НИ О ЧЕМ СОЖАЛЕТЬ НЕ БУДЕМ…
Ни о чём сожалеть не будем:
нам и так с тобой хорошо.
Пьем чаи и не бьем посуду,
спим, смеемся – а что ещё?
В суетливых протоках улиц,
нарушая ходьбы режим,
резвой стайкой промокших куриц
на попутный трамвай бежим.
Это – утром. А дальше – проще:
– Всем привет! Как дела? О΄кей!
Не болеем. Живем у тещи.
Да, купались – вчера в реке.
Пообщаемся и работать:
до полудня всегда завал –
производственные заботы,
а в тринадцать ноль-ноль – привал;
перерыв на обед – законный –
ароматный грибной бульон
и пейзаж сквозь проем оконный
на постройки былых времен.
Через час – с головою в теме:
чтобы к вечеру был ажур.
А затем покидаем стены.
Всем адью и мерси! Бонжур
будет утром, под кофе в чашке
с бутербродом, и снова в путь.
Вам попутного нараспашку –
нам бодрящего – можно в грудь.
УХОДИТ ВРЕМЯ, ДНЕЙ НЕ ПОМНЯ…
Уходит время, дней не помня,
усталость режет на куски.
В земле состарились и корни:
им не достать глубин морских.
Листвою, сброшенной на ветер,
годам предъявлен новый счет.
Старуха-смерть – она твой мэтр –
она невыгодных сечет.
И горе тем, кто ей послушен
и оступился перед ней.
Не знавший дна обласкан сушей:
не рыба он, а соловей.
Пока не вызрел в поле колос,
и ты еще не слеп – твори.
И если не потерян голос,
о чем-нибудь да говори.
Не передерни с нафталином
и не польстись на сладкий вкус.
Ведь жизнь – не ягода-малина,
скорей – терновниковый куст.
ПОЛОСКА СВЕТА МЕЖДУ ШТОР…
Полоска света между штор
выводит силуэт кровати.
И луч, крадущийся как вор,
успев меня уже поднять и
пробудить от сонных истин,
слетел с катушек и завис.
А я, лизнув палитру кистью,
его смахнул рукою вниз
и шлепнул густо по холсту
в то место, где зеленой тиной
обросший пруд, а по мосту
катилось солнце вглубь картины.
И началось…
Какое утро!
Неудержимо кисть творит!
Художник в трансе: шкурой внутрь.
А желтый кадмий – фаворит.
У ХОЛОДНОГО РАСЧЕТА…
У холодного расчета
есть и вкус, и аппетит.
Может запросто он черту
длинный хвост укоротить.
Вынесет мозги и людям,
не сдержав себя в руках.
Надо? – мертвого разбудит
и оставит в дураках.
У расчета нет просчета:
рубит всё и напролом.
Остудить его, по счету,
может только встречный лом.
СВЕЖЕСТЬ УТРА МЫСЛИ УДИТ…
Свежесть утра мысли удит:
появляется строка.
Облаков большие груди
обнажает блюдцем прудик
над сюжетом с потолка.
Колкой фразы слог небритый
не вредит моим стихам.
Словно пыль из-под копыта
к рифме жмутся паразиты –
невозможно без греха.
Солнце, небо, птичий остров,
колокольчиковый звон –
в тот момент, когда не просто,
мысль лишается вдруг роста…
или это телефон?
Всё одно – пора – кончаю.
День, как лось, рогами в грудь.
Круассаном черствым к чаю
себя в лени уличаю.
Стих? – продолжу как-нибудь.
СИТУАЦИЯ
С головою скрываясь под ворот,
торопливо пустел тротуар.
По домам разбегался мой город,
а по встречной скользил «Ягуар».
И понятен в такой передряге
страх снежинки, летящей на свет,
потому что не знает бедняга –
суждено ей в огонь или нет?
ТЫ ПРОСТИ НАС, ОТЧЕ…
Это правда: ночью
легче слог, чем днем.
Ты прости нас, Отче,
за игру с огнем.
Что живем в аду мы,
несмотря на свет.
За виденья, думы –
выживем ли – нет?
За прозренье в полночь
и за все грехи.
Что зовем на помощь.
За мои стихи.
Господи Иисусе,
я такой, как всяк.
Потому и струсил,
что почти иссяк.
НАШ ГОЛОС ПОЧТИ НЕ СЛЫШЕН…
Наш голос почти не слышен –
на ветер одни слова.
Хотелось с высокой крыши
радеть за свои права.
А может и зря: не стоит
игра опаленных свеч.
Остался от пуда соли
обгрызенный ржою меч.
И всё начинать сначала:
в рутину из всех рутин.
А мы ведь не одичали
и сможем одни идти.
ЗАВЯЗАЛ ВСЕ ЖЕЛАНЬЯ В УЗЕЛ…
Завязал все желанья в узел
год двадцатый, год високосный.
Лег у ног неподъемным грузом –
ни друзей принимать, ни в гости.
Громыхает железом поезд,
а в вагонах темно и пусто.
Ветер в трубах остывших воет.
Снег слежался – почти без хруста.
Шаг за шагом, как в страшной сказке,
не навстречу, а всё по кругу
лица в масках, на лицах маски.
Крутит год нас как центрифугу.
Упадет кто – подняться смогут? –
или в очередь по привычке
к черту лысому?.. Лучше к Богу,
если есть в его дверь отмычка.
Нестабильность, её корона,
смерть залетная, лихо, бремя,
круглосуточная оборона
и…
любовь – даже в это время.