В маминой квартире я не жил уже очень давно – с тех самых пор, как, женившись в двадцать четыре года, покинул её. И вот теперь я в одиночестве бродил по знакомым с детства комнатам и неспешно прикидывал, когда же отметить коньяком начало моей свободы – до того момента, как я разберу свои сумки, или всё-таки после. Да, квартира встретила меня гулкой пустотой: мама умерла три года назад, а отца своего я никогда не видел.

Представляю, как огорчилась бы моя бедная мама, если бы узнала о нашем с Вероникой разводе: она очень любила свою дорогую невестку, считала её прекрасной партией для сына.

«Ну как ты мог это допустить? – спросила бы она меня с укоризной. – Вероника такая порядочная, серьезная, надежная женщина. А сейчас свяжешься, не дай бог, с какой-нибудь вертихвосткой».

Ох, мама, вздохнул бы я тогда, порядочность и надежность, разумеется, прекрасны. Вот только как тебе объяснить, что твоему сыну надоело наблюдать, как его методично пытаются превратить в старшего брата его собственного ребенка. Видимо, материнский инстинкт в моей любимой оказался настолько силен, что с легкостью перекрыл другие чувства, оттеснив их за ненадобностью на самый дальний план отношений между мужчиной и женщиной. Ты переживаешь из-за добровольно выбранного мною одиночества? Зря. Я уже давно одинок, пусть и рядом с вроде бы любящей женой. А насчет вертихвостки – почему бы и нет. По крайней мере, я снова начну ощущать себя прежним – сильным и взрослым мужчиной.

Ну да ладно, не будем об этом больше. Лучше займемся сумками.

Когда процесс заполнения платяного шкафа моими вещичками был наконец завершен, я уселся в гостиной за стол с бутылкой коньяка, немного отхлебнул и задумчиво огляделся. Пожалуй, пора ремонт затевать. Так, небольшой, чтобы слегка освежить помещение после пребывания в нем жильцов, которым я сдавал квартиру.

Я ещё отхлебнул из бутылки. И ещё.

Да, сегодняшний день определенно был не из легких. Пришлось повозиться и поволноваться: окончательный уход из семьи давался мне не так просто, как я предполагал вначале. Но ничего, оно того стоило.

Я снова глотнул коньяку.

Всё же решение мною принято верное. Пора начинать новую жизнь.

Горка с любимым маминым фарфором неожиданно закачалась, вслед за ней пустился в пляс стол, а потом наступила темнота. Не знаю, долго ли она длилась, но когда я пришел в себя…

* * *

 

…комната, в которой я очутился, оказалась роскошной полутемной гостиной. Стены, обитые пестрым шелком, отливали тусклой позолотой в отблесках множества крошечных электрических ночников, расставленных повсюду – на огромном обеденном столе, на комоде и даже на полу.

В центре комнаты сидела, облокотившись на спинку стула, очень красивая девушка и приветливо мне улыбалась.

Одета она была в вечернее алое платье, волосы спадали на плечи каскадом ярко-рыжих локонов.

– Здравствуй, Макс, рада тебя видеть. Ты восхитительно пунктуален.

Я постарался скрыть смущение. Мы о чем-то с ней договаривались? Возможно, но я ничего не помнил. Более того, я даже не знал, кто эта красавица, обратившаяся ко мне так, как меня называли только близкие и друзья. Для всех остальных я был Максимом. Или Максимом Петровичем.

Очевидно, здесь намечалось какое-то торжество, вот только стол с ослепительно белой скатертью был пуст, за исключением двух хрустальных бокалов и бутылки вина.

– У вас праздник? Извините, но я совершенно забыл. Знаете, видимо, закрутился, так бывает иногда. Дел в последнее время ну просто безумие какое-то, – понес я изумившую меня самого чушь.

– Что ты, Макс, – произнесла испуганно девушка, поднимаясь со стула и виновато заглядывая мне в глаза. – Пожалуйста, прости меня. Сбила тебя с толку, а ведь ты ничего и не должен был помнить. Просто ты появился именно сейчас, когда я так тебя ждала. Да, позволь представиться. Меня зовут Элиза. И обращайся ко мне, пожалуйста, на «ты».

У неё была необыкновенно очаровательная улыбка.

– Откуда тебе известно моё имя?

– От твоей мамы. Она много рассказывала о тебе. Очень тебя любила. Я ваша соседка, только живу этажом выше. Мне приятно, что ты ко мне заглянул. Рада познакомиться.

– Я тоже рад. А у тебя необычное имя.

– Это мой отец постарался. Он вообще человек эксцентричный. Представляешь, незадолго до моего рождения они с моей матерью здорово поругались, так отец заявил, что его дочь непременно нужно назвать Элизой – в честь Элизы Дулитл из пьесы Бернарда Шоу. Дескать, так у неё больше шансов стать счастливой, поскольку настоящее счастье может обрести только женщина, вылепленная своим мужчиной. Забавно, правда?

– Это не забавно, а справедливо. Твой отец очень умный человек, – улыбнулся я. – И всё-таки почему это вино и бокалы?

– Решила устроить нам вечер на двоих. Ты не против?

– Ну как можно отказаться от вечера с такой красавицей? – возмутился я. – А что за вино?

– Да кто ж его знает, – беспечно пожала плечами девушка, беря меня за руку и увлекая к столу. – Надо налить, тогда станет известно. Не по бутылке же с этикеткой судить.

Разумно, не поспоришь.

Я откупорил бутылку и разлил по бокалам бордовую жидкость. В воздухе поплыл изысканный виноградный аромат.

Элиза сжала тонкими пальцами хрупкую стеклянную ножку.

– Макс, я хочу выпить за тебя.

– Ну нет, – запротестовал я. – Сначала за тебя. А я уж потом.

Элиза помотала головой.

– Я хочу выпить за тебя – красивого, умного, удивительно приятного мужчину. Знаешь, ты…

Вот если бы я сейчас пил, точно поперхнулся бы.

– Элиза, да перестань. Во-первых, тост сначала надо произносить в честь такой прекрасной барышни, как ты. Во-вторых, я вовсе не красивый.

– Ты очень красивый! – серые Элизины глаза аж почернели от гнева. – И кто тебе внушил обратное? Это безобразие – когда человек живет уже столько лет и не знает, насколько он красив.

Неожиданно это начало меня забавлять.

– И что во мне красивого?

– Прежде всего, нос.

– Нос?! Элиза, мне кажется, ты видишь не меня, а кого-то другого. Мой нос длинный, а вместо горбинки на нем горб.

– Макс, у тебя изумительной формы нос. У людей редко бывают носы, бесподобно идущие их лицу. Обычно нос сам по себе и больше кажется несовершенством, чем достоинством. А твой нос – это ещё и твой характер, то есть в каком-то смысле он один и есть твое лицо. Погоди, – она прищурилась, – ты что, не доверяешь моему вкусу?

– Доверяю, но… это так неожиданно. Слушай, а давай для начала выпьем за приятные неожиданности?

– Замечательный тост. Вот поэтому сейчас будем пить за тебя – твою красоту, обаяние, ум и… – девушка высоко подняла бокал, – твое здоровье!

Элиза отхлебнула глоток. Улыбнувшись, я последовал её примеру. Не успели мы поставить бокалы на стол, как они исчезли.

– Отлично, – моя новая знакомая хлопнула в ладоши, – а теперь пусть звучит музыка!

Откуда-то сверху полилась негромкая красивая мелодия.

– Приглашаю тебя, – Элиза протянула мне руку.

Я бережно принял её, обхватив свободной рукой тонкую талию девушки. От Элизы исходил еле уловимый умопомрачительный запах.

– Ты сейчас такая горячая, прямо огненная, как твои кудри, – я понизил голос до шепота.

– Я не умею танцевать вальс, – восторженно глядя мне прямо в глаза, громко ответила Элиза. – Научи меня, пожалуйста.

– Я тоже не умею, – рассмеялся я и осторожно попытался притянуть девушку ещё сильнее.

– Тогда у нас ничего не получится, – Элиза выскользнула из моих объятий. Музыка немедленно стихла. – Что толку топтаться посреди комнаты, если мы оба не умеем танцевать. Значит, будем секретничать – там, на диване. Ты согласен? – и девушка потянула меня за руку.

Я кивнул, несколько обескураженный резкой переменой в её планах. Хотя нет, не в её, а в моих. Мне всё больше хотелось с Элизой отнюдь не разговаривать. Впрочем, диван подходил для этого «отнюдь не» весьма удачно, да и свет ночников стал более приглушенным.

Девушка устроилась, поджав под себя ноги, почему-то обтянутые джинсами. Высокую грудь отлично подчеркивала пришедшая на смену платью узкая трикотажная кофточка с цветочной термоаппликацией.

– Кто начинает? – деловито осведомилась Элиза.

– Давай ты.

– Запросто. Хочешь расскажу, чем закончилось моё первое серьезное свидание?

– Конечно, – я приподнялся, словно бы удобнее устраиваясь на диване, а сам сел чуть ближе ко всё более влекущей меня девушке. – А сколько тебе было лет?

– Мне пятнадцать, ему шестнадцать. Место действия – моя комната. Родителей дома не было – ушли в гости. Сначала мы болтали, смеялись, потом он поцеловал меня, полез обниматься, а под конец стащил с меня футболку. Представляешь, какой подлец?

– Мерзавец, – согласился я с Элизой, ощутив укол зависти и даже некоторой ревности по отношению к неизвестному мне сопляку. – И что было потом?

– Неожиданно вернулись родители, и мне пришлось срочно натягивать эту чертову футболку.

– Ну-у-у, – протянул я, – наверное, для твоего пятнадцатилетия это оказалось далеко не худшим вариантом.

– Безусловно, но был один нюанс: впопыхах я надела её наизнанку, и странное отсутствие знакомого рисунка углядела мама. Друг вскоре ушел, а мне родители закатили скандал.

– Как же я их понимаю, – усмехнулся я.

Элиза довольно улыбнулась.

– Макс, теперь твоя очередь! – серые глаза горели любопытством маленькой девочки.

– Моя?

– Не томи, давай выкладывай секрет!

Я улыбнулся:

– Да ничего на ум не идет.

– Ой, не надо, пожалуйста, – отмахнулась от моей отговорки Элиза. – Хотя, наверное, ты прав: начать откровенничать всегда безумно страшно.

– А ты часто откровенничаешь?

– Крайне редко, почти ни с кем и никогда. Но, попробовав однажды… – Элиза на секунду замолчала, – потом очень хочется снова кому-то довериться.

– Не знаю, можно ли это назвать секретом…

– Макс, – перебила меня Элиза, – мы так не договаривались. С тебя секрет, и только секрет.

– Нет, не могу вспомнить.

Я не лгал, память и в самом деле отказывалась мне помогать. Хоть придумывай что-то из той же серии «чем закончилось моё первое свидание». Вот только и с фантазиями у меня тоже было сейчас не вполне благополучно. Точнее, фантазии как раз имелись, но на совсем другую тему, да к тому же настолько заполняли собой моё воображение, что вытесняли все прочие интеллектуальные потуги.

Элиза помрачнела.

– Макс, я думала, что смогу найти в тебе друга, что мы сможем стать по-настоящему близки.

– Близки? Я тоже очень хочу близости с тобой, – пробормотал я.

– …и что у нас получится открыться друг другу…

– Конечно, получится. Хватит уже прикрываться… в смысле, закрываться друг от друга.

Девушка посмотрела на меня недоверчиво, а тем временем за её плечом начало происходить нечто странное: на самом краю мягкой диванной спинки, изо всех сил пытаясь привлечь к себе моё внимание, дурачилась крошечная Элиза в знакомом алом платье.

– Вспомнил! – радостно прокричал я, и кроха активно задвигала ручками, изображая аплодисменты. – Мой главный секрет – я обожаю играть.

– Во что? – оживилась Элиза.

– Во всё! – поспешно брякнул я.

Радостно крутившаяся вокруг своей оси кроха резко остановилась и смерила меня презрительным взглядом.

– Во всё интересное, – горячо заверил я обеих девушек, – но главное – не в одиночестве.

– Ролевые игры? – осведомилась Элиза-большая, лукаво улыбнувшись, в то время как Элиза-маленькая старательно зажимала себе рот, чтобы не прыснуть со смеху.

– О, это для меня настоящий деликатес, – воодушевился я. – А может быть, и правда, немного поиграем – в ту историю с футболкой? Ведь твои родители, я полагаю, к тебе сейчас не нагрянут?

Кроха послала мне воздушный поцелуй и исчезла.

Глаза Элизы заблестели, а тронутые улыбкой губы стали неожиданно пунцовыми.

– Мгм, дай подумать. Подумала. Давай.

– Как там у нас по сценарию? – я придвинулся к девушке ещё ближе. – Сначала смеемся и болтаем, а потом я тебя целую? Так, кажется?

– Да у тебя отличная память! – рассмеялась Элиза.

– Стоп, больше не смеемся и не болтаем, – строго прервал я девушку.

Элиза откинулась на то самое место, где несколько секунд назад вертелся её уменьшенный двойник. Матово поблескивали ровные белые зубы, влажные полуоткрытые губы продолжали улыбаться.

Я наклонился к девушке, на мгновение закрыл глаза и…

 

 

* * *

…распахнув дверь, от неожиданности замер на пороге.

Элиза стояла на коленях на обитом персиковым плюшем диване спиной ко мне и лицом к огромному окну. Точнее, саму спину я не видел: она была прикрыта роскошными, до поясницы, темными волосами. Зато можно было полюбоваться упругими ягодицами, обтянутыми кремовыми ажурными трусиками, и нежными розовыми пятками.

Эх, не вовремя меня дернуло толкнуть дверь, но и уйти незамеченным вряд ли теперь удастся: моя приятельница наверняка услышала шум чужого появления. Если попробую ретироваться, это напомнит побег. А убегать от Элизы мне совсем не хотелось. Пусть прогонит меня сама – если захочет, конечно. Хотя будет жаль: у неё, очевидно, очень красивое тело. И это «очевидно» неожиданно настойчиво потребовало от меня немедленного освидетельствования.

Я тихо прикрыл дверь.

– Привет.

– Привет, – грустно ответила Элиза, даже не глянув на меня.

– У тебя что-то случилось?

Я и в самом деле встревожился, озадаченный её прохладной реакцией на моё появление.

Идиот, одернул я себя, как можно ожидать любезного приема от полуголой девушки, с которой познакомился совсем недавно и к которой так бесцеремонно сейчас ворвался.

– Да.

Её голос неожиданно зазвенел. Ещё немного – и польются слезы.

– Элиза, да что с тобой?

– Вот.

Она выпрямила левую руку и чуть отвела её назад, разрешая тем самым мне приблизиться.

Сердце мое запульсировало тяжело и гулко, с трудом справляясь с напором крови, возросшим под давлением хлынувшего тестостерона.

Я сделал несколько решительных шагов вперед.

На узкой ладони лежали две половинки изящного костяного украшения.

– Это моя любимая заколка для волос, – всхлипнув, пояснила Элиза. – Хотела сделать прическу – и вот, грохнула прямо об пол.

– Жаль, красивая, – посочувствовал я приятельнице, невольно отметив удивительную цветовую гармонию дамской безделушки и полупрозрачного ажура. Подбирать украшения в тон нижнего белья? А что, для такой красавицы это вполне разумно. Отличный вариант наряда – трусики и заколка. С кем, интересно, она собиралась встречаться в таком виде?

– Красивая, – тяжело вздохнув, согласилась Элиза, глядя на меня через плечо, – и так шла моим темным волосам. Ты даже не представляешь, как это было здорово.

Девушка с отчаянием посмотрела на меня.

– Хочешь, покажу, как я их укладывала?

– Конечно, – торопливо согласился я с «покажу».

Элиза резко развернулась ко мне всем корпусом, и мой взгляд невольно скользнул к её слегка просвечивающей сквозь густые каштановые пряди обнаженной груди.

Пульсация в моих висках началась такая, что я всерьез стал опасаться за собственные сосуды. Того и гляди лопнут.

– Смотри!

Девушка спрыгнула на пол, запустила пальцы в волосы, и длинные локоны поползли вверх.

Я напряженно замер, не в силах оторвать глаз от груди Элизы.

Но что это? Вдогонку за скользящими прядями по телу девушки молниеносно начало распространяться плотное сливочное кружево, а когда Элиза собрала роскошную шевелюру в тугой узел на затылке, воткнув в него один из костяных обломков, оказалось, что моя приятельница стоит одетая в плотно облегающее потрясающую фигуру длинное платье.

– О черт! – не смог сдержать я вопля разочарования.

– Спасибо, – печально улыбнулась Элиза, – Очень приятно, что ты разделяешь мои чувства. Мне тоже больно, что заколка сломалась: у меня больше нет украшений, которые бы так удачно подходили к этому платью.

С трудом сдерживаясь, чтобы не разодрать на вожделенной груди ненавистную ткань, я крепко зажмурился и…

* * *

 

… мои ноги утонули в высокой мягкой траве.

Ярко светило солнце, вокруг стояла одуряющая июльская жара.

– Макс, Ма-а-акс!

Ко мне, размахивая рукой с зажатым в ней полотенцем, бежала улыбающаяся Элиза. На горячем ветру развевались рукава легкой белой туники. Смешно подпрыгивала светлая коротенькая косичка.

– Я иду купаться. Давай со мной! Тут рядом озеро – такое чудесное!

Озеро действительно оказалось совсем близко. Вокруг возвышались заросли камыша, летали, блестя слюдяными крыльями, юркие стрекозы.

– Ура, дошли!

Девушка швырнула полотенце на траву и, расчищая себе путь от высокой травы, с разбега бросилась в озеро. Одновременно раздались плеск воды и звонкий крик:

– Как здорово! Иди сюда!

Казалось, камыш сам расступается передо мной, с готовностью пропуская меня к озеру. И правда, замечательное местечко.

– Макс, чего так долго? – увидев меня, Элиза засмеялась и, наклонившись, плеснула в мою сторону водой.

– По-моему, это не озеро, а большая, хоть и удивительно чистая, лужа, – с сомнением возразил я. – Оно не доходит даже до середины твоей голени.

– Да ты что! – возмутилась Элиза. – Нормальное озеро, я всегда тут купаюсь.

И действительно, лужа начала стремительно наполняться прозрачной водой. Вот она лизнула Элизины колени, поднялась выше, намочив подол туники, подобралась к низу живота.

Тонкая ткань прилипла к телу, и стало ясно, что купальник девушка надеть забыла.

– Вот видишь! – Элиза радостно подпрыгивала в воде. – Сейчас поплаваем!

Но этот её призыв услышал не только я. В воде появилось маленькое серебристое существо, напоминающее сразу и малька, и головастика. Затем ещё одно. И ещё. И вот уже целая стайка начала резвиться вокруг гибкого Элизиного тела.

– Смотри, какие милые! – восхитилась Элиза. – Впервые вижу их здесь. Наверное, это потому что ты появился. Хотят тебя поприветствовать.

А мальков всё прибывало и прибывало. Из-за плотной живой массы уже не стало видно песчаного дна, и Элизу я мог разглядеть только до подмышек – вода остановилась именно на этом уровне.

– Ой, какие же они! – Элиза чуть откинулась назад и погрузилась в озеро до подбородка. – Шустрые, подвижные! – девушка расхохоталась. – Знаешь, их так их много!

– Ты им понравилась, – рассмеялся я.

– А мне-то как они нравятся! И… Макс, не могу я больше в этой упаковке барахтаться!

Смеясь, девушка рывком сорвала с себя тунику и подпрыгнула над водой неожиданно высоко.

Тысячи крохотных существ облепили Элизино тело до шеи, повторяя все его изгибы, и загорелись на ярком солнечном свете, словно серебристая фольга.

– Я русалка! – закричала Элиза. – И одежда мне больше не нужна. Лови!

Прямо мне в лицо полетел мокрый белый комок. Я на мгновение инстинктивно отвернулся, опасаясь удара и вытянув вперед руки. А когда почувствовал прикосновение влажной ткани, оказалось, что…

* * *

 

…я сидел в маленькой уютной кухне за покрытым веселенькой клеенкой столом и наблюдал, как Элиза в коротком домашнем платье и фартуке, стоя у плиты, пытается приготовить ужин.

– Сегодня у нас будет картошка, запеченная с сыром. И ещё помидоры, – девушка деловито листала поваренную книгу. – Ты их с чем хочешь, с солью или с майонезом?

– Помочь тебе? – предложил я, ощущая внезапное опасение за нашу будущую трапезу. Мне всё больше почему-то казалось, что сегодняшнее пребывание Элизы на кухне в качестве повара – её дебют.

– И как?

– Могу картошку почистить. Или сыр порезать.

Элиза торжествующе хихикнула.

– А в книге написано, что сыр не режут, а трут.

– Это ты хорошо уточнила.

– Слушай, Макс, а что если нам хлопнуть перед таким важным делом, как готовка, шампанского? У меня и клубника есть, очень сладкая.

– Замечательная идея, – согласился я, надеясь, что после пары бокалов дело с чисткой картошки и мытьем помидоров пойдет куда веселее. По крайней мере, будет больше вероятности, что Элиза тихонько осядет на стуле и начнет заниматься тем, что у неё получается намного лучше, – развлекать меня веселым щебетанием. А я тем временем освежу в памяти пока ещё не совсем позабытые семейные будни и займусь ужином.

Элиза вытащила из огромного, размером в полкухни, холодильника бутылку, протянула её мне:

– Открывай, а я пока бокалы достану и клубнику.

Мы звонко чокнулись хрусталем.

– За наш будущий ужин! – торжественно провозгласила Элиза.

Прохладная жидкость ударила в нос множеством веселых пузырьков. Ягоды и впрямь оказались сладкими, да к тому же были на удивление крупными.

– Обожаю шампанское! – причмокнула губами Элиза. – А тебе как?

– Неплохо. Создает ощущение праздника. Видимо, с Новым годом ассоциируется. И ещё, – я улыбнулся, – с романтическими свиданиями.

– И часто у тебя случаются романтические свидания?

– Да уж не помню, когда было последнее.

– Почему?

– Совсем недавно развелся.

– Понимаю. А ты молодец, верным был мужем.

Скорее хорошим старшим сыном, горько подумал я, а Элиза тем временем продолжила:

– Я тоже считаю, что совмещать отношения сразу с двумя совсем неправильно, по крайней мере, знакомить своих «двоих» друг с другом нельзя ни в коем случае.

– А что, у тебя был печальный опыт?

– Был, – грустно подтвердила слегка захмелевшая Элиза. – Мне тогда было шесть, одному «моему» около того, а второму почти семь. С первым, жившим неподалеку, я ходила в детский сад и регулярно получала от него предложение выйти замуж, а второй был моим соседом по подъезду, и по вечерам мы играли на детской площадке у нашего дома. И вот однажды случилось непредвиденное: на нашу площадку пришел мой детсадовский поклонник, держа в руках новенький красно-синий мяч. Отлично, подумала я, теперь нам играть будет ещё веселее. «Сережа, познакомься, это мой Валера. Валера, познакомься, это мой Сережа». И они познакомились, да к тому же так быстро нашли общий язык, что я и не заметила, как эта двоица слиняла с площадки. Причем вместе с мячом. С тех пор, – тяжело вздохнула Элиза, – я никогда не знакомлю своих мужчин.

– Жуткая история, – согласился я.

– Давай ещё выпьем.

– Элиза, у меня созрел тост. Предлагаю поднять бокалы за наше счастливое будущее.

– Мудрые слова. Без счастья не хочется никакого будущего. А потому, чтобы всё сбылось, будем пить до дна.

– Ну что, а теперь готовить? – предложил я, ставя пустой бокал на стол. – Ты не возражаешь, если я немного похозяйничаю?

– Ой, так неудобно. Ведь вроде как я хозяйка. А, – махнула рукой девушка, – да можно, конечно.

Я поднялся из-за стола и распахнул дверцу холодильника, упиравшегося в самый потолок.

– Элиза, а где помидоры и сыр?

Внутреннее пространство было поделено на множество секций, одна из которых была заполнена висящими на плечиках платьями, другая – сумочками, третья – туфлями, четвертая представляла собой прозрачный пластиковый ящик, набитый разноцветным шелковым бельем, а в самом низу стояла огромная плетеная корзина с клубникой.

Элиза неслышно выросла за моим плечом, и я почувствовал на своей шее её легкое дыхание.

– Действительно, где? – с любопытством оглядела содержимое холодильника девушка. – Ведь я вчера оставляла их здесь. Они были вот тут. И где же теперь мои чудесные фиолетовые туфли, а?

Элиза смотрела на меня широко открытыми глазами, которые медленно наливались слезами.

– Ну не огорчайся ты так, – я прижал девушку к себе и ласково погладил её по волосам. – Найдутся.

– А если нет? – Элиза в отчаянии высвободила голову и вновь посмотрела мне прямо в глаза.

– Купим тебе новые. А хочешь – прямо сейчас пойдем и купим.

– Макс, ты такой чуткий, такой заботливый, такой…

Я почувствовал, как отяжелело хрупкое тело, навалившись на мои плечи.

Сомкнув веки, Элиза безмятежно спала.

Я бережно поднял девушку на руки и понес вон из кухни.

Моя маленькая пьяная принцесса, наконец-то я смогу увидеть тебя в постели.

И тут – вот незадача! – по дороге я случайно зацепил лежащую на краю стола поваренную книгу. Раздался оглушительный грохот. Я с ужасом закрыл глаза, кляня свою собственную неосторожность, а когда открыл их…

…вместо предполагаемых рецептов обнаружил в распахнувшейся книге картинки весьма фривольного содержания.

– Макс, – сквозь сон прошептала девушка, – Макс, какой ты славный.

Я приблизил свое лицо к Элизиному и нежно поцеловал её губы.

Кухня неожиданно вспыхнула ярким светом, а затем так же резко наступила полная темнота.

Вместе с её приходом Элиза мгновенно исчезла из моих объятий.

* * *

Я осторожно пошевелился, ощутив под щекой нечто твердое, и чуть приоткрыл глаза. Моя голова покоилась на столе.

Я хмуро глянул на бутылку. Понятно: напился и заснул.

Значит, всё осталось таким, как и прежде: мамина квартира, я в ней и моё верное недавнее одиночество, с которым, как мне казалось ещё несколько мгновений назад, я почти расстался.

Моя дорогая Элиза, мысленно обратился я к моей исчезнувшей соседке, к сожалению, мы никогда не будем вместе, и всё, что происходило между нами, намного иллюзорнее того, что с нами уже не случится. Ты была моим прекрасным миражом, моей несуществующей идеальной женщиной – смешной, очаровательной, трогательной, наивной, кокетливой и иногда чуточку нелепой. О, если бы ты только дала о себе знать в этой реальности, я снова воспрял бы духом и поверил, что наша встреча всё-таки возможна. Впрочем, я всегда буду помнить тебя – как один из чудесных, пусть и недолгих, подарков судьбы. Как волшебный, хотя и вызванный алкогольным опьянением, сон. А чтобы не затрещала моя бедная голова, хлебну-ка ещё немного.

Я поднял бутылку и обнаружил прятавшийся за нею небольшой светлый предмет неправильной формы.

Моё сердце учащенно забилось.

Это был обломок костяной заколки.