В сельской местности в окрестности Кёльна жила вдова. Были у неё две дочери: своя и падчерица. Свою дочь звали Баби, а падчерицу Бетли. Мачеха её не любила и за малейшую провинность жестоко наказывала, тогда как родная дочь могла делать всё, что угодно, и всегда была права. Если кто-нибудь из соседей приходил и жаловался на неё, что она пожилой женщине показала язык, то на это неразумная мать отвечала:
— Это такая весёлая привычка у Баби. К тому же у неё такой красивый язычок.
За столом Баби всегда получала самый лакомый кусочек, в то время как Бетли часто оставалась голодной и собирала остатки от обеда. А уж мёд и другие сладости от Баби никак нельзя было уберечь. Однако мать не замечала всех её проделок.
Баби всегда блистала в красивой одежде, а Бетли ходила в лохмотьях и должна была день-деньской проводить за прялкой. У бедной девочки пальчики едва не отваливались от этой изнурительной работы, и всё-таки мачеха ни разу не похвалила её, зато ругала постоянно. Вот и в тот день, когда случилась эта невероятная история, Бетли сидела за прялкой и старательно пряла пряжу. Время от времени она смотрела в окно, где перед домом Баби играла в мяч. Ей тоже хотелось побегать на воздухе, но мачеха дала задание, и его надо было выполнить. Бетли очень устала. Веретено выпало из её ослабевших рук и укатилось в мышиную дырку как раз в тот момент, когда вошла мачеха и очень разозлилась на падчерицу.
— А ну, ступай в мышиную дырку и достань веретено, иначе тебе не сдобровать! — закричала она. Бетли испугалась и никак не могла понять, каким это образом она может проникнуть в крохотную мышиную норку? Но она всегда слушалась мачеху, а потому бросилась на пол и поползла в дальний угол. И тут же увидела, что маленькая дырка вдруг расширилась, и Бетли совершенно свободно в неё проникла и пропала из виду. А дырка снова стала маленькой — пальчик не просунешь. Удивилась мачеха. Но ещё больше удивилась Бетли, оказавшись в темном и длинном коридоре с ярким светом далеко впереди. Она долго ползла по нему и, в конце-концов, оказалась в прекрасной местности, где стоял сказочный дворец, перед воротами которого резвились красивые собачки и разговаривали, как люди. Они радостно приветствовали удивлённую девочку, называя её по имени:
— Тяф-тяф, Гольд Бетли идёт. Тяф-тяф, Гольд Бетли идёт.
На их голоса распахнулись ворота и оттуда выбежали несколько детей. Они были так прекрасны, что и не выразить словами. Они окружили Бетли и говорили ей много ласковых слов, а она с удивлением переводила взгляд с одного на другого, потому что была непривычна к такому вежливому обращению. По её облику дети видели, что она часто бывает голодна, а потому спросили:
— Гольд Бетли, ты с кем хочешь кушать, с нами или с собачками?
— Я сяду только с собачками, — сказала Бетли, даже не мечтая оказаться за столом с этими прекрасными детьми.
Но дети закричали:
— Нет, нет, нет. Ты сядешь к столу вместе с нами. Но прежде ты должна переодеться.
И тут перед девочкой появились два платья. Одно простое, ситцевое, другое — золотое. И дети спросили ее:
— Какое платье ты хочешь одеть?
Бетли указала на ситцевое.
— Это будет для меня в самый раз, — сказала она.
— Нет, нет, нет,— снова закричали дети. — Ты должна одеть золотое платье.
Бетли даже не заметила, как оказалась в золотом наряде, как дети вели её во дворец, пока она не вошла в сияющий зал, где стоял длинный золочёный стол, накрытый сладкими блюдами и напитками в золотых сосудах. Дети угощали её такой вкусной едой, какой она ни разу не пробовала. В первый раз в жизни она наелась досыта. А когда пришло время прощаться, дети надарили ей много разных вкусных угощений и вернули веретено. Только теперь оно было не простым, а золотым. Затем они проводили её до того тёмного коридора, из которого она появилась, и здесь попрощались с нею. После солнца и тепла Бетли не хотелось вновь оказаться в темноте и сырости, но пришлось, так как другого пути назад не было. Она ползла, а сердце замирало от страха. И вот когда она совсем выбилась из сил, увидела мышиную норку и вновь оказалась в своей комнате.
Увидев падчерицу в воздушном золотом платье с целой охапкой сладких угощений, мачеха и Баби вскочили из-за стола и потребовали рассказать, где она была и с кем виделась. Они буквально разрывались от зависти. И тут же решили, что Баби тоже должна сходить в тот таинственный мир. Они полагали, что Баби получит ещё больше драгоценных вещиц, чем Бетли, и тут же швырнули веретено к мышиной норке.
Путь для Баби оказался таким же, как для Бетли, да вот только собачки встретили ее недовольным ворчанием и лаем:
— Тяф-тяф, Злая Баби идёт. Тяф-тяф, Злая Баби идёт! — И злобно смотрели на неё, да и дети, выбежавшие из дворца, тоже смотрели на неё не такими добрыми глазами, как на Бетли. А потом они спросили:
— С кем ты хочешь кушать, с нами или с собачками? — на что Баби бесцеремонно ответила:
— Конечно, с вами. Ведь Бетли тоже с вами кушала.
А когда дети положили перед нею два платья на выбор, она сразу же ухватилась за золотое.
— К тому же я хочу ещё иметь золотое веретено и много драгоценных украшений, — заявила Баби.
Но всё получилось по-иному. Она и сама не заметила, как оказалась в ситцевом платье и на полу рядом с собачками. А кушать ей пришлось вместе с ними из одной миски. А когда она поднялась, её ситцевое платье оказалось покрытым чёрной смолой. Дети дали ей в руки деревянное веретено и прогнали прочь с криком:
— Смоляная Баби! Смоляная Баби!
Девочка в слезах побежала в тёмный коридор и только к вечеру возвратилась к своей матери, которая зажгла десяток свечей, чтобы любоваться золотым платьем своей дочери. Но как же она испугалась, увидев её в грязном смоляном платье, вылезавшую из мышиной норы. Горько плача, Смоляная Баби рассказала о том, как бессердечно с нею обошлись в том дворце. Мать была вне себя от ярости и хотела тут же наказать тех сказочных детей, но мышиная дырка перед нею не раскрылась.
Эта история закончилась тем, что злая Баби навсегда осталась в своём смоляном платье, а добрая Бетли вышла замуж за красивого молодого человека и была счастлива с ним всю свою долгую жизнь.

Счастлив бывает лишь тот, у кого доброе сердце
и кто много трудится.