У мамы все росло как на дрожжах: помидоры, кактусы, папа и дети. А еще мама потрясающе вкусно готовила, у нее даже манная каша какая-то особенная получалась. Поэтому с легкой маминой руки мы с братом-близнецом Аликом очень хорошо росли в высоту и в ширину, даже спинку на санках пришлось поменять на более просторную – не влезали. Папа тоже рос. Правда, только вширь, поэтому каждый год он покупал новое пальто – на размер больше прежнего. История эта приключилась, когда мы учились в третьем классе, к тому времени папа шил себе пальто на заказ в ателье – в магазинах его размера уже не находилось.

             Мы с Аликом давно хотели завести морскую свинку, упорно копили деньги и, как только собралась необходимая сумма, купили в зоомагазине рыжую зверушку. Имя для нее нашлось само собой – Хрюпа. Предполагалось,  что жить свинка будет в клетке, но, видимо, ей там было скучно. Она начинала свистеть так громко, что пришлось предоставить Хрюпе во владение всю квартиру. Довольно повизгивая, она бегала из одного угла в другой,  оставляя на ковре мелкие черные отходы жизнедеятельности. Аппетит у нее, как и у всей нашей семьи, был отменный: предложи семечки или морковку посреди ночи, ни за что бы не отказалась. И так бы и осталась Хрюпа в моей памяти обычным питомцем – любимым, но ничем непримечательным, не возьмись однажды мама кормить ее, причем собственной стряпней.

– Что ж вы свинке своей одни семечки суете, ей, небось, тоже вкусненького хочется, – как-то сказала мама и простерла щедрую длань с кусочком пирога к грызуну.

             Хрюпа уплела сдобу с космической скоростью и преданно посмотрела на маму черными глазенками. У мамы от избытка чувств навернулись слезы.

– Ах ты, бедняжка моя, не кормили тебя совсем паразиты. Ну ничего, теперь я тобой займусь, – пообещала мама.

             И Хрюпа начала расти. Сначала незаметно и все больше как папа, но буквально через два месяца она доросла до размеров соседского кота – несчастного кастрата. Если раньше она передвигалась по квартире практически бесшумно, то теперь был отчетливо слышен топот ее розовых лапок. Кроме того, свинка научилась сидеть на том месте, на котором у нее отсутствовал хвост, – вероятно, подражая нам.

             Помню, как однажды нашу любимицу увидели соседка и ее дочка – обе одинаково веснушчатые и пучеглазые. Добрых пять минут они охали и так широко открывали свои огромные глаза, что нам с братом казалось, что они вот-вот выпадут и покатятся по полу этакими диковинными шарами. А еще значительную прибавку в росте и весе у Хрюпы заметил дядя Боря – папин «сколько-то юродный» брат, как говорила мама.

– Ого! – удивился дядя Боря, гладя свинку по ожиревшему загривку, которая в этот момент сочно чавкала, поглощая пирожок со щавелем. – Да это не Хрюпа, а Хряпа какая-то!

             Очевидно свинке новое имя не понравилось, потому что она злобно покосилась на дядю Борю и попыталась цапнуть его за палец.

– Ну, ну! – погрозил грызуну папин родственник. – Эй, ребята, посмотрите-ка у меня в карманах, там для вас гостинчик есть.

             Он всегда так говорил. Приходил и говорил: «Посмотрите, что у меня в карманах», даже когда нам по шестнадцать исполнилось, и нас уже больше интересовали его сигареты, а не конфеты или мармелад. В тот раз он принес халву. У Хрюпы при виде лакомства из двузубого рта побежали слюни, пришлось и с ней поделиться.

             Прошло еще несколько месяцев. Мама строго следила за питанием морской свинки, благодаря чему наша Хрюпа выросла до размеров бульдога. Отходов жизнедеятельности она стала оставлять столько, что пришлось приучить ее к улице. Шерсть у нее лоснилась, некогда вытянутая морда стала совершенно круглой, поэтому издалека она смахивала на толстую рыжую собаку, бесхвостую и очень коротколапую, вероятно, поэтому особого внимания со стороны прохожих она не привлекала.

             Однако у дяди Бори зашевелились усы и остатки волос на голове, когда во время очередного визита он увидел свинку.

– Это уже не Хряпа, это Хрюша! На рекорд идете?

             Хрюпа зарычала и приняла угрожающую позу, дядя Боря был вынужден прятаться в ванной. Чтобы успокоить животное, невзлюбившее папиного «сколько-то юродного» брата, пришлось в полном объеме пожертвовать сладостями из дяди Бориных карманов. После этого случая дядя Боря перестал к нам ходить.

               Меж тем Хрюпа росла. Она заимела привычку забираться на табурет и наблюдать за тем, как мама готовит ужин. Могла часами сидеть, помахивать задними лапками и заискивающе смотреть на свою кормилицу.

– Оголодала, Хрюпонька? – спрашивала мама каждые пятнадцать минут и добавляла. – На-ка огурчик малосольненький, похрумти.

              Хрюпа «хрумтела», потом еще и еще, а после благодарно икала и дремала тут же, на табурете. И все росла, росла и росла, превращаясь в нечто шарообразное и обрюзгшее.

               Нашей семье грозило полное разорение: овощи приходилось закупать мешками, бобовые центнерами, семечки ведрами. Мы крутились, как могли: воровали в поле кукурузу и арбузы, рвали траву в количестве, достаточном для недельного рациона лошади или коровы, с небывалым ранее азартом собирали грибы. От такой жизни папа вернулся к шестидесятому размеру. Хрюпе пришлось выделить отдельную комнату с двуспальным матрацем, спать в одной комнате с этим специфически пахнущим мега-грызуном более не представлялось возможным. По ночам она жутко храпела, а в полнолуние, вероятно, мучаясь бессонницей, подходила к холодильнику и громко визжала, будя весь подъезд.

               А потом случилось неизбежное: Хрюпа застряла в дверном проеме. Пришлось вызывать спасателей. Видавшие виды МЧСэсовцы с нескрываемым страхом извлекали морскую свинью (свинкой-то ее теперь было называть просто неприлично) из неволи. К великому сожалению домочадцев стало ясно, что более в квартире Хрюпу держать невозможно. Выход виделся один – зоопарк. Напоследок, мама до отвала накормила Хрюпу, не пожалев всего содержимого холодильника и годичного запаса квашеной капусты.

             В зоопарке для нашей супер-Хрюпы выделили клетку, в которой ранее проживал лев, его же пришлось перевести в более тесное помещение. Дирекция зоопарка долго думала, что указать на табличке (прежняя надпись «Лев» не соответствовала истине – в любом случае Хрюпа не была хищником), и, в конце концов, приняла решение написать правду, а именно: «Свинка морская обыкновенная».

             Мы часто навещали ее и каждый раз замечали, что Хрюпа тает прямо на глазах. Мама, конечно, подкармливала «Хрюпоньку» блинами и ватрушками, но этого оказалось недостаточно, ибо харчей зоопарка нашей любимице явно не хватало. Поэтому Хрюпа претерпела обратные изменения, отчего ее сначала переселили в вольер, где ранее тосковал волк, после – в клетку, где прежде коротала свой век куница, а потом и вовсе – в маленькую клетушку, наподобие той, что была у нас дома.

            Разумеется, мы просили отдать нам Хрюпу, особенно мама. Но директор зоопарка ответил категорическим отказом. Отчаявшийся папа, подстрекаемый нами, сделал попытку украсть свинку, однако его поймали с поличным. После долгих слезливых маминых уговоров директор решил не передавать дело в милицию, а также улучшил условия Хрюпиного заточения, подселив к ней усатого и такого же, как она сама, рыжего «морского свина», пообещав нам самого симпатичного «морского свиненка», однако предварительно заставив маму поклясться, что она не будет кормить Хрюпиного отпрыска, а доверит эту миссию исключительно мне и Алику.