Я был молод и счастлив. Так мне кажется теперь. Тогда, конечно, все было по другому. Все было странно, ново и не понятно. Теперь я безвыходно нахожу новые значения событиям прошедших дней. Впрочем, это все неважно. Главное то, что было.
Мой сводный брат оканчивал школьные годы. Непременно, в подобных ситуациях необходимы празднования: без мысли, без всякого ограничения. Молодость источает нужду в такие моменты. Молодость голодна, она хочет пить и есть, она хочет заниматься любовью и не задумываться о будущем. Это все закономерно, научно даже. Я говорю образно потому что я сам, как человек слабый и униженный, скучаю по тем веселым временам. Молодость гармонична в своих порывах. Молодость систематична в безумии, в неряшестве, в пьянстве. Все это устроено в жизни молодых людей. Это все записано в их календарях, отмечено в их дневниках. Телефоны деловых партнеров по пьянству и дебошу подчеркнуты в записных книжках, обведены кругами. Сердца стоят в этих записях напротив имен любимых людей.
И вот, в один из таких запланированных беспорядков, я присоединился к своему брату и к его распланированной компании. Годами они дружили, устанавливали системы отношений, любовные сети, ветки знакомых и стволы главных людей. Я, не ведомо в подобных делах по причине своей молодости, вторгся в этот мир закономерного беспорядка. Я нарушил заранее нарушенное течение событий. Если бы не я, все пошло бы наперекос по-своему, по-старому; было бы происшествие без происшествий.
Все вспоминается со смехом теперь. Хотя, кому в этом мире позволено лезть в мысли и внутренние порывы посторонних людей – я не знаю как о прошедшем вспоминают мои ночные друзья и мой брат. Устно все в порядке, но мыслительно-завистливо-ненавистный аппарат работает в людях странно, грубо, и неожиданно.
Стояла яркая звездная ночь. Весь пляж был виден до горизонта. В сторону залива был виден противоположенный берег – плоская и тонкая полоса земли. Причал гордо высился в спокойной воде, отдавая белизной луны и чернотой ночи. Высокий камыш еле порхал по тихому ветру, за ним были видны верхушки отдаленных домов. Наше празднество, в беседке, шло полным ходом. Легкие прохладные жидкости алкогольных напитков двигали наши мысли во всех направлениях – в сторону купания нагишом, в сторону валяния на песке, в сторону трепетной любви и нетерпеливой ласки.
Я был один как всегда в ту пору. Но это не мешало моим новым знакомым восхищаться мною как новой интересной игрушкой. Я был для них бесспорной забавой – веселой, красивой, взамен старым потрепанным людям. Сами для себя они были именно этим – надоедливым старым портфелем, с книгами и тетрадями. Они готовы были заменить его на новехонький чехол для акварельных и масляных картин. А я, я был красавцем в ту пору. Я был черноволос и голубоглаз, я был представителем Старого Света – обольстительным, извращенным, медленно курящем сигарету подонком.
Им это нравилось. Парни норовили захлестнуть меня в крепкие объятия пьяного смеха и шуток. Девушки, напротив, сторонились и одновременно осматривали меня своими блестящими глазами. Им было страшно поддаться вину и всему беспорядку, который расплескивался меж нами. Их фигуры были непонятны и мрачны в том лунном свете. Их лица… Что ж, правду говоря, они все были красивы.
Я знал, что одна из них окажется смельчаком. В молодости, каждая ночь должна быть памятна. Мы должны сфотографировать наших пьяных друзей, ознакомится со вкусом каждого модного напитка, выкурить наркотического дыма. Важнее всего, мы обязаны запечатлеть все это в нашей памяти. Это желание в нас рождается само по себе, будто мы знаем что нас преследует по пятам с нашим возрастом: разруха, голод, война, скукота, обыденность, муж, жена, растение в горшке. Мы обречены быть свидетелями своего собственного упадка, физического и эмоционального. Мы по природе своей должны видеть всю печальную историю наших жизней. Мы стареем на наших собственных глазах и ничего не можем с этим поделать. Молодость это там, где мы живем.
На причале стояли скамейки, отростки самого лунно-черного деревянного причала. Вдали средь звезд мигали огоньки яхт и самолетов, залив был полон жизни и движенья несмотря на спокойствие этой теплой ночи. Мы с ней сидели на скамье, и жарко декламировали каждое слово, словно пытаясь запечатлеть наш диалог навечно в нашей памяти. Она хотела меня, я хотел ее, кругом была дымка алкоголя и запах водорослей и камыша. Мы целовались долго и сладострастно, я показал высь своего таланта, она отвечала жадно и воинственно. Глаза ее наполнились страстью и безумием, мы убежали к высокому камышу. Все было мокро, холодный песок колол нас в оголенную кожу. Одежда летела в воду и везде вокруг нас оказались наши вещи, разбросанные в разные стороны по одному. Мы продолжали свое торопливое пыхтение и пьяную потерянность, мы ощупывали друг друга, восторгались друг другом, до упоения мы целовали лица друг друга.
Наше растворение было оборвано светящемся фонарем. Нас осветили прожектора вертолетов, глаза проходящих мимо друзей, мы смотрели в ужасе на обнаженную нашу страсть, на наших знакомых. Несколько репортеров подбежало к нам со своими камерами и длинными микрофонами, полицейские спустили на нас собак и те облизывали и обнюхивали наши тела. “Ну как, стыдно?” – спросил один из репортеров.
Стыдно. “Взгляните на жертву!” Все взглянули. Мой брат стоял на краю причала, плача, с красным лицом, и смотрел вдаль, на звезды. Моя новая подруга была его партнером на выпускном балу, он надеялся запечатлеть ее в своей памяти на века. Теперь он стоял на краю причала, подавлен. Вертолеты улетели, репортеры отдали честь всему прошедшему, полицейский записал в рапорте о грубом молодом человеке, европейского нрава, вселяющем разврат в ряды молодых выпускников, курящем, и безбожном. Крупными буквами было на следующее утро написано в газете: “Попались. Извращенцы в камыше.”
Брат забыл. Или, как я уже пояснил, возможно все еще таит в себе мрачную память беспорядочного дебоша. Молодость, впрочем, может всплыть в памяти людей как череда совершенно абсурдных событий. И тогда, чтобы по-настоящему оценить ее, необходимо привлечь неизмеримое чувство юмора и простоты. Необходимо развить вкус к подобным происшествиям, вспомнить с душой, посетить то место прошедшей молодости, обязательно надо тосковать и воспевать.
