Содержание (одиннадцать текстов):
А как вас по-иному называть?
Убегание и наполнение
Молодость
Найду её! Пройду сквозь бури!
Собачачий баскервиль
Иллюзорное возвращение молодости
Пирожок
Утро базарное
Летают все!
Котлеты – счастье агронома
Вот вам слова заветные…

Эпиграфы:

Халде́й:
• Халдей — представитель народа халдеев.
• Халдей — в древней Греции — бродячий предсказатель, астролог.[источник не указан 182 дня]
• Халдей — название ряженого шута или скомороха, потешавшего народ на улицах, базарах и не стеснявшегося непристойных выходок (обычно с оттенком пренебрежительности).
• Халдей — жаргонное название официанта.[источник не указан 182 дня]
• Халдей — термин, получивший распространение в российском протестантском сообществе (баптисты, пятидесятники, харизматы, евангельские христиане) для обозначения лиц, не имеющих чётких религиозно-философских убеждений и не причисляющих себя к какой-либо церкви, образ жизни которых не соответствует какому-либо учению.[источник не указан 182 дня]
( из Википедии)

– Я желал бы называться князем де Момбаром! –
( Лебядкин из «Бесов» Достоевского)

– Дивитесь вы моей одежде,
Смеетесь: — Что за пестрота! —
Я нисхожу к вам, как и прежде,
В святом обличий шута.
( Фёдор Сологуб, стихотворение «Шут»)

А как вас по-иному называть?

Проститутки извечно пугливы.
Их исконность – забава и страх.
Пусть клиенты везут на Мальдивы
И в Канарских гребут островах.

Пусть сисястость лукава ответом,
Но с вопросом извечным «накой?».
Для любой завершается лето,
Потому что, то лето – покой.

И опять всё мальдивы, канары…
И опять колбаса и пивко…
Проститутки шагают сисясто,
Но до счастья, увы, далеко…

Убегание и наполнение

О, Боже! Гарька! С чемоданом!
Бежит куда-то… На вокзал?
Пошто решил ты удалиться
От быта нашего? Зачем?

За тем, что вы мне надоели.
А если прощ, настоебе.
Особо ты, пиит известный,
Жующий с салом помидор.

Меня тошнит с твоих поэмов.
Рыгаю я, когда сонет
Тобой написанный услышу,
Идя по мраку коридор.

Ты ж обречён – и сам такой же!
С твоих стихов свисает пыль!
И наполняется мочою,
Прозрачной, терпкой и горячей,
Твоё уныло альтер эго
И собирательный пузырь…

Приметы из пивной

Если требуешь долива,
Значит, ты – любитель пива.
Если в пиве много пены,
Скоро будут перемены.

Коль буфетчица Тамара
Громко матом кроет всех,
Значит, снова у Тамары
Оглушительный успех.

В смысле, Тома скоро снова
Замуж выйдет (в коей раз?).
За майора выходила –
Нынче будет водолаз!

Молодость

Вот Гарька. Он – парень стыдливый.
Он дружит с Егоровым Шурк.
Они после школьных уроков
Спешат для сбиранья окурк
На ту остановку трамвая,
Что ближняя к ихним домам.
Такие вот славные парни!
Пока им не вЕдомен срам!
Лишь стойкость в стремлении к цели!
Сейчас наберут – и уйдут.
И ждёт их большая дорога.
Учёба их ждёт в институт!

Найду её! Пройду сквозь бури!

Есть на свете немало культурных,
Тех, кто любит покушать еду.
Я гуляю по пляжу речному,
Может, здесь себе бабу найду.

Бабу тоже культурную надо.
Чтобы тоже любила пожрать.
Чтоб носила культурно галоши
И бюстгальтер под номером пять.

Чтобы были культурные оба.
Оба вместе играли в песок…

Эх, пойтить, что ль, покушать селёдку?
Почему же я так одинок!

Собачачий баскервиль

Что в болотах раздаётся?
Отчего пастух взгрустнул?
Может лев в падучей бьётся?
Воет словно керогаз.

Нет! Собака Баскервилей!
Морда – с медный самовар.
И течёт по этой морде
То ли плесень, то ли пар.

А бивнЯ какие! Мама!
Ты меня назад роди!
Я со страха облегчился,
Растоптавши бигуди.

Также прочие детали:
Ж.па, когти, слюни, хвост.
И трясутся все селяне,
Все собрались на поляне
И бегут в животном страхе
На ближайший паровоз.

Мне ж по штату не до тряски,
Хоть робею я порой.
Обостряется ангина
И давнишний геморрой.

Победить волненье чтобы,
Начинаю танцевать
Танец новый, интересный.
Шаг вперёд и пять назад.

Очень нравится! Конечно!
И тоску стирает в пыль.
А названье! Тоже просто.
«Собачачий баскервиль».

Иллюзорное возвращение молодости

Если выпить два по двести
И пивка литрушку взять,
Сразу ты себя почуешь
Лет на двадцать-двадцать пять.

Если ж ты возьмёшь в закуску
Разогревшийся беляш.
Всколыхнёшь в душе волненье
До печёнок самых аш.
И гуляя вдоль скамеек,
СощурЯ лиловый глаз,
Ты увидишь: это ж Гарька!
Раздолбай и ловелас!

Что? Чего? Откуда взялся?
Всё от жизни, от неё!
И гордится он, гуляя,
Строит планов громадьё!

Пирожок

Вот кусты. Полянка. От сосны пенёк.
Здесь гуляет Гарька, славный паренёк.
Нюхает ромашку. Нюхает ландЫш.
Птичке-невеличке громко крикнет «кыш!».

Не со злобы крикнет.
Просто так привык.
Гарька это очень
Нравственный мужик.
Нравственнее нету
Здеся мужика.
Он в числе едином
Нравственный пока.

Славно нагулявшись, скинет он портки.
У пенька присядет. («Здравствуйте, пеньки!»)
Закряхтит довольно (как же не вскряхтеть!)
Вывалит на землю мощную «котлеть».

Ахнет та пичужка, увидавши ДАР.
Вот какой могучий Гарька-Солнцедар!
«Солнцедар» – названье, что ему дано
Добрыми людЯми за сие хавно.
Что так мощно ложит
Он сюда, в пенёк.
В детстве ж Гарьку звали
Сладкий Пирожок.

Утро базарное

Я купил на базаре галоши,
И беретку там тоже купил.
И покушал в буфете я пончик,
И пивком этот пончик запил.

Дальше – больше: баранию ногу,
А в молочном – кефиру бидон.
В рыбном взял я четыре селёдки.
Астраханских. Зовутся – «залом».

Щас домой возвращуся привычно,
ВывалЮ всё богатство на стол.
Стану кушать и пить, наслаждаясь,
Словно новую ногу нашёл.

Так шучу я. Конечно, конечно!
В каждой шутке сбирается пыль.
Но стоит у меня на балконе
Не надёванный новый костыль…

Летают все!

Летает котлета по кругу.
За нею летает сарай.
Летают собаки и кошки,
И старенький дед Ермолай,
И старая бабка Матрёна,
И весь наш достойный колхоз!
Куда мы летим, воспаряся
До самых до радостных слёз?

А хрен его знает, куда мы!
Нам лишь бы куда бы лететь!
Летят вместе с нами коровы
И грозный из леса медведь!
Летят перелески, пригорки!
А что бы и им не летать!

Летим! В этом радостном звуке
Нам много чего увидать!

Котлеты – счастье агронома

Гарька – славен. Жрёт котлеты.
У него к котлетам – нюх.
В лес идёт гулять корова.
За коровою – пастух.
Оживлённо матерясь
Он бежит машА кнутом.
У него портки с сатина
И открытый смелый взгляд.

Отгребись, вижжит корова.
Гарька – мой любимый друг!
Но пастух её не слышит
И не чувствует пастух,
Как котлета вылетает
Из ближайшего угла.
Только губы шепчут: «Мама…»,
Словно мама родила
Не зверушку, не игрушку,
А корову с пастухом…

Гарька снова жрёт котлеты.
Он, наверно, агроном.

Вот вам слова заветные…

Эпиграф:
– А слова заветные, первые рассветные,
Самые желанные прошепчешь в тишине.
И надежда светлая, солнышком согретая
Снова зацветет в моей душе. –
( слова из припева песни «Слова заветные». Кто композитор, автор текста и исполнитель – не знаю. Да и на хрен они… Точнее, на хер…)

Кто кушает летом котлеты,
Молотит пельмени зимой,
Достоин за всё он за это
С пользОй проводить выходной.

Но коль пожирает он пышки
И ночью, и в дождик, и в град,
Тогда у него на сберкнижке
Не может быть денег назад!

И с шумом втягАя сопливость,
По мокрой бредёт мостовой.
Вот хер ему бублики смаком!
И хер вот ему выходной!

(Примечание: слово «хер» не относится к словам, запрещённым ныне действующим законодательством для использования в средствах массовой информации)