себе, коли так!» Гранату схватили и помчали к сосне, штоб испытать ей поскоре.
Прибежали на угор и грохнули сходу гранатой об ствол. Но, то ли не точно попали, то ли граната не свежа досталась, да токмо сами от взрыва оглохли, а у сосны снизу лишь коры чуток ободралось. В головах гудит у братьев и голос блазнит опять им: «Да пошто вы, ироды, в мирно-то время без спросу здесь тротил жгёте! Смотрите, ослухи окоянны, сколь вы грязны да оборваны! Подите, вон, лучше колтухи свои состригите, шерсти с них нацапайте, сваляйте в валенки да продайте их на ярманке! Да на деньги эфти-те ума себе купите!» Разозлились братцы, кулаком вверх погрозили и поплелись сызнова на болото конаться.
К няше опять добрались и просто диву дались: кругом море огней сверкаюшших, среди топи хоромы огромны отстроены, а на краю няши стоит железной столп с проводами. На том столпу приделана кнопка, сверху над ней написано «PULL», а снизу «TALK». «Ишь, сколь придумано ловко!» — толком даже не глянули, кнопку нажали и подале в сторону отбежали.
Тут же няша разверзлась, сыграла громко музыка, да, как попёрла вылазить из грязи безобразна восьмиголова гадина – чаморь Чёрна! Отовсюду торчат клешни и шшупальца, на шшупальцах золоты кольца да перстни насажены, а на клешнях алмазны браслеты надеты. Чаморь та головами вертит, глазами по сторонам зыркат, клешнями об землю скыркат, да из ноздрей смердит дымом чёрным. Присел Вяхря от страху и спрашиват: «Э-э-э… Хау ду ю ду, верзила?! До тебя бывали тут две стервы: перва спёрла у нас веру, а втора правду выманила. Не видала – куды они подевались?» «Нет, не видала нигде… – чаморь Чёрна заухмылялась, – но, не переживайте, родные, помогу я вашему горю-беде! Вот, дарю вам меч – огонь, всё порубит, что ни тронь! А взамен попрошу одну малость – вашу совесть, ежели она у вас ишше осталась». Братья крикнули ей: «Бери – валяй! Совести у нас хошь отбавляй!» Забрали себе тот огненный меч и воротились скоре обратно к сосне…
ВЯХРЯ ДА ПОХТЫРЬ
Эх! Долга сказка кажется, да недолго делу сделаться…
Сквозанули по стволу мечом – токмо смола по краям вскипела! Рты раскрыли, стоят и смотрят – в каку сторону сосна падать начнёт. Но тут сверху кто-то сказал им, буде по радиву объявил: «Ну, мы поехали! А вы – прошшевайте теперь, братья! Век счастья не видать вам!» Сосна-то скрипнула, закряхтела, но на земь не упала, а качнулась легохонько, ото пня отделилась по срезу, вызнялась нехотя в поднебесьи и разом в высь улетела!
А братьям тем непутёвым остался всего лишь меч горелой* да пень с корнями, да сверху просыпалась на них кака-то труха, кокошник мятой и от гармони меха…
Видно, Земля, с тех вот пор, так куды-то всё падат и катится – никак не остановится! Солнце с луною всё хуже светят, а звёзды всё меньше да холоднее становятся…
Ну, а Вяхря да Похтырь нацепили последни опорки, прошли тридевять земель насквозь и добрались-таки до городу! Встали там на учёт, выучились на монтёров, шарились по-за сараями, катились по наклонной, кормили вшей в клоповниках, водили шашни со шмарами, пухли с голодухи, лечились от зубов и алкоголизма… Да так с тех пор досих по городам и рышшут – всё счастья себе ишшут!
В диком лесу да на высоком мысу у самого края стояла сосна роковая, и нет теперь к ней пути: ни проехать, не дойти…
* Как опосля оказалось, заряда у этого меча хватат лишь на один раз, а зарядно устройство… Да кто ж его так просто отдаст!
