Как обычно, в 6:30 зазвонил будильник.
– Настя, вставай, опять проспишь, – Селютин дотянулся до истошно визжащего шедевра электроники и отключил, – Слышишь? Вставай, говорю, – похлопал по одеялу рядом с собой и схватился за голову, – Уй! Вот чёрт! – нехотя опустив ноги с кровати, он поднялся и направился прямиком на кухню, как это делал каждый день, обходя ванную, он начинал утро с чашки кофе, сигареты и экскурсии в холодильник.
– И так, господа присяжные, прошу обратить внимание, что холодильник в доме гражданина Селютина был пуст, что не способствовало позитивному настроению подзащитного, проще говоря, он был зол.
Селютин был адвокатом, и любил иронизировать подобным образом. На столе он увидел листок бумаги с запиской: «Ушла рано, с вечера забыла предупредить, завтрак на плите, позже позвоню».
– А вот это уже лучше, по крайней мере, с завтраком. Уже доедая яичницу с ветчиной, он вдруг прекратил жевать.
– Стоп. А кто в кровати? Ведь там кто-то есть, она не была пуста, – он тут же направился в спальню. Действительно, одеяло было приподнято, как если бы кто-то под ним лежал. Селютин подошел и одёрнул одеяло. От увиденного он несколько опешил, и некоторое время стоял с открытым ртом. В кровати лежал…скелет.
– Та-а-ак, – протянул адвокат Селютин, – И что бы это значило? Настина шутка? Не, она слишком серьёзная, до такого не додумается. Тогда чья и зачем?!
– В деле появились новые обстоятельства, прошу суд сделать перерыв для уточнения.
Селютин вдруг понял, что не помнит события вечера. «Проводил Людку, к ней, вроде, не заходил, а дальше не помню.
– Зачем я напился вчера?! Что случилось? Что за событие такое, что аж не помню, как до дому добрался? Теперь вот – скелет! Ну, надо же! – он подошел и потрогал скелет, – Как настоящий! Я-то видел их. Позвоню-ка я всё же Насте.
– Алло, Настя, это я…
– Да, нет, ничего не случилось…
– Напился? Да, знаешь, фуршетик случился небольшой…
– Слушай, ты ничего странного у нас в доме не заметила? Например, в спальне?..
– В гостиной спала? А, понятно. Ну, извини…
– А в спальню, что, не заходила, что-ли?..
– Да, ничего не случилось, всё нормально. Пока.
Селютин вернулся в спальню и остановился на пороге – скелет сидел на кровати, опустив ноги на пол и повернув череп в его сторону.
– А я хотел выходной устроить, дорожку оплатил в «Лиловом шаре»
– Прошу суд присяжных, признать моего подзащитного невменяемым, и назначить ему наказание в виде принудительного лечения, – пробормотал он и закрыл глаза, затем снова открыл – скелет опять лежал, подложив предплечье под затылок.
– Допустим, я «рехнулся». Во всяком случае, я не помню, что было вечером. Хотя… мы с Люсей пили кофе в адвокатской. Что если она что-то насыпала? Опять же зачем? И почему скелет? Почему в постели, а не в шкафу, как полагается? Вот это глюк! – Селютин подошел к кровати.
– Так это что же получается, я что, ночь со скелетом провёл, да? Дожил! Всегда знал, что бабы меня до добра не доведут, но, что бы до скелетов…
Скелет вытащил предплечье из-под черепа и сложил эту группу костей на рёбра.
Не обращая на это внимание, Селютин продолжил, – Ты кто таков-то? Откуда взялся и какого пола? – с этими словами он стал разглядывать кости, пытаясь угадать пол.
Скелет повернулся к Селютину пустыми глазницами, пошевелил челюстью и натянул на себя одеяло.
– А, ну да, ты же сказать-то ничего не можешь, чего, стесняешься, что ли? Давай-ка договоримся так: ты – галлюцинация, ты не существуешь, это моё подсознание шутки шутит.
– Ну, вот, я разговариваю со скелетом, приехали, – мэтр права ушел на кухню и разбавил кипятком четыре ложки кофе.
– Тишина в зале суда! Ситуация, конечно, не ординарная, но попрошу без эмоций. Давайте будем рассудительны. Скорее всего, это что-то из моего прошлого. Но из какого такого прошлого это, не побоюсь этого слова, «хрупкое» создание оказалось в моей постели? – в висках застучал кофеин – «Ага! Заработало!» – Селютин опять вернулся в спальню – скелет лежал в том же положении.
– Ты не против, если я закурю? – он подошел и ещё раз потрогал кости, всё было вполне осязаемо, – Верка, Смолина, правильно? Она же зла на меня была, когда я её оставил в гостинице и смылся. Знаю только, что ей досталось от тамошних шлюх, решили, что конкурентка.
Скелет пошевелил челюстью и покачал черепом.
– Что, не угадал?
– Скелет ещё раз покачал черепом и показал костяшками пальцев на телефон.
– Позвонить? Ну уж нет! Ещё чего, обойдётся, я же не силой приволок, сама пошла.
– Господа присяжные, прошу отнестись с сомнением к показаниям данного свидетеля, ввиду его сомнительного прошлого и внешности.
Селютин достал из бара коньяк и сделал несколько глотков прямо из горла.
– Слушай, а может…тебя того…разобрать, в пакет и в мусорный бак? А? Опять-таки соседи увидят, или, там, бомжи… О чём это я, это же всё мистерия, не реальность. Я действительно спятил!
У скелета отвалилась челюсть. Он её поднял, погремев костями, вставил на место, повернулся в другую сторону и натянул одеяло полностью, накрыв череп. Селютин отпил ещё коньяка и сел рядом на край кровати.
– То, что ты баба – это точно. С мужиками у меня трений не было, наоборот, в основном их и приходится защищать, к тому же всегда предпочитал женское общество. Был бы мужиком – в шкафу бы прятался, а ты сразу в мою постель, прямо как Танька. Помню, переспали, а она сразу ко мне жить перебралась. Пришла с утра, мол, если любовь, зачем же за квартиру платить. Две недели избавлялся от неё, тараканов вывести проще.
– Это к делу не относится, прошу суд это учесть! – Селютин уже здорово захмелел, – так, а может ты и есть Танька? Она ведь грозилась мне жизнь испортить. Однако, у меня фантазии хватило бы на большее, а у неё тем более.
Из-под одеяла раздалось клацанье костей, скелет заворочался под одеялом.
– Что, на ногу сел, или, вернее, на берцовую кость? Это ещё что! Вот когда я Марину снял в кафе, то всё закончилось «берцовой». У нас с ней была такая бурная совместимость, что она ушла от своего Бори. Если бы я его заранее видел… Гора мышц при отсутствии мозга. День за днём – буря закончилась. Я ей говорю, мол, спичка догорела, вино закисло… пора по домам, а она вернулась к Боре да и нажаловалась, что я приставал и с толку сбил… Месяц в гипсе, с этой самой «берцовой». Так что, Марина отпадает, мы вроде как квиты. Как и с Женей, Евгенией, соседкой, квартира напротив. Столько рядом жили – не замечал. А тут, толи она в салон сходила, толи я в «хорошем» настроении оказался, в общем, договорились. Даже удобно было – спали у меня, ели у неё. Всё напевать любила: «Ты возьми меня в полёт. Где твой чёрный «Шевролёт»?
– А «Шевролёт» улетел без пилота, и сто тысяч в придачу, сам дурак дал. Сказала, через пару дней вернётся, а через пару дней другие соседи заехали, квартиру продала. Оно, конечно, хорошо, вовремя отвалила, но дорого.
Из-под одеяла показался череп и понимающе закивал.
– Прошу суд обратить внимание, что в деле открылось новые, ранее неизвестные, обстоятельства: подзащитный подвергался насильственным действиям, а так же мошенническим путём был лишен имущества! – полукриком высказал Селютин, размахивая пустой бутылкой. Вслед за черепом появились останки правой руки, которую скелет вытянул в сторону телефона.
– Ну что, весёлый ты мой Роджер, всё хочешь, что бы я позвонил? Кому? Настьке, что-ли? Так она, заноза, сама скоро заявится. Кстати, ей, наверное, тоже пора. Что-то у нас в последнее время какая-то тупиковая ситуация, слишком долго я с ней. Сейчас разве что едим вместе.
– Попрошу вычеркнуть это из протокола!
– Нет, всё-таки Настька это другое, рядом с ней себя по-другому ощущаю, не как с остальными. Да и жеребец я уже загнанный, так, скачу по привычке. Пристреливать пора! Ха – Ха!
Селютин пошел на кухню и взял бутылку водки. Вернувшись, он остановился на пороге спальни и отхлебнул изрядную порцию.
– Ты ещё не исчез, «суповой набор»? Видать, у меня серьёзные проблемы. А знаешь что, друг ты мой костлявый? Ты мне нравишься. Оставайся здесь. В тебе есть то, чего нет ни у одного человека – ты скелет, ничто, прах, тлен, прошлое без будущего.
Скелет откинул одеяло и встал с кровати, стуча зубами часто открывающейся челюсти. Он протянул к Селютину все кости плечевого пояса.
– Ну конечно же! Анька! Настькина сеструха. Она сразу ко мне руки протягивала, всё в гости частила. Так это ни я – она меня уговорила.
– Уважаемый суд, мой подзащитный хочет сделать заявление о сексуальных домогательствах в свой адрес. Гражданка Анна Лученкова преследовала его с недвусмысленными намерениями, а он, будучи представителем «слабого» пола, не способен был сопротивляться.
«Весёлый Роджер» начал усиленно мотать черепом, рискуя потерять его.
– Да, ладно! Конечно Анька, она и из могилы бы вышла, всё равно бы достала. С сестрой отношения «на ножах», мол, всё и так Насте всегда вперёд доставалось, потом только ей, вот и решила меня заполучить. А я то что, обычный мужик, долго уговаривать не надо. Собственно, Настя и отшила её, что бы больше не приходила.
– Защите всё ясно, господа присяжные, все свидетели находятся в сговоре с целью дискредитации подзащитного.
– Ну, что ещё вспомнить то? С Люсей я только раз был, это можно даже не считать, она демократка, что называется, «с головы до ног». А вот Светик, которая до неё была секретаршей, «тихий омут», такая может затаиться. Кстати, куда она делась? Что-то не припоминаю, вроде не увольняли. Ах, да, она же в декрет ушла.
Селютин заглянул в пустые глазницы скелета.
– Вспомнил! Ребёнок! Позвонил кто-то вчера, баба какая-то: «У тебя сын растёт – подрастает, а ты, такой – сякой, «козёл»… и что-то там ещё… Вот меня и «ушибло» от этой новости.
– Нет! Не-ет! Не может быть! Думаешь, это она?! – он посмотрел на телефон, затем взял и, некоторое время повертев в руке, набрал номер.
– Здравствуй Света, Светик! Это я, не узнаёшь? Толик… Селютин Анатолий Сергеевич. Вот тут… номерочик твой увидел, дай, думаю, позвоню, как ты там?.. Нормально?.. Замуж выходишь?! Так ты же, вроде, в декрет ушла… А я не боюсь, я знаю, что не мой… Ну, раз всё в порядке, тогда ждём тебя в нашем коллективе…Алло!
– Трубку бросила. Всё-таки злится.
– Прошу приобщить к делу этот… телефонный звонок! Он подтверждает, что никаких отрицательных последствий… взаимоотношения… моего подзащитного с секретарём адвокатуры… не по-сле-до-ва-ло, – запинаясь, произнёс Селютин, за тем, запрокинув голову, сделал несколько напряженных глотков из горла и обнял скелет, как завзятого собутыльника, – И всё же, кто вчера звонил-то? У кого растёт – подрастает? Какая я всё-таки сволочь! Как ты думаешь?.. Всё молчишь! Ты хоть намекни как-нибудь, пальцами вот этими вот своими… костяшками.
Скелет покачал черепом и опустил глазницы в пол.
– Сам не знаешь?! Так что же ты от меня хочешь?! Ну не могу я всех упомнить! И вообще! Почему всегда мужики виноваты?! Бабы как будто не причём! Что за дискриминация такая! Я протестую!.. Протест отклонён.
Хлопнула входная дверь.
– Это Настя!.. Давай… Быстрее… В шкаф… Давай – давай – давай… Лезь. Мы с тобой ещё по вспоминаем, у нас много времени, только Настька не должна про тебя знать.