– Бог не даст мне соврать, что за все 17 лет моей жизни радость была нечастой гостьей в моей душе. Я мог винить в своих бедах всех вокруг и довериться судьбе. Или же взять себя в руки и самому творить свою судьбу. Я выбрал второе… Выбрал, не потому что считаю себя каким-нибудь «особенным человеком», коих выделял в своей теории Раскольников из «Преступления и наказания».

 Выбрал, ибо однажды, читая книгу в библиотеке детдома до 12 ночи (мне тогда было около 10 лет, и я увлекся чтением), я услышал от ночного сторожа, делающего обход следующую судьбоносную для меня фразу: «Брось, пацан, сейчас кризис, страна в «жопе». На кой тебе эти книги? Запомни, государству не нужны умные люди, тем паче нищие сироты, как ты». Трудно понять, была ли она судьбоносной. Та и вообще, я не очень люблю использовать слово «судьба». Почему-то тогда я почти не обратил на эти слова внимания. А был ли смысл обращать? На мой тогдашний взгляд – не было. На то время я наслушался подобных фраз вдоволь и давно свыкся с этим.

 Но что-то было в этих словах… Именно в этих словах! Да, они не изменили меня внешне. Тем более, внутренне. Я в ту ночь так и продолжил читать. И продолжаю читать доныне. В смысле, не ту же самую книгу, конечно.

 С тех пор, какое бы «дерьмо» со мной не случалось, кто бы мне что не говорил – я вспоминаю эти слова. И вообще, «дерьмо», почему-то, особенно яро стало стучаться в мою жизнь именно после этих слов. Не исключено, что я и был причиной для таких частых «визитов», ибо уже на следующий день ушел из детдома и больше никогда туда не возвращался.

 Правда, вернуться хотел. И далеко не раз. Особенно, в первые месяцы «самоволки». Я и сам удивляюсь, что не вернулся. Еще более удивляюсь тому факту, что в эти первые месяцы остался жив. Но удивление проходит сразу же, как только я вспоминаю слова ночного сторожа. Видимо, после них, целью моей жизни стало доказать всем, что я обязательно выбьюсь в люди, отчего и вернуться, и умереть мне попросту не позволила гордость.

 Честно говоря, я не помню, какими были эти месяцы. Конечно, отрывки в памяти есть, но они настолько не связаны друг с другом, что толку их описывать не будет. По каким-то причинам в моей голове остаются воспоминания только тех периодов, когда в моей жизни радостные моменты занимали хотя бы третью часть. Отсюда и парадокс, что я помню только то, что произошло до побега из детдома и то, что происходило в моей жизни после того, как я встретил Учителя.

 Не буду рассказывать подробности нашего знакомства. Скажу только, что это был очередной случай, когда здравый смысл отсутствовал напрочь. Ну, не то, чтобы напрочь. Просто, когда к тебе подходит высокий, широкоплечий, бородатый мужчина с глазами, глубиною в океан, и, положив огромную ладонь тебе на плечо, говорит: «Забудь про все и пошли со мной, пока еще жив» – то объяснить это здравым смыслом весьма трудно. Потому детали будут излишни, ведь слов станет больше, а смысла не прибавится.

 В общем, я пошел с ним.

 Однажды мы с Учителем были на одной очень известной выставке в городе N. Там, в основном, презентовались живописцы старого поколения. Возрастом они были схожи с Учителем (хотя, честно признаться, по причине чрезмерной волосатости на лице, как у Учителя, так и у всех остальных, нереально было определить даже их примерный возраст). Учитель любил посещать такие мероприятия. Его там все знали и любили. Ну, на счет последнего, я, конечно, не уверен, но другой причины, почему его все называли Учителем, кланяясь при встрече (причем последнее было не взаимно), я не вижу. Собственно, я на всех этих мероприятиях тоже не грибы собирал. На вышеупомянутой выставке я презентовал свою первую картину в стиле сюрреализма. В принципе, я потому и вспомнил именно эту выставку, ведь именно с нее началась моя карьера, как сюрреалиста, несмотря на то, что мне было 14 лет.

 Вскоре после еще нескольких таких выставок, меня заметила одна общенациональная ассоциация художников, которая предложила мне отправиться с другими молодыми и многообещающими живописцами со всей страны в тур по всей Европе. Я принял это предложение. Уезжая, я впервые за 4 года надолго расставался с Учителем. На вокзале, когда мы вышеупомянутой делегацией отправлялись в первый пункт назначения (Вена, Австрия), я в последний раз видел Учителя. Несмотря на то, что жизнь моя обещала и дальше быть не простой, Учитель решил, что дальше я готов идти по своему пути без него. Единственный совет, который он мне дал, был таков: «Никогда не надейся на судьбу».

 Тур по Европе длился 2 года. Из всех молодых и многообещающих художников, я был самым молодым и самым многообещающим. Помню, в какой бы город мы не приезжали, все были восхищены моим искусством. Они очень удивлялись, как это я, 16-летний парень, умудряюсь вкладывать столько смысла в мои работы. Обычно, на такие фразы я отвечал: «Смысл, вложенный мною в картины – это смысл, вложенный в мою голову Учителем».

 Мне часто снился один и тот же сон, в котором была тьма, и единственное, что там происходило – это бесконечное повторение голоса Учителя фразу: «Никогда не надейся на судьбу».

 После того, как я вернулся на родину, жизнь стала еще интересней, чем была прежде. Я начал экспериментировать с новыми стилями, меня взяли ударником в одну молодежную рок-группу, я встретил прекрасную девушку, с которой мы вместе уже больше года. Ну вот, в принципе и все, что я мог ответить на ваш вопрос о том, кто я таков.

 Юноша на больничной койке, наконец, закончил свой рассказ. Отвернувшись от окна, коих у него в палате было двое, он пристально посмотрел в глаза сидящему возле него старичку. Несмотря на подробный рассказ, старик, оставшись неудовлетворенным, спросил:

– Но зачем? Зачем было ради меня, незнакомого тебе человека, бросаться в бой с бандой хулиганов, не заколебавшись ни на миг?

 Юноша вздохнул и продолжил:

– Я не знаю, что вам ответить. Просто… когда я увидел вас, окруженным этими шакалами, я ни на миг не сомневался, что мне нужно вам помочь. Помочь, не смотря на то, что это было бы равносильно пренебрежению к последнему совету, который мне дал Учитель.

 Юноша улыбнулся.

– Представьте же мое удивление, когда я увидел, что спас самого главного человека в моей жизни.

 Старик был в недоумении.

– В каком смысле? – спросил он. – Я же впервые тебя вижу.

– А поспорим, я смогу в деталях рассказать вам эпизод из вашей жизни семилетней давности?

 Не получив ответа, юноша продолжил:

– Однажды, работая ночным сторожем в детдоме, вы делали очередной обход. Зайдя в библиотеку, вы увидели мальчика, читающего книгу в очень поздний час. Вы могли бы сказать ему все, что угодно, но, проигнорировав это самое «все, что угодно», предназначенное судьбой, вы раскритиковали мальчика, наговорив все, что вам накипело к этому времени. Остальное вы знаете.

 Старик был в изумлении. Единственное, что он мог сказать, было:

– Прости…

– Вам не за что извиняться. Как бы глупо это не звучало, но если бы не вы, я бы не имел в этой жизни ничего. Вы – самое прекрасное, что со мной случалось.

 Немного подумав, юноша добавил:

– А самое невероятное то, что Учитель был прав. Не стоило было доверять судьбе и кидаться в бой. И это касается не только меня… Подумать только, сказав бы вы тогда мне какую-нибудь рядовую фразу, через 7 лет вы бы умирали. Но умираю я… Еще один бесценный урок от Учителя… Правда, ценою в жизнь.

 Это были последние слова юноши. Сказав их, он закрыл глаза и больше никогда их не открывал…

Ягнюков Станислав, 2012 г.