Содержание:
Любовь – не вздохи на скамейке…
Деревья навевают грусть былую…
Бежит олень. Он в беге бесподобен…
Три копейки
Накой?
О Евлампии Кузьмиче нашем скромном герое
Мне страшно Семёнов чего-то…
О непонятной пользе электричества
Я не садист. Но где моя корова?
Коль лизать ты любишь ж.пу…
Хороши в Роттердаме пионы!, или О дефках славных роттердамских
Бандитизм это молодость мира! (под впечатлением сериала «Бандитский Петербург»)
Все профессии важны…
Как его фамилия прекрасная?
Про орла
Но кто мычало у причала?
И бица сердце перестало…
Любовь – не вздохи на скамейке…
Эпиграф:
– Приметив юной девы грудь,
Судьбой случайной, как-нибудь,
Иль взор, исполненный огнем,
Недвижно сердце было в нем,… –
( М.Ю. Лермонтов, «Приметив юной девы грудь…»)
Полюбил я деву молодую.
У неё зелёные глаза.
Шея словно столп александрийский.
Каждый зуб похож на ледокол.
А грудЯ у ей как два больших арбуза.
А щека как знамя кумачом.
Ноги в ней раскованно гуляют,
И губа дрожит от радость встреч…
А когда она свой рот раскроет,
Чтоб мне душевное сказать,
То кошары в страхе убегают
И собаки начинают жутко выть.
Вот такая это милая красотка!
Я на ней, конечно же, женюсь.
Вот во вторник я приду с ночной со смены,
Щей поем, и сходим расписатц.
Деревья навевают грусть былую…
Эпиграф:
-… мы забываем о деревьях.
Они поистине металла тяжелее. –
( Николай Заболоцкий)
Как хороши в деревне ананасы!
Их с веток рвя, кладу в разверстый рот.
А по реке, по синей водной глади
Бежит, резвяся, белый пароход.
Как хороши в деревне помидоры!
Их рву с кустов и тоже молча ем.
Круты боками, крАсностью налИты,
Как откровенье жизненных проблем.
А после всех сжирать люблю я репу.
В ей – витамины. И калорий страсть!
Иду домой, скользя по тёмным лужам.
И поскользнувшись, как бы не упасть…
Бежит олень. Он в беге бесподобен…
Бежали по тундре олени.
Вожак ихний первым бежал,
Жуя на ходу пелимени.
Вожак – преотменный нахал.
За ними бежал Ермолаев
Грозя матершиною вслух
И палкою грозно махая.
Отменный он, в общем, пастух.
А следом бежала собака.
За нею – большой вертолёт,
Боясь подлетаться поближе,
А то Ермолай пришибёт
Своею здоровою палкой.
Он выпимши, что ли, опять?
Олени бежали по тундре.
Попробуй их в беге догнать…
Три копейки
Я гуляю вдоль забора.
Я сшибаю фонари.
У меня есть три копейки.
Как бы водки мне попить?
Как бы сжрать беляш горячий?
Может, плюнуть на забор?
Но следит за мною зорко
С-под забора дед Егор.
Он ружьё уже зарЯдил
И прицелился в меня…
Есть в кармане три копейки…
Дайте несколько рубля!
Накой?
Бредёт по бульвару товарищ Захеров
( не в «а» ударенье, а в «е»!),
И крошки от чипсов застряли привычно
В козлиной его бороде.
Захеров,Захеров, куда вы бредёте?
Пошто вы согнулись дугой?
Вам сложно, вам грустно, и нет пониманья,
Зачем вы такой. И накой.
Вы – видный писатель. Я тоже кондуктор
С маршрута трамвайного пять.
Герой фельетонов, поэм и сонетов,
И это несложно понять.
Мне льстит, что знаком я
С Захером-писакой.
Он мудр и мозгами лукав.
Бородка жидка и глазёки бесцветны,
И сам он похож на удав,
Который досЫти никак не нажрётся,
Поскольку он старый душой.
И запросто можно прибить его палкой.
Но только опять же накой?
О Евлампии Кузьмиче, нашем скромном герое
Да, он умеет махаться ногами,
Да, он башкой разбивает кирпич,
Но не Шварцнеггер, не Сигал-Сталлоне.
Он – Раздолбаев Евлампий Кузьмич.
Кто это, спросят. Отвечу я кратко:
Это – кондуктор трамвайновый. Но
Вежлив, приветлив, всегда аккуратен.
Носит галоши, очки и пальто.
Нам остановку объявит привычно.
Доброй улыбкою нас озарит.
Если ж билет ты не хочешь уплОтить,
В морду всегда он заедет тебе.
Выскочат сопли твои из ноздрюшек,
В горле застрянет отчаянья крик,
Болью заполнится череп-коробка,
Силы покинут в руках и ногах.
Рухнешь ты на пол вагона трамвая,
Словно подкошенный пулею конь,
Мыслью последней подумаешь горько:
Так и забыл я на пляже гармонь…
Только уж поздно. Чего уж теперь уж…
Всё пролетело как с яблонев дым…
Надо мозгой шевелить, не соплёю.
Коль на трамвае поехать решил,
Надо проезд однозначно билетить!
Кто без билета – тот общества бич!
К тем отнесётся без всякой пощады
Наш Раздолбаев Евлампий Кузьмич!
Мне страшно, Семёнов, чего-то…
Шагает Семёнов. Надвинута шляпа
На самые ухи его.
На улице – полдень. На улице – ветер.
На улице нет никого.
Куда ты, Семёнов, шагаешь? Галоши
Сверкают как сабли-клинки.
А вдоль магазинов слоняются бабы.
А окал пивных – мужики.
Но пиво тебя не волнует, Семёнов,
И водка не лезется в рот.
Ситром ты всегда запиваешь пельмени,
Засунув затем бутерброд
В своё поедало. Могучесть хлебала
Внушает доверия страх.
И я растворяюсь в толпе магазинной,
Я пОтом от страха пропах…
О непонятной пользе электричества
Я гуляю по милым просторам.
Ветер мне обдувает лицо.
Интересно, сварилось ль на кухне
ОкунУтое в воду яйцо?
Может быть, что ещё не сварилось.
Может быть, не сваритц никогда….
И куда по столбам электрическ.
Всё бегут и бегут провода?
Я не садист. Но где моя корова?
У меня украл корову
Мой сосед, Уёв Ефим.
За корову я, конечно,
Поквитаюсь нынче с ним.
Подожгу сарай и баню,
Зарублю быка и кур.
Разнесу в щепу скамейку,
Где он любит перекур.
Напишу его начальству,
Что ворует ночь и день,
Что лежал пять раз в дурдоме
Этот сволочь, старый пень.
Пусть его в турму посодют
Лет на двадцать может пять.
Чтоб, скотина, осознамши,
Как коровов воровать!
Коль лизать ты любишь ж.пу…
Коль лизать ты любишь ж.пу
Прямо в самое очко,
Тренируйся ежедневно,
Чтоб засовывать язык
Глубоко, как только сможешь,
Чтоб дыханье в перехват,
И щеками упираться
В обе сладких ягодиц.
Доставляя этим радость
Обладателю очка,
Чтоб тебя погладил нежно
По макушке и ушам.
А когда он скажет: «Хватит!
Отдохни от славных дел!»
Не перечь. Улыбкой доброй
Покажи, что понял враз.
И исчезни незаметно,
Словно скромен и учтив.
А придя домой,
немедля тренировку продолжай!
Чтобы знал очка хозяин:
Ты готов всегда и вновь!
И язык твой наготове
Демонстрировать ЛЮБОВЬ!
Хороши в Роттердаме пионы!, или О дефках славных роттердамских (познавательное)
Посвящаю всем храбрым путешественникам. Особенно моему лучшему другу Гарьке Сэ
Хороши в Роттердаме пионы!
В Роттердаме цветы хороши!
Я гуляю по здешним бульварам
Ото всей роттердамской души.
Пиво пью. Дефьки здеся сисясты!
Роттердам. Вроттердам. Роттенврот.
И лежит у меня за подкладкой
Ротервротский, грыбёнть, бутерброд!
Я пожру его ночию тёмной
(В Роттердаме туманы ночнЫ)
И запью я его газировкой
Ото всей роттердамской души.
А чего мине, хлопцу, бояться?
Я ж турист в Роттердам-Роттенврот.
И на пирсе меня поджидает
Белоснежный, с трубой пароход.
У меня там отдельна каюта.
В ею я совершаю круиз.
В каждом порте стремлюсь я к познанью
Припортовых публичных домов.
Только самый шальной – в Роттердаме.
Трое суток я там зависал.
Переполнен теперь впечатленьем.
Очень умным я с этого стал!
Но теперь посещать опасаюсь.
Возраст, знаете, всё же не тот.
Потому и таскаю в кармане
С седуксеном, ыбёнть, бутерброд.
Вместе с ним валидол я таскаю,
Чтоб от сердца. Ведь мало ли с кем…
А сегодня публично надену
На ватине пальто до колен.
Бандитизм это молодость мира! (под впечатлением сериала «Бандитский Петербург»)
Я обожаю фильмы про бандитов.
От фильмов этих пользы много всем.
Они нас учат смелости, отваге
И разрешенью жизненных проблем.
Вот дядя Витя (кличк – Антибиотик).
Он очень добрый, милый старичок.
С седой бородкой. Любит пить винишко
И всех барбосов совести учить.
Ну, прямо папа всем он уркаганам!
Они без Вити – гоп и вшивота!
Антибиотик это жизни знамя!
И древко для несения креста!
Все профессии важны…
Если ты – буфетчик привокзальный.
Продаёшь ириски, беляши.
Значит, скоро будешь ты отмечен.
Может, даже грамоту дадут.
Если ты – кондуктор, что в трамвае
Носит на груди рулон с билет.
Значит, скоро будет остановка.
Пассажиры ринутся к дверям.
Если ты – матрос прекрасной баржи,
В кой по речке возится песок.
Значит, замечательна погодка!
Может, хоть сегодь не будет дождь!
Если ты – шпиён резидентуры,
Микроплёнку прячешь ты в батон.
Значит, скоро будешь арестован
И тебе по морде надают.
Резюме:
Много замечательных профессий
Есть на белом свете том!
Только мне милее почему-то
Рядовой привычный агроном.
Как его фамилия прекрасная?
Кто бредёт по коридору,
Громко ботами шурша?
Кто сидит на фоне дуба
У лесного шалаша?
Кто поёт под мандолину,
Раздирая в пеньи рот?
Кто бежит вперёд в атаку,
Обнимая пулемёт?
Это Гарька. Парень славный.
Скромен, нежен и красив.
Первый парень на деревне,
Пожирает много слив
Яблок, яйцев, помидоров,
Реп, свинины, огурцов.
И фамилия у Гарьки
Прямо в точку – МОЛОДЦОВ!
Про орла
Я с бабами знакомиться стесняюсь,
Я бабам откровенно говорю,
Что человек я очень откровенный.
Мне шуры-муры некогда трендеть.
Короче, так. Сейчас возьму бутылку
И мы пойдём ко мне быстрей домой.
Я патефон включу тебе послушать.
А дальше будет всё само собой.
Чего не так? Тебя ж предупредимши:
Не склонен я к любовным играм ласк.
Я груб в любви. И в достиженьи цели.
(Ещё купить бы надо колбасы).
Но ты ушла. Ушла, не понимая.
Ушла навек, обиду затая.
И пусть тогда тебя хм-хм собака злая,
А не такой орёл как я!
Но кто мычало у причала?
Была котлета аппетитна.
От ней сходил питанья дух.
Мычала бык. Мычал корова.
Мычал с похмельности пастух.
И я мычал от радость жизни.
Я той котлетой покорён.
И кошелёк пропал куда-то…
В пивнушке, что ль, его забыл?
И бица сердце перестало…
Стихи кропаю днём и ночью.
Не ем, не пью. В мне нету кала.
Ах, не свалиться б мне в горячке.
Не сковырнуться с пьедестала,
Что сам воздвиг трудом нетленным.
Слова в мозгу моём устало
В стихи ложатся гладким строем,
Чтоб рифма в них по ним скакала.
А толку что? Да никакого!
Себе же во вред я нервы трачу.
Пишу чего? Зевает Муза.
А почему? Зачем? Иначе
Я не могу. Сожрёт унынье.
Стихи как бублики пекутся.
А за окном кудахчут куры.
И в лопухах яйцом несутся.
Нет, не боюсь! Не надо каши!
Лишь лимонада пол-бокала.
Но взгляд утух. Опали уши.
И сердце бица перестало…