Ангедония

Семён Петрович понял что с ним, когда однажды в обеденный перерыв забежал в кафе. Он бросил привычный взгляд на витрину с пирожными, чтобы выбрать себе одно как обычно и вдруг поймал себя на мысли, что вот они перед ним – кремовые, ореховые, посыпанные шоколадной глазурью, – но он ничего не хочет, а на сердце у него лежит холодная тоска. « Зачем они тебе?», – словно шепнул Семёну Петровичу в ответ на ухо чей-то злой голос: – «Радость ты на них себе не купишь, а посмотри лучше как они подорожали!»
– Здравствуйте! – вежливо улыбнулась Семёну Петровичу молодая чернявая продавщица. – Вам что-нибудь подсказать?
– Здравствуйте – рассеянно пробормотал он в ответ и добавил сбивчиво: – Нет.. нет.. ничего не нужно.
Семён Петрович резко, словно механическая кукла развернулся и направился к выходу. И столкнувшись на ступеньках с весело влетевшей в кафе стайкой школьников, он вдруг осознал что давно уже ничего не хочет.. ну.. чтоб вот так по-настоящему и давно на его сердце лежит этот холодный камень. Ведь, пожалуй ничто не радует его, Семёна Петровича, ни работа, где каждый день нужно делать одно и то же, ни стихи которые он сочиняет с юности и которые он раньше писал в школьных тетрадках, а теперь набирает в электронном виде и хранит в отдельной папке на рабочем столе компьютера, ни жена, которая всегда или тараторит за завтраком или молчит за ужином. Или может быть, наоборот? Какая разница?
– Какая разница? – зло повторил про себя Семён Петрович, подняв воротник и топая под начавший накрапывать апрельский дождик на место своей службы, где ему предстояло окончить составление очередного официального письма. Он попробовал развлечь себя воспоминаниями о недельной поездке в Турцию, где был позапрошлым летом вместе с женой и сыном, посмотрел несколько фотографий оттуда, которые скопировал на свой рабочий компьютер, но не помогло… И в голову как назло лезли совсем иные воспоминания. как он бегал по турфирмам, выискивая что подешевле выбирал отель, сидя ночами у компьютера.
Семён Петрович понял, что с ним но не знал как это назвать…
Провозившись часа полтора с опостылевшим документом, Семён Петрович залез в интернет и набрал в гугле: «Меня ничто не радует»
Когда он склонился над экраном компьютера, к нему вошла Анастасия Павловна, дама, делившая с ним кабинет, крашеная блондинка лет сорока пяти.
– Взгляните, Семён Петрович, новые сапоги себе купила, демисезонные – похвасталась она! – Все магазины оббегала в обед, но, зато, мужу, моему понравится!
– Мило, очень мило – пробормотал в ответ он, едва взглянув на обновку, и тут же уткнулся в монитор, чтобы скрыть злорадную усмешку. Семён Петрович со смаком принялся вспоминать о том как полгода назад видел мужа Анастасии Павловны, чьё лицо ему было знакомо по фотографиям и мимолётным встречам на корпоративах, у ресторана в обнимку с молодой девицей.
« Твоего муженька не новые сапоги теперь радуют, а новые ножки» -, продолжал ухмыляться про себя Семён Петрович, поражаясь глубине своей злобы на Анастасию Павловну и на весь свет.
И вскоре Семён Петрович уже читал в сети: « Ангедония – (греч. ἀν- — отрицательная приставка и ἡδονή — наслаждение) — неспособность к приятному самочувствию, ощущению довольства, потеря интереса во всех областях деятельности, которые обычно приносят удовольствие. Проще говоря — отсутствие удовольствия от жизни, невозможность или затруднительность в его получении, особенно на психологическом уровне… Состояние, для которого характерно полное отсутствие наслаждения, при этом человек теряет активность, мотивацию к деятельности, которая раньше приносила удовольствие..»
– Которая раньше приносила удовольствие – в отчаяние прошептал Семён Петрович – Которая раньше принсила удовльствие.. А ведь и в самом деле ничто не приносит.. Что же мне делать? – грустно проговорил он вслух и понуро побрёл к начальству – сунуть письмо на подпись.
Часом позже утомлённый ожиданием в приёмной и выведенный из себя каким-то словечком начальника, он вышел с работы и пошёл на остановку.
Как назло ни автобуса, ни троллейбуса долго не было. Семён Петрович озирнулся по сторонам. Бутылки с пивом призывно сверкнули из-за витрины ларька.
« -Эх, нажраться бы… С пивасика бы начать, а потом бы догнаться. Вот и вся ангедония, блин », – подумал Семён Петрович и, ухмыльнувшись, злорадно представил как жена обычно болтавшая по вечерам по телефону с подругами или зависавшая в одноклассниках с неудовольствием прервёт разговор или выключит компьютер и будет таращиться на него с трудом ввалившегося домой и дышащего перегаром. Он уже полез в карман за кошельком, но неожиданно заметил на стене остановки странное объявление:
«Доктор-психоаналитик Вайнштейн Исаак Маркович избавляет от алкгоголизма, ожирения, депрессии и других психических проблем консультации ежедневно… первый сеанс бесплатно…»
– Хм.. первый сеанс бесплатно! – усмехнулся Семён Петрович. – Поговорите с моим психоаналитиком! – вспомнил он дебильную фразу кажется из американских фильмов, прибавив нецензурное словечко. – И поговорим, твою мать, Вайнштейн Исаак Маркович! Нажраться всегда успею! – буркнул он всё ещё сердито и оторвал бумажку с записанным на ней номером телефона.
Записавшись на приём к психоаналитику, Семён Петрович в назначенный день взял на работе отгул и направился по указанному адресу. Явившись, он не застал в приёмной никого, кроме секретарши врача, корпевшей над экраном компьютера.
– Можно? – робко поинтересовался Семён Петрович.
– Проходите, – холодно сообщила ему секретарша врача, чуть оторовав от экрана компьютера своё моложавое лицо, которое несколько портили большие старушечьи очки.
Войдя в кабинет, Семён Петрович увидел за столом мужчину лет чуть за сорок, уже начавшего лысеть, но в то же время ещё крепкого и подтянутого. Одет он был в дорогой костюм, а на руках мужчины играли золотые перстни.
– Вы доктор? – тихо осведомился Семён Петрович тем же просящим голосом
– Доктор, – ухмыльнулся белыми зубами мужчина, откинувшись чуть вальяжно на спинку кресла.
« – На, тебе, – подумал Семён Петрович, – доктор. – Такой и пальцем перешибёт. Небось неплохо зарабатывает на чужих горестях Ну, расскажу и я. Легче, может, станет…
– Ну, я начну? – обратился он несмело к доктору.
Тот в ответ внушительно и в то же время, как показалось, Семёну Петровичу, чуть озорно кивнул головой.
– Ну так вот..- чуть замялся вначале Семён Петрович- Так вот.. короче.. зашёл я вчера в обеденнный перерыв в ресторан.. знаете такой у нас открылся не Макдональдс конечно. . но продавцы в унифороме ходят.. и гмабургеры продают… а кроме гамбургеров ещё и пирожные.. Ну вот думаю, куплю себе пирожное… или.. ну там.. парочку.. И тут же сам себе говорю, зачем, не надо… Одно, пирожное, два какая разница.. нет ведь в них, в пирожных-то этих, такого.. настоящего… Радости они мне не дадут.. А если радости нет, то зачем? Ко мне продавщица молоденькая подходит, спрашивает, какие, мол, будете.. а я молчу как рыба об лёд.. Взял да так и вышел молча. И тут понял я, что давно радости у меня нет! Да, радости нет! Все бумаги похожи одна на другую. Каждое утро похоже одно на другое, каждый вечер.. тоже похож… Как эти пирожные в ресторане… Зайди я через неделю, через две недели те же самые они будут на витрине.. Тот же самый состав, ингридиенты…Ингридиенты, – тут Семён Петрович чуть улыбнулся и продолжил: – Вот так вот домой с работы придёшь.. вроде всё есть и жена, и сын.. готовится летом экзамены сдавать.. а радости нет.. Потому что они .. тоже.. семья, одним словом, – тут он умолк на минутку, а потом ясно выговорил: – Приелись они мне.. Можно бы съезидить куда—нибудь, да пока деньжат понасобираешь, да страховка.. да кругом война.. да ведь один не поедешь… пока собереёшься в поездку.. словом нет радости… Я ведь был в Турции.. ппозапошлым летом… и было хорошо. Но как только я привык что бумажные тапочки гостиничные больше с ног не сваливаются и кормят пять раз в день, так ведь пора и домой уже собираться, – попробовал пошутить он. – Всего, неделька, понимаете всего неделька, а потом те же серые дни! Я на работе в Интернет залез и прочитал, что есть такая… как её называют.. ангедония…. неспособность к приятному самочувствию, ощущению довольства, потеря интереса во всех областях деятельности, которые обычно приносят удовольствие….- затараторил он как по-писанному, припомнив прочитанный накануне текст из Интернета.
– Ангедония, – крякнул вдруг с каким-то удовлетворением сидевший напротив Семёна Петровича и хранивший до сих пор молчание доктор. – ангедония.
– Верно, ангедония, – подхватил Семён Петрович – Звучит как название острова… Вроде как Новая Каледония есть, а есть ещё и ангедония.. Остров такой необитаемый.. только без джунглей, без попугаев, без всяких там райских птичек.. просто остров.. туда уйдёшь и будешь.. вот такая вот Ангедония.. одним словом Тоскляндия, -невесело усмехнулся Семён Петрович. – И решил я бежать с этого пока ещё не поздно. Иначе если будет станет поздно напьюсь как и подобает туземцам огненной воды…. Я же стихи сочиняю.. но не знаю для кого и зачем.. последнее время уже не хочу.. вот откуда у меня такие метафоры…, – запнулся он нерешительно.
– Остров? – живо переспросил его доктор. – Я вот тоже недавно с острова вернулся – с Ямайки.
– Хорошо, вам! – вырвалось неожиданно у Семёна Петровича. – Я вам душу свою изливаю, про ангедоднию свою рассказываюа вы на этом капитал себе наживаете! – сказал он резко. – Неплохо у вас получается! – закончил он злым шёпотом и поднялся, собираясь уходить
– Да, погоди ты! – остановил его доктор. – Капитал я себе ещё в девяностые нажил. – У меня сеть автозапровок..
– Не понял? – удивился, вновь опускаясь на стул Семён Петрович – Какие автозаправки? Вы не доктор?
– Я доктор, – вновь широко улыбнулся сидящий напротив мужчина. – Экономических наук, блин.. Пару лет назад сварганили мне диссертацию…
– А где же этот… Вайнштейн? – всё ещё изумлённо, но уже чуть спокойнее переспросил Семён Петрович. – И что вы тут делаете? Кто вы такой вообще?
– Ангедония, – проборотал в ответ незнакомец. – Ангедония это ты хорошо сказал… У меня же ведь тоже никакой радости в жизни.. – он помолчал немного и добавил: – А зовут меня Коновалов Сергей Иванович. Я в нашем городе автозапраками всеми заправляю.. ну в смылсле владею. У меня слоган ещё есть рекламный: « Бензин от Коновалова налей, и машина побежит скорей» или Капля никотина лошадь убивает, а коноваловский бензин машину оживляет .. Как-то так. Вообще дурак у меня сочиняет слоганы эти.. давно его уволить пора, блин.
– Теперь припоминаю, – кивнул Семён Петрович. – Так где же Вайнштейн?
– Объясняю, – зычно произнёс в ответ Коновалов. – У меня тоже, короче, типа, как сейчас я понял ангедония.. Три любовницы, всю Европу объездил, дочка в Англии учится, а радости нету в жизни! Вот я припёрся к этому жидку очкастому на приём… как бы. Сижу ему, понимаешь, рассказываю, так и так мол, житие мое, а у него телефон в кармане как зазвонит. Он снимает, а голос в трубке явно женский. Короче, – понизил голос Коновалов. – У него с той секретаршей видать шуры-амуры какие-то, а это ему ешё какая-то пассия звонила за что-то отчитывала. Я так понял, что докторишка наш избавляет от ожирения, а дамочку эту, ну, ту, чое ему звонила, наоборот обрюхатил, короче вдул он ей! Я так даже услышал краем уха, будто она колёс каких-то наглоталась.. Вот он и ломанулся через чёрный ход, чтобы мимо своей секретутки прошмыгнуть.. Тоже несчастный человек… Ну а я сижу как пень. Пятнадцать минут, двадцать просидел… Хотел уже уйти, а тут ты заходишь, ну в смысле, вы.. Решил приколоться… Не, ну а чё, я же реально доктор, правда экономических наук. Лучше б дамочка какая зашла.. Своими сексуальными фантазиями поделилась, – хохотнул он. – Но зато узнал как болезнь моя называется… Ангедония, блин.. Не, у самого нотбук, айфон и этот.. как его.. айпэд, а не догадался в инете позырить.. Не, ну, ты, прикинь, мужик три любовницы у меня, дом во Франции, дочка.. ну ладно я уже говорил.. и ничё не радует… И потому что кризис и не только…
– Выходит можно иметь дом во Франции, деньги, достаточные для обучения детей за границей, и всё равно ничего не будет радовать? – обречённо спросил Семён Петрович, вжавшись в кресло. – А я то думал…
– Да, и трёх любовниц, можно, типа иметь! – гыкнул Коновалов. – Ну да, ты мужик, не парься! Ты выпить не хочешь?- спросил вдруг он с дружеской заботливостью и извлёк из внутреннего кармана пиджака какую-то фляжку. – На, посмотри, – похвастался Коновалов. – Настоящий ямайский ром. Привёз с Антильских островов… с негритянками там мутил… а всё равно никакой радости, – махнул рукой он.
Семён Петрович пригляделся к фляжке – на ней красовалась голова молодцеватого, губастого негра. Он принял флягу и жадно хлебнул. Неожиданно для себя испытал приятное тепло и расслабление.
«-Значит, не такая у меня и ангедония.. не то что у некоторых» – с удовлетворением подумал Семён Петрович.
– Ну как? Пошло? – снова крякнул Сергей Иванович. – Давай и я за компанию. Выпьем за мир без радости! Это тебе не пирожные с кремом, бляха муха… Слушай, – продолжал Коновалов, отхлебнув глоток . – Может, ты тогда просто на продавщицу эту в забегаловке этой запал? Это тебя твой подавленный Эрос гложет, либидо? Ой блин, полчаса в кабинете у психо…психо.. аналитика посидел и сам уже таким стал… Так, короче, а хочешь мы это секретутку в приёмной на двоих распишем, исцелишь своё либидо… пока доктор не вернулся..? А хочешь я стихи твои помогу издать?
Не слушая болтовню Коновалова, Семён Петрович вновь приложился к фляге и отхлебнул ещё, размышляя, не уходит ли вместе с приятным теплом она самая.. как её.. то ли Каледония… то ли Посейдония.. .

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Лимит времени истёк. Пожалуйста, перезагрузите CAPTCHA.