Полёт

Полёт был долгим и изнурительным. Он летел уже несколько дней, останавливаясь только на ночь, и иногда, чтобы перекусить. Он знал, что нужно спешить – с каждой ночью становилось всё холоднее. А он двигался к теплу – во всяком случае, он на это надеялся.

Наверное, не совсем правильно называть его просто «он», но дело в том, что в его племени не принято было давать друг другу названия, всё и так было понятно – ты тот, кто ты есть, зачем какие-то имена. Но нам привычнее будет, если всё же как-то называть существо, поэтому ему вполне подошло бы имя Плекс.

Плекс покинул родной дом три дня назад. Все его соплеменники (не считая десятка тех, которые увязались за ним, наверное, поддавшись какому-то стадному инстинкту), остались на насиженном месте, впрочем, по другому не могло и быть.

Плекс давно заметил, что он отличается от своих собратьев. Основным отличием было мышление, то есть наличие его у Плекса. Все остальные пользовались инстинктами. Колония составляла большой коллективный «разум», если его так можно назвать. Мышление как таковое, в сущности, и не требовалось – всё было определено и предопределено заранее. Каждая особь занимала своё место, выполняла свои функции (которые, по сути, сводились к питанию и размножению), и способность мыслить, скорее всего, только повредила бы им, внесла сумятицу в сложившийся образ существования.

Но Плексу не повезло. По каким-то невероятным, немыслимым причинам, он был наделен способностью думать. Инстинкты были сильны и в нём, но то, что для всех было непреложным законом существования, для него было, скорее, рекомендацией к действию, которой при необходимости можно пренебречь.  Из-за чего так вышло – то ли слишком сильное действие радиации, то ли это был какой-то вид уродства, или, наоборот, им руководило какое-то высшее существо, – Плекс не смог бы ответить. Во-первых, потому, что такими категориями он мыслить всё-таки не умел, а во-вторых, потому, что сейчас ему приходилось решать проблемы более насущные и важные.

Четыре  дня назад Плекс почувствовал, что в окружающем мире произошли перемены. Стало на несколько градусов холоднее, ветер поменялся, солнце светило по другому, и ещё множество неуловимых факторов указывали на то, что скоро произойдёт что-то. Его генетическая память сразу же выдала информацию о том, что многие из четырех предыдущих поколений предков погибли от этого. Мы бы назвали это «зима», но Плекс не мыслил словами или понятиями, он мыслил образами. И он  увидел сотни, или даже тысячи замерзших, мертвых соплеменников, а так же зародышей и младенцев. Популяция их за последнее время сильно сократилась, более того, ещё одно-два поколения – и они могли исчезнуть вообще! И вот сейчас Плекс понимал, что время массовой гибели снова приближается, и что его поколению так же не избежать этого – многовековые инстинкты крепко держали их на одном привычном месте, а похолодание наступало так быстро, что новые модели поведения не успевали сформироваться.

Плекс с ужасом (кто бы мог подумать, что он способен испытывать ужас) сознавал, что никак не может помочь всему племени. Они априори не могли услышать голос разума, и вообще никакой другой, кроме голоса инстинктов. Но даже как помочь себе, Плекс понимал довольно смутно. Ведь мало осознать проблему, нужно ещё найти её решение. Это довольно легко, когда проблема стандартная, шаблонная, и на основании опыта (своего или чьего-либо) можно принимать решение, заведомо правильное. Но многие ли способны принять такое решение в условиях полного отсутствия опыта, и вообще какой либо информации, полагаясь только на чистый, не затуманенный знаниями, разум? И Плексу предстояло принять такое решение, причём задача перед ним стояла не абстрактная, а вполне конкретная, типа: «как бы выжить самому, да ещё спасти весь свой род?»

Вариант «спрятаться где-нибудь» не подходил. Во-первых, прятаться было негде. Да и к тому же, детей такой вариант всё равно не спасал – даже если бы они вылупились из яиц, они умерли бы голодной смертью. Оставался вариант «бежать!». Неверно думать, что убегают только тру́сы, иногда этим занимаются и мудрецы.  Навряд ли Плекс был тем, или другим, но он выбрал этот вариант. Правда, куда бежать, или в его случае – лететь, он не представлял, но решил идти по принципу наименьшего сопротивления – лететь по ветру.

На следующее утро, как только рассвело, Плекс отправился в путь. У него не было полной уверенности в том, что этот полёт будет удачным, но зато была уверенность в том, что, оставшись на месте, он погибнет. Выбор есть всегда, даже когда приходится выбирать между стопроцентной смертью, и смертью с большой вероятностью.

Плекс был удивлён, заметив, что вместе с ним летят несколько самок. По началу, когда он взлетел, вместе с ним в воздух поднялись несколько десятков его сородичей, но скоро многие отстали и вернулись обратно, и только с десяток самок продолжали упорно лететь за ним. Он думал, что и они со временем покинут его, или просто не выдержат тяжёлого и непривычного перелета, но они следовали за ним, хотя и на определенном расстоянии.

С каждым днем ветер становился немного холоднее, а солнце грело всё слабее, да и сам день становился короче. Но еды им вполне хватало, да что там, её хватило бы даже для всего их племени. Летел Плекс со спутницами только днём, ночь уходила на отдых и восстановление сил, но он старался выкладываться за весь день на сколько было можно, на сколько позволяли крылья, и если бы кто-то взялся проследить за ним, и измерить пройденный путь, то оказалось бы, что Плекс пролетал огромные, для такого небольшого существа, расстояния –около 600 км в день.

Дни шли за днями, его полет продолжался и продолжался. И у Плекса создавалось впечатление, что он знает, куда летит, хотя этого и не могло быть. Но он чувствовал, как какая-то сила указывает ему дорогу (возможно, это было магнитное поле планеты, а может что-то, или кто-то?, ещё). И вот по этому своему внутреннему, встроенному природой, компасу, он и ориентировался, и продолжал свой полёт всё дальше и дальше.

Это продолжалось долго, но вот Плекс начал ощущать, что обгоняет холод, отрывается от него. Ветер изменился, и теперь уже не помогал, как раньше, а сдувал в сторону, но Плекс постоянно корректировал курс по своему «компасу». Несколько раз им приходилось пролетать над довольно большими водными пространствами, тогда приходилось обходиться без пищи и отдыха несколько дней подряд, но все эти неудобства были довольно мелкими по сравнению с самим полётом. Ни Плекс, ни его сородичи никогда не летали на такие огромные расстояния, у них не было в этом надобности. И временами Плекс начинал чувствовать усталость, а вместе с ней приходили сомнения. Сколько ещё осталось? И куда он вообще направляется? Похолодание в места их обычного обитания начало приходить всего несколько поколений назад, и случилось это довольно внезапно. А что, если того тепла, которое он ищет, не существует? Что, если его поиски и надежды окажутся тщетными, и он абсолютно зря пошёл против своего инстинкта, приказывавшего ему оставаться на родном месте? Может быть, там, дома, всё же был шанс спастись, а здесь, в пути, его ждёт верная смерть? Умрёт сам и погубит тех несчастных, которые следуют за ним…

Но потом времена депрессии сменялись, если не душевным подъёмом, то хотя бы осознанием того, что назад вернуться уже невозможно – слишком большой путь проделан. И тем более обнадёживающим был тот факт, что действительно становилось немного теплее, с каждым днём…

Плекс уже давно сбился со счета, сколько же продолжается их полёт. Но вот однажды, присев для отдыха на одно большое дерево, он вдруг понял, что его путешествие подошло к концу. Что-то было в этом месте такое, что успокаивало и притягивало, внушало ощущение надёжности. Температура, да и вообще погода, были довольно сносными для выживания, во всяком случае, чтобы перезимовать вполне подходила.  И потом, Плекс, как и его спутницы, был уже очень уставшим и вымотанным. Да и возраст уже давал о себе знать – за время перелёта они сильно постарели. Но тем не менее, всё ещё находились во вполне репродуктивном возрасте. Так что скоро у них появилось потомство. Вообще-то, это время  было не обычным для спаривания, но Плекс понимал, что обязан передать информацию о своём перелете, и другого способа, кроме как через генетическую память, у него не было.

Несколько месяцев Плекс провёл на зимовке в этом красивом месте, которое находилось на склоне какой-то горы. Ни одна самка из тех, что отправилась в путь вместе с ним, не выжила, просто вышло биологическое время. И Плекс понимал, что и его время тоже уже вышло, но он всё ещё жил, и ни каких признаков скорой смерти не обнаруживал. Напротив, он снова ощущал необходимость перелёта. Каким-то образом он осознал (может, с помощью той же генетической памяти, оставленной ему теми несколькими поколениями, что пережили зимовку), что зима в его родных краях подходит к концу, и можно возвращаться домой.

Домой возвращалась уже намного большая группа, чем та, что прилетела на зимовку. Но впереди по прежнему был Плекс. Он был уже стар, но всё ещё, по каким-то необъяснимым причинам, очень хорошо держался в воздухе, даже почти не чувствовал усталости. Может быть, силы ему придавало осознание того, что без него его потомки не смогут найти дорогу домой.

Обратный путь оказался несколько труднее, чем первый перелёт. В основном причиной этого был ветер, который постоянно сдувал группу с нужного курса. Один раз, когда они пролетали над Большой Водой, ветер унёс часть летевших далеко в сторону, и они, так и не сумев догнать своих, где-то затерялись, а может быть основали свою новую колонию.

Но Плекс упорно вёл оставшуюся часть своей группы к заветной цели. И он её всё-таки достиг. Когда они вернулись в родные Плексу места, его дети были уже стары, как Плекс держался всё это время, для самого него было огромной загадкой. Но миссию свою он выполнил. Теперь он был уверен, что все его прямые потомки получат «встроенные» знания о том, когда, куда и как нужно лететь, чтобы зима не застала врасплох. И ещё каким-то образом он знал, что больше ни один из его потомков не будет обладать таким умом, как он, Плекс. Он справился с той миссией, для которой был рожден, и для которой кто-то наделил его таким невиданным даром.

Покружив немного над родным поселением, Плекс опустился на ветку дерева. Он обнаружил, что популяция его собратьев, встретивших зиму, сократилась, даже почти совсем была истреблена. Но он всё равно ощущал спокойствие за будущее. И огромную усталость. Последним образом, который появился в его крошечной головке, был очень яркий и теплый свет.

 

Прошло несколько тысяч лет. На планете за это время происходило много изменений – постепенно менялся климат, сменяли друг друга виды и подвиды животных, растений… Со временем, когда вид Homo sapiens занял довольно прочные позиции на планете, и стал давать свои имена всему тому, что видел вокруг себя, он назвал потомков Плекса бабочками Монарх. И вот уже многие поколения людей удивляются их невероятным ежегодным путешествиям.

 

МОНА́РХ (Danaus plexippus), бабочка семейства данаид. Размах крыльев— 75-100 мм. Окраска оранжево–желтая, с черным рисунком и белыми точками. Основной ареал вида расположен на американском континенте к югу от Канады. Дальние миграции —одна из наиболее интересных особенностей бабочек этого вида…

 («Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия»)

 

26.11.2011