Пятого, в день зарплаты, Серёгу Боцманкова неожиданно вызвал к себе сам господин Потеряев, президент их охранной фирмы. Вообще-то, по официальным документам фирма именовалась ЧОПом – частным охранным предприятием, но Потеряев, бывший дипломированный артист, любил во всём театральность и красивость, поэтому и их ЧОП называл не ЧОПом, а фирмой, а себя самого не директором, а президентом, слава богу, что не Российской Федерации.
– Сеггей Владимигович, хочу вас спгосить.., – начал он, слегка грассируя. После чего выдержал многозначительную паузу (артист – он и в Африке, и в жо… ЧОПе артист) и неожиданно выпалил-выстрелил-спросил, словно приговорил:
– Вы ведь не пьёте?
– Кто? – удивился Серёга. – Я?
-Конечно, вы!
– Конечно, нет! – честно глядя ему в глаза, соврал Серёга.
– Вот и хогошо, – хмыкнул президент (этот хмык можно было понимать по-разному. Серёга понял его правильно. Дескать, заливай-заливай, добрый молодец! «Не пьёт он…». За себя льёт! Девочка-целочка!)
– Вам когда на смену?
– Мне? – уточнил Серёга.
– Ну, не мне же! – барственно усмехнулся Потеряев. Дескать, этого ещё не хватало – мне на смены ходить!
– Послезавтра.
– Пойдёте на центгальный участок. Надо заменить Гуськова. Там и останетесь на этот месяц. Всё понятно?
Серёга согласно кивнул: на центральный так на центральный. Нам, татарам, одна хрен. Нам где бы ни работать, лишь бы груши околачивать.
– Там у вас в напагниках новенький будет, – добавил началь… тьфу, президент. – Как и вы, из бывших военных. Уж пгоследите, чтобы он… Ну, в общем, понятно. Вопгосы есть?
– Вопросов нет, – ответил Серёга. – Всё понятно.
– Можете идти, – разрешил Потеряев, и когда за Серегой закрылась дверь, иронично хмыкнул ещё раз. «Не пьёт он…». Алкаши поганые… Набрал их, барбосов, на свою артистическую голову…

Лицо новенького на центральном показалось Серёге знакомым.
– Привет! – поздоровался он и представился. – Сергей. Можно без отчества. А чего с Гусём-то?
– С кем? – не понял напарник.
– С напарником твоим.
– А! – понял тот. – Виктор! – и протянул руку. Рука была крепкой, морда широкой, а улыбка смущённой. Серёга это сразу оценил. Он почему-то испытывал доверие к широкомордым и умеющим смущаться людям. Они его своими непритязательной внешностью и нескрываемой искренностью чувств душевно успокаивали.
– Забухал. Его ещё с прошлого дежурства ваш.., – и тут же поправился, – … наш начальник снял.
– Понятно. Наша профессиональная болезнь.
Новенький непонимающе взглянул на него. Ничего, оботрёшься, подумал Серёга почему-то злорадно. Войдёшь в курс дела, подружишься с его величеством стаканом.
– Жалко! – пояснил он. – Гусь – нормальный мужик, между прочим – старлей, и выпивал как все. А из армии попёрли – запивать стал, и причём с перебором. Вот чудак! Служил знаешь где? В Забайкальском, на точке космического слежения. Самая дыра – и ведь не спился! А как часть сократили, сюда, домой вернулся – и понеслось! И не объясняет ничего! Тоскует, что ли? Было бы о чём! О забайкальских медведях?
– А что ж, думаешь, о медведях не тоскуют? – усмехнулся напарник. – Это как в анекдоте про навозных червяков. Отец сыну говорит: хотя мы с тобой и живём всю жизнь в гавне, но это наша Родина, сынок!
– Хороший анекдот, – охотно согласился Серега. – Культурный. Прямо про нас. Слушай, чего-то мне физия твоя знакомая. Потеряй сказал, что ты тоже из служивых?
– Так точно, – кивнул напарник. – Северный флот.
– Вспомнил! – обрадовался Серега. – Гремиха, база боевого обеспечения! А?
– Ага, – смущенно подтвердил напарник ( а краснеет прямо как красна девица!). – Торпедный склад.
– А я из Видяева!
– С лодок, что ли?
– Ну! – и Серега опять протянул руку, хотя они уже и познакомились. – Мичман Коновалов. Секретная часть.
– Виктор, – повторил напарник и руку пожал. – Земнухов. Лейтенант.
– Правильно говорят: шарик – круглый! – радостно засмеялся Серёга. – Не, ну надо же, бляха-муха! Видишь, где встретились!
– Да уж, – кисло согласился напарник. – Были мореманы, стали – х… пойми чего. Очень приятно.
– Жизнь такая, Витёк! – не принял его кислого тона Серёга. – Как у нас в дивизионе говорили, нас е.ут, а мы всё крепчаем и крепчаем!

Они вдруг замолчали. А чего замолчали? Чего молчать-то, если жизнь так сложилась?
– Ты давно здесь? – спросил напарник, чтобы прервать это непонятное молчание.
– Второй год. Не, работать можно! Сам видишь, чего охраняем. Кому они нужны, эти железяки? – хмыкнул Серёга. – Правда, и мы сами-то тоже теперь наподобие этих железяк. Тоже никому и задаром не нужны. Тебе Потеряй сколько положил?
– Полторы за смену.
– Лицензия на оружие есть?
– Есть.
– Тогда обманул, – сказал Серега. – Вот гадюка! С лицензией тысяча восемьсот положена! Твои триста себе в карман ложит!
– Я так и понял. А куда деваться? – уныло согласился Виктор. – В одну контору торкнулся, в другую… Везде одно и то же.
– Эт точно! – охотно согласился Серега. – Сейчас этих чоповских клоповников, как грязи… – и махнул рукой. – В одном умном журнале прочитал – самая распространённая в России мужская профессия! А ты чего с флота ушёл?
– Базу закрыли, народ разогнали, – пояснил напарник уныло. – У меня здесь в городе тёща живёт. Вот жена и предложила: ну его, этот орденоносный Северный, поехали к матери.
– У меня почти такая же история, – кивнул Серёга. – Я уже пять лет по этим чопам кантуюсь. Штук десять сменил.
– А чего так много-то?
– Да-а-а… Пару месяцев поработаю, деньги получу – и в стакан.
– Да, ваша братва гулять умеет, – согласился напарник. – Особенно вы, плавсостав. У вас же спирт!
– Шило, – строго поправил его Серега. – Это у вас, сухопутов, спирт. А у нас – шило.
– Какая разница? Всё равно – залейся!
-Ну, не залейся, – сделал вид, что нахмурился, а на самом деле – донельзя довольно, словно ему вынесли благодарность перед строем, заметил Серёга. – Но и не скучали.
– Меня один раз ваши хлопцы на протирку оптики пригласили, – вспомнил напарник. – Потом с лодки еле уполз. Помню, кэп заходит в кубрик, спрашивает: чего пьёте? А Санька Ениватов, старший мичман, говорит: воду. Егоров – ну, кэп-то! – понюхал графин, говорит: действительно, вода! Мы сначала не поняли: насморк у него, что ли? Ага, насморк… А он, гадюка, наливает из графина полный стакан протягивает Егорову: пей! Во как купил!
— Так ты и Егорова знал? – расцвёл Серёга. – Пал Аркадьича?
– Ну, как знал… – не стал наговаривать лишнего Виктор. – Здоровались, конечно. Отличный мужик!
– Эт точно! У него же автономок больше, чем у сучки блох. И своих никогда в обиду не давал, не то, что некоторые… Самолично драл – только держись!
– Но всегда по справедливости, – уточнил напарник.
– По справедливости, – согласился Серёга. – Ну и чего ж ваш мичман-то? Выпил?
– А куда денешься? Сам же сказал – вода.
– И чего?
– Чего… – хмыкнул напарник. – Егоров посмотрел на него внимательно – и наливает второй. И опять – пей!
– Ну и…
– Выпил, куда деваться! Неразведённого! Егоров только усмехнулся, пошёл на выход, и уже в дверях ему: молодец! Закуси! Флот не опозорил!
– Вот я и говорю: справедливый мужик! Он-то уже в отставке?
– Помер, – поджал губы напарник. – Прямо перед моим отъездом. Инфаркт микарда – во какой рубец! Народу хоронило – не протолкнуться! – и покачал головой.
Опять помолчали. Опять как-то сразу стало не о чем говорить.
– Да, сука-житуха, – сказал Серёга. – Служили, погоны носили, девки – штабелями, и в один момент… – и он развёл руки.
– Ты семьёй-то успел обзавестись? – спросил Виктор.
– Успел. Обзавёлся – и развёлся. Она там, на Севере, осталась. Местная, сюда ехать не захотела.
– Дети?
– Не, слава Богу. Только собирались. И квартиру должны были получить – а тут опаньки: сокращение штата! Ну, с такой радости я забухал капитально, благоверной своей в рожу заехал, и пошло-поехало… Может и к лучшему! – махнул он рукой. – Аликам на Севере тяжело! Им везде тяжело!
– Да мы с тобой одни, что ли, такие… – поморщился напарник. – У нас полсостава – кто в дворники, кто в охранялы, кто уехал, кто спился…
– Да уж… – поскучнел Серега. – Наворочали эти козлы делов со своими грёбаными реформами… Ладно, Вить, не грусти! – и хлопнул напарника по плечу. – Прорвёмся! А с Потеряем я поговорю. Сучара очкастая, любит на чужом … к обедне! Ничего, будет как положено платить, обещаю! Если начнёт брыкаться – у меня кореш в налоговой. Правда, тоже охранялой, но кому надо, если надо, шепнёт. Такую Потеряю клизму вставят – чесаться устанет! Ничего, Витек! Будем жить! – и снова хохотнул. – Не, это ведь надо же! Можно сказать, бок о бок служили, и через тыщу вёрст опять встретились! Вот уж действительно, гора с горой, а Магомет с Магометкой! Ладно! – и он поднялся со стула. – Пора и поработать. Пошли сигналку выключать. Сейчас работяги на смену пойдут.