5. Хан месегутов

Всадники, которых так ждал Алтузак-хан, въехали в кочевье шагом. Четверо иноземцев, лишённых оружия, располагались в окружении башнякских воинов, которые выглядели довольными и гордыми собою, ведь они захватили в плен врага и ведут его к своему хану.

Жителям кочевья, собирающимся у площадки перед главной юртой, куда и движутся прибывшие, месегуты кажутся уставшими, на грани своих сил – они как будто долгое время провели под открытым небом, ведя походную жизнь: одежда их изодрана, конское снаряжение тоже, а на лицах застыло выражение безысходности и какой-то затаённой, глубокой печали. Кони исхудавшие, бредут изнурённо, волоча ноги – наверное, много дней провели в беспрерывной скачке. Среди них совсем молодой юноша, почти мальчик, с гордым и независимым взглядом, как будто не трое измученных степных бродяг с ним, а большое непобедимое войско. Двое взрослых мужчин рядом с ним, и видно, что к этому юноше они относятся с почтительным уважением. Шрамы на их лицах говорят о том, что это опытные воины. И с ними седой, древний старик. И непонятно, как он жив ещё, ведь даже его молодые спутники кажутся еле живыми и смертельно уставшими. Видно, что за последнее время этой четвёрке выпало немало суровых испытаний.

Когда всадники – и башняки и пленённые ими месегуты – остановились перед юртой тархана на большой открытой площадке, обычно служившей местом общего сбора в важных случаях, Алтузак-хан повелел:

– Верните им оружие.

Его указание было выполнено. Месегуты поняли, что они не пленники.

– Примите их коней и хорошенько смотрите за ними. А вас, чужеземцы, прошу пройти сюда и отдохнуть под этим деревом. Вы сильно устали – все мы видим это.

Ванах-тархан дал знак женщинам и те принесли кумыса уставшим пришельцам из Степи. Алтузак-хан сел напротив месегутов, скрестив ноги, и стал с интересом рассматривать их. Главы рода, те, с кем он разговаривал в шатре тархана, расположились рядом с ним. Подождав, когда месегуты напьются кумыса, Алтузак-хан спросил у них:

– Кто среди вас главный?

Ему казалось, что главный должен быть этот юноша – его выдают повадки человека, привыкшего повелевать и почтительное отношение к нему остальных. Так и оказалось.

– Моё имя – Урдей, – сказал юноша. И добавил: – Я – хан месегутов, внук великого Урдей-хана.

– А я Алтузак – хан башняков. Кто вы и зачем прибыли в нашу страну, молодой хан?

– Мы месегуты, владыки Великой Степи. Имя этого старика – Кодебек, и он был мудрейшим советником моего деда, Урдей-хана, павшего в битве с кипчаками. Тиграс и Коркут – последние месегутские воины, оставшиеся со своим ханом. Остальные пали в сражениях или стали воинами кипчакских ханов.

– Эти двое достойны похвалы, – сказал Чегет-батыр. – Но некоторые стали и разбойниками?

Ему ответил старик Кодебек, с огромной грустью в голосе:

– Да, есть и такие. Они живут без закона, как дикие звери и мы не называем их месегутами.

– Так что же вы делаете на севере? – спросил Алтузак-хан.

Кодебек вздохнул, посмотрел на собравшихся здесь, вокруг них, многочисленных башняков и сказал:

– Об этом долго рассказывать, славный Алтузак-хан. Ты сам сказал, что мы сильно устали и предложил нам отдых, и угостил лучшим кумысом, что я пробовал за свою жизнь. Так будь до конца гостеприимным, и вели накормить нас, хан балабашняков.

Алтузак-хан понял свою ошибку. Он посмотрел на тархана и тот велел принести еды четверым месегутам. Трое из них принялись за еду с голодной жадностью, говорившей о долгих днях лишений, выпавших им. Сам старик съел совсем немного – прося еды, он больше заботился о своих товарищах – и начал говорить:

– Слушайте же нас, гордые башняки, стражи севера. Слушайте последних месегутов, покинувших Великую Степь и оставивших там могилы своих славных предков. Когда-то, в давно минувшие времена – времена взлёта могущества месегутских ханов – мы владели всей бескрайней Степью и ни у кого, кроме Тэнгри, не спрашивали где нам раскинуть свои шатры. Так было, и священный Однорогий Зубр радовался за своих детей месегутов. Наши воины храбро сражались и побеждали всех своих врагов – в ваших преданиях, башняки, должно говориться о былых сражениях с нами, когда вы пришли на наши земли. Вы сражались отважно и достойно, но мы не уступили своих степей, и вам пришлось уйти на север.

А потом пришли многочисленные гузы. И с их приходом начался закат нашей славы и нашего могущества. Мы бились с ними мужественно, но их было больше во много раз. И настал день, когда у нас не было сил уже сражаться, и мы склонили голову перед ними. Из всех наших владений нам осталась только долина Илека, и гузы не стали нас изгонять. Они уважали нас как храбрых и бесстрашных воинов и приняли в свой иль, – так мы стали гузами. И рядом с ними сражались мы против бесконечных орд кипчаков, исторгаемых год за годом полыхающими пожарищами уничтоженного Кимакского каганата.

А восемь лет назад, в год лошади – так давно, если смотреть на вечное движение небес, и совсем недавно, если оглянуться на века истории месегутов – саксыны прошли через наши земли. Саксынов было очень много, и становилось всё больше и больше, как саранчи в год чёрных ветров. В битве с ними пал великий Урдей-хан, чей внук сейчас здесь, перед вами. Народа месегутов, величайшего в былые, давно минувшие времена, не стало. Некоторые из воинов Урдей-хана, которым некуда было уже пойти, вступили в войско Иргиз-хана, главы карагай-кипчаков.

Несколько семей нашего народа, уцелевших после похода саксынов через нашу страну, ещё этой весной ставили свои юрты в излучинах Илека. Но пришли, в начале этого лета, последнего лета месегутов, карагаи и чёрной лавиной заполонили наши степи. В войске их хана Иргиза были и месегуты, о которых я говорил – бывшие воины Урдей-хана. А теперь вырос и стал мужчиной ещё один хан месегутов – Урдей, внук великого и славного Урдея. Я старик и мне немного осталось, но я был правой рукой Урдей-хана и твёрдо знаю, что воины месегуты, из войска карагай-кипчаков, пойдут за новым ханом, внуком их великого вождя. И Иргиз-хан тоже знает об этом и ищет нас по всей Степи. Мы решили переждать, укрывшись там, где он нас не будет искать. И вот мы здесь, на вашей земле и надеемся, что вы не прогоните нас назад, где нам пока нет места… Я всё рассказал, Алтузак-хан.

Люди, выслушавшие рассказ старого месегута смотрели на этих четверых со смешанным чувством – с одной стороны месегуты всегда были их врагами, но с другой, трагедия гибели целого народа вызывала жалость и сочувствие.

Алтузак-хан спросил о том, что его беспокоило:

– А где пятихвостое знамя вашего народа? Что вы знаете о нём?

Ему опять ответил старый Кодебек:

– Наше знамя было в стане Урдей-хана, когда саксыны напали на него. И они захватили его, как трофей своей победы и торжества. Но они давно уже ушли на запад…

Значит, знамени нет. Перед глазами Алтузака снова появилась та величественная картина: одинокий всадник встаёт перед лавиной кипчаков с развевающимся пятихвостым знаменем и они останавливаются, а затем и исчезают. Этот всадник – юный Урдей, конечно же. Это ясно, и он уже здесь, перед ним. Ну что ж, часть видения сбывается. Остальное придёт, и сомневаться в этом – не доверять небесам, как сказала Гасим-аби.

– Вы можете остаться с нами. Но только ответь, старик, на мой вопрос: вы скрываетесь от Иргиз-хана, вашего врага, но почему вы, месегуты пошли на север, ведь здесь земли башняков, а мы с вами тоже всегда были врагами?

Но ему ответил не старик. Молодой Урдей встал и голосом, полным гордого достоинства, как у истинного хана, заговорил, отвечая на вопрос хана башняков:

– Сюда привёл их я – Урдей, сын Тагира и внук Урдей-хана. Я привёл своих людей сюда, следуя снам, приходящим ко мне каждую ночь с самого начала лета.

Алтузак почти не удивился. Всё это предопределено в мире духов, из которого и посылались эти сны. Силы снов свели двух людей ради того, чтобы они смогли предотвратить войну, грозящую этой стране, избранною обиталищем Хумай, дочери небесного царя. Как же этот исхудавший юноша сможет остановить кипчаков? Пока этого не дано ему понять, но он будет ждать.

– Так что же ты видишь в своих снах, молодой хан? Можешь нам поведать?

– Я вижу Однорогого Зубра, нашего прародителя, давшего начало роду месегутских ханов. Он идёт всегда на север, и, оборачиваясь, рёвом своим зовёт меня за собой. Иногда я вижу и странную зелёноволосую женщину рядом с ним, непохожую на месегутских женщин – Зубр лижет её руки и бегает за ней как маленький телёнок. Я не знаю, кто она – она не называет себя – но старый Кодебек говорит, что это – сама Хозяйка Степи и иногда она разговаривает со мной. Она говорит, что Однорогий Зубр знает, где его дети могут возродиться и идёт туда, и мы должны следовать за ним. Нам нельзя потерять его, иначе в нас угаснет дух нашего рода и мы, и наши дети перестанем быть месегутами. И вот мы здесь среди вас. – Месегут говорил не очень правильно, по южному коверкая слова. – Мы надеемся сохранить наш род и попытаемся вызволить наших женщин из кипчакского плена и вернуть наших воинов, ещё не забывших, что они месегуты и в них – дух Однорогого Зубра.

Когда Урдей закончил свою речь, вновь заговорил Кодебек:

– Мы всегда были врагами с вами, балабашняки, и с вашими братьями олобашняками, и сейчас, когда наш народ на грани исчезновения, я надеюсь, что вы признаете наши обиды, нанесённые вам в прошлом, искуплёнными. Ваша мудрость и благородство, башняки, не позволят вам отрицать этого.

– Башняки не мстят слабым и беззащитным, – подтвердил Алтузак-хан, – и былые разногласия окончены. Но в Степи рыщет много разбойников, бывших месегутов, и если они появятся здесь, вы будете сражаться против них с нами, как башняки.

– Я, Урдей, сын Тагира и внук Урдея, прошу тебя, Алтузак-хан признать меня своим младшим братом. Вражда между нами закончена, и когда наш народ возродится, мы не забудем руку протянутую нам благородными башняками в год Барса, едва не ставшим последним для месегутов.

– Будем отныне братьями, месегуты. Только здесь вам не укрыться от кипчаков. Я знаю, что они уже направили свои копья в нашу сторону.

Люди, собравшиеся на этой площадке, заволновались. Они услышали подтверждение тревожным догадкам, зреющим в их умах, из уст самого хана. Алтузак, хан балабашняков, поднялся на ноги, как ранее Урдей, и обратился ко всем присутствующим:

– Я уже говорил вашему тархану и сейчас говорю всем: Я, Алтузак-хан, предводитель главного рода среди всех наших родов, первый среди батыров племени и его глава, объявляю сбор войска. Мой стан будет напротив Зирган-тау, на берегу Агидели. Я отбываю туда завтра. Половина всех воинов племени тоже отправится туда. Все батыры остаются в своих кочевьях и готовятся к войне. Кочевья, вместе с батырами, уходят за Агидель, к Тора-тау. Дозоры, выставленные на юге, остаются на своих местах. При появлении кипчаков от них отправляются двое гонцов: один ко мне, второй – к Тора-тау с повелением оставшимся воинам и всем батырам выступить к моему стану у Зирган-тау. Тебе, Ванах-агай, мудрый тархан, повелеваю: пошли гонцов к каждому тархану нашего племени пусть передадут им все мои слова. Это всё, начинайте готовиться.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *