11. Хранители

Когда из-за горизонта, с запада, появилась ощетинившееся копьями войско кипчаков, балабашняки уже были готовы. Что будут делать пришельцы из Степи? Кинутся сразу в битву сметающей лавиной или остановятся, чтобы оценить положение? Но вот они остановились вдали. Их полторы тысячи и их грозный, воинственный вид внушает башнякам серьёзные сомнения в способности выстоять. Все кипчакские воины – взрослые, сильные мужчины в расцвете сил, закалённые в многочисленных войнах и превосходно владеющие своим оружием.

Войско балабашняков состоит из шести групп, по числу родов, а их предводители, батыры и тарханы, собрались возле Алтузак-хана. Они, готовые к битве, ждали дальнейших действий кипчаков, внимательно следя, при этом, за горой, на которую ещё с рассветом отправились месегут Урдей и его спутники. Никто не знал, что должно там произойти (хотя Алтузак смутно догадывался).

Вот три сотни кипчаков выдвинулись к югу, в направлении той горы. Но это, видимо, не потому, что они знают о находящемся где-то там потомке месегутских ханов, а, скорее, для того, чтобы совершив обходной манёвр, напасть на башняков с юга.

– Они нападут с трёх направлений, – сказал Алтузак-хан.

И тут же, как бы в подтверждение его слов, от войска кипчаков отделился полутысячный отряд и направился к северу.

Старый Аккош-батыр, глава воинов рода Беркута, предложил:

– Алтузак-хан, давай нападём на них сейчас: не дадим им осуществить задуманное.

Его поддержал Бурихан-батыр, предводитель воинов родов Ночного Оборотня и Хозяина Вод:

– Если мы нападём первыми, Алтузак-хан, то нарушим их намерения. Когда им придётся прикрываться щитами, вместо того, чтобы натягивать луки, их разум упустит серебряную нить: кипчаки не будут знать, что делать. В этом наша возможность, Алтузак-хан.

– Нет, батыры, – ответил им Алтузак-хан. – Не забывайте о Хранительнице Анкай. Пусть они дойдут до той горы.

Внезапно кипчаки, двигающиеся к горе, развернулись и направились назад. Что это значило? Они что-то обнаружили на той горе? Развернулись и стали возвращаться и те, что двигались на север. Что заставило их изменить планы? Теперь оба отряда, получив, видимо, новые указания, направляются в противоположных направлениях. Те три сотни, что двигались к горе, заходят теперь с севера.

– Это не кипчаки, Алтузак-хан, – сумел узнать их Бурихан-батыр. – Это месегуты.

Алтузак-хан встревожился. Предводитель кипчаков не пустил месегутов к той горе – он что-то почувствовал? Но как он мог хоть что-то заподозрить? Теперь они движутся в другую сторону и, когда начнётся битва, могут даже не узнать, что там, на той невысокой горе (скорее просто кургане) – хан месегутов Урдей, их истинный вождь. Воистину, нечеловеческое чутьё у кипчакского хана.

Вскоре месегуты остановились, достигнув, напротив северной стороны войска балабашняков, удобной позиции для нападения. Их кони, предчувствующие битву, оглашают окрестности ржанием и всадники с трудом сдерживают их порыв. Ещё не настало время – их товарищи, направляющиеся на юг, ещё не готовы.

От тех воинов, что двигались к горе, вырвалась одна сотня и быстро устремилась вперёд. Похоже, что они собираются проверить гору. Алтузак-хан понял, что наступает очень важный момент.

– Приготовиться! – предупредил он своих воинов, вскинув кверху руку, держащую сверкающий меч. Одновременно с этим и Белес, бывший рядом с ханом, поднял шестихвостое знамя, призывающее балабашняков к готовности.

Кипчаки приблизились к горе, а их передовая сотня уже начала подъём по её склону. Алтузак-хан посмотрел направо, на север, на стоящих там и готовых к нападению на него месегутов и решил, что пора.

– Вперёд, башняки! Владыки неба и духи наших отцов с нами! – закричал хан балабашняков и все его воины, во главе с ним, устремились к юго-западу: на кипчаков, находящихся у горы, указанной вчера Хранительницей.

Сотне кипчаков так и не удалось достичь вершины этой проклятой горы. Они уже почти взобрались на неё, оставалось совсем чуть-чуть, и уже открывался вид за нею, и… вдруг они замерли, как вкопанные. Из высокой травы, по ту сторону вершины, поднялись, словно появившись из-под земли, два человека. Это были седые старики в просторных одеждах из волчьих шкур и опирающиеся на деревянные, разукрашенные цветными полосами, изогнутые посохи. Волчьи головы, с торчащими ушами украшали головные уборы старцев, а шкуры, заканчивающиеся мохнатыми хвостами, свешивались серым мехом по спинам этих странных людей. Хранители Степи!? И сразу двое!? Встреча с Хранителем – редчайшее событие, не с каждым человеком случающееся за всю его жизнь. А тут их сразу двое! За ними появилась и женщина – та самая, что они встретили вчера на Ашкадаре. Она тоже Хранительница? Кипчаки начали пятиться, не осмеливаясь повернуться спиной к Хранителям, начавшим медленно двигаться в и сторону. А затем, немного придя в себя, развернулись и помчались, не оглядываясь, назад, тем более, что Арслан-батыр давно уже подаёт им знаки, повелевающие вернуться. А с востока на них неслось, с громкими криками, всё тысячное войско иштэков.

Пять сотен воинов Арслана, развернув коней, помчались на запад, как велел Иргиз-хан, чтобы увлечь за собой и растянуть иштэков. Если они бросятся преследовать Арслана, то справа от них окажется Иргиз-хан, а сзади месегуты Кошбатыра, который уже получил знак хана напасть на иштэков.

Иргиз-хан удовлетворённо улыбался, наблюдая за удачным началом сражения: иштэки, сломя голову, несутся прямо в ловушку. Сзади их начал догонять Кошбатыр: – пусть подойдут поближе, тогда надо будет дать знак Арслану развернуться и вступить в битву, а затем, когда и месегуты нагонят иштэков, и самому нанести завершающий удар.

Балабашняки скачут, устремившись за отходящим на запад врагом, приготовив луки и направив вперёд свои пики; копыта их коней сотрясают мёрзлую степь, разбрасывая вокруг комья земли и грязного снега. Они выкрикивают имена священных прародителей, укрепляя тем самым свой дух и свою решимость биться с врагом не жалея жизни. В этой бешеной скачке, ведущей к славе или к смерти, Баламир стремится сместиться правее, поближе к воинам рода Красной Волчицы, где находится Айхылу. Он видит её среди плотного строя молодых женщин и девушек: Айхылу скачет на своей пегой лошади, держа поводья в правой руке и отставив вбок левую, в которой зажаты лук и заправленная в него стрела, готовая к полёту, как только кипчаки окажутся в пределах досягаемости башнякских стрел.

Алтузак-хан понимает, что вскоре преследуемые должны будут развернуться и тогда башняки окажутся в очень уязвимом положении, между трёх вражеских отрядов. Если в ближайшее время ничего не произойдёт и не воспрепятствует этому – то это будет последний день народа балабашняков. И останется только достойно погибнуть в бою,  совершив последний подвиг во славу предков, и о котором… некому будет уже рассказывать.

Но то, чего Алтузак, хан башняков, так долго, мучительно терзаясь неопределённостью, ждал, случилось. Проезжая мимо горы, в спешке покинутой кипчаками, Алтузак-хан посмотрел налево, на её вершину и увидел, как с той стороны выскочили, на своих конях, четверо месегутов. И они остановились на вершине горы, с высоты взирая величественно, словно небесные воины, на происходящие внизу события. Молодой Урдей держит неподвижно, высоко подняв кверху вытянутой рукой, пятихвостое знамя, которое колышется и трепыхается, подчиняясь осеннему степному ветру. Справа от него Кодебек, гордо расправивший плечи: – старик словно скинул бремя многих лет и вновь, как в былые времена, стал правой рукой хана месегутов Урдея. По краям стоят, застыв неподвижно, Тиграс и Коркут – верные воины своего юного хана. Все четверо невозмутимы и спокойны – словно они не скитальцы, изгнанные с земель своих предков, а повелители всей Степи, поднявшиеся на курган, чтобы оглядеть свои владения. Сердце Алтузака запело от радости: всё так, как и было явлено ему на Кунгак-тау! И во всём этом – полный захватывающей тайны, всеопределяющий дух загадочной волшебной силы, именуемой Тэнгри. Теперь месегуты, скачущие за ними, не смогут не остановиться у этой горы.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *