* * *

Напишу о любимом красиво

Неуютным наклонным курсивом,
Пропишу в уголках потаенных
Белой комнаты с белым балконом…

* * *

Нераспустившихся цветов
Блуждают стайки с облаками
И смотрят сны, и плачут с нами,
когда закрыта на засов.

Когда волшебные слова
Не воплотились и пропали,
Придавлены плитой печали,
И губит злобная молва.

Бессмертным вечным небесам
Доверю жизнь свою смиренно.
Пред ними преклоню колена –
Для сердца лекарский бальзам.

 

* * *

Ты неприлична, неучена,

Не знаешь истинных манер.
Подвох я вижу и маневр,
А, кстати, где твоя корона?
Не почитаешь знатных лиц,
Одета слишком по-простому,
И рассуждаешь по-пустому,
Не падаешь пред нами ниц…

* * *

Смотрела душа мне в упор,
Весь мир озаряя огнями.
Я свет погасила словами,
На сердце тяжелый минор.
А чёрным – по белому – сны,
И белым – по улицам – снег.
Приказано сердцу: не сметь
И жить по законам весны!..

* * *

Синее пляшет на камнях,
смеётся и шепчет волной.
Пора. Возвращаюсь домой.
И слёзы в дорогу пока мне.
И слезы, и груз, и тоска
По синему с белым и черным,
По теплым и ласковым волнам…
До встречи, Алушта, пока.

 

* * *

Как прежде всё: открыты двери

И …тишина. Кулисы штор,
Привычных слов пустой набор.
В недоуменьи. Сердце верит.
В нём по инерции сюжет
С героем моего романа…
Ты, верно, замечталась, Анна,
Запомни – здесь дороги нет.

ИЗ ЗЕРКАЛА

Лицо худое, нос большой…
Мой дед шутил: «Не будь лапшой!
Расти и здравствуй сотни лет!»
Эх, помер мой весёлый дед.

Хоть я и выросла большой,
Но есть сомнения… с лапшой…

 

* * *

Содрав покрывало с небес напоказ,
мне рыжий осколок прицелился в глаз,
мигать заставляет и нос воротить
и даже в кленовую тень отступить.
Здесь воздух мешается с шумом листвы

на жёстко-бордюрном изломе канвы,
в асфальте подержанном врезан в бетон,
застывший в пластмассовых проймах окон,
к дороге прибит светофорным гвоздём,
как будто огромный цветной махаон.
Я вижу, как в яростном солнечном блике
вздохнул и проснулся квартал многоликий.

 

* * *

Продлевается темная ночь,
И грустится, наверное, зря
Ностальгия, родная моя,
Мне стараешься что-то втолочь.

Смотришь мило и тихо грустишь,
и вздыхаешь, и просишь страстей,
позабытых и новых гостей,
и весенней капелью стишишь.

Просыпается первый цветок
Там, где стаял израненный лед,
Там реки бесконечный исток,
И беспечно алеет восток…

 

* * *

О, расставанья маленькая смерть,
Кусаешь сердце и щекочешь нервы.
Лишь он – единственный и, безусловно, первый…

А ты меня плетьми вгоняешь в клеть!
Нет места мне нигде в сердечной муке.
Опущены прозрачные крыла.
Я сто таких смертей перенесла,
Пока окончатся два дня разлуки…

 

* * *

На сердце лапой роют тигры,
Там не царапины, а рвы.
Вопрос: куда пропали Вы?
Погожий день. Похоже – титры…

 

* * *

Серебряный север откроет ладонь
и спрячет неверность
в серебряный снег, колыбельную – в сон,
а жест – в соразмерность.

И чай – по стаканам, и берег – к воде,
а к станции – поезд.
Я прячусь от вас в недоступном нигде.
Окончена повесть.

Разорваны письма, заброшен сюжет,
и линии стёрты.
Для вас в этот мир приглашения нет,
и взорваны пoрты.

Закрыты вокзалы, на трассах – запрет,

маршруток не будет.
И вас по прошествии множества лет
никто не осудит.

Согласно кивает заснеженный лес:
оправданы строчки.
Я ставлю на всём приготовленный крест
и жирную точку.

 

* * *

Июнь ругался бешеной грозой,
бросая в землю молнии горстями,
переплетая ветер с проводами
и ливень с виноградною лозой.

 

* * *

Торопись, уважаемый зритель:
я надену колпак и штиблеты.
Раздавая прохожим билеты,
зазываю на шоу – смотрите!

Я смешно балансирую в тучах
на подвешенном кем-то канате
без страховки, в гороховом платье,
ухватившись за солнечный лучик.

И справляюсь с нелёгкой задачей…

Добежать до привычного края…
Говорят, что блестяще играю.
Подойдите поближе: я плачу…

 

* * *

Смеётся над городом дождь,
танцует на пыльной дороге,
смывая обиды ожоги
и душную липкую ложь.
Блистает каскадом огня,
архангелам слепит глаза.
Свинцово грохочет гроза,
в которой не ищут меня.

 

* * *

Давно не мечтая согреться,
в былого отверстую дверцу
хотела бы я заглянуть
и просто поплакать чуть-чуть:
о шарике, что улетел,
о том, что вокруг беспредел,
что больше не буду я милой,
о маме над чёрной могилой…
Рыдая на все мегагерцы,
прошу – подарите мне сердце.