Этот паршивый кот Дымок

Эпиграф

Я не надеюсь и не притязаю на то, что кто-нибудь поверит самой
чудовищной и вместе с тем самой обыденной истории, которую я собираюсь
рассказать. Только сумасшедший мог бы на это надеяться, коль скоро я сам
себе не могу поверить. А я не сумасшедший – и все это явно не сон.
Э.По Чёрный кот

Прошлым летом я околачивался на черноморском побережье. Днём нашёл себе работёнку спасателя, а на самом деле просто следил за безлюдным пляжем и морем, где мелькали лишь белые барашки волн и ни одной головы купальщика.
А вечерами в одном местном отеле, куда меня пускали по блату, я предлагал свои услуги в качестве танцора и собеседника скучающим курортным дамам. Ну, какая дама устоит перед мужественным спасателем! А почему бы даме и не одолжить настоящему мужчине и немного денег, и эту сумму я был не прочь поставить на кон в игре. Тем летом я нередко увивался вокруг игорных заведений, которых последнее время на побережье расплодилось множество.
В один из таких вечеров в холле отеля я и познакомился с Ларисой, пригласив её на танец.
– Мне показалось, вы здесь скучаете одна? – спросил я, взяв женщину под руку.
– Да, – кивнула она.- К тому же, – с грустью произнесла она. – Не только здесь, но и дома тоже. Кстати, я вас тут вижу по вечерам уже не первый раз, так что будем знакомы, меня зовут – Лариса.
Как оказалось, с мужем Лариса давно развелась, а её дочка рано выскочила замуж и жила где-то, то ли под Хабаровском, то ли под Владивостоком.
– Никогда бы не поверил, что у такой прекрасной женщины может быть такая взрослая, замужняя дочь, – изрёк я затасканный комплимент и представился: – Михаил.
Вот так, как говорится, и вспыхнул наш курортный роман. У Ларисы был какой-то бизнес в Москве, кажется сеть парикмахерских – так что дама оказалась с перспективами, которые просто нельзя было упускать! И я действовал стремительно и очень быстро за каких-нибудь две недели покорил сердце своей новой знакомой. Лишь однажды, когда мы целовались, стоя на вечернем пляже при свете луны, она вдруг и отстранилась и сказала, чуть извиняясь:
– Ой, я вспомнила, мне надо позвонить.
С этими словами Лариса набрала несколько цифр по мобильнику и вскоре заговорила:
– Свет, здравствуй. Извини, если поздно. А то я сегодня целый день то в кафе, то на пляже с одним интересным молодым человеком… да, – взглянула она украдкой в мою сторону. – Так вот, Свет, а как там мой Дымок? Хорошо кушал? – заворковала Лариса с неподдельной нежностью. Ты не забыла Дымочку печень трески оставить на ужин? Ну вот и хорошо… Целую, спокойной ночи..
А кто такой Дымок? – спросил я
– А, Дымочек, – принялась объяснять Лариса тем же воркующим голоском,- это мой котик. Уже шесть лет живёт у меня. Я его нашла нечаянно в Москве на помойке. С ним мне действительно не так одиноко. Такой хороший котик, такая умница…
Есть у меня одна черта, с которой и надо было начать эту историю. С детства ненавижу кошек. Ленивые, жирные твари. Я в детстве от родителей только подзатыльники получал да попрёки за кусок хлеба. А такая вот тварь, вроде той, что была у нашей соседки по коммуналке, разляжется на полу, только и знает, как есть да спать. А все только перед ней и бегают: ах, ах, хороший котик, хорошо покушал… Короче, ненавижу кошек.
– Я нашла его…. смотрю, котик такой малюсенький, серенький, – всё сюсюкала Лариса. – Вот я его и назвала – Дымок.
– Да, – вздохнул я с притворным участием. – Кошки… Что там о них писал Мопассан?
– Ты такой умный, милый, всё знаешь, – благодарно взглянула на меня Лариса.
Вообще-то Мопассан писал, что у него ещё ребёнком возникало желание задушить кошку своими маленькими ручками. Вот и я про то же…
Но, во всяком случае, я был достаточно умён, чтобы развитие нашего романа продолжалось. В итоге в Москву мы вернулись вместе, и очень скоро я поселился дома у Ларисы. Там я впервые и увидел Дымка. Мои ожидания меня не обманули. «Малюсенький серенький котик» вымахал в толстую, жирную скотину, неповоротливую, вечно сонную и ужасно капризную. Тем не менее эта первая встреча не могла заслонить собой мою новую, прекрасную жизнь со всеми её радужными красками. Лариса устроила меня в своей фирме кем-то вроде бухгалтера, благо я получил образование в техникуме по этой специальности, и обещала повышение. А вскоре мы сыграли с ней свадьбу, написав два трогательных завещания – каждый из нас оставлял другому своё имущество, если умрёт раньше. На свадьбе я впервые свёл знакомство с дочерью Ларисы, худой, презревшей дамочкой, явно выглядевшей старше своих двадцати трёх лет. Я слышал, что перед тем как уехать, она подошла к Дымку, как всегда дремавшему на своей подстилке, и прошептала ему, но так, стерва, чтобы я её услышал.
– Пока, Дымок…. Береги мамочку….
От кого « беречь мамочку», как спрашивается не от меня?
И действительно однажды утром после ночных амурных утех с Ларисой я встал с постели и направился на кухню хлебнуть воды из холодильника. Когда я вышел в коридор, туда же заглянул и Дымок. Кот ласково потёрся о мой голень и вдруг больно укусил меня за ногу. Может быть, он так и «берёг мамочку»?
– Милый, да он попросту ревнует тебя! – расхохоталась лежавшая в постели Лариса. – То –то я вижу ты с самого своего приезда косо на него глядишь, – заметил она, как показалось мне, уже лишь с долей шутки.
Я изобразил на своём лице рассеянную улыбку человека, застигнутого врасплох, но сам бы с удовольствием отдавил бы Дымку хвост. Только насмешливый взгляд моей теперь уже супруги мешал мне поступить так.
– Мальчики, не ссорьтесь! – насмешливо пригрозила нам обоим пальчиком Лариса, – Не забывайте, я вас обоих нашла, обогрела и привела в свой дом, и поэтому в моём доме ведите себя прилично. Пока она смеялась, одеяло соскользнуло с её груди, и стал виден сосок, но в тот момент мне было не до её женских прелестей.
Нашла, обогрела и привела в свой дом?! Скажи уж лучше прямо, нашла на помойке. Его – на московской где-нибудь возле мусорных ящиков, а меня на помойке черноморского побережья, где я влачил жизнь пляжного жиголо?! Эта мысль привела меня в ярость. Вот тогда я и решил.. да.. да… убить Дымка. А может я решил сделать это и раньше, когда увидел как с ним прощается дочка Ларисы? Или даже когда впервые увидел это сытое, ленивое животное? Честно меня давно мучило нечто похожее на зависть: ведь Дымок уже седьмой год наслаждался жизнью под одной крышей с Ларисой, в то время как я перебивался с хлеба на квас, балансируя на грани закона в своей роли мелкого шулера и альфонса. А к зависти примешивался и страх – вдруг Лариса когда-нибудь и в самом деле выставит меня когда-нибудь на улицу из-за того, что я не угожу её любимому котику. Как-то я спросил её полушутя:
– Наш Дымок (подумать только, я выучился говорить «Наш Дымок») такой толстый, давай пошлём его в Америку на мировой конкурс самых толстых кошек? Вдруг он возвращаться не захочет?
– Ну- ну, – мило улыбаясь, произнесла в ответ моя жена. – Пару месяцев назад ты сам мог участвовать в конкурсе самых худых пляжных мальчиков.
– Ах, да, – отшутился я в тон ей. – Я был сложен как Аполлон.
Но я всё понял. В любой момент Лариса может вышвырнуть меня в мою прежнюю жизнь. А вернуться к прежней жизни я уже просто не хотел, не мог. Да и вообще, как я отношусь к этим животным, я уже говорил.
Вот так я и решил убить Дымка. Но как это сделать? Открыто размозжить ему голову я не мог. Ведь моя новая жизнь в таком случае сама бы превратилась в.. . дымок. Да и Лариса просто упекла бы меня надолго за жестокое обращение с животными. Можно было ещё действовать исподитшка, использовав, например, какой-нибудь яд. В начале я решил прикармливать Дымка шоколадом – ведь для кошек он смертелен. Но потом вечно сонный вид кота навёл меня на другую идею, которая тогда, к сожалению, показалась мне просто верхом совершенства. А что если раздобыть сильнодействующее снотворное и, потихоньку увеличивая дозу, разбавлять таблетки, например, в воде для Дымка. Постепенно котик будет становится ещё более вялым, сонным и затем покойно уснёт навсегда. Мы с Ларисой похороним его на кладбище домашних животных – должно быть, есть в столице и такие. И больше никаких кошек! Когда мы вернёмся с кладбища, я скажу Ларисе, что у меня аллергия на шерсть и только из любви к ней я скрывал это. Как славно мы тогда заживём!
Теперь осталось лишь осуществить свой замысел. Я порылся в интернете, изучая свойства барбитуратов, и, наконец, остановился, на весьма сильнодействующем средстве. В больницах для умалишённых им обычно накачивали буйных больных.. Дальше осталось подделать медицинский рецепт – когда-то я подделывал подпись на чеках одной своей благодетельницы, так что кое-какой опыт по этой части у меня был. А в аптеке я сказал, что лекарство выписал врач-психиатр для моей тёти, страдающей последнее время галлюцинациями
– Надеюсь, скоро ваша тетя будет спать спокойно, – заверил меня провизор – да и вы тоже, – добавил он, оторвав глаза от рецепта. – У вас очень утомлённый вид.
– Да уж, – с готовностью согласился я. – Скоро.
Но когда пришла пора всучить лекарства Дымку, вышла первая загвоздка. Выждав момент, когда в воскресенье Лариса поехала по магазинам и взяв таблетку, я направился к кошачьей поилке. Дымок как всегда дремал неподалёку. Но стоило мне приблизиться как кот пристально взглянул на меня лимонными глазами и угрожающе зашипел. Предательская испарина выступила у меня на лбу и то ли от страха, то ли от неожиданности я выронил таблетку. Она выпала у меня из рук и куда-то укатилась. Я потом долго искал её, но так и не смог найти. Чёрт с ней… не беда. Нервы действительно не в порядке. «Провизор в аптеке был прав насчёт утомлённого вида», решил я. Подумаешь, какая-то ленивая, бесполезная тварь. Можно сходить и за второй таблеткой – я запасся сразу несколькими упаковками. Сказано – сделано! Скоро я растворил четверть таблетки снотворного в воде для Дымка, пока тот на сей раз мирно дремал.
« Лакай, лакай, скотина», – злорадно думал я, наблюдая, как кот пьёт воду.
С того дня так и пошло.
– Что-то наш Дымок стал совсем каким-то вялым, – обеспокоено говорила мне Лариса. – Спит на ходу, не играет, почти ничего не ест.
– Может, стоит найти ему подружку? – бодро отшутился я. – Чтобы он нашёл свою большую любовь… ну, как у нас с тобой, – закончил я, шлёпнув жену пониже спины.
Спустя пару дней Лариса шепнула мне в спальне, готовясь ко сну:
– А сегодня Дымок меня удивил! Я хотела взять его на колени, а он взял и опрокинул хвостом мой открытый пузырёк с витаминами. Витаминки рассыпались по всей квартире. Я полчаса ползала, собирала их… Ну, это не страшно. Главное, мой котик поправляется! – бодро заключила моя жена.
Надо сказать, Лариса была просто помешана на здоровом образе жизни и постоянно глотала какие-нибудь пилюли.
– Ну, я вижу, наш лентяй и тебя заставил подвигаться! – усмехнулся я а про себя подумал: « Пора бы уже увеличить дозу для этой твари. Надеюсь, хоть тогда она отправится в свой кошачий рай»
А спустя ещё дней пять утром я, как всегда, приготовил кофе для себя и своей супруги.. Но поднять возлюбленную с постели кофейным ароматом мне не удалось. Она вообще ни на что не реагировала. Я взял её руку – она была холодна как лёд, и пульс не прощупывался. Приехавшая по моему вызову скорая засвидетельствовала остановку сердца – Лариса была мертва.
Вы теперь верно думаете, что я стал владельцем всего её имущества по завещанию и мог теперь спокойно вышвырнуть этого проклятого Дымка обратно на помойку?! Да, чёрта с два! Немедленно прилетевшая с Дальнего Востока дочка Ларисы – через Китай что ли она добиралась, – настояла на вскрытии. Вскрытие обнаружило в организме моей умершей супруги.. что бы вы думали: то самое снотворное, которое я подсовывал Дымку. И тем же вечером за мной пришли – ввидеокамера в аптеке засняла моё лицо в тот день когда я покупал таблетки, и провизор опознал меня. А при обыске у меня естественно нашли несколько упаковок того самого проклятого снотворного. Когда меня уводили я слышал как дочка Ларисы говорила Дымку, ласково его поглаживая:
– Ну вот, Дымочек, со мной поедешь.. .далеко поедешь.. На самолёте с тобой полетим. Остались мы с тобой сиротками. Ну да ничего, проживём Дымочек. Будешь со мной так же хорошо жить, как раньше с мамочкой.
Тут она всхлипнула, а у меня эта фраза вызвала взрыв истерического смеха
Я вообще вёл себя неадекватно, был в растерянности и абсолютно ничего не понимал. И лишь чуть позже, в камере, когда у меня появилась бездна свободного времени, и когда следователь показал мне образцы всех лекарств, которые принимала покойная, я, кажется, понял, в чём тут дело…
Я живо представил, как Лариса собирает свои витаминки, выпавшие из пузырька, опрокинутого Дымком. Она ищет их собирает по всей гостиной и вдруг натыкается на ту укатившуюся таблетку снотворного, которую я оборонил, не выдержав взгляда лимонных кошачьих глаз. И – да! Эти таблетки очень похожи. Я вспомнил, что сразу заметил это, когда увидел пузырёк с витаминами, но тогда позабыл, не придав этому никакого значения. А зря, ох как зря! И витаминки, и таблетки со снотворным выглядят почти одинаково – такие большие светленькие, прямоугольные. Лариса, не раздумывая, положила таблетку в пузырёк, а затем, через несколько дней преспокойно выпила её вместо витаминки. А после этого спустя пару часов выпила дозу своего обычного снотворного препарата. Осенью после небольшого переутомления на работе врач прописал ей лёгкий порошок. В совокупности действие двух снотворных препаратов – лёгкого порошка и сильнодействующей таблетки и дало эффект передозировки. Позднее же медицинский эксперт сообщил в суде, что у самой Ларисы было, оказывается, слабое сердце, и снотворное в больших дозах было ей и вовсе противопоказано.
Несомненно, именно так всё и произошло! Я высказал свои соображения адвокату.
– Послушайте, – заговорил я, хватая того за рукав. – Я хотел отравить кота.. понимаете кота.. Но уронил таблетку… а потом это проклятый кот рассыпал пузырёк с витаминами моей жены. Она их собирала и случайно таблетка со снотворным оказалась в пузырьке… Ну, а дальше вы понимаете.
– То есть вы полагаете? – обратился ко мне адвокат, оторвавшись от бумаг и сняв очки. – Вы полагаете, что во всём виноват кот?
– В самом деле, – уверенно кивнул я. – Кот и есть убийца, хотя. по сути. произошёл несчастный случай… И вы видите перед собой жертву, понимаете жертву!
Адвокат снова спрятал глаза в бумагах. Мне показалось, в его взгляде промелькнула усмешка.
В суде он не стал озвучивать мою версию, сделав акцент на моём несчастном, голодном детстве, побоях, получаемых мной от отца и всём таком прочем.. Это, заключал адвокат, и привело к тому, что я не всегда мог отдавать себе отчёт в своих поступках. В конце своего выступления он потребовал моего дополнительного психиатрического освидетельствования.
На суде вообще все обстоятельства складывались против меня. Разысканные прокурором дамочки с курорта высказались обо мне как о человеке лживом, скользком и непорядочном, одним словом, способным на убийство. Дочка Ларисы, бывшая далеко не в восторге от мезальянса своей матушки, тоже немного сгустила краски…. Завещание, составленное в мою пользу, выглядело в глазах присяжных неплохим мотивом. Полицейский отдел «К» вскрыл мой компьютер, и от них не ускользнуло сколько времени я проводил в Интернете, изучая свойства барбитуратов. А уж когда всплыл поддельный медицинский рецепт… Мой же адвокат лишь настаивал на психиатрической экспертизе. Может, эта дочка Ларисы его подкупила? А как же, ведь теперь весь маменькин капиталец достанется ей! А может быть, она договорилась с Дымком, чтобы он специально опрокинул пузырёк с витаминами! О да, я знаю, я обо всём догадываюсь! Они – сообщники, а может быть даже… Я ведь сейчас уверен, эта хитрая тварь Дымок всё понимает! Когда ему было сказано: «Береги, мамочку» этот кот всё правильно понял! И только я, слепец, ничего не понимал тогда!
Конечно, те продавщицы и домохозяйки, что сидят на скамье присяжных, не любят альфонсов и жиголо! Но я думаю, история моего горького детства и всей неприкаянной жизни западёт в их бабьи, слезливые души, и они не лишат меня свободы до конца моих дней. А там пусть мне дадут лет пятнадцать, я всё равно буду рад! Одна мысль греет моё сердце! Ведь коты не живут так долго как люди. И в тот день, когда я выйду на свободу это хитрое животное, этот паршивый кот Дымок уже давно сдохнет!

Неандертальцы
1
Оскар Уайльд говорил, что если бы первобытные люди умели смеяться, то вся мировая история сложилась бы иначе. Студенты нашего университета, далёкие от оксфордского скептицизма, могли бы добавить что если бы смеяться умел профессор Иван Михалыч Быстров, который читал курс археологии и истории первобытного общества на первом курсе, то их студенческая жизнь пошла бы по другому пути. В том смысле что бедным студентам не пришлось бы месяцами околачиваться у прокуренной комнаты факультетского археологического музея, где профессор принимал пересдачи. Но смеяться Бычтров, видимо, и в самом деле не умел. Лет уже двадцать он мусолил одни и те же выдержки из старых учебников, наименования археологических культур, стоя перед студентами в холодной аудитории – основной курс он читал на первом семеестре, и значительную часть лекций приходилось вычитывать поздней осенью и в начале зимы – облокотившись чуть обвисшим животом на деревянную кафедру и устремив маленькие, вечно заспанные глаза куда-то поверх голов слушателей, в потолок аудитории, с которого иногда сыпалась побелка. Иван Михалыч чем-то и сам походил на одного из далёких наших предков – маленький, коренастый, с большой, казавшейся квадратной из-за неряшливой причёски головой на крепком туловище, казалось выдолбленным из массивного куска дерева или кости. Но стоило какому-нибудь озорнику громко расхохотаться на задней парте или швырнуть бумажную записку, как профеессор моментально преображался! Будто бы оправдывая собственную фамилию этот вроде бы сонный, малоподвижный человечек резко прерывал чтение, останавливал свой остекленевший взгляд на нарушителе спокойствия и принимался выкрикивать замечания, стуча кулаком по кафедре.
Надо ли говорить, как опасались студенты идти на пересдачу к такому преподу. Правда, в прошлом семестре им немного повезло, потому что Быстрову оставили только курс лекций, а зачёты у первокурсников по его преедметам стала принимать Вероника Николаевна –молодая девушка, только что получившая диплом и оставшаяся при университете. Быстров же теперь принимал зачёты только у заочников. Но на лекциях по-прежнему напускал ужас на первокурсников, по началу вводя их в заблжудение своей ленивой манерой, а потом обрушиваясь точно первобытные охотники на табун диких лощадей в степи.
Вот и в тот день профессор был особенно не в духе, когда читал лекцию об археологических культурах железного века. Больше всего его взбесило когда он услышал перед самым звонком с пары, как одна студентка проговорила другой:
– Знаешь, чем пражская культура отличается от киевской?
– Ну и чем же? – лениво отозвалась соседка, старательно делая вид, будто конспектирует умные мысли профессора Быстрова
– Как чем, – хихикнула первая девушка. – Одни пражский торт любили, а другие – киевский…
Такого кощунства над любимой археологией профессор не мог стерпеть. Он уже открыл было рот для резкого, язвительного замечания, как раздался звонок с пары и студенты заторопились по домам – лекция Быстрова была у них по расписанию последней. А тому ничего не оставалось как проводить долгим, тяжёлым взглядом тех двух студенток-болтушек, пропорхнувших профессора него как ни в чём не было и отправляться к себе в подсобку археологического музея.
Там он небрежно повесил на спинку старого продавленного стула пиджак, чуть ослабил галстук и недобро ухмыльнувшись, точно старому, но уже изрядно надоевшему знакомому, бюсту неандертальца в углу, потянулся за спасительной сигаретой. Неандерталец смотрел всё также бесстрастно с чуть мелькнувшей, как показаалось утомлённому за день профессору усмешкой во взгляде, словно буддийский монах. Или Леонид Ильич Брежнев читающий сводки выполнении плана пятилетки на энном съезде партии.
Археолог не успел ещё как следует затянуться, а в дверь резко, нетерпеливо постучали. Быстров резко затушил сигарету, бросив её в банку из-под пива и нехотя пошёл навстречу неожиданному гостю. Нет, сегодня что-то явно шло не так… кто бы это мог быть,ведь для пересдач ещё вроде бы рановато.
К удивлению профессора в музей ввалися Сашок, ладный, крепко сбитый парень, с неизменной, приятной улыбкой на квадратном лице, которое было под стать его туловищу-шкафу. Сашок учился на заочном отделении, но никто даже, наверное он сам не мог сказать для чего ему нужна была эта учёба. Он работал где-то в магазине и вроде уже поднялся до менеджера, снимал однокомнатную хату, где жил вместе с девушкой, с которой вот-вот собирался расписаться. Тем, не менее все зачёты и экзамены Сашок сдавал вовремя и ему оставался всего лишь год до получения диплом.
– Иван Михалыч, – прогудел он своим зычным пацанским голосом, видимо довольный тем, что ему удалось застать профессора . – Иван Михалыч, вы мне… как бы… забыли в зачётке расписаться, – полез он в карман довольно дорогой дублёнки вероятно за зачётной книжкой
– Как бы? Или забыл? – ухмыльнулся профессор, намекая на постоянное слово-паразит студента и пытаясь нехитрой шуткой развеять своё дурное настроение.
– Забыли.. Как бы, – продолжил Сашок, не оценив, преподавательского юмора. – Вот, тут пожалуйста, – протянул он нервно, вынимая заветную книжку из кармана.
Быстров в свою очередь полез в нагрудный карман рубашки за ручкой, а затем наклонился над раскрытой зачёткой, готовясь привычным росчерком поставить заветную для многих студентов закорючку.
Но тут произошло неожиданное
– Вы мне ещё вот тут не расписались, Иван Михалыч, – повторил Сашок тем же гудящим голосом, но прорывающейся угрозой и неожиданно попробовал нанести удар своего тяжёлого кулака прямо в лицо профессора. Иван Михалыч среагировал молниеносно, немедленно отскочив в сторону. Кулак обрушился в пустоту, но Быстров не собирался оставаться в долгу. Ещё секунда и кулак профеессора нанёс ответный удар и к удивлению видимо обоих сторонников конфликта пришёлся Сашку точно по носу. Не ожидавший такого отпора заочник, должно быть не сумел сгруппироваться и тяжело сел на пол, привалившись к стене под дребезжании кувшинов бронзового века, стоявших на музейной полке.
– Ну что, теперь расписался я тебе?! Расписался там где ты хотел? – рявкнул профеессор на разом потерявшего боевой дух заочника. – А это у тебя из носа видно чернило закапало? – бросил он взбешённый взгляд на красную струйку из ноздри парня. – Ты, что, Саша, творишь? – так же бешено рявкнул Быстров, добавив для верностости сказанного несколько слов, которыми он чаще грешил на археологической практике, а не в стенах альма-матер. – Может будешь любезен объяснить?! – Чё за день вообще такой, – процедил сквозь зубы устало Быстров, снова вставив ещё несколько крепких словечек. – Сперва студентки в лицо хохочут, потом студенты по морде бьют. И покосился, точно в поисках поддержки на застывшее лицо неандертальца.
– Иван Михалыч, что тут у вас происходит? – в дверь музея просунулась крысиное личико Амалии Петровны, зам. декана по научной работе. – Я тут мимо проходила услышала шум какой-то?
Быстров мельком взглянул на лицо Сашка. Угроза в его глазах вроде исчезла, и взгляд стал осмысленным, крови уже не было видно..
Да вот, – пожал плечами профессор – студент Кривошеин после занятий подошёл.. Попросил показать кувшины шнуровой керамики. Стал рассматриватать, а там … ну в смысле на кувшине такой узор замысловатый.. столько этих.. шнурков.. что у парня и голова закружилась.. вот сел на пол…
– Агитируете молодёжь в науку? – ободряюще взглянула на Быстрова зам. декана.
– Ну можно и так сказать! – потупил взор профеесор. – А то летом на раскопе некому будет пахать.. ну в смысле копать.. вот и привлекаю, так сказать, свежие силы.
– А ну-ну, – заметила Амалия Петровна – не без ехидства. – Вот только молодёжь хлипкая пошла.
– Да у меня с детства голова кружится, – вставил Сашок, приподнимаясь с пола. – Всё, блин, Чернобыль…
Но Амалия Петровна уже поспешила удалиться
– Ну, чё, герой, поостыл? – слегка улыбнулся Быстров. – Ну а теперь раасскажи, будь любезен, дитя Чернобыля, ты что руки-то распускаешь?
– Это всё из-за Верки, – признался Сашок, потирая переносицу
– Из-за какой Верки? – переспросил Быстров
– Ну, из-за моей Верки, – пояснил заочник, подымаясь с пола. – Она ж у вас на кафедре этим.. как бы.. ассистентом…
– Ну, работает и дальше что? – недовольно буркнул Быстров. – Я правда понятия не имел, что она –твоя девушка…
– Да, что-то она последнее время на работе стала задерживаться, – продолжал Сашок. – Потом смотрю духи у неё какие-то дорогие появились. Ну я и решил что раз на работе.. то с вами .. это замутила.., решил … как бы разобраться.. Чё-то в голове переклинило..
– Ну и что? – ехидно прервал заочника Иван Михалыч- Разобрался как бы.. У меня тут одними сигаретами пахнет. Какие духи? Где я их возьму? Да и вообще когда Вероника в смысле Николаевна на работе стала задерживаться? – спросил он деловито.
– Да на прошлой неделе .. вроде, – мотнул неуверенно головой Сашок
– На прошлой неделе, – подхватил профессор. – Так вот я две недели мотаюсь неизвестно где.. В понедельник только в городе объявился и теперь курс вычитываю побыстрее .. как попугай… А до этого я сперва на районе был, надо было границы одного кургана на карту нанести.. лазали тут по болотам.. хорошо, что у председателя сельсовета машина ещё была нормальная. А потом меня на семинар дёрнули. Тоже по охране историко-культурного наследия. Три дня был в командировке.. Если не веришь спроси в деканате у Анжелки, секретутки очкастой.
– Да, понял я понял, – ответил Сашок. – Я уже и после удара вашего такого резкого сразу понял что это не вы. – пояснил он. Моей уж не не нужны мужики такие ну серьёзные такие.. как бы.. как мы с вами.. Ей бы уже какого-нибудь пижона.
– А Вероника Николаевна до поздна зачёты принимала, вот и задерживалась, – наставительно закончил профессор – Она разве сама не говорила?
Сашок в ответ сконфуженно промолчал.
– Да, надо замять эту тему… как бы, – проронил он, наконец, после затянувшейся паузы и опустился за сто
-Да, перекурить, – поддержал его Быстров, пододвигая к заочнику початую пачку сигарет. – Кстати, – хохотнул он. – А у меня нож есть археологический.. Я им колбасу обычно режу на закусь.. Но мог бы и полоснуть…
– Пофиг, – ухмыльнулся Сашок, затянувшись сигаретой. – А драться-то вы где так научились?
– В аспирантуре, – то ли шутя серьёзно бросил в ответ профессор. – Да, ходил там в зал бокса.. потом же в армии служил, дело такое…
– О я тож в зал бокса наш хожу! – подхватил Сашок. – Ну так что как бы такая тема… Я сегодня на колёсах, ну в смысле на тачке.. тачка за углом, лайбочка моя.. Знаю один кабак хороший. Там Рубенчик такой владелец, кореш мой.. как бы.. посидим, поговорим за жизнь.. как бы!
– А давай! – согласился с ходу Быстров.
Он понял чего ему хотелось с утра – выпить. Да и повод хороший
Сашок, довольной что инцидент как говорится, мигом подхватился со стула.
– Зачётку не забудь, – окликнул его профессор. – А то утром уборщица найдет, возьмёт да и выкинет. Вот и всё ваше образование, -договорил он в сторону, когда радостный Сашок, прихватив свою заветную книжечку, уже бежал вниз по лестнице.

2
Где-то через час порядочно уже захмелевший Быстров сидел в небольшом ресторанчике и, осушая рюмку за рюмкой, под пристальным взглядом невысокого, юркого армянина, рассказывал тому и Сашку сидевшему напротив о способах своих научных изысканий в сфере археологиии:
– Короче, слушай сюда.. в нашем деле тоже нужно подсуетиться… В общем есть у меня браслетик золотой и вот когда хотим мы работы начать.. ну черепки там всякие поискать из под винных амфор.. А что иногда встречаются греческие, – веско пояснил профессор. – Кстати про амфоры, – потянулся он к бутылке и хлопнул очередную рюмку, а затем продолжил: – Короче, когда надо с владельцем земельного участка тему перетереть, мы с ним выезжаем на место будущего раскопа и начинаем его ну типа уговаривать.. ну, там, туда-сюда.. важность для науки.. Так, значит, пока один уговаривает, я беру свой браслетик и так тихонечко, – перешёл на шёпот Иван Михалыч, – тихонечко бросаю его на землю… А потом ору, смотрите мол мы нашли, артефакт – гаркнул он зычно, добавив непечатное словечко.- И никто не воззражает против начала раскопок!
– Ну, ты, профессор, – голова! – заметил удовлетворённо Сашок, положив доверительно своему бывшему университетскому наставнику руку на плечо. – Кидаешь и разводишь по полной программе! Это по-нашему, по-пацански! Давай-ка с тобой ещё выпьем за науку! – предложил он и усмехнулся залихватски: – Как бы! – А ты, Рубенчик, сообрази ка –нам бутылочку и ещё закуски.. – стрельнул Сашок глазами в сторону армянчика, владельца этого небольшого заведения.
– Артефакт! – с пьяным упрямстом ещё раз гаркнул Быстров.
– Эй, вы, потише там!- прикрикнули на них из соседнего столика. Друзья приутихли, но к ним уже приближался рослый мужик лет тридцати одетый в яркий пиджак. В глаза бросались бананистый галстук на фоне сероватой рубашки и рожа мужика –такая же квадратная как и Сашка, но более измятая, с избороздившими её глубокими следами жизненных передряг.
– Эй вы, потише, не в лесу! – резко начал мужик, подойдя к столику, занятому компанией. – Тут люди отдыхают между прочим… – Эге! –недобро вдруг ухмульнулся он, вперив свой взгляд в безмятежно откинувешегося на спинку стула Быстрова. – А я твою рожу знаю!
– Мы знакомы? – раздвинул губы Быстров в лёгкой улыбке человека, не желающего чтобы ему мешали как следует отдохнуть.
– Типа того! – также недобро продолжал ухмыляться мужчина в галстуке. – Это ты всё время мою жену на зачётах заваливаешь. Она мне даже фотку твою на смартфоне своём показывала. Во, думал, разберусь когда-нибудь с этим козлом…
Тут к ним подбежала молодая девушка в платье с декольте. Как ни был пьян Быстров, он не без удивления узнал в ней ту самую легкомысленную студентку, днём так мило щебетавшую на лекции о тортах.
– О, милочка! – ещё шире улыбнулся профессор. – Так какой торт вкуснее пражский или киевский? Вы ещё десерт не заказывали со своим молодым человеком, – иронически взглянул он на мужика в галстуке. – Торткики кушать это не то же самое что грызть гранит науки, – бросил он ей, смачно откусывая кусок московской колбасы. – Как зачёт будете сдавать? – спросил он студентку в вечернем платье, героически пытаясь проглотить огромный кусок колбасы и снова потянувшись за бутылкой.
– Слышь, ты, крыса учёная! – встрял в разговор мужик в пиджаке. – Тебе сколько баксов отсегнуть чтоб ты забился и не возникал больше..
Мужик демонстративно полез в карман пиджака за кошельком, предвкушшая свои восторженные рассказы дружкам о том, как он поставил на место зарвавшуюся университетскую мразь, а профессор мужественно проглотил колбасу, выпил рюмку и начал издалека:
– Вот я как практикующий археолог привык всё время что-то раскапывать, раскапывать, то черепки, то кости, короче всю жизнь я что-то раскапываю.. раскапываю.. Но тебя я сейчас закопаю! – вдруг он схватил он со стола бутылку и резко обрушил её на голову наглого мужика. Тот рухнул прямо к ногам своей подруги, которая лишь равнодушно отошла на пару шагов назад. А на помошь своему дружку уже бежали какие-то парни из-за соседнего столика.
– Порву за профессора! – взревел тут Сашок до той поры равнодушно наблюдавший за всей этой сценой, подскакивая со своего места и опрокидывая стол..
А студентка из-за которой разгорелся скандал спокойно набрала на смартофоне номер подруги и через пару секунд заговорила:
– Привет, Маш… Знаю что поздно.. Ну ты ж у нас староста группы.. так вот у нас пары по археологии наверное не будет, да и в субботу тоже. Откуда знаю? Ладно потом.. Знаешь чё я поняла,- тараторила она, покосившись в сторону дерущихся, – стоит моему Артурчику выжрать бутылку текилы, и он становится колючим как как кактус и паршивым как кайот, в прериях, блин. Короче, пока….
3
– Ща, профессор! – говорил Сашок, ведя под руки обмякшего Быстрова. – Ща, дойдём.. Переночуешь сегодня у меня, у нас в смысле с Вероникой Николаевной… Это ж из-за неё всё случилось! – глубокомысленно изрёк парень в тишину ночного города. – Ладно, Михалыч, давай передохнём немного. – Ну так вот, – продолжил он, когда они опустились на скамейку возле дома. – Неплохо оказалось, что когда менты нас запалили в том кабаке и всех повязали, полкан ментовской оказался твой бывший студент заочник… Это в корне изменило наше к ним отношение! – довольно хохотнул Сашок, толкнув своего преподавателя в бок. – Хотя, конечно, поначалу такая красава была, когда нас всех в наручниках заводили! Все можно сказать явились не запылились… Хотя, Артурчик как бы запылился! – гоготнул громко заочник, стукнув себя кулаком по коленке. – Типа у него в карманах пыль нашли.. ангельскую.. как бы.. коканичик. То-то он в кабаке такой нервный был. А девка его говорила, текила, текила… Типа, я сам текилу не жрал никогда! Короче, Артурчика приняли с его пацанами, а нас с тобой профессор менты с мигалкой, как белых людей до самого моего дома довезли.. как бы… Как бы, вот и тащу тебя на себе… Но не фига, уже немного осталось, – закончил Сашок, подымаясь вместе со своим безмолвным спутником.
– О, свою любимую историю смотришь! – с порога заметил Сашок. – У нас тут тоже история .. как бы .. произошла.
Когда они с профессором ввалиись к нему домой Вероника молча сидела у телевизора, где шёл какой-то американский документальный фильм, а стрелки часов приближались к трём часам ночи.
– Ты где был? – спросила она ошарашенно.- А это что…- поднесла Вероника руку ко рту. Иван Михалыч? А у него кровь..
– Да, так посидели у Рубенчика, – отмахнулся Сашок. – Вопросы порешали…
– У Рубенчика? – тупо переспросила девушка.
– Да ничё ему не будет, – рухнул в кресло в импровизировнной гостинной Сашок. – Потом заедем, извинимся… А ты этому.. Михалычу постели .. как бы..
– Ты что ж его на себе тащил? – продолжала удивляться девушка.
– Да нас подвезли… Да, это вообще ничё, фигня… Помню я мы на первом курсе набухались так меня домой одна баба на себе тащила домой всю дорогу.. как бы.. с фисвоза.. спортсменка, -пустился в воспоминания. Сашок- Чемпионка Беларуси по толканию ядра.. Но у меня с ней ничего не было, – ответил он на немой вопрос подруги и добавил загадочно, засыпая в кресле:- Как бы…
4
Пару дней спустя Вероника и её подруга Наташка, которая вела семинарские занятия по истории стра Азии и Африки ХХ века, сидели вместе в кафе и аккуратно ложечками кушали мороженное. Разговаривали они о своём о девичьем и немножко как выпускницы ист.фака, о мировых проблемах настоящего и далёкого и минувшего.
– Ты знаешь, – взволнованно рассказывала подруге Наташа, крупная девушка с вытянутым лошадиным лицом, – готовилась я к практиическому занятию на тему « Геноцид армян 1915 года» и решила почитать в интернете, какие были самые страшные геноциды в истории человечества. Ну там, Холокост и всё такое… Так вот оказалось, по мнению некоторых учёных самый страшный геноцид произошёл много тысяч лет назад, ещё до нашей эры и это был геноцид…
Тут у Вероники в сумочке зазвонил телефон.
– Извини, Наташ, – мягко прервала она подругу. – Я на минутку…
Вероника вышла за дверь кафе и заговорила ласковым голосом:
– О, Рубенчик, привет мой дорогой! Рада слышать, но хорошо что я сейчас с Наташкой А то мой придурок меня ревнует к каждому столбу.. Представляешь приревновал меня к Ивану Михайловичу.. Да, это когда твоё кафе чуть не разнесли! Ну я тебе всё возмещу! Весь ущерб… И моральный тоже, – плотоядно заметила она, проведя язычком по верхней губе. – Ну пока! Целую!
Закончив разговор, Вероника вновь опустилась за столик рядом с подругой и принялась за мороженное.
– Так что ты там говорила насчёт геноцида, Наташ?- вернулась она к прерванному разговору.
– Так вот! – мигом подхватила подруга, – Я прочитала что самый страшный геноцид это был геноцид пещерных людей – неандертальцев, которых полностью варварски истребили кроманьонцы – предки современного человека. Никогда о таком не слышала! Как ты думаешь, Вер, правда это? Тебе вроде эта тема ближе..
– Ну геноцид неандертальцев в ледниковый период конечно же был, -строгим академическим тоном произнесла Вероника. – Но, ты знаешь, это не помешало некоторым, скажем так особям этих самых неандертальцев дожить до сегодняшних дней! – неожиданно закончила она, глядя в удивлённые глаза подруги и запивая кофе очередную порцию мороженного.

Читать далее →

ВАЖНО:

Заявки на публикацию своих произведений в журнале «Новая Литература» направляйте по адресу NewLit@NewLit.ru (тема: «От автора»), вложив в письмо ссылку на свое произведение, опубликованное на NOVLIT.ru.

Обратите внимание: журнал «Новая Литература» не принимает к публикации произведения с других сайтов, кроме http://novlit.ru/.